По причине тёплой летней погоды одет Асвер был не в привычную спецовку или комплект для путешествий в людские земли — брюки, рубашку и кожаное пальто. Нет, Астарта подобрала ему гардероб, более соответствующий молодому землянину: местная мягкая обувь, носившая странное название "кроссовки", штаны из тонкой, окрашенной в синий цвет парусины — джинсы, майка с короткими рукавами и легкая светлая куртка. Такой комплект одежды на фоне привычного ежедневного "обмундирования" казался очень легким, и молодой оборотень чувствовал себя довольно непривычно. Еще выбивало из колеи то, что оружие, давно ощущающееся как продолжение собственного тела, сейчас было упрятано в "пространственный карман", так вовремя освоенный в Нашарских приключениях.
Асвер чувствовал себя агентом под двойным прикрытием, когда, выходя из прохладной толчеи метро на жаркий простор столичных улиц, вместе с московскими иными пошёл навстречу ожидавшему их экскурсоводу. Невысокая девушка в бандане и чёрном свитере со множеством прорезей на рукавах — то ли мода у землян такая, то ли они крайне странно так вентилируют тело в жару — выбросила допитый пакетик сока в прямоугольную урну и помахала рукой своей группе.
— Так я и не поняла, зачем нам нужен человек-экскурсовод… — пожала плечами Раэнорэ. Арвера удивилась подруге, которую считала мудрой и догадливой:
— Местный житель, источник слухов… Ты же не будешь гуглить, а если будешь, Акулина не станет, Асвер вообще не местный.
— Где вы только находите столько неожиданных знакомых! — шикнула на неё Акула, прежде чем добродушно улыбнуться подошедшей девушке, приветливо смотревшей на них большими аквамариновыми глазами:
— Здравствуйте всем… Так, давайте проведём перекличку… Помню, у вас столько необычных имён. Вы ведь крещёные?
— Благодатью Молага Бала, — кивнула Марта, вспомнив недавний крутой ответ Веры. Но повторение шутки реакции у спутниц не вызвало, и художница слегка расстроилась.
— Ещё не всех на этом свете мы крестили… — понятливо, но несколько разочаровано пробормотала гид, сверяясь со списком. Акулина сердито зыркнула на Веру — совсем страх потеряла, объявлять кому попало их реальные имена!
Закончив перекличку, экскурсовод представилась Анной. Асвер даже усмехнулся внезапно — знал он одну православную Анну, только на другой планете… Впрочем, с перепутанными реальностями кто знает, насколько это совпадение?
— Я живу в районе Косино-Ухтомский, в микрорайоне Кожухово. Каждое утро из своего окна я вижу Святое озеро, к которому вы вас попросили сводить. Говорят, оно настолько глубокое — а глубину его до сих пор пока никому не удалось измерить — что на дне его стоит церковь. Оттого озеро и называют Святым. Так какова же история этого места? Да, позвольте мне провести небольшой экскурс в дела минувшие, и хотя дела веры ваших предков якобы вас не касаются, было бы совестно посещать святыни, не зная их истории. Впервые это место стало святым, когда, в первом веке нашей эры, Святой Андрей Первозванный собственноручно разбил пятьсот идолов, изображавших богов, которым поклонялись язычники. Это место, вообще говоря, было для нечестивцев чем-то вроде святого — если для них есть что-то святое — и они стекались сюда за многие сотни вёрст отсюда… Как бы то ни было, апостол под видом поклонника бога Даждьбога прибыл туда прямо во время весеннего равноденствия, когда там было особенно много язычников. Там он сбросил ритуальные робы язычников, обнажив при этом белые одеяния… Кстати, при этом он ОЧЕНЬ серьезно рисковал — язычники хотя и не питали особой любви друг к другу, но против священнослужителей Истинного готовы были объединиться в любой момент! И нанёс удар по статуе Даждьбога. Хотя он и не был очень силен, но одним ударом разнёс статую из сплошного мрамора, а затем расколотил и все остальные. Язычники, которым была явлена Сила Божия, пали на колени, и многие отреклись от язычества и уверовали, и многие бежали в страхе великом и многие… ну ясно, в общем. Важно то, что через пять лет Андрей на обратном пути поставил на этом месте деревянный крест.
— Ага, он разбил их статую и кучу сильных мужиков испугались, разбежались и ещё приняли его веру… Логично, прям песец… — шёпотом сказала Акулина Раяру.
— Может, они подумали, что он и их также расколотит… — тоже шёпотом ответил другой дракон в теле человека. — Ты дальше слушай, думаю, будет экшен не хуже.
— Да, скептики могут назвать это легендой… — продолжила вещать Анна, добравшись до пешеходного перехода в обширный, покрытый газоном парк. — Но на территории Косина люди так называемой абашевской культуры эпохи бронзы жили ещё во втором тысячелетии до нашей эры, есть и неолитические стоянки. Три группы курганов, находящихся между Белым и Святым озерами, раскопаны, обнаруженные там артефакты находятся в музее антропологии МГУ.
— Вот куда тебе было надо за артефактами, — я прошептал Лине и тут же сам себе перекрыл губы указательным пальцем. Но Арвера набралась смелости вернуть растёкшуюся мыслею по древу Анну в нужное русло:
— А как насчёт затопленной церкви? Ей-то ведь Святое озеро и знаменито.
Анна повела группу по плиточной дорожке к видневшемуся по ту сторону парка небольшому монастырю:
— Достоверность этой легенды не установлена, но каждый год летом от комплекса Косинских церквей совершается Крестный ход к Святому озеру. По преданию, когда-то при небольшой церкви на её берегу жил священник, который совершал службу. Неподалеку стоял дремучий лес, где подвизался пустынник Букал. Однажды во время сна ему было видение, что на том месте, где ныне находится Кремль, возникнет град Москва и что его ожидает великая слава, хотя город и понесет много испытаний от нашествий врагов и пожаров. Долго размышлял Букал о своем видении, а потом пошел в пустынное село Косино и поведал о своем видении священнику. Тогда оба они вошли в церковь и со слезами молили Бога и Пречистую Матерь за весь православный народ и за будущий град Москву. Священник начал совершать Божественную литургию; во время Херувимской песни над ними явилась Божия Матерь, и церковь стала опускаться в землю, из земли выступила вода, и образовалось озеро. Много лет здесь не было храма, но люди верили, что под волнами озера не умолкает молитва святых старцев за православный народ и за град Москву и что эта молитва угодна Богу… Интересно, что это предание вполне может иметь под собой какую-то реальную основу. Ведь достоверно известно, что Косинское озеро образовалось от провала. Это доказывается тем, что оно имеет совершенно круглую форму, а на дне его встречаются остатки больших деревьев. Кроме того, удивительное озеро имеет подводные пласты. При постройке часовен сваи уходили вниз более чем на пятнадцать метров, причем сперва свая легко шла в илистое дно, потом встречала твердый грунт, а после нескольких ударов снова долго опускалась, не встречая препятствия… В народе верят также, что озеро находится под особым покровительством Николая Чудотворца и Пресвятой Богородицы. Дело в том, что когда-то в давние времена на озере явилась икона святителя Николая. Плывущие на лодке монахи узрели, как икона эта стояла на волнах и смотрела прямо на них. Они хотели забрать её, но икона ожила и ударила их так, что потом шишка долго не могла пройти. Но самому праведному местному священнику Святой явился во сне, и повелел пройти к себе по воде. Проснувшись, так он и сделал, пешком пройдя по ровной водной глади и забрав икону. Чудотворный образ перенесли в церковь. Впоследствии Петр Первый пожертвовал в Косинский храм Моденскую икону Божией Матери. Икона эта также прославилась чудесами. Постепенно сформировался обычай совершать молебен перед иконами Моденской Божией Матери и святителя Николая, а затем купаться на святом озере.
— Да уж… — рассказ Акулину не восхитил. — Как минимум половина выдумка, и ещё процентов двадцать-тридцать — искажение фактов… А остальное могло быть чем угодно. И не похоже что этот Букал был религиозным фанатиком… Мне кажется это тоже могли исказить, дабы веру свою не портить вливаниями иноверцев.
— Почему? Вот у тебя вполне православное имя, — хмыкнула Вера. — Почему бы священнику не иметь языческое?
— Да я даже больше не про это, а про иконы, ударяющие плывущих в лодке и такое всякое… Мне кажется, тут больше магического вмешательства, чем вмешательства какого-то божества.
— Сверхъестественные явления подразделяется на собственно магию и молитвы, — Анна вклинилась в разговор. — И различаются они источником своей силы — от Бога или от чёрта.
— Любопытный рассказ, — кивнул Асвер, — За давностью лет правду от вымысла, конечно, не отличить, но на то и легенда, чтобы красиво рассказать историю. Меня вот другое больше удивляет. Массово акваланги используются уже лет так двадцать-тридцать, неужели никто не рискнул погрузиться под воду и посмотреть, действительно ли там имеется часовня?
— Пытались, ещё в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, в рамках передвижной зоологической экспедиции биолога Зографа. Озеро достаточно точно лоцировали за исключением одного провала примерно по центру, где находится выход в карстры. От остальных косинских озёр вода Святого отличается даже по составу — в ней очень мало органики. В торфяных отложениях на больших глубинах найдены следы пожаров… И, говорят в народе, если в тихую ночь, каких сейчас почти не бывает в Москве, наклониться к воде, можно услышать тихое пение хора. Небылицы, скажешь? — оглянулась Анна на детскую площадку, — Я прекрасно помню, хотя и была тогда совсем мелкой, из озера выловили целый танк, он сейчас в ходовом состоянии находится в музее Уралвагонзавода. Глубоко в провал аквалангисты боятся залезать — подводные течения.
"Тогда хотелось бы мне знать, как планируется регулярно попадать в этот портал и выбираться из него? — мысленно задал вопрос Асвер, — По идее, если уж на входе вода, то и на выходе должна быть она же, примерно той же глубины — иначе в моменты срабатывания порталов на открытие, а это периодически случается по вполне естественным причинам, тут были бы или фонтаны, или водовороты".
— Да, подводные течения — это аргумент, — кивнул хоррианец, вновь вспоминая собственные приключения в окрестностях отеля "Дом Иресара", — И хорошим страховочным стропом тут не обойдешься, перетрется об какие-нибудь острые камни или банальный мусор. Ну а с хором… интересно выходит. Вполне может быть, что озеро действительно обладает особыми свойствами. Но, пока не послушаешь сам — не проверишь.
Молодой оборотень из Хорриана отличался от собратьев тем, что мог усилием воли делать с собственным организмом многие вещи, которые считались невозможными даже для особо тренированных чистокровных людей — метнуть отвертку на два десятка шагов так, чтобы она воткнулась в дубовую доску, разглядеть строки в газете, что читает прохожий на противоположной стороне улицы… или подслушать, о чем шепчутся соседи через две комнаты. И часть этих способностей вполне могла пригодиться при исследовании портала.
