Какой насыщенный событиями первый день отбора! Давно потерянная семья, первые впечатления о кандидатах и наплыв гостей держат хранителей гостиницы в напряжении.
Давайте поближе взглянем на человека, находящегося в центре всего этого.
Я стояла на балконе в личных покоях Косандиона и наблюдала, как Ресвен с трудом сдерживает раздражение из-за моего присутствия. Быть вовлеченным в приватное обсуждение государственных секретов Доминиона не входило в мои планы, но Косандион попросил меня присутствовать во время завтрака, и вот мы здесь.
Я создала апартаменты Доминиона, как напоминание Косандиону о дворце. Хитрость заключалась не в том, чтобы воспроизвести его дом, а в том, чтобы тонко намекнуть на него с помощью правильных оттенков и знакомых контуров. Новые впечатления были неотъемлемой частью путешествия. Я использовала более теплые цвета, смягчила геометрическую резкость и придала несколько неожиданных форм, таких как асимметричные арки. Асимметрия проявлялась в их прическах и одежде, но большая часть архитектуры Доминиона была старой, и включение нового тренда придало бы люксу некоторую свежесть.
В моем первоначальном проекте не было балкона, но понаблюдав за тем, как Косандион во время ужина созерцает оранжевый океан, я открыла еще одну дверь на Колинду с другим видом.
Как только ветвь гостиницы достигала новой планеты, и гостиница открывала дверь, ведущую туда, она начинала пускать корни в этом пространстве, претендуя на часть мира. Некоторые углубления были крошечными, их едва хватало для двери размером с человека. Другие были огромны. Укоренение Колинды охватывало более одной квадратной мили. Дверь «Гертруды Хант» открывалась на маленький остров, кусок зазубренной скалы, торчащий из глубин океана, и весь остров принадлежал нам.
Я ориентировала Океанский обеденный зал на юго-запад, чтобы насладиться закатами. Апартаменты Косандиона теперь выходили окнами прямо на юг, что открывало ему прекрасный вид. Я предоставила ему длинный балкон, возвышающийся высоко над водой, и оборудовала его множеством мебели для патио. Он находился всего в сотне ярдов от Океанского обеденного зала, но выступ скалы скрывал ее от его взгляда, гарантируя уединение.
Я установила тщательно выверенный барьер, который воздвиг непроницаемую невидимую стену между океаном и покоями Суверена. Он переключался в чуть менее защитный режим, когда кто-то входил на балкон, так что Косандион получал морской бриз и звуки, но не монстров, охотящихся в прохладных оранжевых глубинах. «Гертруда Хант» практически купалась в энергии инопланетных существ, как обжора на конкурсе тортов, и поддержание барьера отнимало у нее немного энергии.
Косандион уже был на балконе, сидя в удобном кресле. Перед ним на столике был накрыт завтрак. На горизонте, над зубчатыми темными вершинами поднялось солнце. Суверен наблюдал за океаном, выслеживая огромного морского змея, который скользил под поверхностью, и его шипы были единственным предупреждением для потенциальной добычи.
Его окружал его внутренний круг. Ресвен расположился в большом мягком кресле справа от меня. Миралитт сидела слева от меня, закинув ногу на ногу, как можно ближе к прозрачным перилам. Между ними, в таком же кресле, сидела Ората, глава отдела по связям с общественностью Косандиона, хотя это, вероятно, было неадекватным названием, учитывая ее обязанности и их важность. Сегодня утром она прошла через портал, чтобы сообщить результаты голосования и вернуться до официального начала дня. Ората была соблазнительной, молодой и модной, с фиолетовым оттенком кожи и серебристо-голубыми волосами, и каждый раз, когда я смотрела на нее, я думала о принце Лоторе из аниме «Вольтрон».
В свою защиту скажу, что прошлой ночью я просыпалась дважды: один раз из-за того, что душегубы вставали друг на друга, пытаясь выбраться из ямы, а второй — из-за того, что клювы-убийцы подрались, и мне пришлось лечить пострадавших, пока Шон держал их всех в отдельных клетках на арене их стаи. Мне бы не помешала еще пара часов.
— Рейтинги таковы, — объявила Ората, едва взглянув на голографический экран перед ней. — Бехун лидирует, опережая своего ближайшего конкурента на десять очков.
«Команда Улыбок», те, что с восторженной девушкой-кандидаткой, чье имя я все время забывала. Они представляли Бехун — четвертую планету, присоединенную к Доминиону.
— Народу нравится Амфи, — сказал Ресвен. — Им нравится ее образованность и родословная.
