«Геймдэй», «Геймдэй»! Хлопайте с нами целый день! Оунд умбол — наш герой, делай как мы и рот закрой! Виихуу! (встряхиваем помпонами)
Не имеет смысла, но рифмуется!
Четыре кандидата стояли на сцене, ожидая результатов. Оунд, казалось бы, безмятежно плавал, если только до этого вы никогда не были знакомы с умболами, и не уловили легкую дрожь его плавников и выпрямленного хвоста. Амфи выглядела уверенной, ее плечи были расправлены, спина прямая. Рядом с ней Прайсен Ол просто ждал, его лицо было красивым и пустым. Леди Вексин улыбалась, выглядя невинно бестолковой. Во время перерыва лес ее золотых украшений для волос был убран, остался только золотой гребень, похожий на кокошник, скромно украшенный фиолетовыми драгоценными камнями размером с виноградину.
На арене воцарилась тишина. Ората из процесса выбывания выжимала драму до последней капли. Видимо коронация мятежного короля Гахеи и почти полное уничтожение Дома вампиров не были достаточно захватывающими.
Включился большой центральный экран, расположенный над выходом к порталу, показывая таблицу, состоящую из четырех строк и нескольких столбцов, помеченных категориями оценки «Прогресса»: культура, медицина, наука и т. д. Последняя колонка была обозначена как «Общий балл».
— Для меня большая честь и привилегия объявить сейчас результаты игры, — провозгласил Гастон. — На третьем месте… Оунд из умбол!
Имя Оунда появилось в третьем ряду сверху с заполненным количеством баллов в его колонках. Умболы разразились своей версией аплодисментов, и мне пришлось отвести взгляд, потому что визуальная какофония машущих плавников и цветов была хуже, чем смотреть на стробоскоп.
Боковые экраны над секциями делегатов отображали подробную разбивку его статистики и стратегии. Его население было счастливым, его экономика была стабильной, хотя и немного менее разнообразной, чем могла бы быть, а уникальные военные подразделения, созданные им, без проблем защищали владения. Оунд сумел пройти всю игру, ни на кого не нападая. Вместо того, чтобы полагаться на завоевание грубой силой, Оунд подкрадывался к поселению, которое хотел аннексировать, и посылал туда своих миссионеров. Миссионеры строили школы, больницы и храмы, которые в скором нанимали бы на работу людей. Ему потребовалось бы пара поколений на идеологическую обработку населения, а затем те добровольно присоединились бы к нему.
Однако он не смог просчитать врожденный у гуманоидных существ трайбализм[20]. Его монорелигиозность создала пространство для предвзятости и дискриминации в отношении менее или иначе набожных. По мере того, как развивалась его наука, развивалось и свободное мышление, потому что наука зависела от того, чтобы подвергать сомнению все, а бог не мог позволить себе подвергаться сомнению. Ему пришлось подавить определенные отрасли естественных наук, чтобы подавить гражданские беспорядки, и за это у него сняли большое количество баллов.
— На втором месте… — прогремел Гастон, — … Прайсен Ол от каев! — Имя Прайсена Ола появилось в таблице на большом экране, во второй строке сверху. Его статистика и результаты заменили результаты Оунда на боковых экранах, предлагая подробный разбор его стратегии. Каи не аплодировали. Вместо этого они в ритмичном одобрении топали, вонзая свои шесть конечностей в пол.
Прайсен остановился на военной республике с ограниченными представительством, правами граждан и ориентацией на завоевания. Его нация быстро превратилась в безжалостную силу завоевателей. Прайсен не ввязывался в крупномасштабные войны. Он находил цель, которую, как он знал, мог захватить, и уничтожал ее, расширяя свою нацию по кусочку за раз. В течение первой половины игры он постоянно находился в состоянии войны, но это не мешало жизни простых граждан. В отличие от Бестаты, он вкладывал деньги в искусство, науку и торговлю. Его столица была сияющей жемчужиной цивилизации.
Однако он также полагался на рабский труд, и как только он исчерпал запасы варварских поселений в непосредственной близости от него, источник свободных рабочих иссяк. Переход на оплачиваемую рабочую силу оказался дорогостоящим и трудным. Инфляция в сочетании с нехваткой рабочей силы привела к коррупции и уклонению от уплаты налогов. В массивных ногах колосса начали появляться трещины, и две его неудачные попытки прорваться через чудовищные укрепления Никати только расширили их. Тем не менее, его баллы были на 62 очка выше, чем у Оунда.
Две девушки, оставшиеся на сцене, не могли более разительно отличаться друг от друга. Амфи стояла прямо, как шомпол, с каменным лицом, похожая на меч, который кто-то воткнул в пол. Она не прекращала теребить тяжелое серебряное ожерелье на своей шее, поглаживая его, словно это был талисман. Леди Вексин улыбалась Косандиону. Он наблюдал за ней с бесстрастным лицом. Она слегка подмигнула ему.