Тем временем группа туристов-исследователей пересекла парк и прошла к объекту своей экспедиции, миновав небольшую церковь за решетчатой оградой. Святое озеро, поросшее чуть заболоченным лесопарком, действительно было почти идеально круглым, и выглядело необычным диким вкраплением в упорядоченное строение города, неестественным включением изначальной природы в разлинованный бетон. "Заливчик" песчаного спуска был пологим и мелким, обрываясь неожиданно резко. Несколько людей, раздевшись до нижнего белья, крестясь, бултыхались с подводного обрыва с головой и быстро всплывали обратно на уступ, явно довольные забавой. На берегу со стороны церковки, немного сбоку от песчаного спуска, стоял бородатый то ли монах, то ли священник в тёмной рясе. Узнав Анну, быстро перевязавшую бандану на фасон платочка бабушки-богомолки, он подошёл к компании иных и придирчиво их осмотрел:
— Тьфу, драконьим духом за километр прёт, — прозвучало страшное обвинение, обидное ещё и тем, что драконы не пахнут. Да и человеческий нос способен уловить совсем малый спектр запахов. — Что кожу натянули, горынычи?
Марта чуть ли не рыкнула на него, но я быстро отвёл её в сторону за руку:
— Чего ещё стоило ожидать от фанатиков? Не переношу их… Ну его…
— Гостеприимство и терпимость есть добродетели, — Анна попрекнула чернобородого мужика смиренным, но твёрдым тоном.
— Известно. Но в чужой монастырь со своим Некрономиконом не ходят, — особенно пристально поп продолжал наблюдать за отошедшими в сторону Тёмными, скрестив пальцы рук. — Вы не первые нелюди, которые решили загрести в свои лапы наследство Вукола. До вас сюда два раза прилетали другие ваши представители, собираясь забрать сокровища, и оба раза пропадали. Впрочем, сам монастырь действительно больше ничего не тревожит, да и люди-ныряльщики в безопасности остаются.
То, что Анна никак не среагировала на фразы о драконах, сразу насторожило Асвера. Мысленно припомнив, куда должен его вернуть перенастроенный сразу по возвращении из Нашара "эвакуатор", хоррианец начал прикидывать, что же местный священник скажет нежданным гостям. С христианами в этом плане было не очень удобно — в одном только Хорриане ветвей христианства было две, и с Нашарской разновидностью связаны обе были слабовато. А на Земле, если верить тем землянам, что состояли в Клане, никак не меньше четырех только основных, и в каждой бывали свои крайности. В какую из них понесёт конкретно этого священника, заранее было не угадать.
— Мы вовсе не собираемся ничего "загребать", — возмутился Раяр. — У нас чисто научный интерес.
— Если рядом с озером кто-то пропадал, то об этом определённо стоит знать, — добавила Раэнорэ.
— Кто пропадал, отче? — насторожилась Анна. — Что за наследство?
Поворошив бороду пальцами, священник махнул рукавом в сторону застройки:
— Обсудим это за трапезой. Лично.
После слов Раяра Асвер хотел было вклиниться с уточнением характера того научного интереса, но внезапно разговор съехал на пропажи разных людей. И, судя по тому, как насторожилась Анна, пропажи имели место… пусть даже и в слухах, не подтвержденных, но заставляющих насторожиться. А уж приглашение к трапезе было неожиданным. Практически высшая форма доверия — прием пищи за одним столом… только вот с кем? Именно это дракончик в человеческом облике и решил выяснить, привлекая по возможности поменьше внимания. Ближе всех стояла Арвера, и именно у нее Асвер и решил уточнить ситуацию:
— Я немного не понял, — вполголоса произнес он, подойдя к ней на расстояние шага, — Кого к столу приглашают?
— Надеюсь… всех? — она с вопросительной наивностью посмотрела на Анну, что уже собиралась идти за черноризцем. — А кто этот почтенный старец?
— Аристарх, игумен Моденовской обители, — Анна нагнала начальника монастыря. — Ты приглашаешь их всех?
— Всех, кто согласен оставить оружие на пороге, — махая рукавами, широкими шагами Аристарх направлялся к скрытому в зарослях скромному, но старому монастырю с потемневшими церквями и трапезной. — Не волнуйтесь, потом отдам, когда домой поедете, но на святой земле Господь его не потерпит.
— Где-то я слышал его голос… — задумался Раяр.
— Он вел программу по радио, — напомнила Соня. — Толкование Апокалипсиса как современных событий.
— Я уже отошел от дел, — Аристарх отвел рукавом рясы. — Нельзя прожить в Москве, высказываясь против правительства воров и блудников. Даже в такое опасное время их заботит лишь собственный карман.
— А вас? — Лина вспомнила, сколько позолоты на одних только куполах.
— Нам хватает прибыли с хозяйства. Человек должен кормиться своим трудом, а не обдирать ближнего своего.
Москва начала преображаться с каждым шагом, будто бы стареть — в обоих смыслах, и уходя в прошлое, и разваливаясь. За деревьями находилось небольшое количество невысоких кирпичных многоквартирных домов, частные дома с огородами, бараки, построенные немецкими военнопленными, да здание трикотажной фабрики с уродливой кирпичной башней. Было много заброшенных строений — старые дома, сама бывшая фабрика, примыкающее к ней кладбище… Энергетика тут странная, вроде бы святое и намоленное место, а вроде и наоборот… В этом районе, будто совершенно ином мире, уже не встречалось холёных горожан на степенной прогулке в парке или молодёжи на роликах — местные жители больше походили на деревенских хулиганов. Из упаднической компании выделялись мы, а так же молодая пара, постоянно обнимающаяся и трущаяся носами, и серьёзный бизнесмен, постоянно жалующийся телефону, что он — человек, не телефон — занят.
Анну на подходах к обители снова выбило в режим экскурсовода:
— За каменной оградой стоят три храма: Свято-Успенский, Свято-Никольский и Свято-Тихоновский. Свято-Успенский, в стиле ампир, огромный, величавый, светится своими желто-белыми стенами, рядом с ним — Никольский, поменьше, и деревянный Свято-Тихоновский. Два каменных храма были устроены в тысяча восемьсот двадцать третьем и двадцать шестом годах, тщанием владельца села Косино Дмитрия Александровича Лухманова…
Лекцию внезапно прервал Аристарх, схватив внезапно за локоть целовавшуюся девицу:
— Ты не любишь его, не лги и не прелюбодействуй! А ты, Алексей, чего Бога бросил? Он тебя никогда не бросал!
— Откуда вы меня… — растерянно спрашивал мужчина, но настоятель с чувством выполненного долга уже протиснулся в калитку, перекрестившись и наклонившись, чтобы не стукнуться головой о низкий косяк. Архаичность мер защиты добивалась табличкой "Объект находится под охраной…" и сверкающим кружком сигнализации.
Вслед за настоятелем в калитку вошла Анна, а следом, воспользовавшись задержкой со стороны остальных драконов, просочился Асвер. Небольшой рост и подростковое телосложение позволяли даже не пригибаться, чтобы не влететь лбом в низкую перекладину калитки.
Внутренний дворик трех монастырей был не то, чтобы тесным, но свободного места в нем было немного — ведь к трем храмам так же имелись разные постройки хозяйственно-складского назначения. Ну в самом деле, не хранить же ладан и свечи прямо в храме, при большом наплыве посетителей они расходуются в приличных количествах. Да и обедать удобнее в специально отведённом помещении, чем в каком-нибудь закутке самого храма.
Несколько попавшихся на глаза монахов выглядели испуганными и зашуганными, а при виде гостей тут же горбились и прятались где-нибудь. Неужели приняли необычных посетителей за какую-нибудь комиссию или неадекватных туристов? Каких-то опасных действий со стороны священника Асвер не особо боялся. Православные священники вовсе не отличались манерой устраивать какие-то нехорошие дела тем, с кем ели за одним столом. Католики же, если верить землянам, этим иногда грешили, особенно на колонизируемых землях, но с той поры прошло уже довольно много лет, и точно уже не проверишь.
Аристарх привёл всю компанию в длинное, сложенное из цельных круглых бревен диаметром примерно в локоть здание. Судя по пропитавшим старое дерево запахам, оно служило трапезной уже не один десяток лет. Но сразу в обеденный зал люди и драконы не попали, священник завел их в небольшую комнату с несколькими столами и старыми, но надежными шкафами резного дерева.
Повинуясь скупому жесту священника, Асвер подошел к одному из столов и начал выкладывать прячущийся в "пространственном кармане" арсенал. Было того арсенала, по правде говоря, немного — из-под левой полы куртки, позерства ради скрывая манипуляции со спрятанным от глаз измерением, парень вытащил тускло поблескивающий потертым воронением тяжелый пистолет. Левой рукой забравшись под правую полу куртки, парень вытянул на свет умеренно потертый револьверный карабин. И наконец сзади, якобы из-за ремня джинсов, был извлечен верный клинок кукри. Патроны выкладывать Асвер не стал — по большому счету, бесполезны они без оружия, да и речи про них не было. Сдвинув арсенал на край стола, молодой оборотень отошел на пару шагов в сторону и с интересом приготовился наблюдать, что же используют в качестве оружия новые спутники. Акулина с меланхоличной миной отдала пистолет-пулемёт, который Аристарх положил в коробку к оружию Асвера. Мартос тоже отдала ему катану в ножнах, посмотрев на него убийственным взглядом, обещавшим все адские кары, если с её собственностью что-то случится. Больше никто ничего не выдал, если оно и было, а настоятель удовлетворённо убрал всё оружие в сейф. Зато выдал девушкам тонкие разноцветные платки:
— Гостеприимство и терпимость есть добродетели, и мы в своей обители принимаем всех страждущих. От вас же, в качестве благодарности гостя, мы ожидаем следования уставу. Это не то, чтобы обязательно, но нарушать традиции будет очень плохим тоном.
Они спорить не стали — лишь бы дед успокоился. Кто повязал платки на манер крестьянок, кто как банданы. Вера с белыми волосами стала походить на старушку, разве что не сутулилась. Лина, желая хоть как-то выразить свою бунтарскую природу, прошептала:
— Ролевая программа по знакомству с бытом монахов времён Домостроя входит в стоимость путёвки! Успокойтесь, никаких физических и умственных работ вы не будете совершать, зато каждому выдаётся сувенирная ряса!
Трапезная, по сути, являлась светлым обеденным залом с религиозной настенной росписью — по планировке это был обычный "свадебный стол" буквой П, не покрытый скатертью и со скамьями — стулья были только во главе стола. Чего у священников не отнять — кормили они вкусно. Просто хорошо готовили или от усердной молитвы — мне не было разницы, а луковый суп, мягкий хлеб с твёрдой корочкой, несолёное мясо и картофельное пюре удались на славу. Занимая свой рот пищей, Аристарх подозвал старого монаха, терпящего голод, чтобы зачитать гостям текст из затёртой книги.