Ората кивнула.
— Действительно. Им особенно нравится ее энтузиазм. Ключевые слова, которые упоминаются чаще всего, это: серьезность, общительность и привлекательность. Она будет хорошим родителем.
— Милая девушка. Такая, которую ты приводишь домой, чтобы познакомить с семьей, — пробормотал Косандион. — Безопасный выбор.
Он отвел взгляд от морского змея и задумался над своей тарелкой. Я была не единственной, кто заметил его любовь к океану. Орро превзошел самого себя. Я и не знала, что можно даже испечь блинчики в форме устричных раковин и превратить яйцо в жемчужину внутри них.
— Летеро, ваш завтрак стынет, — пробормотала Миралитт.
Косандион бросил на свою тарелку скорбный взгляд.
— Это слишком красиво, чтобы есть.
— Вам нужно поддерживать силы. — Миралитт выдержала его взгляд, ясно давая понять, что не отвяжется от него, пока он не начнет есть.
Косандион взял изящную вилку с двумя зубцами и попробовал маленький кусочек блинчика.
— Восхитительно. Продолжайте.
— На втором месте Прайсен Ол от каев, — сказал Ората. — Люди считают его интеллигентным, достойным и мудрым. Он тоже будет хорошим родителем. Они чувствуют, что он был бы терпеливым и внимательным отцом. У него самый низкий рейтинг среди людей моложе двадцати пяти лет. Они находят его скучным.
Косандион улыбнулся.
— Великолепно. Мы должны просто поженить этих двоих друг с другом, устроив великолепную зрелищную свадьбу. Почти каждая душа в Доминионе была бы в восторге.
Ресвен вздохнул.
— Летеро, я умоляю вас отнестись к этому серьезно.
— Чем и занят. Но только подумай о радости, которую это принесло бы моему народу. Не говоря уже, как рейтинги подскочат.
Темные глаза Ораты сверкнули.
— Нет, — сказал ей Ресвен.
— С вами неинтересно, — пробормотала Ората.
— Мы здесь не для развлечения, — сказал Ресвен. — Мы здесь для того, чтобы выбрать родителя наследника и пару Суверену. Это существо будет оказывать влияние на наше общество на десятилетия вперед. Пожалуйста, сосредоточьтесь на текущей задаче.
Ората бросила на него многозначительный взгляд.
— На третьем месте, леди Вексин. — Она сделала упор на «леди Вексин», чтобы это дошло до каждого.
Ресвен вздрогнул от неожиданности.
— Как? Почему?
— Народ находит ее милой. Она непредсказуема, и за ней интересно наблюдать. Это прямые цитаты.
— Эта женщина — воплощенный хаос. «Ваше Величество?» «Ваше Величество!» Сколько раз я указывал на правильные формы обращения? Летеро Коливион или Ваше превосходство. Так трудно запомнить?
— Я уверена, что она делает это просто назло тебе, — сказала Миралитт.
— У нее нет присутствия духа. Ты смотрела ей в глаза? Они такие же ясные, как летнее небо. Ни облачка мыслей в поле зрения.
— Люди думают, что она «милая», «забавная» и «глоток свежего воздуха», — объявила Ората.
— Глоток свежего воздуха? Да она пердит, как дышит. — Ресвен понял, что сорвалось с его губ, и одернул себя. — Приношу свои извинения.
Косандион махнул им рукой.
— На четвертом месте отрокар, — сказала Ората.
— Суркар, сын Граста и Ульде, — сказал Косандион.
— Да, — подтвердила Ората.
Миралитт нахмурилась.
— Ключевые слова? — спросил Косандион.
— Сильный, решительный и могущественный.
— Ну, по факту, — согласился Косандион.
— Его поддержка среди людей в возрасте до 30 лет составляет 46 %, - продолжила Ората. — 62 % среди людей в возрасте до 20 лет, заинтересованных в гражданской и военной службе.
Ресвен поднял брови.
Косандион снова улыбнулся.
— Они видят во мне мягкотелость.
Ората прочистила горло.
— Да, Летеро. Преобладающая болтовня на форумах заключается в том, что вы слишком цивилизованы, и что Доминион выиграет от «крови воина». Фракция Завоевателей поднимает свой обычный шум о возвращении к нашим корням.
— Неужели они забыли Убийственную войну? — зарычал Ресвен.
