Целея, проснувшись после попойки, не сразу поняла, что кошмар из сна не продолжился, что это уже реальность. Здание астрономантов трещало и рушилось. Потолок спаленки в полуподвале трескался. Жрица, наплевав на похмелье, метнулась в коридор и столкнулась там с подругами.
— Что происходит?! — воскликнула Рарека, опираясь на трясущуюся стенку и расправив крыло, чтобы удерживать равновесие. Целея и не могла ответить на этот вопрос, но буквально отлетела в сторону, когда пол под её лапами пронзила глубокая трещина.
Потолок треснул, но не обвалился, обломки полетели вверх и в сторону. В пролом заглянуло несколько драконьих красных голов. Чешуйчатые морды были раза в два больше обычных. Самки с низу выставили щит рефлекторно, но из пастей сверху полился вдруг такой поток огня, что защиту смело, тела обуглились до костей, а камень стен до стеклянной гладкости.
Казалось бы "вот и смерть", но после этого драконицы пришли в себя на руинах поместья-обсерватории. Между чёрных остатков шунгитовых стен, похожих теперь больше на природные скалы, чем на рукотворные, светил рассвет, едва пробиваясь через грозовые тучи. Невредимую шерсть холодил ветер. Лучи солнца металлически отражались от чешуи пяти драконов, что окружили пепелище, размерами они тоже мало отличались от окружающих гор.
Поражённые самки замерли, разглядывая этих чудовищ. К слову, их стало намного больше — по-видимому, гигантские драконы или проявили милосердие, или предусмотрительность, оставляя их живыми для каких-то своих целей. Поражённые, утратившие даже свойственную крылатым агрессию, те жались друг к другу, инстинктивно ища защиту в стае.
— Вы зря пугаетесь, — далёким и громким, не получившимся намеренно-нежным голосом произнесла самая белая из щуров, с чешуёй почти зеркального блеска. — Это мы вас спасли от налёта тех расистов, кто поддерживает идеи Пентагидры. Мы сами против неё. Хотя выступать ли за вас — мы ещё думаем.
— Я что-то читала об этом в детстве, — хмыкнула Анна, стараясь успокоить дрожащий хвост. — Теперь два карлика-дармана должны уговорить живые деревья помочь им свергнуть узурпатора в древней крепости.
— Их было четыре, — Целея легонько стукнула посохом по её хвосту, чтоб не отвлекала от дипломатических диалогов. — Щуры! Раз вы всеведующие, нас вы знаете. Представьтесь и вы своими именами или прозвищами. И скажите, какой честью мы обязаны вам своим воскрешением, а все астрономанты так и лежат мёртвыми.
— Если вам неизвестны наши имена, то нет и смысла их говорить, — один из драконов нагнулся к самке и обдал её дыханием из своих ноздрей. — Тот же ответ и на твой второй вопрос — ты не слушаешь нас, потому тратишь наше время.
— Они раздумывают, заключать ли с нами союз, — пояснила Арвела. — Только что говорили.
— Прежде всего, — тёмно-фиолетовая гигантская драконица опустила к ним рогатую голову на неимоверно длинной шее, — мы опасаемся, что вы предадите своих союзников так же, как и до этого без конца поступали. Ни Светлые, ни Баары до сих пор так и не извинились перед Мирдалом за попытку его убить. Мирдала, лучшего из вас!
— Вы порабощаете всех, кто от вас отличается, — холодно оскалилась на Алисару другая, стального оттенка, похожая на голема размером с корабль. — Нав в твоей вимане служит тебе не добровольно. А ты называешь себя честной поконницей, поощряя между тем рабство.
— Пленить опасного тебе лучше, чем оставить его на свободе! — выпалила Алисара, чуть пригибаясь и оскаливаясь.
— Разве вам стоит опасаться предательства? — остановила её Рарека, одновременно обращаясь к щурам. — Вы сильнее нас, при этом врагами не являетесь! Зато у нас с вами есть общие враги!
— Будучи всеведущими, вы также должны знать, что мы вам не предадим, — Целея приподняла посох. — Ведь иначе вы бы не стали нас воскрешать!
— Вы разумнее большинства ваших правителей. Но решаете судьбы народов не вы, к сожалению, — пробасил гигант с красной, словно бы медной чешуёй. — Зато вы можете передать им наши условия союза. В первую очередь — Э Маска Света, захваченная ради ритуала слугами Пентагидры, должна вернуться к нам и служить пользе, а не вреду.
— Во вторых, — снова вставила фиолетовая, — Баары обязаны извиниться за Мирдала, а люди — за всех драконов и щуров, убитых на Земле, и вернуть нам их останки для должного погребения.
— В третьих, — встряла и серо-металлическая, — освободите бедного нава, чтобы мы в вашей благонадёжности более не сомневались.
— За это мы не только поможем вам, — вновь взяла речь ослепительно-серебристая, — но и подчинимся вашим приказам. Причинять страдания и воевать вы умеете лучше нас, так что в битве против Тиамат мы доверимся вашей мудрости, крылатые братья и сёстры меньшие.
— Эти условия видятся мне вполне разумными, — Целея задумчиво огладила отполированное тысячами прикосновений ладоней дерево посоха, — Но ты прав, не мы решаем судьбы народов, а наши правители. И многие из них вполне могут решить, что эти условия слишком строгие.
— О таком союзе не может быть и речи! — Алисара все еще не собиралась уступать позиции ни на коготь, — Где вообще гарантии, что вы не предадите нас, не обратите силу Маски Света во зло нам?