— На вершине таблицы лидеров, с впечатляющим результатом на целых 107 очков выше, чем у ее ближайшего соперника… — сказал Гастон.
Пауза затянулась. И растянулась.
И растянулась…
— Находится Леди Вексин из Храма Желания!
Амфи отступила на полшага назад. В секции Храма свита леди Вексин сняла вуали и размахивала ими, сверкая на половину галактики.
Баллы леди Вексин заполнили экраны, ее имя сияло золотым светом в самом верху таблицы. Она царила безраздельно. Она успешно перешла к монархии с демократически избранным законодательным органом. Она установила меритократию[21], позволив проявляться талантам, и гарантировала свободу вероисповедания, организовав представителей различных сект в «духовный совет», чтобы они могли давать ей мудрые советы и ссориться лично, а не через своих последователей. Она перенаправила пагубный трайбализм, развивая организованные виды спорта.
Ее торговая сеть была превосходной. Она ввела политику, которая предлагала дополнительные вознаграждения за открытия, поэтому ее караваны не только привозили разнообразные товары, но и узнавали о новых технологиях и культурах, а затем доставляли эти знания на родину, чтобы получить солидную выплату.
Несмотря на то, что она держалась подальше от крупных конфликтов, у нее были надежные вооруженные силы. Она позволила одному из поселений варваров развиться в цивилизацию из 3 городов, и когда она строила новые военные подразделения, она посылала их на границу с этим государством из трех городов, чтобы отражать их набеги и проводить небольшие вторжения, всегда останавливаясь перед завоеванием или истощением врага. Как только ее военные подразделения были закалены в этих войнах, она отправила их с караванами в качестве охраны. Ее народ был процветающим, здоровым, счастливым и гордился тем, что принадлежит к ее нации.
— Эта девушка — дочь своей матери, — пробормотала Калдения. Я посмотрела на нее.
— Ее мать всегда имела долгосрочные планы. Она действует так же. Принято считать, что невозможно построить фундамент для успешного развивающегося общества, не пройдя хотя бы краткий период рабства на ранних стадиях игры. Когда цивилизация находится в зачаточном состоянии, войны с небольшими поселениями обеспечивают постоянный поток пленных. В тех случаях низкий уровень технологий и образования, и крупные укрепления и стабильное снабжение продовольствием имеют решающее значение. Рабство — самый эффективный ответ.
— Рабство никогда не должно быть ответом.
— Вексин разделяет твое мнение. Она обошла его с помощью своей многоуровневой системы гражданства. Это требует очень глубокого понимания игры. Только один известный игрок использовал такую стратегию, и то он мог заставить ее работать только в половине случаев.
— Кем он был?
Калдения поджала губы.
— Отцом Косандиона.
Ох. Вся ее стратегия была данью уважения. Доминион был очень одержим этой игрой, и они не могли этого не заметить. Косандион тоже не пропустил бы это.
Я взглянула на Косандиона. Он изучал экран, казалось бы, глубоко погруженный в него.
— В отличие от некоторых, у нее есть талант. — Калдения уставилась на Амфи, как на червяка. — Печальное зрелище для Доминиона.
— И последняя из четырех — Амфи из Бехуна!
Имя Амфи появилось в нижнем ряду. У нее была основа для успешного государства, но война с Бестатой высосала все деньги из ее казны и деморализовала население. Она обыграла Бестату на 24 очка благодаря своим культурным достижениям, но проиграла Оунду на 7. Теперь она смотрела на экраны с каким-то странным расслабленным выражением лица.
— Я предполагаю, что это часть без вмешательства, — пробормотал Шон в наушник.
Мой пульс ускорился.
— Пожалуйста, сохрани ему жизнь.
— Дина, — сказала Ее Милость, настойчивость вибрировала в ее голосе. — Что бы ни случилось, это либо ослабит позицию Косандиона, либо сделает ее неоспоримой. Если ты решишь это за него, ты отнимешь у него победу. Обещай мне.
— Что, если он умрет?
— Тогда он не достоин сидеть на этом троне.
Мы с «Гертрудой Хант» были связаны. Потеря гостиницы вырвала бы мое сердце, но у меня остался бы Шон. Я любила его больше всего на свете. Калдения любила своего племянника. Ради его безопасности она пожертвовала всем, кроме своей жизни, и даже она была едва ли в сохранности и навсегда изменена. Косандион знал, что за ним охотится убийца. Должно быть, он принял меры, потому что заранее связался с Ассамблеей Хранителей. Калдения не стала бы рисковать его жизнью, если бы не была уверена в его приготовлениях.
Это шло вразрез со всем, чему меня учили.
