IX
Первое, что почувствовал Эдриан, когда пришел в себя, было сильное головокружение, а первая мысль заставила подскочить, как ошпаренного. Стояло раннее утро, он провалялся без сознания много часов, очередное кровопускание, сыграло с ним злую шутку, а следующее могло и убить. Тревога нарастала и в миг охватила разум, она перемешалась со злостью, которую вызывали: беспомощность, череда неудач и в пустую пролитая кровь. Ситуация вышла из-под контроля за то время, пока принц провалялся в обмороке и это злило ещё больше.
Слабость и жажда одолевали блондина, но ему было на это наплевать, гнев вытеснял тревогу и побуждал к активным действиям. Импровизированный лагерь спал, Джостар лежал на спине и морщился при резких вдохах, Канг похрапывал, и его лицо наводило на мысли о сыне немальского пчеловода в длительном запое и с разбитой рожей, а Волес обхватил ноги руками и мерно посапывал. Преобразованные стояли как вкопанные, на своём посту, а кони паслись без присмотра в высокой траве.
В голове крутилось сотни вопросов. Разбуженный юноша с неохотой рассказал Эдриану, что произошло вовремя его так сказать «отсутствия» и снова беззаботно повалился спать, а принц остался наедине с неразрешёнными проблемами и неоднозначной ситуацией. Эмоции сменяли одна другую, злость уступила озадаченности, на её место пришло беспокойство, а за тем страх, который быстро перерос в панику, и снова злость на свое бессилие что-либо изменить. Он не мог воззвать к книге и не мог пробудить своего телохранителя.
Волес сделал всё возможное в этом не было сомнений, но воин так и не очнулся. Принц привык опираться на эту скалу, а теперь она словно исчезла, неожиданно, и этот миг потрясения, когда выбивают почву из-под ног, для Эдриана растянулся на долгую минуту. Он как рыцарь, потерявший свою броню на поле боя, почувствовал себя ужасно уязвимым. Это ввергло его в ярость. Блондин хотел разбудить юношу, и вытрясти из него всю душу, но в итоге просто сорвал злость на одном из преобразованных. Телохранитель не издал не звука, лишь откинул голову от удара в челюсть. Руку пронзило тупой болью и бушующие эмоции тут же поутихли, а усталость и слабость накатили вновь.
Принц взглянул на охранников. Им тоже требовались еда и отдых, вот только они никогда об этом не скажут и, если забыть приказать, могут свалиться от истощения в самый неподходящий момент. Такие даже мочиться будут лишь по команде, поэтому Эдриан отдал им соответствующие распоряжения и улёгся прямо на траве.
Солнце недавно миновало зенит, когда все члены отряда были готовы отправиться в путь, ну, или почти все. Рюк так и не пришёл в себя, хотя юноша с уверенностью заявлял, что физически великан в порядке. По его словам, он сам запустил ему сердце за приемлемый срок, лично обработал и зашил все раны, дал необходимые снадобья и ввёл восстанавливающий препарат, но это не помогло вернуть северянина в чувство. По словам Волеса, виной всему, большая кровопотеря, которая могла вызвать кому. Рюк мог прийти в себя в любую минуту, или не очнуться вообще. Такая перспектива принца не устраивала, но ничего поделать он не мог.
Тут же встал вопрос: «Как транспортировать воина?» Волокуши и носилки не подходили, уж слишком сильно падала скорость передвижения; в том, что погони больше не будет, не было никакой уверенности. Перекидывать обмякшее тело через седло, запретил Волес, прочитав лекцию об усугублении состояния Рюка. В итоге его крепко привязали к спине одного из преобразованных, чья сила и выносливость позволяли без видимых усилий таскать такую тушу.
Никто не знал, есть ли по близости вода, поэтому алхимик дал, животным, какой-то, похожий на маленькие кусочки льда, корм, не больше щепотки каждому, после чего истратил половину запасов воды для людей, чтобы кони могли запить мелкое крошево. Он сослался на необходимость такого расточительства и сказал, что это поможет им весь день обходиться без живительной влаги.
Недолгая трапеза и торопливые сборы были окончены, и отряд двинулся в путь. Напряжение охватило королевича само собой, как-то абсолютно ненавязчивого. Виной тому было гнетущее молчание, и даже Волес не произнёс ни слова и избегал смотреть в глаза принцу. Он держался обособленно глядел куда-то в даль в суровой и печальной задумчивости. Эдриан прекрасно понимал причины такого поведения, но куда больше его занимали косые и недобрые взгляды беспринципного убийцы и тёмного колдуна.