Место Асверу досталось почти в самом начале стола, рядом с Анной. То, что она практически не среагировала на обращение Аристарха, который прямым текстом обозначал нежданных гостей как драконов, напяливших человеческие облики, нешуточно отвлекало хоррианца. Хотелось более-менее точно выяснить причину такой избирательности, но болтать во время приема пищи, дополнительно сопровождающегося чтением исторически-религиозных текстов было сильно невежливо. Потому Асвер лишь слушал, интереса ради переводя растянутые описания, зачитываемые немного странной манерой построения фразы, в сухой конспект событий, да отдавал должное вкусу и качеству пищи, приготовленной монахами, и наверняка имеющей благословение по всем правилам христианских традиций. Качество было весьма достойное, явно благодаря натуральным продуктам (описаниям синтетической еды что от мастера Илафа, что от его племянников, братьев-семуран Асвер не особо верил), а благословение никак не давало о себе знать — ни приливом сил, ни какими-то негативными воздействиями на враждебную роду человеческому сущность.
* * * Отрывки из книги "Косино. Маленький уголок моей родины.", О. И. Трифиленкова * * *
История Древней Руси этого периода представляет собой печальную картину диких раздоров. Удельные князья борются друг с другом. Брат восстает на брата, нередко дети поднимают оружие на отца, отец на детей. Так протекают два столетия. Редко проходит год, о котором не сказала летопись: "бысть сеча зла". С умножением удельных князей положение ухудшилось. Уже совершилось убийство Святополком Окаянным святых князей Бориса и Глеба, уже растерзали киевляне своего святого князя Игоря…
В то смутное время в стольном городе Киеве делами своими прославился витязь Букал. "То прозвище было ему, а имя Вукол. Носить христианское имя он был недостоин и прозвище шло к нему лучше. В отваге с Букалом сравняться едва ли кто мог, но и лютость его безгранична была: он страха не знал, но и чуждо ему сострадание было. Без боли душевной и жалости в сердце разил он мечем и юных и старых, секирой рубил он детей и их матерей беззащитных… Букала корысть одолела: как тянет магнит железо к себе, и буйного витязя так привлекала добыча. Князь сильный — был друг для него, бессильный — источник наживы богатой: не шел он за правое дело и не был он верным слугой одного господина. А в редкое время затишья войны, был не прочь и заняться разбоем. В один из далеких походов Букал занемог. От передних рядов он отстал: и сила и бодрость ему изменили. А вот и совсем потерял он из глаз военную рать неспокойного князя. Леса, да болота кругом, не слышны военные клики… Собрал он последние силы, хлестнул своего боевого коня, но тут голова его закружилась, на землю упал он как мертвый… Когда он очнулся, то ветер лишь воет, да сосны качает; коня уже нет, и темная ночь наступила… И слышны вдали волков завыванья, урчание медведя… Голодная смерть впереди, или зверя лесного терзанья… Вспомнил забытого Бога Букал, вспомнил всю жизнь свою грешную и начал молиться… Но вот больной ли то бред головы, воспаленных ли глаз то обман, — вдали промелькнул огонек! Забилось надеждою сердце Букала, пытался он встать и пойти к огоньку, слабых сил не хватало. Совсем изнемогший к утру дополз он до двери хижины бедной и малой, в дверь стучится и молит: "Спасите ради Христа!".
Отворилась дверь и слышит он ласковый голос старца седого, и кроткие очи глядят на него. "Благослови тебя Боже, неведомый путник! Войди в мою хату, как в родственный дом! Коль наг ты — тебя я одену, а страждешь — тебя успокою!".
И долго и тяжко был болен Букал. Но старца заботы, молитвы, любовь во Христе, к жизни его возвратили. Но боле того: он спасся от смерти духовной. Тот старец — священник, не снесший позора родной стороны и храмов Христа разоренья. Он скрылся от бури войны и заветов попранья Владимира, князя святого, в леса непроходные, в место безлюдно и выстроил церковь себе в честь и славу Царицы Небесной. Безвестный, он тут молился за Русь, да вера Христова в ней вновь воссияет.
И старца заботы и кроткие слова очистили сердце Букала. "Я Бога забыл, но час вразумленья настал. Ты, старец святой, пред ликом Пречистыя Девы, мое покаянье прими!". Вошли они в церковь, что старец священник в хижине бедной руками своими устроил. Она и бедна и мала; из дерева утварь, сосуды… Все просто, убого, да Богу приятно.
Окончилась исповедь…
"Хоть тяжко грехов твоих бремя, духовный мой сын, но и милость Господня безмерна! Мои наставления ты не забудь и исполни — соделай плоды покаянья достойны".
"О добрый ты пастырь, мой дважды спаситель, — воскликнул Вукол, — пред ликом Пречистыя Девы обет я даю удалиться в пустыню и Бога молить за себя, за Отчизну, чтоб правды народ не забыл, не погиб, как былиночка в поле".
И старец священник молебную песнь совершил, да примет обет Пречистая Дева заблудшей овцы, вернувшейся в стадо…
Простился со старцем Вукол, пошел выбирать себе место для жизни пустынной вблизи Косина, как прозывалось то место, где спасся от смерти Букал и душой возродился. У быстрой, красивой реки, на холме, средь дремучего бора ему полюбилось место. Безвестным пустынником зажил он тут, постом и молитвою к Богу греховную жизнь заглаждая. Не столько за себя, за народа грехи, за его заблужденья молился Вукол. А в праздничный день в Косино он ходил, где священнику-другу служил и чтецом и певцом. Сей день проводили они в чтении слова Господня, да в мирной беседе. И вместе скорбели они за родную страну, за ее разоренье; казалось все им, что Господь в наказанье Руси ей страшную кару пошлет. Прошло много лет… От прожитых годов, да от скорби душевной поседел и Вукол… Вот однажды в тот час, когда солнце склонилось на запад, все стихло в лесу, по обычаю встал на ночную молитву Вукол, на любимое место у пня векового огромного дуба. "О Господи, Боже, — молился Вукол, — помилуй народ, его душу любовью креста Твоего просвети, словесе Твоего чистотою очисти, и разума свет святого Евангелья даруй! О Мать и Пречистая Дева, Надежда, Покров, Утешенье и Радость для всех! Спаси, заступи и помилуй Ты грешных людей, погибнуть не дай Ты Отчизне!" Окончил молитву Вукол, и опять в его сердце закралось раздумье. Про Киев он думал: "Не вынесши распри, да войны, погибнет столица и мать городов! Что станется с Русью родимой тогда? — Ужели погибнет, лишь начавши жить, или по молитвам немногих избранников Божьих она возродится? Быть может, он думал, не Киев, а город другой воздвигнет Господь опорой и славой Руси". Опять на колена становится старец, молитвенны слезы текут из очей… И диво? — Он слышит неведомый голос: "Усердны молитвы твои услышала Дева и Матерь Господня! Взгляни!.." И видит Вукол: нет темного леса кругом, а на месте его чудный город стоит. Что Киев пред ним или самый Царьград, о котором слыхал он немало чудес! Взглянул он на бедную келью свою, что руками своими построил, — ее уже нет и следов: на том месте стоит храм Господень прекрасный и дивный.* Зубчатые стены кругом и с бойницами башни, средь них — все дворцы да соборы. А вдали за рекой золотые кресты на церквах и громада домов, — глаз не охватит всего… Наполнили сердце Вукола и радость и твердая вера, что сбудется дивно видение. Восторженный пал он на землю и слышит тот голос опять: "То верно, что думаешь, старец, про город ты сей! Он будет для Руси родимой твоей, что сердце для тела живого. От реки, что своею студеной струей поила тебя, получит он имя Москва". В видении том Вуколу раскрылась вся участь Москвы, ее слава и мощь. Но также открылись ему все ее и несчастья и беды: как злоба врагов, да народа грехи и неправды ее разоряли в конец. Он видел громадны пожары, народные бунты и восстания, мученья, да слезы невинных людей и крови потоки. Внимал непривычным он ухом на чуждом языке речам; у коварных неверных народов Востока жестокое рабство он видел,**народную присягу он слышал царю иноземному***. Казалось не раз, что конец приходил и чудному граду тому и Руси всей святой. Но неведомый голос Вуколу вещал, что Пречистая Дева возьмет этот град под покров Свой честной, и что в храме Ее не князья, как теперь, а великого царства России цари коронованы будут. И доколе Господь будет город престольный спасать, пока не иссякнет в нем вера, пока из народной среды возноситься не будет молитвы угодной избранника Божья. И слышит Вукол святыя молитвы отшельца от мира****, отдавшего Богу и юность и старость свою благочестную. Те молитвы святыя, вложившие мужество в княжье сердце*****, жестоких господ православного люда — неверных татар прогоняют. Так всяка беда и разор проходили, из народной среды порождая угодника Божия, сильного верой, молитвой святого… Долго то длилось виденье… Но вот видит Вукол: из славного града поспешно бежит весь народ, громадны обозы везут со скарбом домашним, и кони и люди смешались, от скорости бегства все давят друг друга, и город затем опустел; и вскоре его наполняют несметные полки чужеземного войска ******; верхом на коне с блестящею свитою едет их гордый, отважный, но сумрачный вождь. И вражье войско коней разместив по церквам и соборам, разбрелось на грабеж по домам. Поруганы мощи, святые иконы, престолы… Не снесши такого позора, Москва запылала… Огонь разливается боле, да шире, что волны морские. И сам неприятель поспешно оставил Москву. Огонь же все ходит по воле, что по полю ветер, или по дому хозяин-большак…
"Гибнет, — воскликнул Вукол, — гибнет в конец голова городов всей Руси! Но где же тот праведный муж, чьи молитвы пред Господом приняты будут?" И взор напрягает он свой, но видит опять лишь бор свой знакомый, да бедную хату свою… Замолк и неведомый голос: кругом раздается хор пташек небесных, разбуженных яркого солнца восходом, да слышно о камушек бьется волна красивой и быстрой реки, что течет под холмом. Облилось кровью сердце Вукола, картина красивая летнего утра ему не люба, не радует дивно виденье его. Он думает: "Господи Боже, что ж далее будет с родимой Отчизной моей и с городом тем, что стоять будет здесь? Его мне открыта на многие годы судьба, его еще нет, но дорог душе моей стал и сердцу он люб моему". Дрожащей рукой берет он костыль и идет в Косино…
Поведал пустынник Вукол наставнику все, что прошедшею ночью случилось с ним, и в ответ ему тот: "Помолимся вместе, мой сын, дерзновенно ко Господу Богу. Спаситель сказал: где собраны двое во Имя мое, там буду и Я между ними". Вошли они в церковь, и начал обедню священник, Вукол же на клиросе стал, и молитва святая неслась к Небесам. И вдруг Вуколу другое виденье: явилась в церкви Сама Госпожа Владычица неба, а ангелов хор запел херувимскую песнь. Не вынес Вукол святого виденья, недостойным себя он почел присутствовать более в церкви и около нее хотел он молиться. Лишь вышел он вон, как свидетелем стал великого чуда. Вдруг земля потряслась и церковь торжественно, тихо и плавно, при пении чудном невидимого хора святых евхаристии слов, начала опускаться и вскоре сокрылась совсем под землею… И тут же то место хрустальная волна залила. А озеро то, что чудесно явившееся вдруг схоронило в объятьях своих за родную Москву, за всю русскую землю пред Господом Богом и Девой Марией ходатая тепла, народ православный назвал "Святым".