Но Шон был с Косандионом. Небольшая гора, поддерживающая трон, была в основном треугольником, расположенным на боку, со склоном, обращенным к сцене. Вершина треугольника, где был установлен трон, находилась на высоте 20 футов над сценой. Нижняя часть треугольника, как и нижняя часть сцены, была скрыта в моих поддельных облаках. По горизонтали сцену от склона отделяло 15 футов свободного пространства. Атакующий должен был бы преодолеть эти 15 футов, затем взбежать по склону длиной 30 футов, минуя Ресвена и Миралитт, и только тогда он оказался бы на расстоянии удара. Это дало бы и Шону, и Косандиону время, чтобы подготовиться.
— Сделай это для меня, и я никогда этого не забуду, — сказала Калдения. — Я потратила годы, планируя посадить его на трон. Пожалуйста, не дай этому развалиться сейчас.
В последнее время она часто говорила подобные вещи.
— Хорошо. Я буду сидеть сложа руки. — Я надеялась, что не пожалею об этом.
Калдения взяла меня за руку, сжала и отпустила. Вау.
— Я проиграла, — сказала Амфи, ее усиленный микрофоном голос эхом разнесся по арене. — Я проиграла рыбе.
Как не красиво.
Прайсен Ол посмотрел на Амфи. Она медленно повернула голову. Их взгляды встретились.
Философ побежал через сцену к маленькой горе, его глаза были прикованы к Косандиону на троне.
В секции наблюдателей за шесть мест от меня Томато вскочил на ноги и изверг перламутровый шар размером с баскетбольный мяч. Шар устремился к трону.
Я зажала пришельца, зеленого медведя, в тиски корней «Гертруды Хант». Никто не мог обвинить меня за то, что я его захватила. Он представлял своими действиями опасность для наблюдателей.
Прайсен Ол прыгнул. Нет, он не прыгнул, он полетел, словно у него были крылья, взлетев на целых тридцать футов в сторону Суверена по резкой диагональной линии. Человеческое существо не могло такого сделать.
Шон активировал барьер вокруг секции каев.
Прайсен набрал максимальную высоту и понесся по воздуху к Косандиону на встречном курсе с шаром. Он что, левитировал? Что, черт возьми, это было? Я могла спокойно выхватить его из воздуха… Эх!
Правая рука Прайсена метнулась к шару. Его пальцы коснулись его, и шар лопнул, как мыльный пузырь, выпустив свернутый кнут. Прежде чем он смог упасть, Прайсен схватил его в воздухе и размахнулся. Кнут просвистел, проходя по широкой дуге, потрескивая красными молниями.
Да это хлыст-меч! Изготовленный не из кожи, резины или паракорда[22], а из острых, как бритва, металлических сегментов, соединенных светящейся мононитью. В развернутом виде это был 20-футовый хлыст, который мог обезглавить человека одним щелчком. Сложенный, он превращался в 4-футовый меч, сегменты которого собирались в гибкое лезвие.
Время замедлилось. Прайсен все еще был в воздухе, бросая вызов ограничениям человеческих возможностей и гравитации, летя к Косандиону по медленно снижающейся траектории. Хлыст-меч наносил сокрушительный удар. Он был нацелен в голову Косандиона.
Сегменты с лезвиями заскулили, когда хлыст завершил свой круг. Косандион предвидел это, но не сделал ни малейшего движения, чтобы как-то уклониться.
Леди Вексин метнулась к краю сцены, взмыла в воздух, как пуля, и вытащила кинжал из декольте. Прайсен Ол не заметил ее приближения. Она подхватила его сзади, обхватив одной рукой за шею, как любовница, и вонзила кинжал ему между лопаток.
Прайсен отпрянул назад с искаженным от шока лицом. Конец хлыста дрогнул, просвистев в футе от носа Суверена. Косандион наблюдал за происходящим с легким интересом, словно это была какая-то случайная диковинка.
Леди Вексин сбросила Прайсена Ола с горы. Он пронесся по воздуху, крутанулся, скручивая свое тело при падении, и приземлился недалеко от центра сцены. Нож все еще торчал у него из спины. Ярко-красная кровь растекалась по его одежде.
Леди Вексин спустилась вниз и приземлилась у края сцены, спиной к тронной горе, преграждая путь к Косандиону. Это, должно быть, был прыжок с технической поддержкой. Гравитация не делала исключений.
Прайсен Ол левой рукой вытащил из-под мантии шприц и вонзил его себе в бедро.
Леди Вексин сделала шаг к нему. Теперь в ее лице не было ничего милого или кокетливого. Она выглядела так, как могла бы выглядеть Цианид, когда охотилась на свою добычу.
— Будь оно проклято! Я сделаю это сама! — зарычала Амфи.
