Свидания закончились, и благодаря времени, проведенного с леди Вексин, Косандион набрался сил. Настал момент второй церемонии выбытия… О зрелище, о грусть, о драма… Слышите? Я слышу, как тонет корабль…
Мы вернулись на арену для церемонии выбытия. Предыдущее выбытие прошло без сучка и задоринки, поэтому я не видела смысла менять макет. Я все оставила таким же: миниатюрную гору, увенчанную троном Косандиона, выступающую из пола арены в дальнем углу; огромные знамена оставшихся делегаций, подвешенные к невидимому потолку позади нее; приподнятая центральная сцена в форме плато и узкий мост, ведущий от нее прямо к порталу. Единственная разница заключалась в том, что вместо того, чтобы находиться у моста, я оказалась в секции наблюдателей.
Я проснулась с небольшой температурой, и моя голова была тяжелой, словно кто-то залил ее свинцом без моего ведома. Шон тут же засуетился и потащил меня в медицинское отделение, которое диагностировало у меня начало обычной простуды, подобрало правильный коктейль из противовирусных препаратов и ввело мне его. В течение пары часов голова прояснилась, температура спала, но Шон настоял, чтобы я «угомонилась», что означало, что он прогнал меня сидеть в уютном кресле, угощаясь закусками, в то время как Тони занял мое место у моста.
Я не стала спорить с Шоном. Мне бы не хотелось в этом признаваться, но я была на пределе. Того огромного количества магии, которое протекало через меня каждый день, когда я перемещала вещи и существ, не обращая внимания на законы физики, было достаточно, чтобы утомить любого опытного хранителя. Напряжение измотало меня в сочетании с недостатком сна и постоянным чувством тревоги на заднем плане. Я могла либо отдохнуть сегодня, а завтра вернуться к работе, либо героически настаивать на работе и рисковать упасть в обморок. С Шоном Косандион был в полной безопасности, а Тони был более чем способен справиться с любыми проблемами, которые могут возникнуть в его поле зрения.
Я откинулась на спинку смехотворно удобного кресла. Калдения сидела слева от меня, а Карат справа. Мы прошли через появление Косандиона и его людей, и как только Суверен занял трон, в дело включился Гастон. По этому случаю, он был одет в костюм ржаво-белого цвета с блестящим красным пером в шляпе. Гигантские экраны над каждой секцией показывали его крупным планом. Ората, должно быть, решила, что он «ценный сотрудник».
— Мой печальный долг объявить Вам, что первая делегация, покидающая нас сегодня — это хиггры, — торжественно провозгласил Гастон, излучая сожаление всеми фибрами своего существа.
— Он прирожденный шоумен, — сказала Ее Милость рядом со мной.
— Ему это нравится, — сказала я.
Изображения Цианид крутились на гигантских экранах, когда делегация хиггр сделала круг по сцене во главе с Цианид и остановилась прямо перед троном.
— Благородная хиггра, — сказал Косандион. — Нам повезло, что мы испытали чудеса вашей цивилизации, и память о вас будет бережно храниться долгие годы. Чего вы просите у Доминиона?
— Мы желаем торговать нашими нейронными сетями с Доминионом и только с Доминионом, без каких-либо препятствий со стороны других, — ответила Цианид.
— Да будет так, — сказал Суверен. — Торговая палата должна немедленно подготовить проект соглашения. Пожалуйста, позвольте мне оказать гостеприимство Доминиона вам и вашим людям, пока вы ждете необходимых документов.
— Мы принимаем оказанную честь, — сказала Цианид.
— Мы с нетерпением ждем столетий совместного процветания.
Хиггры пересекли мост и исчезли из виду. Я почувствовала, как они вошли в портал и покинули гостиницу. Их знамя исчезло.
Что ж, это было легко.
Гастон сделал несколько сожалеющих замечаний и продолжил.
— … Вторая делегация, покидающая нас — это… доблестные отрокары.
Делегация отрокаров поочередно выходила на сцену. Они надели боевые доспехи и бежали трусцой, сохраняя устойчивый, неустанный темп, который поглощал мили, и который использовали отряды Орды, когда им приходилось преодолевать большие расстояния своим ходом. Они выстроились как боевой отряд, с Суркаром во главе, более тяжелые бойцы на флангах, прикрывая вспомогательные и дальнобойные подразделения в середине.
Я напряглась. Справа, на кресле рядом с Карат, Дагоркун наклонился вперед, будто волк, увидевший добычу. Калдения казалась совершенно равнодушной. Легкая улыбка изогнула губы Карат.
Что-то будет.
Я наклонилась к ней.
— Что ты сделала?
— Что заставляет тебя думать, что я что-то сделала?
— В последний раз, когда ты так улыбалась, Гастон вывернулся наизнанку, читая французские стихи.
Ее улыбка слегка расширилась.
— Леди Дина, вы слишком много обо мне думаете. Уверяю тебя, Суркар не будет петь мне сонеты.
Вампирский юмор, ха-ха. Я бросила на нее косой взгляд.
Отряд остановился перед поднятым троном, собираясь вокруг Суркара, будто ожидая нападения в любой момент.