Убийственная война была кровавым конфликтом, разгоревшимся, когда Калдения убила своего брата. Мне было шестнадцать, я училась в младшем классе старшей школы. По земным биологическим меркам Косандион был всего на пять лет старше меня. Ему было тогда около двадцати одного года. Будучи физически взрослым, в социальном плане он считался «юношей», эквивалентом пятнадцатилетнего подростка. Многие фракции в Доминионе считали его непригодным для руководства.
— Большинство молодых горячих голов были детьми, когда разразилась та война, — сказала Миралитт. — Наш народ знает, что вы талантливый командир. Однако…
— Эпоха мира и процветания, которой наслаждается наше население благодаря вашему мудрому правлению, не предоставила вам много возможностей продемонстрировать свою воинственную сторону, — закончила Ората.
Гладко стелет.
— На тех, кто не участвовал в боевых действиях, легко произвести впечатление поверхностной демонстрацией физической силы, — добавила Миралитт.
— Суркар впечатляет. — Косандион взглянул на Орату. — Сделайте для меня копию рейтингов.
— Да, Летеро.
Я кое-что раскопала. Орда Сокрушающая Надежду заселила множество планет, и Суркар со своей делегацией прибыли с одного из пограничных миров. Разница во власти между Суркаром и Сувереном была огромной. Если бы Косандион захотел, он мог бы выпустить армаду кораблей, которые закрыли бы солнце родной планеты Суркара. Никакое количество мышц, изгибов или рева не спасло бы племя Суркара от ада, который обрушился бы на них дождем. И все же в рамках этого соревнования Суркар считался более сильным из них двоих.
Ората встала, с поклоном положила перед Косандионом небольшой куб данных и вернулась на свое место.
Он махнул ей, чтобы она продолжала.
— Затем у нас есть гахеи, за которыми следуют умболы.
— На самом деле? — спросил Косандион.
Ората улыбнулась.
— Они яркие и колоритные, и определенная часть населения считает, что было бы забавно, если бы вы женились на рыбе.
Косандион усмехнулся.
— Дом Меер седьмые, хиггры восьмые, делегация из Кипоро девятая.
«Команда Хмурых» была с Кипоро, шестой планеты, присоединенной к Доминиону. Мне казалось, что вторая из домашних команд Доминиона должна была занять более высокое место.
— Плохое выступление для Кипоро, — сказала Миралитт.
— Их кандидат производит неприятное впечатление и кажется высокомерным. Клювы-убийцы — десятые, душегубы — одиннадцатые, а Дети Серебряной звезды — на последнем месте, — заключила Ората.
Клювы-убийцы, душегубы и донкамины. По-видимому, никто в Доминионе тоже не мог произнести настоящее имя душегубов.
— Мне думалось, что Детей оценят выше, — сказал Ресвен.
Ората вздохнула.
— На них… неприятно смотреть.
Можно и так сказать.
— Доминион не хочет, чтобы мой ребенок выгибал шею назад и обращался к ним лицом вверх? — спросил Косандион с притворной невинностью.
— Нет, — сказала Ората очень твердым голосом.
Косандион улыбнулся и отхлебнул апельсинового сока. Он не выглядел удивленным ничему из вышеперечисленного.
В океане из воды выпрыгнула красивая черная рыба. Она, должно быть, была размером с кита, но сложена как осетр со щучьими челюстями. За ней следовала огромная чешуйчатая пасть, с глоткой, похожей на пещеру. Рыба изогнулась в последней тщетной попытке вырваться и упала в нее. Чешуйчатый титан скользнул обратно под поверхность. Море снова стало спокойным.
— Хорошая работа, — сказал Суверен. — На этом все.
Три советника в унисон поклонились и удалились. Ресвен успел бросить последний предупреждающий взгляд в мою сторону, прежде чем дверь за ним закрылась.
Косандион указал на кресло напротив стола.
— Присаживайтесь.
Я села.
— У вас есть какие-нибудь вопросы? — спросил он.
— Я не хочу навязываться, Летеро.
— Пожалуйста, никаких титулов. У меня так мало возможностей для неформальных бесед. Давайте притворимся, что мы друзья.
К чему он клонит?
— В таком случае, каково реальное значение рейтингов?
— Как вы знаете, кандидаты сталкиваются с тремя испытаниями. Три наименее популярные делегации выбывают после каждого испытания, пока на финальной церемонии не останется всего три кандидата.
— Я понимаю это. — Это было на их брифинге. — Насколько важны для вас рейтинги?
— Это сложный вопрос. — Он, казалось, не был склонен вдаваться в подробности.
— Можно ли манипулировать рейтингами?
Он кивнул.
