Отклик на резюме пришел в субботу вечером. После третьей кружки хорошего финского лагера — в Питер недавно подвезли, все друзья так и расхваливали, лень было открывать письмо. На потертом экране видавшего лучшие дни «хуавея» мигало сообщение, начинающееся с «Благодарим за отклик…»
А дальше не видно.
Но он догадывался, что дальше «спасибо, мы вам перезвоним».
Ленка заглянула через плечо и хмыкнула.
— Все ищешь работу?
И вот что ей отвечать? Когда ты живешь в Питере, лучше быть либо Ленкой Мурашовой, либо уж совсем Джоном Смитом, а вот Рави Иванов — проигрыш по всем фронтам. Эпик фейл. Отец русский, мать индианка, он на вид — «чурка какая-то».
С высшим техническим образованием, между прочим. Красный диплом питерского Политеха. И несколько удачных проектов за спиной, опыт работы, магистратура, научные исследования…
А потом — кризис, проклятый коронавирус, от которого никто из знакомых Рави не умер, но переболели многие, а тяжелее всех — экономика. Унижаться до сантехника или рабочего на заводе не хотелось. Ленка, менеджер по продажам в какой-то конторе «Рога и копыта», порой подкидывала халтурку, слабо связанную с основной специальностью: то компы настроить, то вообще машину, вишневый «порше», починить.
Рави с Ленкой когда-то встречался, запал на симпатичную блондинку, а она — на восточную экзотику и красивые ухаживания, потом разбежались, но без кошачьего мява, скандала до небес и вырванной шерсти. Остались друзьями. Иногда — с привилегиями. Не больше.
Сейчас у Ленки какой-то очередной Махмуд или Ахмед. Вон ей серьги подарил. Ревнивый, правда, но в «подругу» верил. Пока.
Дело, правда, шло к свадьбе, а после свадьбы Ленка точно «отвалится», что жалко — с ней приятно пообщаться даже без горизонтального положения. И халтурок не будет.
— Ищу, — вздохнул Рави и поскреб щеку. Он сегодня не брился. Щетина уже давала о себе знать.
— Вкатывайся в айти, — со знанием дела сказала Ленка. — Там и на удаленке хорошо платят.
Рави даже не спорил, в «айти» он бы разобрался, поверхностные знания есть, вся современная механика привязана к программам, но надо хотя бы полгода. А жить на что? Кушать прямо сейчас хочется. И лагер пить, вот именно.
— Попробую, — туманно буркнул Рави, чье настроение почему-то испортилось, а открывать письмо он так и не стал.
Все равно отказ.
Что там еще может быть.
Ленке скоро позвонил ее ревнивый Махмуд-Ахмед, и она спешно засобиралась. «Подругами» злоупотреблять не стоило. Рави проворчал:
— Если обидит, звони хоть ночью, морду набью.
Ленка скептично усмехнулась. Рави не был атлетом — метр семьдесят с копейками, мелкий и тощий, вот еще одна причина, по которой не брали на хорошие места. Мало, что «чурка», так еще и задохлик.
Вот лучше бы не усмехалась. Только обиднее стало.
После того, как она ушла, Рави принялся уничтожать оставшиеся бутылки с финским лагером, и примерно на четвертой, все-таки открыл проклятое сообщение, просто чтобы прямо сейчас, в полупьяном состоянии, быстро прочесть отказ и удалить его, как никогда не существовавший.
«…приглашаем вас в воскресенье, в 9.00».
Рави едва не выронил телефон. Тот пискнул: разряжен, десять процентов. Пришлось добираться до спальни, по пути «поймать» тумбочку мизинцем — о, эта чудовищная боль, — и поставить на зарядку. Снова открыть сообщение.
Ну точно.
Воскресенье — это завтра.
Девять утра.
— Да твою ж мать, — сообщил Рави плакату с последнего КомикКона на стене.
Перегар, несомненно, остался. Рави вышел на бой с ним, как рыцарь против трехглавого дракона: мятная паста, кофе, перченая яичница, потом еще и жевательная резинка с ментолом и клубникой. Но перегар остался, он даже не сомневался.
«Чурка алкашная, одна штука».
Чистый костюм. Белая рубашка. На улице царила жара, так что Рави вспотел уже в лифте. Хорошо, руки хоть не дрожали и телефон за ночь зарядился.
В голове немного шумело. Он боялся опоздать, маршрутка плелась со скоростью хромоногой черепахи, а свою «мазду» пришлось продать еще несколько месяцев назад по дешевке. За тачку десятого года много не выручишь.
Навигатор вывел на нужный адрес после того, как Рави вышел на остановке где-то в конце географии. Дальше — только болота и комары.
«Наверное, какая-то шарага, с которой лучше не связываться»…
Снова взяла обида. Профессионал, хорошие рекомендации. Ему просто не везло, какой-то злой рок, не иначе. Ленка права: стоит потратить несколько месяцев, кредит хоть взять, обучиться на айти-специальность, да вот хотя бы контроль машинных процессов с помощью нейросетей, он даже представлял, как такая сеть должна работать, осталось лишь обучиться написанию кода.