— Алисара, они только что воскресили нас, погибших в этом пламени, — передернула плечами Рарека, — Ты вполне представляешь, сколько энергии они на это потратили. Но считаешь, что сделано это было лишь с целью выиграть небольшое преимущество? По-моему, они действительно заинтересованы в том, чтобы Тиамат была повержена, и извинения перед ними далеко не самая большая плата.
В общении тем, кто плечом к плечу прошел рядом в беспорядках Перуницы, Белояр позволяла несколько больше, чем всем прочим. Но все равно, "привилегии" эти были не такими уж большими.
— Извиняться? Перед ними, сородичами тех, кто пытался нас убить? — в глазах начавшей было успокаиваться Алисары вновь зажглось пламя ярости, — За что? Я не убивала Мирдала, чтобы приносить извинения!
— Так не тебя просят извиниться, а бааров… — вступила в разговор Яронора.
— А ты помолчи пока, — резко ответила белошерстная самка, нервно дернув бородкой, — Сейчас о другом думать нужно. Какие гарантии договора вы можете дать? Если они будут достаточно весомыми, то я сделаю все, зависящее от меня, чтобы выполнить ваши условия.
Рарека и Целея переглянулись. Алисару, слишком много лет прожившую среди высшей аристократии Антеи, на почве аристократического гонора иногда заносило… нет, пожалуй, часто заносило. Но сейчас момент, чтобы выставлять встречные условия, был немного неподходящим. Впрочем, на одном гоноре и самоуверенности в высшем свете долго не задержишься, и Белояр наверняка знает, что и когда следует сказать, чтобы и условия более выгодные выторговать, и в тупик переговоры не завести.
— Мы тоже готовы лететь навстречу, — заявил золотой щур, прежде молчавший. Он протянул громадную лапу к антейкам. Те схватились за клинки, но золой просто положил перед ними несколько крупных вещей. Доспех, отливающий золотом, меч с гардой в виде хищной птицы, кнут с резной рукояткой и одну из ту самых ракушек, с чьей помощью телепортировались благородные анты. — Мы отняли у убийц твоего отца его вещи, Рарека. Они по праву твои, а их проступок отомщён.
Анна, Алисара и Целея смотрели на Рареку. Та изучала взглядом щуров. И ответила им наконец:
— Доверять вам нельзя, но союз заключить с вами можно. Вы нашли, чем меня подкупить.
— Значит, и резон наших просьб понять вы можете, — довольно задрала голову фиолетовая.
— Если вы хотите помочь и готовы следовать нашим приказам, — Целея после договорённости вновь взяла первое слово, — то лучшая помощь от вас не та, что произойдёт в битве с Пентагидрой. Вам лучше не нападать на своих, а убедить их, что конфликт исчерпан, что они не должны мстить и продолжать уничтожение невиновных. Не берите пример со своих давних врагов антов, которые в захватнической войне Перуницы прежде всего навредили сами себе.
— То есть не брать пример с вас? — гиганты слегка презрительно посмотрели на Рареку и Алисару, по чьей мохнатости принадлежность к северному народу была особенно ярко заметна.
— Как раз мы Перуницу и окончили, если вы не знали, всеведующие, — Рарека ехидно улыбнулась.
— Раз вы оскорбляете нас, не имея на то ни статуса, ни права, — холодно оборвал её золотой, — мы вдобавок к Маске требуем равную долю сокровищ, собранных для призыва Пентагидры её последователями и которые вы не удержитесь от искушения разделить между собой. От друзей мы оплаты не требуем, но вы не похожи на наших друзей. К тому же вы обладаете свободой воли служить добру или злу, в отличии от нас, для кого невозможно поступить вопреки вселенским законам.
— Так ли уж? — обернулась на золотого фиолетовая. — Когда это философия стала законами физики?
— С тех пор, как души перемещаются по Светлым и Тёмным слоям согласно весу своей кармы, — вставила серебристая. — Жалко лишь, что эти законы известны и им, но они их не выполняют.
— А смысл, если они меняются в каждом столетии? — продолжала отвлекаться от переговоров фиолетовая. — При демиурге Семаргле на самые верхние слои брали только тех, кто соглашался перестать быть драконом и превращался в человека, вне зависимости от того, сколько зла и добра совершил при жизни. При Иероне брали самых больших садистов и мазохистов, потому что чем больше страдание, тем больше искупление. При Радвере и Хорламире всех "праведников", добравшихся до вершин небес, скинули в ад, потому что заповеди и карму, оказалось, можно менять постфактум. А если бы мы сами поступали всегда по высшим моральным ориентирам, мы бы не требовали ничего в оплату своей помощи, а служили бы только пассивным примером, потому что получать физическую награду — отказываться от награды кармы.
— Наша миссия не возноситься самим, а служить хранителями этой вселенной, — твёрдо заявила стальная. — Наши грехи и наша благодать не имеет значения, только грехи и благодать всех остальных существ. А забывая о достойной оплате, они ввергаются в порок алчности и чёрствости. Тебе стоит пересмотреть свои принципы альтруизма, Сэлльвира.
— Вы получите свою долю материальной награды и уважения, — заверила Анна, возвращаясь к делу. — А так же все, кто будут поклоняться вам, а не деструктивным щурам, будут легализованы. Драконы не преследуют никого за веру, только за злодеяния.
— Мудро, — заключила бело-серебристая и, подумав, протянула Анне на кончике когтя отрез белоснежной чешуйчатой шкуры. — Прими в знак нашего уважения. Поможет и в будущих подвигах, и в переговорах с нашими слугами.
— Переговоры на том считаю завершёнными, — резюмировал золотой. — Мы отвезём вас к Махаару. Ваши войска уже стягиваются туда, и до битвы осталось немного времени.