— Это цифры, порожденные эмоциями. И тем, и другим можно манипулировать. Это может быть как простое редактирование нескольких секунд отснятого материала, так и что-то сложное, как заставить нужного человека сказать именно то, что нужно, на совершенно несвязанном с этим мероприятии. Как показывает ваш мир, можно прийти на похороны друга, заявить о своей цели не восхвалять покойного, похоронить его, а затем спровоцировать бунт мести.
Неожиданно. Как, черт возьми, он узнал про эту историю?[10]
Косандион сделал еще один глоток из своего хрустального бокала.
— Общественному мнению никогда нельзя позволять свободно высказываться. Его нужно лелеять, направлять и осаживать. Вот как династии остаются у власти.
Дежавю.
— А как насчет ваших личных предпочтений? Разве они не учитывают их? — спросила я.
— Учитывают. Но личные предпочтения изменчивы. За эти годы у меня было много партнеров, мужчин, женщин, гуманоидов и нет, но ни один из них не остался рядом со мной.
Я понятия не имела, был ли он опечален этим фактом, гордился ли или просто смирился. Я хотела бы, чтобы Калдения была здесь, чтобы я могла получить от нее подсказки.
— Я должен быть убит до окончания финальной церемонии, — сказал Косандион.
Я чуть не рухнула.
— Вы точно это знаете?
— Так же точно, как я знаю много других вещей.
— Это настоящая причина, по которой вы хотели перенести место проведения в гостиницу?
Он кивнул.
Было бы здорово получить эту информацию до того, как я поставила на кон «Гертруду Хант».
— Учитывая историю моей семьи, это не совсем неожиданно. Вы должны были, по крайней мере, рассмотреть такую возможность, и если вы этого не сделали, то ваша высококвалифицированная вторая половинка определенно сделала.
Шону бы это не понравилось. Он бы не удивился, но ему все равно бы это не понравилось.
— Вы знаете личность вашего потенциального убийцы?
Он покачал головой.
— Пока нет.
— Один из кандидатов? — Всем кандидатам было гарантировано свидание с Сувереном один на один. Любому другому члену делегаций было бы гораздо труднее подобраться к Косандиону.
— Скорее всего.
Двенадцать существ, половина из которых не люди. Один из них потенциальный убийца. Кто? Или это была Калдения?
— Я верю, что вы защитите меня. — Косандион одарил меня ослепительной улыбкой.
Конечно, он доверял мне, но не настолько, чтобы поделиться со мной этим планом убийства до того, как мы провели метафорическую пунктирную линию.
О том, чтобы ударить Суверена Доминиона Семи Звезд, не могло быть и речи. Неважно, насколько сильно он меня расстроил.
— Летеро, мы сделаем все, что в наших силах.
Косандион изучал меня. Смотреть прямо ему в глаза было трудно. Он притягивал, как магнит.
— Сожаления? — тихо спросил он.
— Слишком поздно для них. — Теперь мы были преданы делу. — Вы знаете причины, по которым мы проводим это мероприятие.
— Вы что-нибудь слышали от похитителя?
— Нет.
Прошло шесть дней с тех пор, как мы узнали, что Уилмос был доставлен через врата портала Баха-чар в Каррон. Мы понятия не имели, жив ли он еще.
— У меня есть кое-что для вас. — Косандион щелкнул пальцами по столешнице, и «Гертруда Хант» ответила голографическим экраном. Я проинструктировала гостиницу создавать для него удобства по команде. Экран вспыхнул и повернулся ко мне. Считываемая энергия, волны синего и белого цветов.
— Что это?
— Информация с наших сенсоров на Карроне. На объекте есть стазисные капсулы, предназначенные для использования в случае катастрофы. Каждый модуль излучает сигнал, когда он используется. Один пришел 8 дней назад.
— Спасибо, — сказала я.
Я должна была показать это Шону. Это не было доказательством жизни, которого мы оба хотели, но это было что-то.
— Демонстрация доброй воли между друзьями. Могу ли я попросить вас о небольшом одолжении?
Я собралась с духом.
— Это не будет одолжением. Ваши потребности — мой главный приоритет.
Косандион подтолкнул ко мне через стол куб с данными рейтингов.
— Убедитесь, что моя тетушка увидит это.
Возможно, речь идет о похоронах Мартина Лютера Кинга-младшего, а может, и нет. Вообще, поискав информацию в Интернете, в Америке за последние 100 лет все бунты после похорон были связаны с убийством представителями власти темнокожих юношей и мужчин. Помним, что наш Суверен, черный, как смоль мужчина. Но… это все догадки.