— Суркар, сын Граста и Ульде, чемпион своего племени, — сказал Суверен, каждое слово падало, как удар молота. — Вы хотите уйти?
— Да.
— Вы понимаете, что ваш уход запрещает Доминиону удовлетворить вашу второстепенную просьбу?
— Да.
— Доминион сожалеет об этом решении, но принимает его. Мы желаем вам благополучного возвращения в ваш родной мир.
— Я хочу попросить об одолжении, — сказал Суркар.
— Говорите.
— Я хотел бы остаться в гостинице, чтобы засвидетельствовать отъезд следующей делегации.
Если бы Дагоркун сосредоточился еще сильнее, у Суркара появились бы лазерные ожоги на лице.
— Ты пытаешься поджечь его своим разумом, заместитель хана? — спросила Карат мягким голосом. — Это какой-то скрытый талант отрокара?
Дагоркун проигнорировал ее.
— У меня нет возражений, но это зависит не от меня. — Косандион повернулся к Шону.
— Вы можете остаться, — сказал Шон своим страшным голосом хранителя.
Карат вздрогнула.
— Я терпеть не могу, когда ты также делаешь.
— В этом и смысл, — сказала я ей.
Большинство отрокаров трусцой спустились по мосту к проему портала. На платформе остались только Суркар и шаман.
Что они задумали?
— Удивительный поворот событий! — прогремел Гастон.
Остальные делегации издали различные звуки, от легкого возмущения до одобрения, подтверждая, что да, поворот событий неожиданный, и они в замешательстве по этому поводу.
— Это подводит нас к последнему выбытию кандидата на сегодня.
Центр сцены опустился и снова поднялся, вынося душегубов и Унессу. Тони вернул «украшения для газона» в яму прошлой ночью. Он также упомянул, что душегубы с трудом смирились с их исключением. Он пытался объяснить им это три раза, а они только шипели в ответ.
— Я нахожу забавным, что он даже не попытался произнести их правильное название, — сказала Калдения.
— Вы должны восхищаться человеком, который знает свои пределы.
Косандион пристально смотрел на деревья с ледяным лицом.
— Доминион благодарит вас за ваше участие в выборе пары. Мы опечалены вашим уходом. Чего вы просите у Доминиона?
Душегубы не отвечали. Секунды тикали.
Гастон шагнул вперед.
— Вы проиграли. Сформулируйте свою просьбу и уходите. — Иногда простота была лучшей политикой.
Душегубы замахали ветвями. Самое большое дерево протянуло ветви к Гастону, как кошмарный, угрожающий осьминог, затем повернулось к трону.
— Заявление: Наша кандидатка — лучшая. Предложение: выбери нашу кандидатку и отошли других, или мы уничтожим Доминион. Хочешь обсудить?
Каким бы сдержанным ни был Косандион в своей Суверенной персоне, он не смог скрыть вспышку раздражения, промелькнувшую на его лице.
— Доминион не боится врага. Наши военные, технологии и ресурсы превосходят как таковые вашей цивилизации. Нападение на Доминион означает вымирание вашего вида. Уходите с миром, и я удовлетворю вашу второстепенную просьбу. Объявите войну, и вы умрете сейчас, а ваша планета умрет завтра. Делайте свой выбор.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Косандион имел в виду каждое слово, и для него имело мало значения, какой путь они выберут.
Душегубы сплели ветви, скрипя и шипя. Унесса стояла в стороне, на ее прекрасном лице был намек на неуверенность.
— Предложение, — объявил самый крупный душегуб. — Мы уходим, и Доминион строит врата в Угобухе. Хотите обсудить?
На экранах появилась зеленая планета с мигающим текстом ее описания. Душегубы хотели колонизировать другую обитаемую планету в своей системе. Их космические корабли были неуклюжими, поэтому межпланетные врата были бы лучшим способом сделать это, но что получит от этого Доминион? Косандион ничего не делал без причины. Если он позволит им продвинуться так далеко, значит должно быть что-то, чего он хочет от этого взаимодействия, помимо их развлекательной ценности.
— Доминион построит врата в Угобухе, если ваша цивилизация согласится добывать и поставлять Доминиону весь найденный там пульсарный рекварцит. Хотите обсудить?
Пульсарный рекварцит был важным компонентом большинства видов энергетического оружия. Теперь это имело смысл. Согласно описанию, Угобух был жарким, болотистым, опасным и в целом негостеприимным для большинства гуманоидных существ. Добыча на нем стала бы дорогостоящим кошмаром.
В течение первой четверти своей жизни душегубы остаются неподвижными, их корни глубоко зарываются в почву. Они являются органическими шахтерами, вытаскивая минералы своими корнями. Они также воспринимают все буквально. Если они скажут «да» на это предложение, они будут копать на этой планете, пока не будет извлечена и надежно спрятана на складах Доминиона каждая унция рекварцита. Потому что Косандион не просто хотел немного рекварцита, он хотел все. Ни одно разумное существо никогда не будет пытаться украсть даже малость его из-за плотоядных деревьев, бродящих по планете.