В наушниках грохотал тяжелый рок. Музыка воинов и бойцов; Рави не любил индийскую или русскую, шел против стереотипов.
В конце маленькой улицы стояло довольно новое на вид двухэтажное здание. Немецкий фахверк, определил Рави. Добротное качество, белые стены, темно-красный кирпичный забор. КПП на входе — тучный сонный охранник оторвал от экрана смартфона заплывшие жиром глазки.
— Ты кто?
Рави сунул под нос резюме. Распечатанное. Позапрошлый век в эпоху QR-кодов, но таким типам подойдет. Поправил медицинскую маску, примету времени, которую, кстати, и не думал надевать сам охранник.
— А, это ты. Ну проходи, черномазый.
Последнее прозвучало в спину. Рави едва не обернулся, едва не схватил типа за шиворот, едва не врезал по красной и круглой, как традиционный русский блин, харе.
Сдержался.
«Он просто тупоголовый охранник. Сидит тут за тридцатку от силы».
Вдох-выдох. Нацепить улыбку — зубы белые, особенно белые на фоне смуглой кожи.
Можно дальше. Четыре ступеньки из бетона с заботливой прослойкой «колючки» от гололеда, дверь «под старину», как будто из бронзы. Домофон, впрочем, совершенно обычный, даже с видеокамерой.
— Добрый день, я по приглашению… — начал Рави.
— Заходите, — сказал женский голос. Дверь поддалась.
Рави разочаровался с порога. «Бедненько» — это слово пришло на ум, когда оглядел первый этаж с дешевым ламинатом, бюджетной темно-персиковой краской на стенах и большим фикусом в горшке. Из угла таращилась видеокамера. На стеклянной лестнице (модель на двойном косоуре, металлическая профильная труба и прочное стекло поверх) стояла девушка лет двадцати пяти. Симпатичная, типичная «из Петербурга» — светлая кожа, никогда не знавшая яркого солнца, кроме пары недель в год в Турции, мышиные волосы собраны в хвост. Одета в джинсы и свободную блузку.
— Проходите, господин Иванов.
Обычно на его фамилии спотыкались. «Иванов» с его внешностью сочеталось примерно, как в тех головоломках, где красными буквами написано слово «зеленый». Человеческий мозг начинал «тормозить».
— Спасибо, — пробормотал Рави.
Стеклянная лестница показалась удивительно длинной. Всего-то десяток ступенек до второго этажа, а словно тысячу лет поднимался, и когда достиг последней, в голове замерцали искры.
— Меня зовут Татьяна, — сказала женщина спокойным голосом. Коридор из стекла и блеска тянулся куда-то в темноту. — Расскажите о себе.
— Что, прямо тут?
Обычно хотя бы в кабинет приглашали. Садишься там в кресло или на диван, а потом рассказываешь про свои дипломы.
Татьяна пожала плечами.
— Не вижу причин откладывать.
— Ну я…
И он говорил, даже больше, чем планировал. Про диплом и проекты — в первую очередь, но еще про семью (отец хотел себе покорную девушку), зачем-то про свои неудачи, про Ленку даже упомянул.
— Итак, Рави, — Татьяна назвала по имени. В круговерти стеклянного блеска это казалось нормальным. — Вас ничего не держит здесь?
Мать умерла. Отец однажды избил ее так сильно, что она просто легла и не проснулась. Это было почти шесть лет назад, и с тех пор Евгений Иванов скрывался, а Рави хотя и мечтал однажды отомстить, но менты не помогали. Домашнее насилие декриминализовано. Как убьют, так приходите. Лакшми Иванова больше не могла прийти.
— Ничего, — сказал он.
— Тогда пойдемте, Рави. Я расскажу о вашей работе. Видите ли, мы занимаемся коррекцией миров. И вы — именно тот, кто нам может пригодиться.
Наверное, ему следовало сбежать, но словосочетание «коррекция миров» звучало слишком любопытно, и Рави кивнул:
— Показывайте.
Инструкции заняли около получаса. Он согласился.
Задание может занять много лет — «иногда всю жизнь».
Рави кивал. Жизнь — это короткий период. Всего несколько десятилетий. Он читал о чем-то похожем, то ли у Стругацких про Мир Полудня и прогрессоров, то ли модные приключения в виртуальных мирах; с той лишь разницей, что виртуальным «мир» не был.
Он не верил по-настоящему, вот в чем было дело. Позже он оправдывал себя именно этим «не верю». Небось, какой-то замудренный HR-тест. Стресс-интервью. В лучшем случае, возьмут разрабатывать технологические решения для приставок и VR-систем, ну или что-то вроде того.
— Ах да, — словно спохватившись, сообщила Татьяна. — У вас будет готовая легенда. Адаптироваться к ней не придется, сознание внедряется в автоматическом режиме, включая все воспоминания, понимание местной культуры, знание языков и многое другое.
Стеклянный блеск окружил Рави и взорвался мириадами искр. За ним Татьяна мерно, как воображаемая недавно нейросеть, говорила:
— Итак, теперь вы — беглый раб по имени Айнар Венегас.