Ее ожерелье растаяло, скользнув под платье. Жидкий металл соскользнул с ее коротких рукавов вниз по рукам, покрыл ладони и затвердел, превратившись в четырехдюймовые когти.
Она, до смешного быстро, бросилась вперед.
Мы с Шоном одновременно запечатали секцию бехунов и погрузили делегацию в пол по самые подмышки.
Леди Вексин скользнула вбок на перехват. Амфи попыталась вцепиться в нее своими новыми когтями. Леди Вексин поймала правое запястье Амфи правой рукой, дернула его вперед, и двигаясь по инерции своего противника, вытянула ее руку и вывернула локтем вверх. Амфи ахнула. Леди Вексин ударила тыльной стороной левой ладони в локоть Амфи.
Рука хрустнула с сухим треском. Амфи вскрикнула.
Леди Вексин отпустила поврежденную руку, развернулась позади Амфи, схватила ее за другое запястье обеими руками, потянула ее на землю, будто Амфи ничего не весила, упала на одно колено и сломала левую руку Амфи. Весь бой закончился на двух дыханиях.
— Храни нас богиня, — прошептала Карат.
— И Косандиона, — сказал Дагоркун.
Карат кивнула.
Ого. Леди Вексин повторила бой Косандиона с Суркаром. Та же тактика: захват запястья, наклон противника вперед, выбивание руки. Только она не остановилась на одной руке, как это сделал он.
Амфи легла на спину и взвыла от боли. Делегация бехунов завыла вместе с ней, подпевая ее страданиям.
Оунд замер в своей среде обитания и медленно перевернулся вверх брюшком, его плавники безвольно повисли.
— Умбол пал! — закричал в наушник Шон.
— Все в порядке, он просто потерял сознание.
Леди Вексин перешагнула через Амфи и направилась к Прайсен Олу. Он в гримасе оскалил зубы и замахнулся на нее хлыстом-мечом. Сегментированные лезвия пронзили воздух, готовые растерзать ее. Леди Вексин отступила в сторону, и хлыст рассек сцену, задев камень.
Леди Вексин вытащила золотой гребень из волос.
Прайсен Ол снова замахнулся, посылая хлыст по разрушительной горизонтальной кривой.
Леди Вексин не пыталась уклониться.
Лезвие хлыста приблизилось к ней. Хлыст-меч должен был разрубить ее пополам, но каким-то образом она все еще стояла, а хлыст был полностью вытянут между ними двумя.
— Гребень для волос! — Дагоркун сплюнул от удивления.
Она поймала нить хлыста-меча между зубьями гребня.
Прайсен отдернул хлыст. Нить оборвалась, разбросав половину сегментов на землю. Прайсен Ол попятился и щелкнул поврежденным хлыстом. Оставшиеся сегменты соскользнули вместе, образуя лезвие.
Леди Вексин присела на корточки, изящно, словно танцуя, отложила гребень и подобрала один сегмент.
Прайсен Ол наблюдал, сосредоточенный на каждом ее движении.
Она зажала сегмент между большим и указательным пальцами, держа его поперек тупого корешка, показала его Прайсен Олу, выпрямилась, и снова двинулась вперед, неторопливая, неумолимая, невредимая.
Он направился к ней, легко ступая, несмотря на нож в спине и кровавый след, тянувшийся за ним. Они наблюдали друг за другом, пока двигались, каждый шаг, каждое минутное изменение веса были обдуманными и рассчитанными.
Софи, правительница своей планеты и жена Джорджа, однажды сказала мне, что жила моментом непосредственно перед столкновением, когда и она, и ее противник знали, что их жизни висят на волоске. Это был мир возможностей, бесконечная вселенная, которая сжималась до одного удара, как только они начинали двигаться. Я, наконец, поняла, что она имела в виду.
Прайсен Ол нанес удар, человеческое пятно, слишком быстрое, чтобы глаз мог уследить за ним. Леди Вексин пронеслась мимо него. Они сделали несколько шагов друг мимо друга. Она держала в руке его меч. Прайсен Ол ничего не держал. Глубокая красная линия пересекала его горло. Его глаза остекленели. Он споткнулся и рухнул.
Позади меня, во втором ряду секции наблюдателей, Первый Ученый издал крик чистой муки.
Леди Вексин повернулась к Суверену.
— Вы удовлетворены выполнением нашего контракта, Летеро?
— Да, — сказал Косандион, и леди Вексин улыбнулась.
— И на этом все! — На сцену вышел Гастон. — Пожалуйста, присоединяйтесь к нам завтра для захватывающего завершения величайшего супружеского отбора в галактике!
Он поклонился.
Леди Вексин неторопливо направилась к своей секции. Я уронила Прайсена Ола и Амфи сквозь пол прямо в медотсек.