Косандион не только получит минерал, но и Доминион будет контролировать врата. Они смогут отключать их по своему желанию, прервав путешествия между двумя планетами. Они будут напоминать об этом душегубам, чтобы держать тех в узде.
Были времена, когда я была очень благодарна за особый статус Земли.
— Мы согласны, — объявил лидер душегубов.
Они пошли на это.
Душегубы повернулись, чтобы уйти.
— Подождите! — раздался голос Суркара.
— Что он делает? — Дагоркун зарычал себе под нос.
— Что будет с ней? — Суркар указал на Унессу.
— Она потерпела неудачу. Мы потребим ее, чтобы окупить наши ресурсы, — сказал ведущий душегуб.
Унесса побледнела. Арена зарычала от возмущения.
— Заявление: она наша! — прошипел душегуб.
— Я хочу купить самку. — Суркар протянул мешок.
— Вопрос: что ты предлагаешь?
Суркар бросил мешок лидеру душегубов. Дерево перехватило его в воздухе, разорвав пополам. Золотые сферы, пушистые, как одуванчики, вывалились наружу. Гриб бадери, наполненный редкими питательными веществами. Душегубский эквивалент редчайшей икры, деликатес. Он только что бросил достаточно, чтобы обеспечить выживание целого акра молодых саженцев душегубов. Для душегубов это было почти бесценно.
— Утверждение: она твоя.
Душегубы сорвались с места, хватая гриб и запихивая его в трещины в своей коре. Через несколько секунд он исчез, и деревья скользнули в портал, покинув гостиницу.
Суркар посмотрел на Унессу.
— Ты свободна. Ты можешь пойти со мной, если хочешь. Ты будешь в безопасности. Никто не будет тебя оскорблять.
— Вы хотите уйти с ним? — спросил Косандион. Унесса одарила Суркара долгим взглядом.
— Ты сильный?
— Да, — подтвердил Суркар.
— Ты богат?
— Да.
— Служат ли тебе другие?
— Да.
Унесса посмотрела на Суверена.
— Я хочу пойти с ним.
— Доминион не возражает. А гостиница?
— Нет, — сказал Шон.
Арена взорвалась аплодисментами. Суркар предложил Унессе свою неповрежденную руку. Она держалась за него. Они сделали круг почета вокруг сцены, за ними следовал шаман.
— Черт бы побрал все это ко всем известным адам, — выругался Дагоркун. — Его избили, унизили, а теперь он снова герой. Этот болван и за миллион лет не смог бы додуматься до такого хода. Кто ему помог? Кто? Когда я узнаю…
— Это была я, — сказала Карат. Дагоркун замер.
— Я подсказала ему, как выбраться из этого.
Он медленно повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Шок и предательство на его лице были почти комичными.
— Почему? — выдавил Дагоркун.
— Почему бы и нет? — Карат насмехалась над ним. — Я не обязана тебе ничего объяснять, заместитель хана. Наши народы живут в мире, но мы вряд ли союзники. Считайте это небольшим напоминанием.
Черт возьми.
Дагоркун вскочил на ноги и зашагал прочь. У меня едва хватило времени, чтобы открыть ему дверь, иначе он мог бы просто пройти через нее.
— Я думала, у вас с Дагоркуном… что-то было?
Карат коротко рассмеялась.
— Нет. У Дагоркуна и Гастона что-то было. Я рыцарь-вампир. Я уже много раз видела, как разыгрывается подобный фарс. Это было соревнование между двумя мужчинами, которые невзлюбили друг друга и решили, что я буду служить призом победителю, не посоветовавшись со мной. Я, мои желания, чувства были совершенно случайными для всего этого дела. Заместитель хана — умный человек. Я просто показала ему, что он не так умен, как думает.
— Никто из них на самом деле не такой, дорогая, — сказала Ее Милость.
Под нами Гастон замахал руками.
— Шесть кандидатов ушли. Осталось шесть. Мы попрощались с ушедшими, и теперь мы должны начать 3-е испытание.
На сцену вышли оставшиеся шесть кандидатов: Амфи, Бестата, Оунд, Никати, Прайсен Ол и леди Вексин. Из центра сцены появился массивный круглый стол диаметром шестьдесят футов. Шесть кресел стояли вокруг стола с равными интервалами. Перед каждым креслом появился терминал, окруженный конфиденциальными экранами. Центр стола воспламенился, выбросив в воздух огромную планету.
Гастон усмехнулся.
— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА «ГЕЙМДЭЙ»!
КОГДА ЕЕ МИЛОСТЬ ВПЕРВЫЕ ПРИБЫЛА В ГОСТИНИЦУ, ОНА ПОГЛОЩАЛА культуру Земли, впитывая все, как губка. Она посмотрела бесчисленное количество документальных фильмов, выучила четыре языка, прочитала тысячи книг со смехотворной скоростью, и по истечению шести месяцев она могла сойти за местную жительницу, если бы прятала зубы. Ближе к концу этого полугодия она показала мне планшет с рекламой компьютерной игры. Это была последняя версия «Цивилизации», предлагавшаяся с большой скидкой, и в течение дня она играла в нее.