***
Всё та же сухая земля под ногами, горит костёр, у подножья холма. Она всматривается в языки пламени, и лишь через несколько минут поднимает голову, потому что понимает, что ничего не меняется. Огонь не утихает и не вспыхивает сильнее, а кучка дров и хвороста не распадается, потому что не прогорает.
Никого вокруг, и только туман, липкий и серый окружил Ханну со всех сторон, но стоило лишь взглянуть на него, и клубящаяся хмарь тут же исчезла, открыв взору звёздное небо, большую луну и скрытый ночной темнотой горизонт. Зловещий двойник не заставил себя ждать. Стоило девушке моргнуть, и вот он уже сидит напротив неё. В свете огня, чёрные глаза блестели и отражали пламя, а в них, таилась ядовитая злоба.
Вопреки всем дневным опасениям, страха она не ощущала. Только ненависть к паразиту, который явился в ночи, как надоедливый комар, и лишил покоя. Поэтому девушка выпалила, даже не задумываясь:
— Пошёл вон, и дай поспать.
Двойник лишь улыбнулся неестественно широкой улыбкой и изо рта потекла чёрная тягучая слюна. Этот жест разъярил Ханну ещё больше, но она сдержалась. Какое-то еле уловимое чувство, тонкое, словно безупречно отточенное лезвие, призывало сдержать эмоции и быть рассудительнее. Поэтому она говорила спокойно, хотя в голосе её слышались нотки юношеской бравады:
— Вроде ты говорил, что нелегко было ко мне пробиться, так чего лез? Поиздеваться? Всё равно ты мне ничего не сделаешь, сейчас лягу и усну, а ты тут хоть дрочи всю ночь.
Девушка с вызовом взглянула в чёрные глаза, но в них всё так же царило веселье и плясали огоньки:
— Хе-хе-хе. А ты всё противишься? Ну-ну, а убийца твоего отца уходит всё дальше.
— Ну и тебе-то что за дело? Отвали и жди своей смерти.
— И твоей тоже! Мне нужна твоя жизнь, и поверь мне, перед смертью ты пожалеешь обо всём на свете и дашь согласие. Я сделаю с тобой то, к чему ты не готова! Ты даже не представляешь, на какие муки я тебя обреку, когда доберусь!
Чёрные глаза были готовы вывалиться из глазниц, спокойствие тут же покинуло скрипучий голос двойника, а на его место пришёл чудовищный рёв, в котором с трудом различалась человеческая речь. Ханна и бровью не повела, в ответ. В прошлый раз он сам показал ей, что пока не опасен. Паразит быстро успокоился, прекратил гневную тираду и продолжил уже сдержанней:
— Я уже говорил, а сейчас предлагаю. Я могу помочь, ты покараешь убийцу и заберёшь украденное, если согласишься на симбиоз.
То, что тварь вышла из себя, хоть на несколько секунд показала своё истинное лицо, порадовало Ханну, но и напомнило, что она имеет дело с беспощадным, лживым чудовищем, которое словно сошло со страниц Книги Созидания, из той её части, где пишется про разрушителя и его рабов. Она никогда не считала себя истинно верующей, созидательной, тем более, сейчас, когда, как ей казалось, разрушает всё вокруг, в частности, человеческие судьбы. Но это сравнение лишь придало ей решимости:
— А мне уже наплевать будет. Сам сказал, что моя жизнь не стоит и ломанного гроша. Так к чему мне месть и бусы, если я перестану быть собой? Пожалуй, ни к чему.
— Не переживай, ради нашей с тобой дружбы, я лично убью тех людей. — Ответ девушки ничуть не обескуражил двойника, и он заулыбался вновь.
Желание врезать по довольной роже возросло неимоверно, но она снова сдержалась.
— Ты лживая тварь, кто тебе поверит? — декламировала она. — Вали из моей головы, по-быстрому и дай отдохнуть. Со своими проблемами я и без тебя разберусь, так что ты мне не нужен. Лучше оставь меня в покое, а то раньше срока себе вены вскрою.
В ответ существо цокнуло языком и посмотрело куда-то в сторону, и только потом лениво ответило:
— Свалил бы уже. Если бы мог.
Такой неожиданный ответ, удивил и привёл Ханну в замешательство:
— Что это значит? — настороженно спросила она.