ЭКРАН ПЕРЕДО МНОЙ ПОКАЗЫВАЛ КЛУКА, ОДНОГО ИЗ ДВУХ УЧЕНИКОВ Первого Ученого. Они выглядели почти одинаково, но кончики перьев Клука имели чуть более выраженный розовый оттенок.
— Первый Ученый хотел бы узнать…
— Вы хотите его увидеть? — спросила я.
Клук исчез, оттолкнутый от экрана, и на его месте возник Первый Ученый с растрепанными перьями и красными кругами вокруг глаз — признак того, что ку-ко испытывает острую боль.
— Я иду!
Я открыла дверь в его апартаменты и сделала в полу желоб в виде детской горки. Несколько секунд спустя Первый Ученый выпал из потолка медотсека, расправил крылья и встал рядом со мной.
Я обернулась. Передо мной две квадратные камеры располагались бок о бок с расстоянием в шесть футов между ними. Задняя стенка каждой камеры была из железобетона с титановым покрытием космического класса, в то время как три другие стороны были из прозрачной пластистали. В центре каждой камеры располагался медицинский блок. В левой камере была Амфи, в правой Прайсен Ол. Обоим пациентам дали успокоительное.
Я заперла оборотня в ее собственных покоях. Она в основном спала, так как ее тело делало все возможное, чтобы исцелиться. Иногда она просыпалась достаточно надолго, чтобы поесть, а затем снова засыпала. Шон навестил ее. Они проговорили около часа, после чего она спала 14 часов подряд.
Первый Ученый вгляделся в расслабленное лицо Прайсена.
— Он жив? — спросил он приглушенным голосом.
— Да.
— Как?
— Ему очень повезло.
Как-то я слышала историю о хоккеисте, чья яремная вена была порезана коньком во время игры. Он должен был истечь кровью, но он выжил, несмотря ни на что. Прайсен Ол тоже должен был истечь кровью, если бы не медицинский коктейль, который он вколол себе в ногу. Помимо бустера и обезболивающего, в нем содержался коагулянт для заживления ран. Тот пытался остановить кровотечение из спины. По совпадению, он задел яремную вену достаточно, чтобы сохранить себе жизнь, пока на подмогу не пришел медотсек.
— Что с ним теперь будет? — спросил Первый Ученый.
— Это зависит от его мотивов. Если он затаит личную обиду на Суверена, последует наказание. Если он просто наемный убийца, возможно, Косандион найдет ему какое-нибудь применение.
Перья Первого Ученого встали дыбом.
— Я буду умолять Суверена о снисхождении! Прайсен Ол — непревзойденный талант, его нельзя выбросить на помойку.
Правильно. Забавно, что он проигнорировал ту часть о «наемном убийце».
Первый Ученый решил удалиться, закружился по кругу, оглядываясь по сторонам, и, наконец, вспомнил, что я все еще здесь.
— А где выход?
— Может, вам стоит освежиться, прежде чем вы отправитесь на встречу с Сувереном? — мягко предложила я.
Первый Ученый хлопнул себя по голове своей псевдоуказкой, проверяя, есть ли у него шапочка, понял, что ее там нет, и кивнул.
— Очень мудрый совет.
— Я верну вас в ваши покои. Пожалуйста, дайте Тони знать, когда будете готовы запросить аудиенцию.
Я толкнула гостиницу, и она перенесла Первого Ученого обратно на горку и в его покои. Я запечатала потолок позади него.
Двое заключенных спали в своих камерах. Когда они проснутся, им придется чертовски дорого заплатить.
Но ни один из них не умрет. Ассамблее это не понравится. Я могла только представить выражение их лиц. Тем не менее, до сих пор же нам удавалось поддерживать дыхание всех наших гостей. Это же должно было что-то значить, верно?
Я обошла гостиницу в поисках Шона. Он все еще был с Косандионом.
— Привет, — прошептала я.
— Привет.
— Как дела?
— Занят. Бехун пытается отделиться от Доминиона. — Только этого Косандиону и не хватало.
— Я собираюсь получить ответы на некоторые вопросы, — сказала я ему. — Дай мне знать, как все пройдет.
Я ОСТАНОВИЛАСЬ ПЕРЕД ДВЕРЬЮ В ПОКОИ ЛЕДИ ВЕКСИН И ГРОМКО крикнула.
— На пару слов, леди Вексин?
Двери распахнулись передо мной, их отодвинули две служанки в вуалях. Я вошла с Чудовищем, что трусила у моих ног. Со времени моего последнего визита ничего не изменилось. Чистый ручей все также огибал двор из коричневых камней, плавно впадая в широкий пруд. Деревья Удачи с желтыми листьями омывали длинные ветви в воде. Даже леди Вексин была в том же самом месте, откинувшись на шезлонге внутри деревянного павильона на краю пруда.
Я подошла к ней.