«Цивилизация» начиналась с небольшой группы поселенцев, которые были размещены в случайном месте на карте. Поселенцы основывали свою первую деревню, добывали ресурсы, размножались, выращивали урожай, разрабатывали новые технологии, создавали свою первую религию, и из этого крошечного зернышка вырастала могущественная цивилизация, которой управлял игрок вплоть до космической эры. Ну, если другие цивилизации не уничтожали его первыми. Война была неотъемлемой частью игры. Можно было играть против искусственного интеллекта или игроков-людей, и Калдения делала и то, и другое. Она выиграла эту игру на сложности Божества больше раз, чем я могла сосчитать, и перешла к «Стелларис» другим подобным играм, но «Цивилизация» осталась ее первой любовью.
У Доминиона была своя собственная «Цивилизация», ошеломляюще сложная и тщательно продуманная симуляция, называемая «Прогрессом». Но для Доминиона это была не просто игра, это был национальный вид спорта с турнирами, профессиональными командами и очень выгодными контрактами. Для игры в нее требовалось глубокое понимание экономики, гражданского права, военной стратегии и управления ресурсами. Игра постоянно развивалась, меняясь по мере того, как Доминион расширял свою базу знаний.
Для своего третьего испытания шесть кандидатов должны были сыграть в версию игры Суверена, самую сложную версию, и они должны были сделать это на самом высоком уровне сложности. Игра будет длиться 9 часов, в конце которых каждая цивилизации будет оцениваться по множеству критериев, от военной мощи и численности населения до уровня счастья населения и культурного богатства.
Кандидаты с тремя наивысшими баллами перейдут к финишному отбору. Те, у кого будут самые низкие оценки, будут исключены. До этого момента Косандион и его команда тонко манипулировали общественным мнением, но это испытание зависело от чистого мастерства.
Кандидаты заняли свои места за столом, все, кроме Оунда. Доминион предоставил ему помощника-гуманоида, который следовал инструкциям умбола через наушник. Игра началась, и шесть групп поселенцев высадились в разных регионах планеты.
Первый час прошел примерно одинаково для всех. Все шесть кандидатов лихорадочно пытались увеличить численность своего населения, чтобы расшириться и захватить большие куски территории. У всех были какие-то столкновения с созданными компьютером соперничающими племенами и кочующими бандами варваров.
Ко второму часу цивилизации начали расходиться. Бестата, Никати и Прайсен Ол вложили значительные средства в свои вооруженные силы. Амфи сосредоточилась на технологическом прогрессе, в то время как Оунд и леди Вексин вложили ресурсы в культуру и религию. Леди Вексин создала множество разведчиков и разослала их по всей карте.
На третьем часу у Амфи и Бестаты произошла небольшая стычка из-за ценного источника меди. Прайсен Ол поставил в приоритет создание уникального кавалерийского подразделения, нация Оунда стала теократией, а Никати, который оказался в обширной плодородной степи между двумя горными хребтами, приступил к завоеванию всех подающих надежды цивилизаций, созданных искусственным интеллектом вокруг него. Леди Вексин выпустила рой караванов и начала торговать со всеми.
Мы были уже на восьмом часу. У них было около 45 минут до окончания игры и подсчета очков. Я съела два бутерброда и выпила две чашки чая и крем-содовую. Я не могла вспомнить, когда в последний раз я так себя баловала.
Карат вернулась на свое место после очередного похода в туалетную комнату.
— Я не понимаю, как они могут так долго держаться.
— Если они уйдут, игра продолжится без них, — сказала Калдения. — Пять минут вдали от игры могут поставить все под угрозу. Победа требует жертв.
— Я полагаю, что быть рыбой дает некоторые преимущества в этой ситуации, — сказала Карат.
— Но это преимущество компенсируется отсутствием рук, — сказала я ей. — Оунд должен объяснять, что он хочет сделать, вместо того, чтобы просто делать это.
— Кажется, он не страдает, — сказала Карат.
Голографическое изображение планеты над столом было окрашено в шесть разных оттенков, представляющих шесть территорий, контролируемых игроками. Оранжевая территория Оунда распространилась на его континент, посягая на правую сторону Бестаты.
— Игра нечестная, — указал Дагоркун. Он вернулся на свое место через полчаса. Должно быть, произошла какая-то внутренняя борьба, и Дагоркун, похоже, разрешил ее и определился с планом действий, потому что он казался расслабленным и непринужденным, словно инцидента с Карат никогда не было.
Калдения бросила на него возмущенный взгляд.
— С чего бы? — спросила она.
— Из-за Амфи из Доминиона, где эта игра является национальным видом спорта. У нее годы практики, — ответил Дагоркун.
— Что ж, эти годы были явно потрачены впустую, — сказала Калдения. — Она совершила единственную ошибку, которую не могла себе позволить. Это основное правило любой галактической войны. Никогда не вступай в наземную войну с вампирами. Особенно в феодальный период.
Карат усмехнулась.
Война между Бестатой и Амфи бушевала почти два часа. Рыцарша-вампир построила несколько укрепленных городов-замков, оставив небольшой промежуток у одной из своих главных рек. Отсюда открывался прямой обзор на ее горный хребет и известняковые пещеры внутри. Пещеры были источником селитры, нитрата калия, основного компонента раннего пороха. Амфи не удалось найти ни одного в своей части карты, поэтому она собрала орду конных лучников и вторглась.