Вукол, после сего дивного события вернулся в свою пустынную обитель, в свою хижину, на месте которой через сто с лишним лет, в 1272 г., первый Московский князь Даниил Александрович возведет деревянную церковь Спаса Преображения, как бы в знамение преобразования дикого бора в великолепную столицу. _________________________________________________
* Собор Спаса Преображения на Бору в Московском Кремле (разрушен в 1933 году).
** Татарское иго
*** 17 августа 1610 года присягали польскому королевичу Владиславу.
**** Прп. Сергий Радонежский.
***** Князь Димитрий Донской.
****** Отечественная война 1812-го года."
Небольшое дополнение:
"В Отечественную войну 1812 года в Косине стояла конница маршала Франции Мюрата. Французы разрушили много крестьянских домов, поместье Телепневых и старый дом Калиты, а в деревянной церкви устроили конюшню. Жители ушли в леса, началась партизанская война. Много французов полегло в косинских лесах. Два захоронения было в Косине: одно "у трех сосен" (недалеко от позже построенной железной дороги), второе — в болоте с восточной стороны села, после чего оно стало называться "Поганое болото". Так крестьяне ответили завоевателям."
* * *
Но вот монах закончил чтение, Асвер подгадал момент, когда Аристарх отвлечется на то, чтобы обозначить монаху-чтецу очередное поручение, а остальные "туристы" уйдут в свои разговоры, и негромко спросил:
— Анна, позволь несколько оригинальный вопрос. Аристарх нас назвал драконами, а ты даже и не отреагировала. Почему же? Ведь он явно не всех незванных гостей так называет.
Она обернулась в сторону Аристарха, внимательно смотревшего за всеми, кого он собрал у себя, и ещё более тихо ответила:
— Он строг и часто показывает на чужие грехи, как вы уже видели и испытали… А по менее распространённой легенде Букал, или Вукол, был драконом, которого обратил в христианство и вернул человеческий облик его будущий наставник, святой Тихон Побойник. Так что, полагаю, это аллегория.
— Вукол если и был драконом, — Аристарх дождался, когда выйдет чтец, — то отказался от своего нечистого прошлого и решил идти ко Христу, значит, и место это Христово. Герб Москвы у нас какой? Не дракон пожирает человека, как у герцогов Висконти, а великомученик Георгий прободает копием змия.
Асвер сдержал вопрос о том, что понимается под драконом на этом гербе, и откуда вообще такой герб взялся. Увы, но "программа подготовки попаданца" была сильно урезанной, полтора часа на инструктаж, взять оружие, патроны, взрывчатку и кое-какую мелочь — и вперед, в портал. Только отметил для себя, что Анна или не знает о том, что драконы существа вовсе не мифические, или умело прикидывается. А вот Аристарх вполне конкретно представляет, с кем сейчас сидит за одним столом, и прямым текстом свое представление обозначает. Понять бы ещё, для чего — не может говорить иначе, поскольку привык, или специально так обозначил, чтобы произвести впечатление на нежданных гостей. "Ты знаешь, что я знаю"… в эту словесную рекурсию играть можно долго. Хорошо хоть Анна не присутствовала при разоружении и не видела, как из-под легкой куртки появляется карабин длиной слегка за метр, или как некоторые девушки извлекают непонятно откуда боевые клинки и пистолет-пулеметы.
Но пришло время отвечать в этом разговоре по душам, хорошо бы на какую-нибудь нейтральную тему, и Асвер, коротко поклонившись, произнес:
— Благодарю за пищу и прием. Только вот поясните мне, будьте ласковы — неужели нельзя просто жить по совести, не желать и уж тем более не делать людям того, чего себе не желаешь?
— Если ты желаешь поговорить о спасении, Иисус — Сын Человеческий и воздвиг от греха Адама, а не змия, предложившего Еве запретный плод, — поднял Аристарх палец вверх, но потом тихо хлопнул ладонью по столу. — Не мне судить вас и не мне управлять Святым озером. Под моим попечением лишь Успенская обитель, и мне стоит надеяться лишь, что я, грешный, хоть в некоторой мере получу прощение, устрояя благодать в вверенном мне монастыре. Если вы ищите погибели — дерзайте и разворачивайте свои исследования. На них вам не у меня следует просить благословения, так что и дать его вам я не могу.
— Мы не за благословением пришли, — немного резко сказала Акулина. — Нам бы лодку одолжить. Даже если никакой опасности нет, то всё равно мы просто устанем грести под водой и можем не доплыть до берега, лодка же станет для нас и точкой возврата, и местом отдыха.
— Лодки у нас самих нет, — Аристарх встал, почувствовав, что разговор завершается. — Да и купить простую резиновую — совсем не проблема. Лишь бы ваши когти её не проткнули, но вы уж подберите по своим меркам. Святое озеро небольшое, берега у него по большей части болотистые, кроме пляжа у часовеньки Моденской Богоматери.
— Лодку мы действительно найдём, — Арвера тоже встала и поклонилась старцу. — Так или иначе, благодарим за приём и ещё раз просим извинения за… то, что вас потревожили.
— Пожалуйста, — махнул Аристарх на выход. — Вы на самом деле первые, кто прилетел не таясь и предупредил меня о том, чем вы собрались заниматься. Поэтому и я постараюсь вам помочь всем, что в моих силах.
— Поможет он! — немного погодя разразилась Марта. — Лодку и ту зажал!
— Как бы то ни было, но он дал нам ценную информацию, — пожал плечами Асвер, открывая дверь комнаты, где нежданные гости сдавали оружие, — Во-первых, дал понять, что попытки нырнуть в нужном нам месте смертельно опасны, а предупрежден — значит, вооружен. Во-вторых, обозначил, что не будет поднимать шума, если мы сами не будем слишком сильно "светиться". И в-третьих, дал вполне конкретную наводку, откуда можно начать поиски нужного места и где наше присутствие не будет воспринято подозрительно.
— А то с воздуха озеро не видно! — демонстративно поморщилась Лина.
— Ну да, не хватало нам только так засветиться перед простыми горожанами, — Асвер открыл дверцу одного из шкафов и, несколько секунд с задумчивым видом пощелкав роликом кодового замка, распахнул дверцу. Навыки контроля и форсирования отдельных чувств давали большие преимущества перед многими любителями и даже профессионалами, — Тут же зоны отдыха, кто змеев воздушных запускает, а кто и беспилотники, то есть в небо смотрят постоянно.
Пока парень прятал в "пространственный карман", открытый под легкой курткой, личный арсенал, свой вариант поиска предложила уже Арвера:
— Помимо осмотра в полете есть ещё и навигаторы.
— Расслабились вы с этими навигаторами, — хмыкнул парень, пропуская к сейфу Акулину и Марту, — По бумажным картам и от руки рисованным крокам ориентироваться не доводилось? Мне — регулярно, и пока в безвыходные положения меня такие источники не заводили. Сейчас же у нас есть вполне конкретное указание места, которое любой прохожий покажет. Теперь нужно придумать что-то с лодкой и по возможности с источниками сжатого воздуха для подводного дыхания, лезть в неизвестность, имея запас только в собственных легких, не советую. Был бы портал точно разведан — другое дело… и то не факт.
У Асвера ещё оставался драконий акваланг с позапрошлой работы в нашарском подводном отеле, но там же он пополнил свой кровавый свод техники безопасности — не нырять в одиночку. Уж тем более в опасные места!
— Может, обойдёмся вовсе без лодки? — предложила Марта. — И быстрее будет!
— Кто-то должен охранять позицию и контролировать, что происходит на поверхности, — Раэнорэ покачала головой, — и вас спасать, в случае чего.
— В моём ангаре вроде была резиновая надувная, осталась после отпуска на Камчатке, — Вера, оптимистично подняв голову, решительно пошла к монастырской калитке на выход, — а ещё там достаточно материалов и инструментов, чтобы сделать нам один-два акваланга даже на драконий размер, особенно если вы мне поможете. А вот человеческие…
Арвера не договорила. Прямо у выхода её вдруг перехватил рядовой монах в чёрной долгополой рясе. Лицо с недлинной поседевшей бородой было полно чистого ужаса:
— Я видел их! Я клянусь вам, видел! Черные м-монахи… они тут везде, везде! Мы не должны выходить из своих келий в это время, н-но я ослушался две недели назад, совсем ненамного опоздал…
— Успокойтесь только, пожалуйста, — Раяр, положив руку на плечо паникующему старику, провёл ладонью перед его глазами, и с лица монаха будто стёрло эмоции. — Скажи подробнее, что ты видел.
Начиная более-менее спокойно, бедолага повёл рассказ, всё более напуганный и сбивчивый, пока он снова не завёлся в истерике:
— ОНИ шли по коридору! Двое, один с накинутым капюшоном, другой без! Его лицо… его лицо было СТРАШНЫМ, я спрятался в тени, но он повернулся ко мне и посмотрел прямо туда, где я сидел, его глаза, его ужасные глаза! Его глаза судили меня, нет, осуждали, я знал, что этот человек готовит мне страшную, мучительную, суровую кару, и, что самое страшное, я заслуживал ее, я х о т е л её… я бросился бежать, едва унес ноги, и всю ночь молился… не приведи вам, братья и сёстры, увидеть такие страшные глаза, никогда! И, что самое главное…
Но что самое главное, узнать не удалось — из трапезного корпуса вышел настоятель. Он, неодобрительно посмотрев на монаха, извинился перед нами:
— Перед уходом в монастырь он пережил большое горе и теперь его мучают кошмары… Он уже всем уши прожужжал про своих черных монахов, ему даже кажется, что они смотрят за ним прямо из стен… Бедняге просто надо отдохнуть и помолиться…
Аристарх увёл монаха, который при этом смотрел на меня так, будто его ведут на заклание… Рядом с нормальным на вид, пускай подверженным расизму настоятелем этот старик действительно был похож на психа.