— Пожалуйста, садитесь, — пригласила она.
Я села в мягкое кресло. Чудовище прыгнула мне на колени и плюхнулась. Леди Вексин смотрела на воду с безмятежным выражением лица.
— У вас есть вопросы, — сказала она.
— Много.
Она кивнула.
— Я сделаю все возможное, чтобы ответить на них в знак благодарности за ваше гостеприимство.
— Давайте начнем с самого простого. Полет?
— «Гравитационный разрушитель Тула». Крошечный одноразовый гаджет с неточным названием, поскольку на самом деле он не нарушает гравитацию, а просто создает мощный подъем примерно на 7 секунд. Он был прикреплен к моему правому ботинку.
— Звучит небезопасно. — Использовать что-либо с «Тул» в названии означало поставить свою жизнь на кон. Тулсы создали гениальную технологию, которая убивала их с удручающей регулярностью.
— Не совсем так. Он требует много тренировок и взрывается примерно в 25 % случаев. Действительно, использовать что-то, что может вызвать субатомную реакцию в вашем теле — ужасная идея. Не рекомендую.
— Это было впечатляюще, — сказала я ей.
— Спасибо.
— Вас нанял Косандион?
Она кивнула.
— В некотором смысле. Он говорил с кланом Нуан, и клан Нуан предположил, что я была бы отличным решением его проблем.
— Так вы телохранитель?
— Не совсем. — Она снова посмотрела на воду. — Когда люди думают о желаниях, они обычно думают о любви или похоти, в зависимости от того, насколько они циничны. Но есть много других желаний. Богатство. Сила. Свобода… Месть. — Она одарила меня милой улыбкой. Внезапно она, казалось, окуталась силой, которая переполняла ее, непреклонной беспощадной энергией, сдерживаемой, но готовой в любой момент превратиться в оружие. Холодок пробежал по моему позвоночнику.
— Некоторые говорят, что потребность в мести является вторым по силе желанием. Другие считают, что она самая мощная. Я, как и моя мама до меня, являюсь жрицей Мести. Когда просители молятся перед моим алтарем, они обнажают свои обиды, и если их дело достойно, я делаю то, что не могут они. Иногда я — правосудие, но в основном я — месть.
Она шла к Прайсен Олу, как неудержимая стихия. Она не сказала ни единого слова во время того боя. Она не проявила никаких эмоций. Для нее это не было личным. Смотреть на нее, должно быть, было все равно, что смотреть смерти в лицо.
Полузабытые учения Храма всплыли из моей памяти. Жрецы и жрицы Храма учили, что неисполненные желания создают дисбаланс во вселенной. Чем глубже желание, тем сильнее дисбаланс. Приведение к балансу было их священной миссией.
— Гармония, — сказала я.
Она улыбнулась.
— Да.
Амфи и Прайсен Ол сговорились убить Косандиона. Его смерть повергла бы Доминион в хаос.
— Была ли сегодня месть?
— Сегодня был один из редких случаев, когда я предотвратила будущую трагедию. Мой контракт с Косандионом не накладывает на меня никаких ограничений. Он не просил меня охранять его. Он просто попросил меня принять участие в отборе и действовать, если я посчитаю, что мое вмешательство необходимо. Если бы Амфи не выступила, я бы продолжала играть выбранную мной роль до самого конца, выполнила бы свою незначительную просьбу и ушла, никем не узнанной.
— Какое у вас второстепенное желание?
— Очень щедрое пожертвование Храму. Я должна была оставаться в образе. Женщина, утопающая в золоте, конечно, попросила бы больше богатства.
— Я думала, вы попросите, чтобы клан Нуан стал предпочтительным партнером Доминиона.
Она усмехнулась.
— Это главная просьба. Подобное изменение потребовало бы пересмотра всей межзвездной торговли Доминиона. Теперь все это спорно. Не волнуйтесь. Клан Нуан понимает, что не все так просто. Они удовлетворены.
Храм получил бы их пожертвование, клан Нуан резко улучшил бы свою торговлю с Доминионом даже без основной просьбы, а Косандион выглядел бы как безупречный правитель, который предвидел угрозы и нейтрализовал их. Отказ от защиты гостиницы во время нападения был решающим силовым ходом. Чрезмерно поэтичный гость однажды описал пребывание в гостинице как «пребывание на ладони бога», когда все ваши потребности удовлетворяются в абсолютной безопасности. Даже такие маленькие жизненные происшествия, как спотыкание и удар локтем о стойку, не случаются в гостинице. Косандион показал Доминиону, что даже в ладони бога он будет действовать согласно своим собственным планам на случай непредвиденных обстоятельств.
Я посмотрела на нее.
— Это кажется слишком большим, чтобы полагаться на волю случая. Он помогал вам продвинуться? Что, если бы вы выбыли в одном из предыдущих раундов?