Бестата начала отступление, увлекая армию Амфи глубоко на свою территорию, а затем ее укрепленные города извергли бронированных рыцарей, которые врезались в конных лучников Амфи, разрывая их, как бумагу. Бестата уничтожила систему снабжения своего противника, и треть армии Амфи умерла от голода.
Теперь война переместилась на территорию Амфи, и Бестата захватила три ее города и осаждала еще два.
— Честная, — усмехнулась Калдения. — Я ожидала лучшего выступления.
— Вы играете, Ваша Милость? — спросил Дагоркун.
— Я была Великим чемпионом как Доминиона, так и Гегемонии в течение тридцати лет.
— Это было из-за вашего мастерства или вашей репутации? — спросила Карат.
Они вдвоем играли с огнем.
Ее Милость одарила их своей лучшей хищной улыбкой.
— В любое время, когда вы двое захотите это выяснить, вы знаете, где меня найти.
Она не играла в «Прогресс» с тех пор, как поселилась в гостинице. Напоминание обо всем, что она оставила позади, должно быть, было слишком болезненным.
Импульс золотого света прокатился по территории Великого прелата Оунда. Его Великодушие завершило строительство еще одного зиккурата, к радости его поклонников.
— Гахей бросает игру, — отметила Калдения.
В какой-то момент во время игры и, вероятно, сам того не подозревая, Никати решил последовать древнему китайскому подходу к укреплениям. Он построил две массивные стены, соединяющие его горные хребты, а затем он сидел в своей степи, разводил лошадей, строил дворцы и развивал поэзию, музыку, искусство и медицину. Он торговал с леди Вексин, чьи караваны к настоящему времени достигли каждого уголка планеты, и отбил две попытки вторжения Прайсена Ола, но он не проявлял никаких признаков расширения.
— Его цивилизация, похоже, преуспевает, — пробормотала я. — Его рейтинг одобрения высок.
— Изоляционистская политика никогда долго не работает. Для прогресса необходимо взаимодействовать с другими культурами, иначе они превзойдут вас. Как человек его происхождения, он знает это. У него было два шанса вторгнуться на выгодных условиях, и он намеренно проигнорировал оба.
Человек его происхождения, да? Я наклонилась к ней ближе.
— Когда вы узнали?
Калдения пожала плечами.
— Сразу же. Это ослепительно очевидно. Их попытка сохранить тайну была основательно и сработала бы, если бы у меня не было глаз и мозгов.
По арене пронесся предупреждающий сигнал. Осталось пятнадцать минут.
Мой наушник ожил от голоса Шона.
— Косандион говорит, что независимо от того, что произойдет дальше, мы должны позволить этому разыграться.
Что бы это значило? Ничего хорошего точно ждать не приходится.
— Напомни ему, что мы несем ответственность за безопасность наших гостей.
— Напомнил. Он говорит, что берет на себя всю ответственность. Он согласовал это с Ассамблеей Хранителей.
И когда именно у него был шанс сделать это?
— Не имеет значения, что он согласовал. Это наша гостиница.
— Это вопрос как безопасности Доминиона, так и его.
— И ты согласился с этим?
— Если с ним что-нибудь случится, мы потеряем гостиницу. Я обеспечу его безопасность. Что бы ни происходило между кандидатами, это честная игра.
Я собиралась поспорить, но я позволила Косандиону сразиться с Суркаром на ножах, несмотря на все свои суждения.
Калдения наклонилась ко мне, ее голос был сдержанным.
— Что происходит?
— Ваш племянник чего-то ожидает, и он не хочет, чтобы мы вмешивались.
— Как раз вовремя, — сказала Калдения. — Я уже начала беспокоиться, что мы пропустим шоу.
Громкий звон колокола разнесся по арене. Игра была окончена. Пять кандидатов отошли от стола и разошлись, чтобы воспользоваться различными удобствами. Гуманоидный помощник Оунда встал, поклонился ему и покинул сцену. Оунд подкатил свой высокотехнологичный аквариум к секции своей делегации, где его встретила восторженная демонстрация плавников.
— Ты выглядишь немного бледной для человека, — сказала Карат. — Вот, съешь немного печенья. Они вкусные.
— Нет, спасибо.
Я не хотела печенья. Я хотела тишины и покоя и упорядоченного устранения трех кандидатов без какого-либо шоу или волнения.
— Результаты подсчитаны, — объявил Гастон, и его усиленный микрофоном голос разнесся по трибунам. — Кандидаты, пожалуйста, займите свои места.
Им потребовалось пять минут, чтобы добраться до своих мест, и я едва могла усидеть на месте от волнения. Шесть кандидатов выстроились в ряд. Никати в простом белом наряде, Бестата в черных доспехах, Оунд в великолепной вуали из оранжевых плавников, Прайсен Ол в своей фирменной синей мантии, леди Вексин в полупрозрачном платье в стиле кафтана цвета шалфея с целым лесом золотых аксессуаров, торчащих из ее волос, и Амфи в серебристом платье. Они повернулись к Косандиону, который восседал на троне со всем достоинством человека, правящего межзвездной нацией.
