Она говорила долго, Айнар кивал, потом достал из успевшего за недолгую прогулку стать помятым саквояжа журнал и карандаш. «Помедленнее, я записываю», — так и вертелось на языке, но Гарат Ашшала давно здесь, и скорее всего, не узнала бы цитату.
Выходило, что каждый человек имеет своего двойника в нескольких мирах — «может, их тысячи». Айнар, когда еще не был Айнаром, читал книжки про всяких там «попаданцев», радостно ухватился за эту идею, но Гарат его только смерила презрительным взглядом:
— Какие еще попаданцы? В кого, Сталина, Ленина? В короля эльфов? А в той своей реальности ты был королем?
— Нет, — признал Айнар.
— Ну так чего же ты хочешь?
Ничего он не хотел, молча слушал дальше. Про «дублей», как их обозвал в записях Айнар, закончилось быстро, а потом пошло главное.
Почему и зачем.
В этом мире правит магия. Она есть в том или ином проявлении везде — «колдуй баба, колдуй дед», черные кошки с числом «13» под хвостом, соль через плечо. Не на пустом месте это появилось.
— Магия, — изрекала Гарат Ашшала тоном учительницы в средней школе, даже не препода в универе. — Определенный этап развития мира. Как первичный бульон с булькающей протоплазмой. Со временем протоплазма собирается в простейших, простейшие делятся друг с другом таланты и кооперируются в клетку с рибосомами, комплексом Гольджи и синтезом АТФ. Магия отмирает за ненадобностью…
Тут она прищурилась, Айнар попытался мысленно изобразить клетку, вытянутую и похожую на авокадо, внутри большая косточка-ядро, вокруг мелкие органеллы, но уроки биологии подзабыл. Органическая химия представлялась в виде полимерных материалов. Углеводороды, спирты, масла. И так далее. «Это другое».
«Сейчас двойку влепит», — мелькнула мысль.
Не влепила.
— В тысяче миров магия на девяносто девять процентов отмирала до эпохи динозавров. Дальше эволюция говорила «я сама», порождала сначала чудовищных ящеров, потом тварей поменьше и так далее до безволосых двуногих обезьян с даром речи и невероятным по этому поводу самомнением. Но здесь что-то пошло не так. Магия не вымерла, она осталась единственной движущей силой.
— Понимаю, — сказал тут Айнар, и он правда думал, что понимал.
Это как если бы огромные доисторические твари — все эти ракообразные размером с дом, — ползали по улицам или попадались в сети рыбаков, а в лесах вместо медведей ревели тираннозавры. В фильме «Парк Юрского периода» ничем хорошим не закончилось, а ведь там всего лишь пытались воссоздать динозавров.
— Нет, не понимаешь. Здесь не произошло ничего в развитии цивилизации. Люди перешли от первобытнообщинного строя к рабовладельческому, а потом перемешались все эпохи. Они изобрели колесо и еще что-то по мелочи, но даже до водяных или ветряных мельниц не додумались. Зачем, если есть магия? Зачем, если можно взять Искру? Между прочим, — Гарат Ашшала докурила сигарету и тут же схватила новую. — Некоторые технологии соответствуют Новому времени, в городах даже печатные станки недавно появились. Конечно, они все работают на магии. На Искрах.
— Вот на той слизи?
— Именно. Хотя прирученные Искры ведут себя более прилично. Если только допустимо сказать такое о творении Светочей…
— Светочей?
— Маги. Местная элита. Заменяют все и сразу, от жречества до высшей аристократии. Культурные особенности всюду разные, в Глеоре это целый институт инквизиции, в Тесхене — матриархат с шаманизмом, ну и так далее. Суть одна, никто из народов не ушел от магии.
Айнар почесал карандашом затылок.
— А это плохо? То есть, вот нас берут из…
«Питера. С серым дождем, разводными мостами и крафтовым лагером из Финки».
«Я это помню или уже нет?»
— …оттуда. И зачем-то сюда засовывают? Ну и зачем?
Гарат Ашшала вздохнула.
— Наши ученые считают, что этот мир опасен, Айнар Венегас. Опасен для других. Это как ядерный реактор, который все нагревается и нагревается чертовыми Искрами, людей становится больше, Светочей тоже, они создают все новые. Бум! — с окурка сорвались оранжевые огоньки.
«Искорки, ага».
— Зацепит и нас, и еще много кого. Мало не покажется.
— А мы, значит, должны эту магию уничтожить? Ну и где тут вулкан? Когда мне колечко выдадут? Сразу хочу предупредить, с шерстью на ногах неважно, — после третьего бутерброда язвить у Айнара получалось куда как лучше.
— Дурак, — беззлобно отозвалась Гарат Ашшала. — Никаких вулканов и колечек. Магия так просто никуда не уйдет. Но вот людей… людей изменить можно.