Она рассмеялась. Это был легкий, мелодичный смех, теплый и заразительный.
— У Косандиона есть свои недостатки, но он никогда бы не оскорбил меня.
Даже если бы он манипулировал общественным мнением в ее пользу, не было никакого способа подделать результаты испытаний. Она преуспела в дебатах, поразила в части талантов, а затем без особых усилий выиграла игру. И когда хлыст-меч Прайсена Ола метнулся к его лицу, Косандион даже не вздрогнул. Он был полностью уверен в ее навыках.
— Мы с Косандионом в чем-то похожи, — сказала она. — Мы оба с рождения обучались идти по пути, предназначенному для нас. Мы оба хороши в том, что делаем. Он понимает империю. Я понимаю людей. Самым большим беспокойством было то, что Амфи, возможно, вылетит из отбора слишком рано. Есть пределы тому, насколько можно повлиять на общественное мнение перед лицом полного провала.
— Когда вы начали подозревать ее?
— С самого начала. То же самое сделал Косандион. За последнее столетие Бехун стал процветающим. Это своего рода бесцельное процветание без четкого направления. Оно порождает жадность и лень. Они систематически избегали всех призывов внести свой вклад на федеральном уровне. Из всех планет они посылают меньшее количество войск, делятся наименьшими ресурсами и используют больше всего налоговых лазеек, и все же они взывают о помощи каждый раз, когда у них происходит небольшая катастрофа. Они довольны тем, что являются частью Доминиона, пока от них ничего не требуют, и все их усилия направлены на сохранение положения вещей таким, какое оно есть.
Неудивительно. В США каждому штату нравится думать о себе как о маленькой стране. Если бы государства были разделены тысячами световых лет, такое мышление только укоренилось бы.
Появился слуга и поставил на стол поднос с закусками и чаем.
— Спасибо, — пробормотала леди Вексин. Слуга кивнул и удалился.
Она налила две чашки чая и предложила одну мне. Я пригубила его. Это был нежный ароматный напиток с нотами персика и жасмина.
Леди Вексин тоже сделала глоток.
— Предыдущий Суверен игнорировал Бехун, потому что у него были более серьезные заботы. Они приняли недостаток внимания за слабость и становились все более и более наглыми. Косандион намного жестче, чем его предшественник. Его отец был отравлен своими политическими противниками и организовал собственное убийство, его тетя отказалась от империи и убила собственного брата, а Косандион был свидетелем всего этого, зная, что все это было сделано ради него. Это ожесточило его сердце.
Это имело смысл.
— К тому времени, когда Бехун осознал опасность, шанс скрыть их вопиющую коррупцию был упущен. Когда был объявлен отбор, они изо всех сил пытались найти подходящую кандидатку и остановились на Амфи. План состоял в том, чтобы вклинить ее в положение супруги и использовать ее влияние для своей защиты.
— Или убить Косандиона, если она потерпит неудачу?
— Да. Они наняли убийцу, действующего в качестве ее прикрытия. Им пришлось использовать постороннего, чтобы его не отследили до них, и Прайсен Ол идеально подходил под этот проект. Если Амфи выбывает, Прайсен Ол нападает на Суверена. Никто бы не связал его с Бехуном. По крайней мере, покушение на убийство нарушит отбор и создаст достаточно проблем, чтобы выиграть им время для перегруппировки.
— Значит, Амфи отошла от сценария? — спросила я. — Вся галактика видела, как она одарила Прайсена Ола таким взглядом.
Леди Вексин кивнула.
— Высокомерным. Она выходец из богатой семьи, и ее с раннего возраста учили, что она особенная, и что она заслуживает всего, чего хочет. Амфи — нарцисс, сосредоточенная на себе, исключая все остальное, и патологически зависимая от внимания, особенно мужского. Ее самый большой страх — быть высмеянной. Проигрыш Оунду нажал на все нужные кнопки.
— Она хотела наказать Косандиона за свою неудачу?
Леди Вексин кивнула.
— Она бы наказала весь мир, если бы могла. Когда такой человек, как Амфи, бесится, у нее не существует пределов. Если бы она могла уничтожить всех на этой арене одним щелчком пальцев, все мы сейчас были бы атомной пылью.
— А Прайсен?
— Личность скрытого убийцы была загадкой. Перед дебатами я сузила список до трех вариантов, но потом он упомянул о планетофаге. Это не имело особого отношения к обсуждению. Он сунул его туда, потому что был очарован историей о существе, которое путешествовало из мира в мир, пожирая все на своем пути и грустя о себе. С таким же успехом он мог бы написать «противоречивый убийца» у себя на лбу.
В таком виде это казалось очевидным.
Леди Вексин налила еще чаю.