Трое уйдут, трое останутся. Почти у цели.
— На шестом месте, финишировав с наименьшим счетом, — провозгласил Гастон, — стал… Никати из Гахеи.
На экранах появился рейтинг Никати. Его люди были счастливы и сыты, а численность населения была высокой, но его технический результат отставал от других участников. Его армия, хотя и многочисленная, была вооружена устаревшим оружием, а его культура была слишком однородной. Его нация была в застое.
Когда Никати играл в шахматы с Косандионом, он накопил свои ресурсы, а затем атаковал, развязав цепочку атак и расставив ловушки по всей шахматной доске. К тому времени, как Косандион отразит одну атаку, следующая уже была на подходе. Калдения была права. Тайный принц намеренно проиграл игру.
— Еще сто лет, и он будет побежден, — пробормотал Дагоркун.
— Или нет, — сказала Карат. — Пока у человека есть прочный фундамент, нация не падет.
— Эволюционируй или умри, леди Карат, — сказал Дагоркун с бесстрастным лицом. — Но вы должны упорствовать в своей ксенофобии. Чем дольше Анократия остается закрытой нацией, тем лучше для Орды.
— Что так? — Карат сверкнула клыками.
Дагоркун откинулся назад с задумчивым выражением на лице.
— Однажды Анократия проснется, выглянет из своего собственного пупка и увидит знамена Орды со всех сторон. Ммм, я живу ради этого дня.
— Не беспокойтесь, заместитель хана. В тот день вы увидите меня с мечом на пороге вашего дома.
— Дети, вы двое можете помолчать? — огрызнулась Калдения.
— Вы вели себя достойно и уверенно, — произнес Косандион. — Для нас поистине большая честь быть удостоенными вашего присутствия. С большим сожалением Доминион должен попрощаться с вами.
— Для меня это было привилегией, — сказал Никати. — Я был согрет светом Доминиона, и я буду хранить память о нем в глубине моего сердца.
Калдения повернулась и посмотрела на меня.
— Я же говорила.
Косандион кивнул.
— Чего вы просите у Доминиона?
Никати поднял голову.
— Двадцать семь лет назад король Кролли занимал трон Восточной Гахеи. Его предали. Его дядя, Толити, восстал против него, привел войска в Хрустальный дворец и убил королевскую семью. Он заявил права на трон и начал кровавое царствование террора и репрессий.
Типично. В королевствах Гахеи родословные играли с тронами как под музыку со стульями, и тот, кто не успевал занять место, когда музыка прекращалась, обычно умирал.
— Два человека избежали той резни, — продолжил Никати. — Первым был племянник короля, младший сын его второго брата. Ему было всего два года. Мальчик был тайно вывезен одним из повстанцев, что был предан королю.
И я точно знала, кем был этот мальчик.
— Вторым был Артоннда, третий консорт короля. Ему было доверено бесценное сокровище королевской линии. Гнев Огня, оружие и корона, генетически связанная с линией Кролли. Когда Его Величество понял, что дворец потерян, он сорвал Гнев со своей головы, отдал его своему консорту и втолкнул Артоннда в спасательный челнок, приказав ему любой ценой сохранить корону. Его Величество остался со своей семьей, в то время как Артоннда сбежал в Доминион. Там он предложил корону Суверену в обмен на убежище.
На арене стало так тихо, что можно было услышать падение булавки.
Раздался голос Никати.
— Сегодня я прошу Доминиона вернуть мне Гнев Огня.
Тишина растянулась на долгий, мучительный вдох.
— Ваша просьба удовлетворена, — объявил Суверен. Ресвен поднялся, держа в руках резную деревянную шкатулку.
Шон создал лестницу между сценой и тронным утесом. Никати поднялся по лестнице, каждый шаг был решительным заявлением. Ресвен пошел ему навстречу.
Экраны увеличили изображение, фиксируя каждое движение в мельчайших деталях.
Никати открыл шкатулку и достал корону. Это был изящный полумесяц из светлого металла, две руки из переплетенных металлических ветвей с тонкими листьями, соединенные сзади тонкой цепочкой. В середине, где ветви сходились на лбу владельца, большой драгоценный камень сверкал белым огнем. Что-то, что один из высших эльфов Толкиена, возможно, видел во сне.
Никати осторожно поднял корону перед собой и посмотрел на нее.
— Почему он колеблется? — пробормотала Карат.
— Она убьет самозванца, — сказала Калдения. — Гнев Огня примет его, только если он принадлежит роду.
Кульминацией всей жизни Никати стал этот момент. Если бы я была там, наверху, стоя с короной семьи, которую я никогда не держала в своих руках, я бы задалась вопросом, лгали ли мне все это время люди, которые меня вырастили. Повтора не будет.
Никати глубоко вздохнул и надел корону на голову.
Драгоценный камень вспыхнул красным, будто в его недрах извергся миниатюрный вулкан. Тело Никати дернулось назад, застыв. Его руки согнулись, ладони сжались в кулаки. Он поднял голову к небу и закричал, его глаза сверкали огнем драгоценных камней.
