Эту кружку подниму
За дорожную котомку,
За походную суму!
За рекою, в деревушке
Варят мед чудесный.
Разопьем с тобой по кружке
В первый день воскресный!
Парни уходят. Петер остается один.
ПЕТЕР. Значит "воскресный" рифмуется с "чудесный". Теперь, Стеклушка, давай с тобой еще раз перемолвимся словцом.
Из-за старой ели появляется огромный детина в куртке из темной парусины, на широкой груди - зеленые помочи, шириною с ладонь. Он в штанах из черной кожи, на ногах - громадные сапоги. В руках - багор, длиною с корабельную мачту. Это Голландец Михель.
МИХЕЛЬ. Петер Мунк, что ты делаешь в моем лесу?
ПЕТЕР. С добрым утром, земляк. Я иду лесом к себе домой - вот и все мое дело.
МИХЕЛЬ. Разве эта дорога ведет к твоему дому? Ты меня обманываешь, Петер Мунк!
ПЕТЕР. Да, конечно, она ведет не совсем прямо к моему дому, но сегодня такой жаркий день... Вот я и подумал, что идти лесом хоть и дальше, но прохладнее!
МИХЕЛЬ. Не лги, угольщик Мунк! А не то я одним щелчком вышибу из тебя дух!
ПЕТЕР. Уверяю вас, земляк, я и не думал лгать!
МИХЕЛЬ. Еще одно слово, и я уложу тебя на месте этим багром!
Михель заносит над Петером свой багор. Петер сжимается от страха и закрывает голову руками. Михель смеется.
Эх ты, дурак! Нашел к кому на поклон ходить! Думаешь, я не видел, как ты распинался перед этим жалким старикашкой, перед этим стеклянным пузырьком. Счастье твое, что ты не знал до конца его дурацкого заклинания! Он скряга, дарит мало, а если и подарит что-нибудь, так ты жизни рад не будешь. Жаль мне тебя, Петер, от души жаль! Такой славный, красивый парень мог бы далеко пойти, а ты сидишь возле дымной ямы да угли
жжешь. Другие, не задумываясь, швыряют без счета направо и налево золотые гульдены, а ты боишься истратить несколько талеров... Что за жалкая жизнь!
ПЕТЕР. Что правда, то правда. Жизнь незавидная.
МИХЕЛЬ. Вот то-то же!.. Ну да мне не впервой выручать вашего брата из нужды... Говори попросту: сколько сотен гульденов нужно тебе для начала?
Михель хлопает себя по карману, в котором звонко бренчат гульдены.
ПЕТЕР. Благодарю вас, сударь, но я не желаю иметь с вами дела, ведь я вас узнал. Вы - Голландец Михель!
Петер пытается убежать от Михеля, но тот преграждает ему путь багром.
МИХЕЛЬ. Не торопись, Петер Мунк! Ты еще раскаешься... На лбу у тебя написано и по глазам видно: тебе меня не миновать! Послушай-ка, что я тебе скажу, а то будет поздно...
Видишь вон ту канаву? Это граница моих владений...
Петеру удается перескочить через канаву. Михель заносит над его головою багор, но тот ударяется о невидимую стену и разлетается в щепки. Одна из щепок падает у ног Петера.
ПЕТЕР. Что, приятель, промахнулся?
Петер хватает щепку, чтобы запустить ею в Михеля, но щепка в его руке оживает и превращается в змею, которая стремится его ужалить. Вдруг откуда-то сверху слетает огромный глухарь, который хватает змею за голову и взмывает с нею вверх. Михель скрежещет зубами, воет и топает от ярости. Он грозит кулаком кому-то невидимому, а потом исчезает. Отдышавшись, Петер снимает шляпу и отвешивает перед огромной елью три низких поклона.
Под косматой елью
В темном подземелье,
Где рождается родник,
Меж корней живет старик.
Он неслыханно богат,
Он хранит заветный клад.
Кто родился в день воскресный,
Получает клад чудесный!
ГОЛОС. Хоть ты и не совсем угадал, Петер Мунк, но я покажусь тебе, так уж и быть.
Под елью появляется маленький старичок в черном кафтанчике, широких шароварах, красных чулочках и большой остроконечной шляпе с широкими полями. Вся его одежда напоминает собой стекло, которое еще не успело остыть. Во рту у него стеклянная трубка. Он то и дело попыхивает ею, выпуская густые клубы дыма.
СТЕКЛУШКА. Здравствуй, Петер Мунк!
ПЕТЕР. Здравствуйте, господин хранитель клада!
СТЕКЛУШКА. Этот грубиян Михель, кажется, здорово напугал тебя?
ПЕТЕР. Да, господин Стеклушка, я и вправду натерпелся страху.
СТЕКЛУШКА. Но я его славно проучил и даже отнял у злыдня его знаменитый багор. Больше он его не получит.
ПЕТЕР. А вы, верно, и были тем почтенным глухарем, который заклевал змею? Благодарю вас, господин стеклянный человечек! Вы мне спасли жизнь! Пропал бы я без вас. Нижайшее вам спасибо.
СТЕКЛУШКА. Но ведь ты звал меня, Петер. Говори, зачем?
ПЕТЕР. Уж если вы так добры ко мне, сделайте милость, помогите мне еще в одном деле. Я бедный угольщик, и живется мне очень трудно. Вы и сами понимаете, что если с утра до ночи сидеть возле угольной ямы, далеко не уйдешь.
СТЕКЛУШКА. Но ведь кто-то должен быть и угольщиком!