- Она сама виновата! Она украла у меня бутыль и пила из неё.
- Вы должны были следить за тем, что приготовили и не допускать, чтобы непосвященные пользовались им. А если бы она умерла? Грех этот был бы на твоей совести и на моей также.
- Нет, не грех это - воровке отравиться тем, что она украла - сама она и была бы виновата.
- О чем ты говоришь? Дочь старейшины - воровка? Уж верно, она решила, что это волшебное лекарство. Может быть она сочла его эликсиром красоты? Не ты ли её в этом убедил?
- С чего ты это взял?
- Отвечай, Иуда. Обманывал за моей спиной людей? Говорил, что я - Бог?
- Я не обманывал. Ты и есть - Бог. Ты видишь меня насквозь.
- Не совсем насквозь, но кое-что вижу.
- Так ты все-таки расстегивал одежду?
- Успокойся, Иуда, подойди и поцелуй меня.
- Ты надо мной издеваешься? Ты не хочешь быть со мной богом, не хочешь быть человеком, ты не желаешь быть мужчиной, ты стоишь надо всеми нами, и опускаешься ниже каждого из нас! Ты прислуживаешь последнему нищему, и бросаешь вызов царям и первосвященникам! Ты возносишься душой к светлым небесам и повергаешь нас во тьму своими загадками! Ты призываешь нас любить своих врагов и требуешь, чтобы мы предали тебя? Что если я послушаюсь и пойду, открою Каиафе место твоего пребывания? Почему ты играешь нами как кошка мышатами, ничего не говоришь до конца? Если ты сам сказал, что пришел с небес, почему ты запрещаешь мне рассказывать, что ты бог?
- Послушай...
- Я слушаю всю жизнь!!! Я все время кого-то слушаю, я кого-то люблю, я все время за кем-то иду, сначала это был брат, Иоанн, теперь это ты, завтра тебя убьют и мне опять нельзя будет умереть?!? И я буду слушать кого-то другого? Кого из них? Петра? Иакова? Кого ещё мне придется снова полюбить, чтобы затем потерять и отрекаться от него? Хватит!!! Я больше так не могу!!! Если миру суждено погибнуть, пусть он погибнет сегодня! Если тебя должны схватить пусть схватят сегодня. Я не могу жить в страхе за тебя! Я помню голову Иоанна! Если так будет продолжаться, я ... Я...
- Иуда!
- Нет!!! Прочь!!! Хватит.
- Ты гонишь нас?
- Нет, оставайтесь. Уйду я. А вы - пируйте, если вам идет в горло кусок.
* * *
- Святейший Каиафа я видел одного из тех, кто был с этим человеком, и он шел в совершенном одиночестве.
- Святейший Анна, это добрый знак. В их рядах смятение. Скоро мы схватим его. Как зовут того, что ты видел?
- Иуда. Я отправил стражников, чтобы они следовали за этим малым.
- Много ли стражников ты отправил, святейший Анна?
- Достаточно Святейший Каиафа.
- Долго ли они будут ходить за ним? Вдруг он и вовсе не воротится к своему учителю?
- Нет, им не долго ходить. Я подослал ловкого человека, который вручил Иуде денег и попросил передать их учителю для раздачи милостыни нищим. Он обещал передать. Так что скоро он пойдет туда, где они отдыхают вечером, без свидетелей, где-нибудь в укромном месте, вдали от толпы. Там его и схватят. А остальных перебьют, поскольку они же ведь окажут сопротивление.
- Святейший Анна, ты мудр и находчив. Много ли ты передал ему денег?
- Тридцать серебряников.
- Никогда ещё деньги не были потрачены с большим толком, чем эти.
* * *
- Учитель, прости меня, позволь я тебя поцелую?
- Что тебя возвратило ко мне, Иуда?
- Тридцать серебряников.
- Это - цена твоего поцелуя, Иуда?
- Нет, это повод, а причина в том, что я люблю тебя.
- Оглянись, за тобой идут стражники. Они тоже пришли проявить ко мне любовь?
- Я не знаю, кто их привел.
- Так это и есть Иисус? Отлично. Схватить его!
- Что происходит? Отпустите его! В чем дело? Кто вы такие?
- Иуда, тридцать серебряников можешь оставить себе. Святейший Анна дарит тебе их.
- Я не желаю подарков от первосвященника! Отпустите его!
- Учитель, мы будем сражаться за тебя!
- Учитель, мы не дадим арестовать тебя!
- Уберите клинки, стражники, они не будут сражаться с вами! Чада мои, оставьте, всё уже предрешено. Ничего не изменить. Если Анна и Каиафа так желают меня услышать, что посылают за мной такой отряд, мой долг пойти и встретиться с ними.
- Иуда, как ты мог?
- Забирай свои кровавые деньги и уходи прочь!
* * *
- Святейший, вот мы привели к тебе богохульника, нарушителя заветов божьих и законов людских. К тебе взываем и требуем суда над ним.
- В чем же вина его перед вами?
- Вот он говорил - если сын человеческий пожелает, то в три дня разрушит храм, что руками сотворен, и в три дня может создать храм нерукотворный.