Волна магии вырвалась из него, прямо вверх, как поднятое знамя, настолько сильная, что у меня застучали зубы.
«Гертруда Хант» дрожала, содрогаясь. Я воткнула посох в пол и направила магию по гостинице, давая ей успокоение.
Столб пылающего огня охватил Никати, гудя, как высоковольтный провод. Он кричал, его лицо было искажено маской боли, но не было слышно ни звука.
Я напряглась, вращая свою силу вокруг него, пытаясь минимизировать воздействие.
Магия мигнула и исчезла. Никати споткнулся, внезапно высвободился, поймал себя и поднял голову.
Драгоценный камень приобрел насыщенный янтарный цвет, переливающийся более глубокими оттенками золотисто-коричневого. Точный цвет глаз Никати.
Белое одеяние соскользнуло с тела принца, обнажив под ним светлые боевые доспехи.
— Доминион приветствует Изаротт, — сказал Суверен.
Таким образом, Косандион только что официально признал его правителем Восточной Гахеи. Будет война.
Никати открыл рот. От него исходила магия, шепот сдерживаемой силы.
— Изаротт приветствует Доминион.
Он повернулся и спустился по лестнице. Делегация гахеев поднялась как один и последовала за ним вниз по пандусу из своей секции, через мост к порталу. Еще несколько вдохов, и они исчезли.
— Мы сделаем небольшой перерыв! — объявил Гастон.
— НА ПЯТОМ МЕСТЕ, ЗАНЯВ ВТОРОЕ МЕСТО С НАИМЕНЬШИМ РЕЗУЛЬТАТОМ, — сказал ГАСТОН, — … Леди Бестата из Дома Меер.
На экранах появились баллы Бестаты. Сила ее армии была выше всяких похвал по сравнению с Никати. Ее рыцари были хорошо обучены и дисциплинированы, ее лучники имели технологически продвинутое оружие, а ее крепости были чудом военной инженерии. Но за все это пришлось заплатить. Ее население было грамотным и хорошо разбиралось в математике, но искусство и гуманитарные науки практически отсутствовали. Она вложила в религию минимум средств, что каким-то образом привело к отставанию медицины и уменьшению продолжительности жизни. Ее экономика была в стагнации. Ее население было дисциплинированным и патриотичным, но они не были счастливы.
Я реально думала, что она должна была набрать больше очков, учитывая, что она явно выигрывала войну у Амфи, но Доминион, должно быть, придавал большое значение качеству жизни.
Бестата тоже не была счастлива. Ее фирменная насмешка вернулась, и она выглядела так, будто хотела отрезать кому-то голову. Дом Меер выстроился позади нее, словно они собирались штурмовать Косандиона на троне.
— Войны обходятся дорого, — сказал Дагоркун.
— Особенно с тем успехом, с которым она их проводит, — сказала Карат. — Это довольно поучительно.
— Хочешь запись ее игры? — спросила я.
Глаза Карат вспыхнули.
— С удовольствием, это мне понравится. Знаешь, кому еще это понравится?
— Лорду Сорену?
Она усмехнулась и кивнула.
— Мой отец будет очень доволен. Да ведь он может даже улыбнуться.
— Ты должна подготовиться на случай, если его лицо разобьет улыбка.
Она усмехнулась.
Дагоркун наклонился к Карат, чтобы посмотреть на меня.
— Заместитель хана, ну конечно, и вас я отправлю домой с копией.
— Спасибо. Моя мама найдет ее очень полезной.
— Почтение к родителям имеет первостепенное значение, — сказала Карат.
— Да. Это наш священный долг.
Они обменялись взглядами.
Дому Меер удалось достичь невозможного. Орда и Святая Анократия объединились бы ради шанса надрать им задницы.
— Что вы просите у Доминиона? — спросил Косандион.
Бестата разжала зубы.
— Дом Меер желает только одного, того, что может даровать нам только Суверен.
— Вот оно, начинается, — пробормотал Дагоркун.
— 3, 2, 1, - прошептала Карат.
— Договор о взаимной защите между Домом Меер и Доминионом! — объявила Бестата.
Калдения вздохнула.
— В моей власти даровать его, это не подлежит сомнению. — Косандион сделал паузу. — Однако Дому Меер не хватает полномочий для заключения такого договора.
Бестата открыла рот, но Косандион еще не закончил.
— Дом Меер — часть нации. Соглашение между этой нацией и Доминионом уже существует. Вы поклялись Святой Анократии. Сделайте другой запрос.
— Значит, слово Доминиона ничего не значит? — Бестата зарычала. Дагоркун втянул воздух сквозь зубы.
— Остынь, — сказала Карат певучим голосом.
Входящее сообщение толкнуло меня. Я открыла экран и прослушала его. М-да.
Вперед выступил пожилой мужчина-вампир.
— Нам было обещано благо. Вы должны даровать его. Таковы были условия.
Ресвен встал.
— Неверно. Вам было обещано озвучить просьбу. В условиях контракта, который вы подписали, четко указано, что Доминион рассмотрит все разумные запросы. Ваша просьба не является разумной. Такой договор будет сразу же аннулирован. Более того, он может привести к конфликту между Святой Анократией и Доминионом.