Она очень тяжело вздохнула.
Настолько, что Айнар — или не совсем он, — спросил:
— Почему я? Когда вернусь домой? И можно, ну, отказаться?
«До похода к вулкану».
— Ты — потому что тебя определили. Резюме отправлял? — пришлось кивнуть, Гарат Ашшала блеснула желтыми от табака зубами, напоминая в этот момент единственную в мире зубастую ворону. — Ну так не жалуйся. Работа вахтовая. Вахта длится… да сколько бы ни продлилась, вернешься с разницей в часа два-три.
— Из шкафа, — снова проявил познания классики фэнтези Айнар. А вот собеседница не поняла — «не читала, что ли?»
Или… забыла?
— Из какого еще шкафа?
Объяснять почему-то стало стыдно. Просто же очередная шутка.
— Неважно. Так что, вернусь, заплатят денег и все, миры спасены, всем спасибо, все свободны?
Гарат Ашшала сделала глоток остывшего чая. Окурок притаился в пепельнице, ею служила довольно безвкусная вазочка в виде полого пенька, рядом с которым спала глянцевитая оранжевая лиса.
— Я тут уже лет десять по местному времени. Я врач, должна научить их медицине. Думаешь, продвинулась особо? В прошлый раз меня едва не закидали камнями. Спасибо, вот такие сверхконцентраты магии, как лес Цатхан, натыканы: сюда местные не суются. Вполне разумно с их стороны: дикую Искру ты видел.
— Даже слишком близко, — поерзал на табуретке Айнар.
— Мне доставляют необходимое, чтобы могла тут жить, пока суть да дело. Но работы все еще, — она подняла руку, и Айнар ждал характерного жеста на шее «по горло» или на лбу, вместо этого странно щелкнула указательным пальцем о ноготь среднего. — Надеюсь, с Техником пойдет лучше… Ах да. Отказаться — можешь. Отыщут нового Техника, ты не единственный. Еще десять лет.
— Что, прямо десять лет меня искали?
— Ты чем слушал? Вроде близорукий, а не глухой! Подселенец. «Копия» в этом мире. Человек с талантами в физике и инженерии. Одним словом, был нужен гений, который способен изменить все. Это тело — то есть, ты, — умрешь, если откажешься. Будет ли другой Техник? Когда? Я не знаю. Может, никогда.
Она резко встала, слишком шумно для худой и хрупкой женщины, табуретка загромыхала, будто молнией в дерево ударила.
— Ну, думай. От меня как раз можно вернуться. Час тебе на размышления, Айнар Венегас.
Он взял у Гарат сигарету и зажигалку. Вышел на улицу, спустился-сполз по лестнице. Темнота вокруг заповедной поляны с инородным телом-«избушкой на курьих ножках» стала еще гуще, плотнее, словно оборачивали слой за слоем в черную вату, аж дышать тяжело.
Айнар затянулся и закашлялся. Табак оказался ядреным, никакой не «кент», самосад без фильтра. Полянку тесно обступали деревья, тропинка за час или два заросла дерном, а поверх прострочило золотой лозой. Где-то еще дальше, среди сплетенных друг с другом деревьев, перетекала в саму себя вековечная мгла.
Он сел на ступеньке и снова затянулся, игнорируя боль в бронхах от ядреного горлодера. Выдержал целых секунд пять, только потом снова изобразил туберкулезника в неизлечимой стадии.
— Итак. Черт подери.
Он мог вернуться.
Прямо сейчас, как сказала Гарат Ашшала. Никаких приключений, никаких загадочных миров с магией и прочей не менее стремной чушью. Берешь, значит, свои пожитки… хотя нет, инструменты выдали «оттуда», так что изволь налегке.
«Я — Айнар Венегас».
«Айнар Венегас умрет, если я вернусь».
Передернуло, брр. «Гусь по могиле прошел», — есть такое выражение, вот оно и пришло на ум.
Наверное, это можно спокойно… кхм, пережить? В смысле, в своем мире? В Питере. Че-ерт.
«Ядерный реактор».
«Чернобыль миров».
«Тупые местные маги или кто они там швыряют уголь в топку, которая и без того готова взорваться».
На все был готов один универсальный ответ из тех, что никогда не приходит в голову героям из сказок, легенд или даже всесильным нагибаторам из книжек про смелых попаданцев: «Почему я»?
Может, подойдет кто-то другой… нет, Ашшала сказала, что нужен конкретный — местный «гений», ему не повезло родиться рабом, но это…
«Это я — гений?»
Рави Иванов не был гением. Ни вторым Теслой, ни Эйнштейном, ни Ньютоном. Даже на завалящую премию не тянул, о Нобелевке не заикался — так, мелкотравчатый технарь, каких миллионы.