Задумчиво проводив взглядом монаха, Асвер протянул:
— Да, разные люди на свете встречаются… ну да ладно, сейчас вопрос больше за акваланги. У меня найдется один, правда, небольшой. И разъем заправочный у него не совсем стандартный, точнее говоря, совсем нестандартный. Нужно изготавливать переходник заправочного штцуера. Но есть небольшое встречное предложение. Может, дешевле и проще будет приобрести умеренно потасканный, но рабочий акваланг? Есть же разные клубы, сообщества, наверняка на продажу пара-тройка комплектов лежит.
— Ты считаешь, что дракону будет удобно нырять с человеческим аквалангом? — с любопытством и легким ехидством спросила Нармэла.
— Я вообще не хочу, чтобы кто-то лез в воду в драконьем облике, — ответил парень, — Тут же пригородная зона, полно отдыхающего народа. Ладно бы, если б кто-то просто увидел, как с лодки ныряет дракон, но могут же и на видео снять. И потом, дракона не каждая резиновая лодка выдержит, а уж нескольких…
Правда, стоило помнить, что акваланг Асвера был рассчитан именно на дракона. Возможно, удастся его быстро переделать под людской стандарт, благо переделок тех — заменить загубник, возможно, выточив переходник для шланга. А может, удастся нырнуть человеком, а обернуться драконом с аквалангом на спине уже в воде. В общем, тут нужно было попробовать.
— Кроме одного депутата с охраной, полподковника Марина и Паши нас ещё никто не спалил! — Акулина довольно осмотрела безлюдный двор монастыря. Людей тут точно было немного. — Ночью никто не заметит.
— А пьяницы? — с сомнением я протянул. — Какой-нибудь лунатик обязательно нас увидит.
— Вас видели… по меньшей мере семь магглов!.. — Марта спародировала Снейпа мужским голосом. — Вы хоть… понимаете, что вы подвергли наш мир риску быть… обнаруженным?!
— Всё равно ему никто не поверит. Главное, чтоб радары не среагировали на обилие металла… — альбиноска Вера повернула голову вбок, будто смотря на свои протезы крыльев. — Только я бы сначала предложила побеседовать с испуганным старцем лично. Его описали с не привлекательной стороны, но живое общение с конкретными вопросами лучше размытых воспоминаний.
— Ты думаешь, он много понял из того, что увидел? — фыркнула Раэ, крутанув личиком. — И тем более сможет ответить, осталась ли в озере какая-то мистика сейчас? Наше собственное аурозрение скажет больше.
— Скажет, когда мы это увидим, — скромный Раяр обратил на себя внимание. — Лучше об опасности услышать, чем увидеть её. Даже глупый драконёнок не пойдёт навстречу беде с распростёртыми объятиями, так что я голосую за опрос братии монастыря.
— Разумно, — я оглядел гурьбу превращённых в людей сородичей. — Но всей толпой шастать в чужом монастыре не стоит. Пока мы не полезли на самое дно — разделимся исходя из талантов. Я, Раяр, Арвера и Асвер — техники, мы подготовим сам спуск. Раэнорэ, Акулина и Марта — гуманитарии, опросы будут на вас, только я расчитываю на ваше благоразумие. Или мне лучше проследить за вами?
— Я в расспросах не очень силен, мне действительно ближе техника, — признался Асвер, — Так что с распределением в принципе согласен. Но меня другое интересует — в той, уж извините, ахинее, что нес этот монах, действительно есть какое-то ценное зерно информации?
Для Асвера было заметной загадкой, что привлекло Арверу в несвязных речах монаха. Вроде бы упоминаний про то, что привидевшиеся человеку сущности имеют отношение к тому самому озеру, не было, но раз уж "гуманитариев", по меткой характеристике Александра, что-то привлекло, то можно было потратить немного времени на расспросы. Другое дело — Аристарх наверняка не согласится, чтобы залетные драконы расспрашивали о чем-то его подопечных, да и в "гуманитарности" некоторых были сомнения — тип меча Марты Асвер узнал по рассказам мастера Юрия. Землянин, хоть и не очень одобрительно об этом типе отзывался, но точно говорил, что стиль и тактика боя на таких мечах рассчитаны на первый удар — точный, сильный и практически не блокируемый. Обладателя такого клинка сложновато упрекнуть в гуманитарном складе личности. Я был иного мнения, учитывая, что катаны — непременно одинокие катаны, отдельно от парного клинка вакидзаши — казацким шашкам предпочитали только фанатеющие от японцев девчушки. Марта была больше похожа на вторую…
Мы сдали назад платки и получили обратно оружие. "Гуманитарки" покинули Успенский монастырь вместе с нами, чтобы спокойно обсудить свои коварные планы подальше от внимательных уш насельников обители. Подавая пример остальным, Марта постелила свою курку на пляже Святого озера в стороне от центра, где часто ходили купальщики, и села на неё по-турецки. Другие девушки были менее смелые и, не желая снимать футболки, сели просто так, джинсами на песок, в тени раскидистого куста с тонкими ветвями.
— Давайте в первую очередь договоримся, — вытянув ноги в кроссовках, Раэнорэ строго оглядела обоих подруг, — не превращать наши грядущие приключения в сюжет "Супер Игры", где Марта будет изобретающим кринжёвые планы Димой, Лина — ещё более кринжёванным Егором, а я — пытающейся вас образумить Юлей.
— Правильно, присоединяйся к нашему безумию! — Акулина показала большой палец. — Может, нам попробовать вступить в этот монастырь, чтобы разведать всё изнутри?
— Это мужской монастырь, — Марта обломала идею, задумчиво повернувшись в сторону купавшейся парочки, что целовалось прямо в святой воде озера. — А я этим бредом заниматься не собираюсь.
— Знаешь, хорошо, что мы мохнатые, а не чешуйчатые, можем сойти за ангелов… Кроме тебя, змий из райского сада, — русоловосая с острыми чертами лица легонько толкнула локтем пухлую брюнетку, и та надулась от лёгкой обиды.
— Так, знаешь что!
— А нужны ли нам монахи? — Марта не только не встряла в драку, но и своей невовлечённостью успокоила остальных. Но на самом деле её мысли были совсем другим заняты — она пристально следила за фигурой в чёрной рясе, которая стояла по другую сторону озера. Головы не было видно за капюшоном, но чувствовалось, что этот мрачный тип следит за драконицами.
— Нужны. Нам поручили их расспросить, и, мне кажется, — Раэнорэ протянула с добродушным сарказмом, — самый логичный способ сделать это — напрямую и без всяких хитростей.
— Я бы просто осталась в этом месте на ночь, — Марта посмотрела на время на своём мобильнике. Потом вернула взгляд на черноризца-соглядатая — да только он исчез, и этим совершенно не удивил Марту, всё воспринималось вполне в рамках "жанра". — Хотя святая чертовщина, чую, уже начинается. Не похоже, что этот человек телепортировался…
— Может, он быстро спрятался в кустах, — отмахнулась Раэнорэ, — а ты о ком?
— Да о местных аборигенах… — Марта встала со своей куртки и одела её обратно. — Пока время есть, действуем по твоему плану, не лишне местных монахов порасспрашивать конкретнее. Святое место, тоже мне, ещё и оружие отбирают…
Вернувшись к трапезной — на этот раз без всякого почтения к уставу, при оружии и непокрытых головах — девицы нагло вошли на задний двор и отловили там одного из кухонных братьев, попросили его рассказать про чёрных монахов.
— А откуда вы о них узнали? — послушник перекрестился, подозрительно глядя на несвятую троицу.
— Один из вас рассказал… но не договорил, — уклончиво пояснила Рая.
— Если это брат Антон, то он параноидальный псих, — служитель церкви успокоился. — Про чёрных монахов есть только легенда. Ко времени христианизации Руси подвиги апостола Андрея были уже не так известны — в конце концов, подвиги творили и многие другие святые — и монастырь наш был одним из самых обычных. Необычным он стал после того, как Митрополит своим повелением повелел… ну, я не экскурсовод, говорить красиво не обучен… привозить сюда разного рода преступников для раскаяния, молитв и искупления. Настоятелем монастыря тогда был отец Тихон, человек, не особо проявлявший в жизни любовь к ближнему, мрачный, убежденный в том, что искупление лежит только через самоотречение и страдания… сильные страдания… очень сильные, причём МНОГО!!! Причём искупление, с его точки зрения, нужно было любому, даже самому невинному — ибо "первородный грех всегда есть в человеке — пока его не выж-жечь каленым железом". Возможно, этот монастырь был выбран именно из-за такой жёсткости надзирателя, а, следовательно, и местных порядков…. Но это решение оказалось не самым лучшим. Если с обычными монахами отец Тихон был просто жёстким, то с бывшими преступниками он был жестоким. Возомнив себя "Карающей Дланью Господа", Тихон наказывал за каждую оплошность, за любое "неблагочестивое" слово, за малейшее опоздание, за… да просто за "прошлые грехи". Причем, войдя во вкус, Тихон начал применять жестокие методы и к обычным монахам, благо каждый получал в монастыре новое имя и "лишался своего прошлого" — а значит, кто может поклясться, что брат Такой-то не натворил ранее страшных грехов, скрыв это? Наказания были очень жёсткими… лишение права на еду на пару-тройку недель… запереть в маленькой келье без мебели… постоянное чтение молитв, часами, без перерывов даже на "пописать"… вплоть до телесных наказаний, которые со временем Тихон Побойник начал применять все чаще… Некоторым из бывших преступников такое обращение шло на пользу… некоторым нет, но никто не смел даже подумать о попытке побега…
Перед глазами Акулины почему-то встал образ горящего дракона:
— Но при чём тут чёрные монахи?
— Тихон начал вербовать из монахов свою "службу безопасности" — "Кулаки Добра"…
— Я понял смысл великих слов, — пробормотала под нос Марта, — добро должно быть с кулаками, чтоб можно было бить жидов!
А монастырский повар продолжал рассказывать, всё более распаляясь и жестикулируя:
— …Выбирая самых фанатичных и дополнительно промывая им мозги, чтобы они были преданны Тихону. При этом, как ни странно, Тихон не был по-настоящему злым… он просто о ч е н ь плохо понимал суть того, во что пытался верить… и к тому же, был уверен, что если он х о р о ш о проявит себя, то сможет творить чудеса, как Святой Николай — о, как он их ждал всю свою жизнь!!! — и старался посильнее проявить себя очень набожным и праведным… а для этого он знал только один способ. Так прошло несколько лет. Выходящие из монастыря бывшие преступники, по официальным данным, никогда более не возвращались ко злу… многие становились очень набожными… Практически никто не знал, что если преступник не раскаивался, то Тихон Побойник никогда не выпускал его — даже если срок пребывания в монастыре давно подошел к концу…
Раэнорэ ужаснулась от этой жуткой истории, но если наглеть — так наглеть:
— А есть где-нибудь план монастыря? Есть комнаты, которые сейчас не посещаются никем?