— Это не имеет значения! — Бестата скрестила руки на груди.
— Как капризный ребенок, — прошипела Калдения.
— Исполните нашу просьбу!
Карат встала и взревела, ее голос разнесся по трибунам.
— Хватит! Ты позоришь всех нас!
Бестата развернулся к ней.
— Если у Дома Крар есть претензии, пусть они придут сюда и потребуют возмещения ущерба!
Рука Карат потянулась к мечу.
Шон усмехнулся мне в ухо.
— Пусть они сражаются.
Иногда я задавалась вопросом, действительно ли он понимает всю эту историю с гостиницей.
Портал активизировался. А вот и они.
— Леди Карат, — сказала я тем, что она назвала моим пугающим голосом хранителя. — Займи свое место.
Она пристально посмотрела на меня.
— Кое-кто другой имеет приоритет.
Девять вампиров прошли по мосту к сцене, лидер впереди, а остальные парами за ней. Рыцари-вампиры с возрастом становились все крупнее и седее, но эти рыцари были на другом уровне. Будучи итак огромными и широкоплечими в черных доспехах, их развевающиеся красные плащи делали их еще больше.
Выражение лица Карат расслабилось, и она плюхнулась на свое место. Шок ударил Бестату по лицу.
Новоприбывшие остановились как один. Их лидер, импозантная рыцарша средних лет с темно-серой кожей и пронзительными голубыми глазами, уставилась на Дом Меер и подняла руку, держа свиток в кулаке.
— Приказ от Главнокомандующего — прогремела она.
Дом Меер преклонил колено.
Герольд Главнокомандующего нажала большим пальцем на край свитка. Он раскрылся, разворачивая пергамент, испещренный черными символами Священной Анократии и подписанный красными чернилами Главнокомандующего с его символом. Я выбросила на экраны видеообращение, которое получила пять минут назад. Свиток предназначался Дому Меер, как доказательство официального приказа. Видеообращение было для всех.
Массивный пожилой вампир в богато украшенных доспехах уставился на Дом Меер. Угроза и власть исходили от него в равных долях. Это была всего лишь запись, но в его глазах было столько силы и доминирования, что я почувствовала желание склонить голову, просто чтобы мне не пришлось выдерживать этот взгляд.
— Дом Меер, — нараспев произнес Главнокомандующий. Это прозвучало как обвинение. Дом Меер коллективно вздрогнул.
— Поспешите в Высокий замок, чтобы вы могли стать свидетелем казни вашего наставника и маршала, пока я размышляю о судьбе вашего Дома.
Экраны потемнели.
Вампиры не краснели и, как правило, не бледнели, но лицо Бестаты приобрело странный пепельный оттенок, будто она мгновенно смертельно заболела.
— Она обрекла на смерть своих дядю и тетю, — с благоговением прошептала Карат.
— Неужели она не понесет никакой ответственности? — спросил Дагоркун. — Ее Дом послал ее сюда. Ей было приказано это сделать.
— Ты не понимаешь. — Лицо Карат стало печальным и скорбным. — Дом Меер отказался сражаться на Нексусе. Трусость — это грех, поэтому Иерофант судила их за это преступление. Она милосердна, поэтому она отлучила их от церкви и надеялась, что они прислушаются к ее предупреждению. Вместо этого Дом Меер прислал сюда Бестату с этим нелепым требованием. Это измена, а предателей судит Главнокомандующий. К Главнокомандующему не обращаются за милосердием. Он не прощает. Он наблюдал за ними, и как только Бестата и ее рыцари вошли в гостиницу и прекратили связь, Главнокомандующий, должно быть, схватил маршала и наставника их дома.
Никто не мог предупредить ее. Если бы только она знала, что произошло, она могла бы попросить о чем-нибудь другом, и ее тетя и дядя могли бы остаться в живых. Когда она произнесла эти бессмысленные слова, требующие заключения договора, она взмахнула мечом, который обезглавит их.
Герольд убрала свиток.
— Присоединяйтесь к нам в нашем путешествии к Высокому Замку. — Это не звучало как просьба.
— Может ли она попросить убежища? — спросил Дагоркун.
Карат покачала головой.
— Она не будет. Судьба их маршала и наставника решена, но все еще есть небольшой шанс, что ее Дом может выстоять. Она отправится в Высокий замок, чтобы на коленях молить о пощаде своих людей.
Рыцари герольда разделились, образовав две колонны.
Бестата повернулся к Шону и Косандиону. Ее губы были бескровными.
— Спасибо за ваше гостеприимство, хранитель гостиницы.
Шон кивнул.
Бестата сглотнула и зашагала между двумя колоннами рыцарей герольда. Ее люди последовали за ней молчаливой, мрачной вереницей.
— Главнокомандующий благодарит «Гертруду Хант» за сохранение Дома Меер, что они остались в добром здравии за их суждение, — объявил герольд. — Мы прощаемся с вами.
Она повернулась и последовала за остальными рыцарями через мост. Я проследила за ними до портала, пока они не исчезли.
— Мы сделаем еще один короткий перерыв, — сказал Гастон.