Здесь, под именем Айнара Венегаса, он был Эйнштейном, да Винчи, Архимедом или кем-то еще. Местные люди, избалованные Искрами и Светочами, не вырастили собственных ньютонов и архимедов.
«Тут все просто. Плюхнись в ванну всей своей тушей, и поверят в вытеснение жидкости. Законы физики не надуришь, универсальны».
Он спустился еще на ступеньку, поднял и бросил камень. Тот послушно упал, в воздухе не завис, на лету в лягушку не превратился. Работаем, порядок.
«Я не хочу…»
«Чего?»
Дома безопасно. Родное государство меня бережет. Голосуй за правильную партию, не высовывайся, не пости на страничке в соцсети подозрительный материал — клипы немецких рокеров Rammstein тоже не стоит. Мило и прилично. Другую работу найдешь, может, придется, спустить планку, ты же «грязный чурка»…
Вдох-выдох. Сигарета крепкая, но уже не настолько. А чай был какой-то «левый», будто водки выпил.
«Я не хочу».
Правда? Не хочет? Остаться единственной надеждой нескольких миров — ладно, Айнар-Рави, сбавь градус пафоса, ты не один такой, Гарат Ашшала, вон, живет себе бабой-ягой посредь колдовского леса, курит паршивые сигареты и угощает «ахмадом».
«Да мне плевать на…»
Не плевать. Он сделал глубокий вдох — Айнар тосковал о своей рано погибшей матери, о друзьях из деревни, ненавидел болезненной, как заноза под ногтем, злостью, отца.
«Здесь опасно и меня могут убить».
— Но я уничтожил дикую Искру. Обычной поваренной солью, как слизняка. Этот, мать его, сгусток доисторической протоплазмы, первичного бульона.
Окурок упал в дерн, зашипел и погас в нем. Снова пробрал кашель.
Он поднялся.
Гарат Ашшала ждала на кухне
— Я это…
Он вздохнул.
— Не буду никуда уходить. Раз надо, так надо. Надеюсь, заплатят они мне по всем счетам, когда вернусь.
Гарат Ашшала засмеялась ведьмой из мультфильмов, а потом вернулась к яичнице:
— Отдохни, а потом пойдем вместе. Доктор и Технарь, может, у нас правда, будет шанс. Да, спальня во-он там, постелила тебе на полу, но ты парень здоровый, выспишься.
Айнар пожал плечами. Его все устраивало: представлял, какую огромную петарду из настоящего пороха можно засунуть в зад Светочам, и он улыбался. Зажигалку выложил на стол.
— А ты? — спросил он, внезапно перейдя на фамильярное обращение, но Гарат Ашшала не обратила внимания.
— Что?
— Прям так согласилась?
— Меня вытащили из-под власти Туркменбаши. Все, что угодно, лучше этого, — фыркнула она. — Я только хочу, чтобы двигалось дело побыстрее, наши говорят — скоро может рвануть, если не вмешаемся и не уменьшим тягу. Достаточно…
— Создать клапан. Как на паровом механизме: чтобы излишек энергии выходил в виде пара.
Айнар сам удивился своим же словам. Гарат Ашшала прищурилась.
— Вероятно. Я не настолько хорошо понимаю в физике, но — да.
— И много тут таких… — он фыркнул. — Попаданцев?
— Нет. Очень мало. Трое в данный момент — третий это ты. Объяснение довольно сложное, что-то на уровне антивещества; большинство подселенцев умирает при попытке перехода. Не делай такие глаза, тестируют на старте, если не подходит кандидатура — отправляют домой с «мы вам позвоним».
— Так я еще и избранный, выходит?
— В том же самом смысле, в каком человек с полидактилией. Или фатальной семейной бессонницей, — Гарат Ашшала сохранила непроницаемое лицо. Возмутиться не получилось, Айнар только кивнул.
В воздухе все еще пахло едой. Он понял, что голоден снова, и вообще способен целого барана сожрать с минимумом специй и соли. Айнар Венегас слишком много лет в своей жизни голодал.
Избранный, действительно. Герой вне времени. Можно придумать кучу титулов, а толку? Как в старом анекдоте: чего тут думать, трясти надо.
— Похоже, есть пара идей по поводу этих Искр и Светочей. Мы пойдем к местным людям вместе? Что ж, тем лучше.
«Прямо сейчас» они не отправились никуда. Гарат показала Айнару «биотуалет» и душ, который представлял собой скорее умывальник со шлангом — можно было ополоснуть любые части тела, но вода оставалась спартански-прохладной. После битвы с Искрой он порадовался и такому, а потом плюхнулся на спальный мешок и заснул.