— При раскопках… — начал о чём-то говорить монах, но тут появился настоятель — внезапно и будто-бы из-под земли вырос за спиной послушника, отвесил тому сильную оплеуху. Голова монаха дёрнулась, но он не прокричал.
— Стопы на молебен, лентяй! Не задерживай богомольцев! Дочери, — обратился Аристарх к самкам уже ласковее, но не теряя холода в глазах. — Может быть, и вы посетите вечернюю службу? Наши братья поют красиво.
— Если бы они ещё пели не на религиозные темы, было бы совсем прекрасно, — Марта проследила за убегающим монашком. — А ты стремишься соответствовать идеалам отца Тихона?
— Притча Соломонова: "Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его", — Аристарх развёл руками с улыбкой. — А я люблю свою братию и желаю ей совершенствования. Чтобы достичь праведности, чем все и занимаются в монастырях, нужно отказаться от эгоизма и самомнения. Ни один монастырь не будет стоять без дисциплины, иначе он тут же превратиться в яму греха и падёт.
— Ты поддерживаешь избиение ни в чём не повинных людей? — Рая непонимающе смотрела на него.
— Нет, конечно! Грехи есть во всех, я бы мог каждую из вас так тыкнуть пальцем в несправедливость. Я узнаю среди вас Марту, бывшего служителя Хорламира, они принесли Светлым гораздо больше горя, чем пользы; и Акулину, демоницу из ада, убивавшую за деньги. Раз вы живёте в Москве, то наверняка имели причастие к расправе над Бафометом, а он убивал лишь людей, не за это ли вы его наказывали?
— С чего ты взял, что мы живём в Москве? — рассвирепела Лина.
— Ладно тебе, успокойся, — Марта обняла её за плечи, но Раэнорэ любознательно наклонила голову:
— А в самом деле интересно.
— Анна рассказала, — Аристарх поднял руку в локте. — Сколь я не ужасен — вы ужаснее. Подумаешь, я ударил друга, чтобы привести его в чувство. Как будто вы никогда не делали того же самого.
— Ты не сможешь учить других правильности, если ты не праведен сам, — Акулина осуждающе и тяжело посмотрела на деда.
— Любой Святой прошлого это зло и незачем им подражать, — присовокупила Марта, оборачиваясь к Раэнорэ и ища одобрения.
— И как бы вы с ним поступили? — настоятель тихо спросил, показывая за свою спину. — Вместо того, чтобы служить всенощную, исполнять свои прямые обязанности, он стоял и болтал с вами!
— Довольно, — Акулина повысила голос, привлекая к себе внимание. — Разор учил меня, что мало разницы между лжесветлыми и Тёмными. Разлетаемся.
— Хорошо, что овец Христовых нет среди этих козлищ. Приятного полёта!
И Аристарх развернулся к храму. Марта клацнула зубами, но не стала говорить ему ничего в догонку — пусть считает, что победил, детсадовец ПГМ-нутый. Но, оказывается, спор ещё далеко не завершился…
Уже у самой ограды монастыря, вне поля зрения хоть кого-то ещё, выход троим девушкам преградила высокая фигура в чёрной сутане с капюшоном, надвинутым на голову. Монах-амбал просто встал у калитки, полностью закрыв её своим обширным телом:
— С оружием в храм заходят только убийцы, — от его гулкого баса, куда более низкого, чем бывает у людей, этого стало жутко, но Раэнорэ нашла в себе силы, чтобы смотреть ему прямо в неестественные глаза и сказать:
— У нас нет плохих намерений, а у вас?
Под капюшоном унылым красным светом загорелись два глаза. Акулина, вскрикнув, схватила Раю под руку и отпрянула. Марта, плюнув на всё, обнажила катану и поставила невидимый магический щит:
— Добро должно быть с кулаками, с хвостом и острыми рогами!
Не верилось, что всё дальнейшее происходило не только не как запланированный спектакль, а просто на самом деле. Верзила-монах подпрыгнул с места, будто служил не в православном монастыре, а в буддийском, причём в Шаолине. Перекувырнувшись в воздухе, он приземлился за девушками без вреда для себя и ударом тяжёлой, будто стальной ноги ударил им по коленям, чтобы он грохнулись, будто кланялись:
— Покайтесь перед Господом, животные!
Марта чуть не перекинулась в истинный облик, но удержала себя, только переменившись в мужское обличие. Мартос откатился, а потом сам резко прыгнул на монаха, остановился прямо перед ним, схватил левой рукой с проступившими когтями за рукав мантии, собираясь вывернуть эту руку, но святой воитель повернул корпусом в ту же сторону и врезал Мартосу с разворота ногой в грудь. Уворачиваясь от этого удара, рыжий прокрутился сильнее, ожидая сломать руку черноризца, но он продолжал вестись неестественно, как на шарнирах. Прокружившись, Мартос рубанул катаной по широкой дуге, отпуская захват. Лезвие зазвенело о броню монаха и чуть не переломилось, зрители ахнули, а святоотеческий терминатор контратаковал, послав в Мартоса кулак без замаха, но так, что свистел воздух и трепались длинные рукава.
Грохнул выстрел. У Акулины тоже сдали нервы, и она опустила пистолет. Из дыры в рясе брызнула струя чего-то чёрного и маслянистого, явно не крови. Обмякнув и став податливым, как тряпичная кукла, верзила упал на пол, костюм лёг на землю так плоско, как будто под ним уже никого не было. Там бы и дистрофик не поместился, что уже тот громадина, с которым рубился Мартос! Раэнорэ понимала, что надо сматываться с максимальной скоростью.
— Что за хрень?! Что это было??? — пока она тянула Акулину, она смотрела на свою руку, на которой оставались капли брызнувшей на неё чёрной жидкости, исчезающей быстрее, чем она успела даже понюхать её. Мартос побыстрее спрятал катану в куртку, чтобы случайным зрителям не захотелось проверить, настоящая ли она или бутафорская:
— Завтра утром надо местных порасспрашивать конкретнее. Святое место, тоже мне, ещё и оружие отбирают…
* * *
Религиозные странности продолжали преследовать нас на каждом шагу, даже когда мы покинули гостеприимный, но своеобразный монастырь. Тем не менее, всё по порядку.
Станция метро "Косино" выглядела футуристично и помпезно. Хром перил и полосы ртутных ламп отражались в зеркальных колоннах, на потолке величественно, но абстрактно летела стая журавлей на фоне огромного белого солнца, всё сверкало новизной и чистотой. Станция "Самойлово", куда мы прибыли, оказалась грязной, поломанной и безумно-религиозной. По моему мнению, и Асвер наверняка был со мной солидарен, научно-фантастический стиль больше шёл бы району, где расположен ангар Арверы, а мраморные плачущие ангелы с отколотыми руками, маслянистые граффити поверх фресок с набожными сюжетами и землянисто-вонючие следы на полу подходили тому ненормальному монаху.
— Арвера, неужели эту станцию, часть, на минуточку, стратегического объекта государственного значения, забросили как дом под снос? — поражённо я обернулся к альбиноске, жутко палившейся своей бело шевелюрой. Ответил мне блондин Раяр, что прежде был с ней дружен, а может, и больше, но сейчас охладел к ней, чаще гуляя с Акулиной и Софроной:
— Раньше тут было хуже. Энергетикой злой давило.
— Я предполагаю, почему… — пройдя через турникеты, я увидел намалёванные на стене сигиллы Тёмного диалекта праговора. — Это не вы вандалировали?
— Не мы… — Арвера прищурилась на руну "Ар мати Богу". Вполне нормальный смысл для нашаран, но богохульный для землян был понятен нам всем, кроме Асвера — Тёмный письменный диалект праговора он не учил. — Нам незачем. Но я не догадываюсь, кому это нужно.
— Тебя подставить? — вздрогнул Раяр от испуга, когда дёрнулся и опасно лязгнул узкий тарахтящий эскалатор. — Привлечь внимание к месту твоей работы…
Арвера рыкнула тиха на движущуюся лестницу, смело и грозно на неё забираясь:
— Тогда бы это всё нарисовали прямо на моём ангаре, но нет!
— А может, нужно было привлечь внимание таким образом, чтобы нужный товарищ якобы догадался сам? — предположил Асвер, вслед за Арверой поднимаясь на эскалатор, — Я про то, что на ангаре намалевать нужную надпись — это слишком похоже на какой-нибудь ложный след, а где-то в окрестностях — уже не очень прямой намек, особенно если в нескольких местах. Или эта надпись нужна для того, чтобы притянуть какие-нибудь нехорошие сущности… не судите строго, — в ответ на взгляды товарищей начал оправдываться Асвер, — Я только предполагаю, даже не зная всех исходных.
— Если так, мы тут не одни Тёмные маги, — я сошёл с эскалатора и оглядел ещё более грязный вестибюль станции. Ни охраны, ни работников метрополитена за стойкой информации, только одинокая бабка-билетёр за бронестеклом. Коричневые лужи на полу несмотря на хорошую погоду снаружи, снова сломанная статуя девушки с кувшином в неработающем фонтане, измазанная алой краской… Вера, уже привыкшая к окрестностям своего рабочего места, спокойно купила в ларьке стаканчик кофе за сто десять рублей, Раяр вздохнул на продавщицу букетов. Асвер, не привыкший к оккультным руинам в Москве и крайне подозрительно к ним относившийся, мысленно просчитывал тактику короткого, яростного и стремительного боя — других в городской обстановке не бывает. Но он сохранял спокойствие благодаря своему богатому арсеналу. В пистолете магазин с практическими патронами, легкая стальная пуля в медной оболочке. Второй магазин с экспансивными, но заменить его нужно время. В карабине, как повелось еще с нашарских приключений, сборная солянка — и стандарт, и снайперские, и экспансивные, и даже один заговоренный на смертельную рану. Выбор хороший… но в уличном бою лучше пистолет, тем более, что его патрон до сих пор активно используется на Земле, и местные стражники будут искать стрелка именно по гильзам.
Как ни странно, меня самого этого место напрягало только неуместными отсылками к христианству — даже не к православию, а непонятно к чему, да ещё и словно намеренно отданному на раздрай толпе, словно архитектор и собирался устроить богохульный вандализм. Лучше бы почтили вниманием Владычицу Тьму, хотя… Это вызвало бы вопросы у публики. Но кто знает, что там, в запертых туннелях… А бандитов я не боялся, и "охотников за монстрами" тоже — уже был опыт в борьбе с первыми и быстрым улепётыванием от вторых. Но всё-таки и я почувствовал облегчение, выйдя за тяжёлые двери на улицу и выйдя между скорее петербургских, чем московских безголовых сфинксов на воздух свежей улицы.