— Я скажу, человек полностью предан. Я ожидала, что они отзовут его, как только поймут на что способна пара хранителей, но ему подали сигнал, и он приложил нехилые усилия. Если вам интересно, я сомневаюсь, что Косандион казнит его. Зачем тратить впустую хорошего убийцу?
— Вы говорите, как Калдения.
Леди Вексин улыбнулась в свою чашку.
— Знаете, я встречала его раньше, — сказала она.
— Прайсена Ола?
Она покачала головой.
— Косандиона. Когда мне было десять лет, у моей матери были дела в столице Доминиона, и она взяла меня с собой, чтобы продолжить мое обучение. Я увидела его издалека во время государственного торжества, поэтому в ту ночь я забралась на его балкон, чтобы рассмотреть поближе. Он увидел меня и попытался преследовать. У нас была прекрасная пробежка по балконам и крышам. Косандион генетически спроектирован так, чтобы быть намного быстрее и сильнее обычного человека, и он привык убегать и превосходить своих охранников. Он отдавал этому всего себя. — Она рассмеялась. — Он был так озадачен, когда не смог поймать меня. Вы бы видели его лицо.
Я видела Косандиона с каменным лицом, властного Косандиона, усталого Косандиона, даже очаровательного Косандиона, но никогда не видела озадаченного Косандиона. Я даже не могла представить это в своей голове.
— Одиннадцать лет спустя он пришел в Храм в поисках моей матери. Калдения просила ее отомстить за смерть брата.
— Ваша мать сочла ее прошение достойным?
— Да. — Этот намек на силу снова закипел под ее кожей. — Косандион хотел подробностей.
— Она рассказала ему?
Леди Вексин покачала головой.
— Это было не его прошение. Если бы его тетя хотела, чтобы он знал, она бы ему сказала.
Ее мать, должно быть, поступила так же, как и ее дочь. Собрала информацию, присвоила личность, проникла во внутренний круг ответственных и, наконец, привела к мучительному и кровавому концу. Чем сильнее была обида, тем суровее было наказание. Месть должна была соответствовать злу, которое породило потребность в ней. Это был единственный способ восстановить гармонию.
— Косандион провел три дня в Храме, пытаясь убедить ее. Мы вместе прогуливались по садам Храма. — Ее голос звучал почти задумчиво.
— Вам он нравится. — Это вырвалось почти само по себе.
— А что тут может не нравиться?
— Он все еще может… — Я позволила этому затихнуть.
— Он не выберет меня. Супруга может быть красивой, любимой, даже почитаемой, но она никогда не сможет стоять сама по себе. Величайший грех, который может совершить супруга — это расколоть базу власти правителя и стать угрозой. Дина, такие люди, как Косандион, не женятся на таких, как я. Они женятся на тех, из кого получаются слабые соперники, а я стала бы очень опасным соперником. Суверен в нем понимает это.
Она была права, но это казалось таким неправильным. Я допила чай.
— И что теперь?
— Завтра мы все встретимся снова. Я полагаю, что отбор будет объявлен недействительным, и будет объявлено о новом отборе, который состоится в ближайшие 3 или около того года с новым списком кандидатов.
— Что вы будете делать? Галактика теперь знает ваше лицо. Разве это не усложнит вам жизнь?
Она элегантно пожала одним плечом.
— Полагаю, я могла бы изменить лицо и тело. Я слишком молода, чтобы уходить на пенсию. Но опять же, возможно, я исчезну на несколько лет. Отправлюсь в приключение, пока колеса галактики медленно вращаются, превращая воспоминания в пыль. Я еще не знаю.
Она, должно быть, знала, каков будет результат с самого начала, и все же она пошла на это. Все, что она делала с того момента, как вошла в гостиницу, и до сих пор было любовным посланием, написанным под звон тонких браслетов, развеванием полупрозрачной вуали и ударом острого, как бритва, кинжалом. Это было восхитительно. И теперь послание было завершено. Завтра она поставит на нем свою подпись, и их пути разойдутся. Это было прощание с Косандионом и девушкой, которая позволила ему преследовать ее по столичным балконам много лет назад.
Я поднялась. Чудовище спрыгнула с моих колен. Я склонила перед ней голову. Она поклонилась в ответ. Я поправила свою мантию и вышла из ее покоев тем же путем, которым пришла.
Форма групповой обособленности, характеризуемая внутренней замкнутостью и исключительностью, обычно сопровождаемая враждебностью по отношению к другим группам. Изначально характеризовал систему первобытных, неразвитых обществ, позднее понятие расширилось и приобрело новые направления.
Принцип управления, согласно которому высшие руководящие должности должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка.
Лёгкий полимерный шнур, изготовленный из нейлона, изначально использовавшийся в стропах парашютов. Паракорд может использоваться для многих иных целей, как военными, так и гражданским населением.