Снилось прошлое: шахты и Ленка, темная бездна с запахом свежей нефти — как бензин, только маслянистей и гуще, а потом Владислав Низинный, преподаватель сопромата, который валил девятерых из десяти. Айнар… нет, Рави — прошел, благо Владислав Константинович расистом не был, «чуркой» смуглого парня не считал, зато признавал его способности.
У Айнара была наставницей Урса Каор, большая женщина из далеких земель — еще более далеких, чем Тесхен. Острова Кьенингар, так называлась ее родина, и там она была Светочем, клялась на плохом глеорском, вот самым настоящим Светочем, но наша сила жива только на островах, умирает за пределами, а однажды мужчины пошли ловить рыбу, просили благословение. Обычной женщине, говорила Урса, нельзя идти за мужчиной, но Светоч не обделит Искрой свой народ. Огромная волна слизала ее с берега, и хотя плавать научилась Урса едва ли не раньше, чем ходить, утонула — почти утонула. Глеорский корабль подобрал ее, а потом…
«А потом я тут».
Глеора не любила чужаков. Тесхенцы торговали, с заморским соседом-Воосой велась изнурительная война. Мелкие острова обитали отдельно, а людей оттуда обращали в рабство.
Снилась кровь на руках — своя или чужая. Чужая. Айнар убил человека, который хотел его…
«Принести в жертву?»
Да. Вроде того, отдать Светочу, чтобы тот извлек из тела…
«Искру?»
Это так магия создается?
В голове заискрило до ломоты в переносице. Он проснулся, чихнул, потер нос. На кровати заворочалась Гарат:
— Ты чего? Спи еще, рано.
— А это… такое бывает, чтобы из тел живых людей Искры добывали?
Гарат шумно зевнула.
— Я такого не слышала, — призналась она. — Хотя, может всякое случиться. Тебе-то какая разница? Ты не понял? У тебя магии нет. Нуль. Зеро. Антивещество. Бум. Спи давай, — она сверилась по настенным часам, включив маленький светодиодный фонарик — массивная «кукушка» отсчитывала ходиками-шишками время. — Нам через два часа вставать.
Через два часа — это в семь утра.
Обычно Айнара будили гораздо раньше, смена в шахте заступала в полшестого. Он полежал-поворочался, понял, что снова голоден и отправился подъедать запасы Гарат, надеясь, что она не рассердится. Это тело было большим, даже массивным. Правда, худощавым — словно медведь ранней весной, кожа да кости, но все равно медведь. Оно требовало немало энергии.
Он сожрал пару бутербродов, доел все варенье, отыскал кусок какой-то черствой булки и тоже сгрыз. На последнем куске появилась, щурясь от фонаря, Гарат:
— Ясно, — сказала она. — Доедай уж что найдешь. Мне оставь чай и сахар, все равно с утра аппетита нет.
Айнару было стыдно. Он дождался, пока Гарат появится из «душа».
— Извините, я…
— Ты голодал всю свою жизнь. Понимаю.
Она отмахнулась.
— Собирайся, сейчас пойдем в город. До столицы отсюда далеко, но как раз выйдем к торговому узлу Орону. Тебе этот Орон понравится. Я надеюсь.
Лес Цатхан, сказочный лес, зараженный золотыми лозами, деревьями-хищниками, отравленными травами, кислотной влагой — и, конечно, дикими Искрами, — уступал дорогу Гарат Ашшале. Он принимал ее власть, словно был маленькой уютной оранжереей. Или садом, который она выращивала с женской скрупулезностью и заботой все десять лет, что прожила здесь. Это было не так; Гарат объясняла Айнару — лес Цатхан хорош, чтобы спрятаться, переждать. Здесь все опорные точки, сюда передают ресурсы: могут-то хоть на вершину Пылающего Шпиля, цитадели Светочей Глеоры, но «сам понимаешь».
Айнар понимал. Они выбрались к дороге, вроде той, где он очнулся, часа через два. Увеселительная прогулка, ни дать, ни взять.
Лес Цатхан ограничивал себя. Айнар заподозрил: рукотворный, не иначе, спросил у Гарат, но та покачала головой: нет, естественный, да и люди постепенно отвоевывают гектар за гектаром под высадку местных культур. Лес, конечно, все еще занимает большую часть глеорской земли, перетекает на тесхенскую, и никто не суется в зачарованные чащи, но и этот ресурс истощается.
«Большой бум».
Айнара передернула.
— Успокойся, это вопрос пары веков, не меньше. Впрочем, запомни: если придется спасаться бегством, беги в лес Цатхан. Здесь тебя даже Светочи не решатся преследовать, они порой ловят дикие Искры, но предпочитают, что неудивительно, не рисковать собственной шкурой лишний раз.