Если на дальней окраине города построили станцию метро — даже такую замызганную, как Самойлово — ближайшие улицы немедленно поднимаются в статусе, обрастают кафешками, магазинами, элитным жильём. Но далеко цивилизация не распространяется — и уже метров через пятьсот тут царит тот же заросший пригород, что и в девяностые. Арвера и Раяр повели нас к промышленному району, там за непримечательным оплющевшим бетонным забором и находился нужный ангар — серебристый, похожий на огромную непрозрачную теплицу.
— Эти помещения мне достались в оплату от другой драконессы, которой я помогала звездолёт делать, — хозяйка решила рассказать засмотревшимся подругам. — Многие разумные уезжают сейчас с Земли.
— И на кой нам портал, если у вас целая космическая программа?.. — Я чуть не поднял уши от удивления даже в человеческом облике. — А что насчёт охранной системы? Душа-убийца, боевой дрон, цепной пёс? Хоть противотанковую мину под дверь подложила?
— Просто замок, — смущённо ответила беловолосая, набирая код на воротах. — Кому какое дело, что тут хранится, всё стоящее хозяева забрали, остались только основные инструменты. Но для сбора аквалангов достаточно будет добавить крепления и дыхательный аппарат к кислородным баллонам. Пока я этим занимаюсь, посоветуйте, какое оружие надо брать. Призраки из бредней монаха могут быть чем угодно или вовсе не существовать.
— Чтобы знать, какое оружие брать, нужно знать, с чем мы столкнемся! — невесело хмыкнул Асвер, входя в ангар следом за Арверой, — А столкнуться мы можем с таким количеством разной нечисти, что страшно представить. И святая вода может понадобиться, и серебряные пули, и еще уйма всякого вооружения. А по большому счету, можно обойтись ружьем для подводной охоты и хорошим, тяжелым и остро отточенным клинком с серебром на режущей кромке. Большую часть нечисти приблизительно наших габаритов такое сочетание при умелом применении останавливает успешно.
Компания вошла в ангар, закрыла за собой дверь, и альбиноска сразу двинулась к стоящему у стены металлическому шкафу. Асвер было решил, что в шкафу скрываются какие-то расходные материалы, но когда увидел стройный ряд светло-синих баллонов с белыми надписями…
— Арвера, ты что, шутишь? — с суеверным ужасом парень смотрел, как хозяйка ангара, для облегчения труда обернувшаяся драконом, с характерным металлическим звуком выкатывает из ряда один баллон, — Ты действительно собираешься переделывать под дыхательный аппарат… вот ЭТО?!
— А что тут такого? — не понял охватившие парня эмоции Раяр.
— Да то, что этот баллон весит больше меня! — тут Асвер сгустил краски, его вес и вес баллона были вполне сравнимы, — Даже в драконьем теле этот якорь утянет незадачливого ныряльщика на дно моментально. Выражение "плавает, как топор", слышали? Вот можно будет увидеть. В общем, баллоны нужны более легкие, композитные. И какой-нибудь насос высокого давления для заполнения систем сжатым воздухом, чистым кислородом потравимся к демонам.
— Раз вы делали космический корабль, лучше посмотри в системах жизнеобеспечения! — Раяр присоединился к праведному третированию. — У тебя тут много чего есть, я помню.
Вера махнула парням крылом в сторону стеллажей из неструганных досок на перфорированном металлическом каркасе. Я, тем временем, уже рыскал по инструментарию, подбирая необходимые вещи для работы и для самой вылазки. Циркулярные пилы, газоплазменная сварка и гвоздомёты — неплохое импровизированное оружие, но под водой это, к сожалению, не практично. Хотя стоит поискать что-нибудь режущее, чтобы преодолеть завалы гнилья и водоросли. И фонарики. Свет можно и магией обеспечить, но никогда не знаешь, что подведёт на этот раз — магия или технология.
— Давай бегло пробежимся по твоим запасам, может, удастся чего-то подобрать из того, что есть, — попытался пригасить назревшую было напряженность Асвер, — Ты упоминала, что ремонтировала чей-то звездолет. От него никаких расходников не осталось? Может, регенеративные патроны для обновления воздуха в полете, может, какие модули для подобных целей?
— Все, что было связано с внутренней атмосферой, осталось на звездолете. Но часть груза просто оставили здесь, освобождали место… для чего-то, — задумчиво ответила парню альбиноска, — Возможно, ты подберешь что-нибудь из того, что есть.
И двое технарей, оставив Александра и Раяра подбирать суррогаты оружия и изготавливать фонари, углубились в залежи технических приспособлений на стеллажах. Полчаса поисков принесли свои плоды — из-под дальнего стеллажа были вынуты, основательно заросшие пылью, шесть неизвестных установок на небольших колесиках. Назначение их определить не удалось, но в каждой было по два вытянутых баллона, объемом добрых два ведра каждый, сделанных будто из хитро намотанной нити, проклеенной каким-то особо крепким клеем. На манометрах ничего особо внятного разобрать не удалось, обозначения на шкале не принадлежали ни Земным, ни Харадольским стандартам, но толщина стенок трубок наводила на мысль, что давление все-таки было вполне достойным.
После еще получаса поисков удалось разыскать насос высокого давления от этих же установок. Повозившись еще некоторое время, технари запустили насос и, подключив к нему найденный здесь же, в одном из ящиков, манометр, засекли давление. Небольшой насос выдавал давление почти в двести пятьдесят атмосфер! И это было для баллонов рабочим давлением, судя по неизвестным, но вполне читаемым символам на шкалах манометров.
Дальше начались пляски с бубнами, ножницами, кусками проволоки, используемыми вместо булавок, и еще многими вещами. Разыскав на одном из стеллажей целый ящик "демонтажных" автомобильных ремней безопасности и уговорив обернуться драконом Арверу, остальные в шесть лап изобретали систему подвеса баллонов.
— Сделать оружие — дело быстрое, — Раяр по-хозяйски снимал с неё мерки, приглядываясь к ремням. — Прикрутить на самодельный меч фонарик… И практично, и бить удобнее.
— А вот Завулон, у него есть хребёт… Давай помогу, — я решил помочь ему, держа на весу баллон, пока Арверу к нему прикрепляли.
— Хорошо! — она оценила, когда мы закончили. — Очки сейчас мы тоже выпилим и сварим, а без ласт обойдётесь, и так задние сотого размера.
— Здесь где-то была резиновая лодка, можем разодрать и сделать себе плавники, — то ли в шутку, то ли всерьёз предложил Раяр.
— Вот бы нам схему винтовки на Чёрном Огне, — мечтательно я произнёс. — Без дальнобойного оружия погружаться всё-таки не очень… Ну ладно, обойдёмся, чем есть!
— Лодка нам пригодится, оставьте, — Вера забрала её в карманное от подруг подальше. — Может, лучше двинемся на место ночью? Люди уже туда ходить не будут, маньяков побояться, а в пятидесяти метрах под водой всё равно без освещения ничего не видно.
— Пока мы тут ещё закончим… — я погнался за ней, чтобы снять пока с неё недоработанный акваланг.
— Да и зачем нам лодка нужна, на крыльях долетим! — Раяр просто представил, каково будет нескольким драконам в качающейся утлой лодчонке. — Лодку тащить — лапы занимать, внимание привлекать…
Разобравшись в подвесе баллонов, компания занялась изобретением системы подачи воздуха. Маску натянуть на драконью морду было затруднительным, поэтому пришлось сочинять на коленке закусываемый зубами загубник, систему шлангов и редуктор. После некоторых колебаний на выходящем из горловины баллона штуцере нарезали резьбу и накрутили стандартный земной кислородный редуктор, коих у Арверы было аж четыре штуки.
Солнце уже закатилось за горизонт, когда компания заканчивала накачивать воздух в баллоны опытного (и единственного на нынешний момент) драконьего акваланга. Я уже откровенно дремал, потому что разбудили меня очень рано.
— Может, пойдём к своим? — тронул меня за плечо Раяр, ухмыляясь. Вера дёрнула ухом и уголком пасти.
— Тёмная я голова… — зевнул я, приоткрывая глаза от неожиданной стыдной догадки, — я же не сказал самкам, где и когда мы встречаемся после опроса свидетелей!
— Самки не такие несамостоятельные, как ты думаешь, — Арвера прикидывала по скорости замедления стрелки, когда запас насытиться и можно будет отключать. — Если вас уже бухать тянет, на герметичность мы можем сами проверить. Да и погружаться лучше ночью — тогда же, когда и наши новые друзья портал обнаружили.
— Нет уж! — Раяр затряс крыльями. — Мы долго сплачивали Детективное Агентство и не потерпим его распада! А если тебя того?
— Тем более в такое опасное время, — согласилась Вера.
— Разделяться мы не будем. Давайте просто не будем делать глупостей, — решил я. — Нужно объединиться и мыслить трезво. Людям я бы точно не стал показываться как дракон.
— Кто бы говорил! — Раяр подбочился крыльями.
— У нас есть два варианта, — Арвера наконец задраила клапан. — где остановиться на ночь. Первый дальше, там уже всё обустроено, есть еда и где лечь спать. Я сомневаюсь ли, стоит ли туда отправляться сразу, а не расчищать ангар, ставить гнёзда тут или искать еще где-то… из-за Воплощения, — многозначительно посмотрела на меня, свернувшегося у покатой стены.
— Мне в принципе без особой разницы, — пожал плечами Асвер, сейчас стоящий в облике человека, — Могу и тут, на стеллажах, заночевать, могу сам по городу поискать места. Но у меня нет здешних средств связи, и потому утром вы меня будете долго искать… или я — вас. Ночевать на неструганных досках хорошо после аврала или с хорошего такого перепоя, но ни того, ни другого у нас нет. Предлагаю не возиться с обустройством спальных мест здесь, а заночевать там, где все уже оборудовано. Но будет лучше, если меня кто-то по городу сопроводит. Тем более, что я города вообще не знаю, забреду не в тот район, а утром стражники несколько свежих трупов с огнестрельными ранами подберут. Зачем нам лишние проблемы?
— Ты уверен, что справишься с несколькими противниками? — несколько недоверчиво прищурился Александр. Некрупный пепельно-серый дракончик не производил впечатления разумного, способного выступить против уличных грабителей и выйти победителем.
— У меня есть готовность стрелять сразу после предложения поделиться добром, — пожал плечами Асвер, — Но, полагаю, этого и не понадобится, если кто-нибудь меня проводит по городу.
— Не будем доводить мальчика до греха, — хихикнула Вера, восхищаясь его удали и пафосу. Раяр подвигал ушами, пытаясь понять, серьёзно она или нет, а потом вернулся в человеческое тело, идя к выходу из ангара. Арвера, убрав наше творение, последовала за ним, по пути растолкав меня, — Чёрное Солнце Неспящих…
Выйдя на улицу, я с удивлением ответило, что солнце ещё не село, хотя его лучи уже едва могли перевалить через бетонный забор. Воздух полнился звуками вечернего транспорта, отдалёнными и деловитыми, но при этом двор ангара оставался покойным и тихим, словно заставшим в янтаре отдельным пространством без времени. Может быть, я просто не выспался, но только на Земле я зависал на городские пейзажи — в Нашаре зевать было просто некогда.
Только выходя за ворота, я вспомнил, что Арвера оскорбила меня строчкой из книг служения Тьме. Остальные драконы тоже не слишком почитали меня как Воплощение. Даже нашарские гости проявляли уважение скорее как к володу города, а не как к Матери Душ! Земные драконицы не воспринимали серьёзно мои попытки показать себя как То, Чем я на самом деле являюсь… Ну и чёрт с ними, наверное? Должен же я отдохнуть где-то от высокой должности и связанной с ней ответственностью? Или же просто я сам дискредитировал свой статус, решив не бросать человеческую работу. Наши Воплощения в булочную на такси не ездят! Стоп, не к месту цитата… Пора на боковую, подремлю в метро.
Неторопливо шагая вместе с остальной компанией технарей, Асвер приглядывался к спутникам. Разумеется, внешность он изучить успел, сейчас же его интересовали эмоции, что проявляет любой разумный. Арвера идет уверенно, настроение легкое. Александр терзается какими-то мыслями, и так, с ходу, не скажешь — или размышляет о завтрашней проверке акваланга и последующих исследованиях, или думает, чем заняться вечером, или еще что-то, даже менее значимое. Раяр же временами на Арверу посматривает каким-то взглядом, будто она как-то необычно себя ведет.
Где-то на соседних улицах рокотали двигатели автомобилей, что-то скрипело и шумело совсем невразумительными звуками, а вот там, где шла четверка технарей, только слабо шелестела листва деревьев да чирикали в ветвях негромко птицы. Асвера от всей пасторальности обстановки посетило атавистическое желание закурить папиросу, но довести до логического завершения он мысль не успел — переулок закончился, и технари вышли на людную улицу, ввинтились в толпу и пошли в сторону метро. Тут уже было не до мыслей о табаке.
Толчея в московском метро была ощутимо сильнее, чем в кабаках родного Виллибурга в праздничные дни. Это Асвер видел и утром, когда компания двигалась к монастырю, и днем, когда с Александром, Арверой и Раяром двинулись к ангару. Казалось бы, чего тут напрягаться — солнце закатывается, люди уже вернулись по домам. Александр явно был того же мнения, но вот изменение осанки и взглядов Раяра и Арверы как-то настораживало. Будто что-то чуют…
Когда мы спускались по эскалатору, скрежещущему, как зубы грешников с подделанными индульгенциями, я не обратил внимания, что посетителей метро как-то мало для самого вечернего часа. Асвер просто не имел понятия, с чем сравнивать. А вот Арвера и Раяр насторожились — блондин даже не стал цветы покупать.
Поезд, что подкатил на платформу, где на тот момент кроме нас никто не стоял, был расписан в одном стиле со станцией. Стены вагона и ненужные под землёй окна были расписаны причудливыми пляшущими мутантами будто с картин Босха или нашарского Махаара. И надпись от двери до двери — "был, и нет его, и выйдет из бездны, и войдет в погибель". Я видел поезда с художественными инсталляциями в метро, но такое — впервые.
Тем временем раскрылись двери, и мы увидели в вагоне единственного пассажира. Брюнет с короткими аккуратными усами и квадратной стрижкой прямых жёстких волос — я узнал во взгляде, отражающем собственную душу, другое Воплощение. Асвер узнал и имя — Самуил Люц.
— Надо же, какие люди — и без охраны, — Асвер сунул правую руку под куртку, так ему проще было работать с "пространственным карманом", — Самуил Люц собственной персоной! Снова где-то проблемы с дверными замками?
Неизвестно, как управляющий отеля "Дом Иресара" оказался в Москве — или накладываться друг на друга начали не только версии Земли, или Самуил прибыл специально, "личным" порталом, ради какой-то цели. Наконец ладонь ощутила рифление рукоятки пистолета, и Асвер изобразил на лице вопросительное выражение, пистолета из-под куртки так и не вытаскивая. Не время еще.
— Ты занимайся работой, ради которой тебя сюда отправили, а я займусь своей, — прежде чем закрылись двери поезда, человек успел показал 6а свой лоб и откинулся в кресле.
— Поезд следует до станции Погост. Осторожно, двери закрываются, следующая станция — Чёртова Слободка…
А потом двери скрыли его в нутре вагона, и поезд умчался. На платформу начали заходить другие люди, будто прежде они стеснялись выглядывать.
Сопровождающие не переспрашивали Асвера, о чём этот тип говорил, или какие станции им послышались объявленными, а вот насчёт личности Люца поинтересовались:
— Кто этот чёрт? — Вера чуть нагнулась, заглядывая в туннель, куда скрылся поезд. — Откуда ты его знаешь?
— Когда я проводил отпуск в Нашаре, мне в определенный момент понадобилось официальное прикрытие, — убедившись, что опасность миновала, Асвер вернул пистолет в "карманное измерение", — Без стажа взяли только в отель "Дом Иресара" рядовым техником. Этот товарищ в отеле занимал должность управляющего, и его задания не раз подставляли меня под смертельную опасность и просто в неприятные ситуации.
На самом деле ситуация была несколько иной. Администрация отеля привлекла Асвера тем, что за ставку техника обеспечивала не только зарплату, неплохую по меркам Нашара, но и документы. Без них и в Нашаре было тяжеловато.
— Меня очень интересует другое, — с подозрением посмотрел на парня Раяр, — Этот Самуил сказал, что тебя сюда отправили. Кто и зачем?
— Думаешь, Нармэла меня из личной комнаты на всеобщее обозрение вытащила? — вопросом на вопрос, в лучших традициях родного города аналитика Клана отозвался Асвер, — Здесь, на Земле, закручиваются дела, которые могут повлиять на другие Миры. Чтобы этого влияния не было, я должен выполнить определенные воздействия. Не волнуйся, убивать и калечить никого не буду.
На самом деле Асвер пока даже не предполагал, что ему предстоит совершить. В родном Хорриане над этим вопросом работала целая аналитическая группа, и молодой оборотень надеялся, что в нужный момент ему подскажут, что делать. Или сам разберется. А пока можно было просто плыть по течению, впитывая происходящее вокруг.
— Мутно, как десять партизан, — Вера прищурилась на пепельноволосого парня.
— Главное, чтобы не десять… А впрочем, это уже слишком неполиткорректно, — подъехал другой поезд, уже вполне обыкновенный, и обычно его гул и лязг заглушили бы любой диалог, но для меня, телепата, он только начался. — "Какие воздействия и с какой целью? Кому они нужны?"
"Пока еще сам не знаю, — с готовностью ответил на телепатический вопрос парень, вместе с остальными заходя в вагон, — Слишком мало информации. Цель — не дать разным Мирам влиять и даже накладываться друг на друга. Нужны действия по большому счету всем, но действовать первыми начали мы".
Реальный уровень навыков в телепатии показывали неуверенно построенные фразы и немного не к месту примененные некоторые слова. Но Асвер и не стремился сойти за опытного телепата. Пусть Александр видит именно технаря-практика, не очень разбирающегося в магии и прочих оккультных материях. Я же видел только темнившего типа.
— "Кто — мы? И что ты подразумеваешь под Мирами? Планеты?"
"Мы — это клан драконов из другого Мира. Слишком близко мы находимся к Земле, чтобы происходящие изменения нас не затронули. Под Мирами я подразумеваю разные планеты. Даже не факт, что они находятся в одной галактике. Вот как Харадол и Земля между собой соотносятся? Примерно так и с моей родиной.
Наверное, ты хочешь узнать, как мы сами узнали об этих изменениях. Скажу просто — нас навел один нав. Навка, если быть точным, имя ее — Астарта. Только она не совсем обычный представитель своего народа, пребывание в необычных даже для нава условиях сделало ее более вменяемой. Она сообщила о происходящих на Земле изменениях, вроде накладывающихся друг на друга вариантах происходящих событий. Многие разумные, попадающие сюда, забывают свое прошлое, может даже меняться личность. Мы в меру сил проверили слова Астарты, убедились, что в общих чертах ситуация описана верно, и начали действовать".
Теперь всё стало проясняться. С навами мы тут действительно встречались, и с несколькими вариантами прошлого… Но раньше я думал, что их москвичи просто вообразили сами себе, основываясь на первом воспоминании после пробуждения на этой планете. А, оказывается, это могло быть другим слоем реальности. Но всё же — не окажется ли верным более простой вариант?
"Я тебе верю. Но по моим собственным уликам, кто-то по непонятным причинам просто свёз в Москву этих драконов, лишив воспоминаний. Вот они, возможно" — я отправил ему изображение Марина и той женщины, от которой он получил бессознательных драконесс и Раяра.
"Никогда их не видел, — ответил Асвер, — И информацию по ним вы наверняка не искали. Или нашли очень мало, затратив достаточно большие усилия. Есть еще вариант. В команде есть те, кто умеет рисовать? Есть у меня возможность запросить наш аналитический отдел, может, чего и найдут. Дело не быстрое, день-два могут потратить и ничего не найти. Но бесполезной информации не бывает, и то, что удастся найти, можно хоть как-то использовать".
Запрашивать собранный ради такой важной, как спасение нескольких Миров, задачи аналитический отдел Асвер собирался через Астарту. Навка оставила кое-какие контакты, через которые можно было передавать информацию, так что на некоторую помощь Асвер вполне рассчитывал.
"Вот Арверу попроси, только Марте не говори, что она рисует хуже и память у неё хуже", я вспомнил, как Вера фотографично изобразила Бафомета. Между тем, подошла наша остановка, и я встал одновременно с открвтием дверей, чуть не прозевав свою станцию. Так заговорился, что наверное лишь реакция Тьмы, взявшей частичный контроль над телом, и спасла меня! — "С Мариным мы раньше довольно часто общались, он девушкам того Бафомета и заказал. И меня".
"Это хорошо, возможно, ваше частое общение даст приличную наводку нашим аналитикам. Даже, может быть, удастся отследить его контакты — и прошлые, и нынешние".
Про то, что при некоторых ухищрениях можно отследить даже будущие контакты, Асвер промолчал. В конце концов, оборудование, позволяющее делать такие финты — козырь, ради которого вполне можно помножить на ноль целый Клан драконов, что некоторые личности уже пытались пару раз провернуть.
Парень поднялся вслед за Александром и потолкался к выходу из вагона — люди, устало-равнодушные, не особо желали расступаться перед другими, которые людьми на самом деле вовсе и не являлись. Наконец вся компания выбралась на платформу, а поезд, пробубнив что-то не очень разборчивое из динамиков, закрыл двери и отправился к следующей станции.
Поправив легкую куртку, Асвер оглядел московских драконов и спросил:
— Куда движемся дальше?