— Что тебе не понятно? — Со злобой проскрипел собеседник и недовольно уставился на девушку. Он замолчал, но через несколько секунд заговорил вновь. — Проникнуть в твой разум оказалось сложно, но я смог, а теперь я остался здесь и не могу покинуть его. Такого рода связь между сознаниями, не только телесная, но и ментальная. Я рискнул, когда понял, что умру в твоём теле вместе с тобой. Из-за этого я частично потерял контроль над своей физической оболочкой. Растворив часть своего сознания в твоём, я потерял возможность вернуть её. По сути, для тебя это ничего не меняет, да и для меня тоже. Мой организм продолжит работу и убьёт тебя, но перед этим… Помнишь я говорил, что смогу причинить тебе много боли?
Ханна смолчала в ответ, а двойник продолжил:
— Теперь я сделаю это в твоём сознании. Здесь время проходит не так, как в реальности, я смогу растянуть одну ночь там, — двойник махнул рукой в небо, — на годы здесь, в твоей голове. Так даже лучше, у меня появится время, а ты просто не выдержишь и согласишься, обезумив от боли. Зелье перестанет меня сдерживать, лекарство кончится, а барьер исчезнет и тогда…
К словам прибавились действия, тварь встала и махнула рукой перед лицом девушки с ошеломительной скоростью. Чёрные когти, каждый длинной с саблю, прочертили на невидимой плёнке сияющую борозду, а двойник улыбнулся и продолжил:
— Я разорву тебя на части, пусть и придётся делать это здесь. Что ты будешь делать, когда твоё зелье закончится?
Он весь задрожал. Рот, чёрным провалом, от уха до уха, раскрылся на встречу девушке, а глаза отражали пламя и фанатично блестели в ночи.
Ханна смотрела на мерзкое существо, с вызовом в глазах и отчаянием в душе. Она не боялась, чувствовала только жгучее желание покончить с этой мерзостью. Больше всего ей хотелось наброситься на него и придушить голыми руками, но девушка придумала кое-что по лучше. Существо расценило её молчание по-своему:
— Что, штаны намочила, и потеряла дар речи? Правильно, бойся, я доберусь до тебя и выпотрошу, буду убивать мед…
— Я согласна!
Двойник так и не договорил, и потрясённо уставился на Ханну. Оторопь быстро прошла, и он недоверчиво спросил:
— На что?
— На твоё слияние. — На одном дыхании выпалила она.
— Правда-а? — Задумчиво произнёс паразит.
Он медлил, смотрел с явным недоверием и немного подумав, спросил:
— Чего ты хочешь взамен?
— Я должна тебе кое-что сказать. — Прежде чем произнести это, девушка явно собиралась с силами, что было замечено черноглазой тварью.
— Я тебя слушаю. — как можно более мягко произнёс двойник.
Ханна встала напротив врага и сделала приглашающий жест ладонью, протянув руку к существу.
«Глупо, глупо, глупо, ничего не выйдет!»
Она сомневалась, но не останавливалась. Сердце замерло, когда чудовище безропотно подалось вперёд…
«Сейчас!»
Ханна, проворно, схватила двойника за шею двумя руками, и со всей силы дёрнула, сунув голову твари прямо в пламя костра. Искры взметнулись, а отчаянный визг полный страха и обиды оглушил и пробудил ото сна.
Утренний свет слепил, а Ханна словно не отдохнула вовсе. Разбитое состояние по кусочкам склеил Махатма, который уже сварил кофе. Ханна хотела возмутиться, им следовало срочно отправляться в погоню, но она молча приняла бронзовую чашку, завёрнутую в кусок кожи. А когда сделала несколько обжигающих глотков, от возмущения не осталось и следа. Девушка быстро допила кофе и съела лёгкий завтрак из орехов и сухофруктов, пока великан помогал ей собраться.
Наёмники вместе с Вильямом, в течение всей ночи дежурили по очереди, но в итоге всех разбудил бриджис своими воплями. По сравнению со вчерашним днём Лавий чувствовал себя превосходно и почему-то решил, что он в своём полном праве потребовать, не попросить, а именно потребовать, от тупоголовых верзил, еду, воду и ещё гашиша. Отряд ещё не тронулся в путь, а наглый гадёныш со своим нытьём уже успел всем надоесть. Джуда первой предложила свои услуги по ликвидации бесполезного наркомана, но Ханна решила, что тот ещё может пригодиться, поэтому, дала ему еду и воду, а, чтобы в дальнейшем помалкивал, пригрозила оторвать крылья. Угроза подействовала на бриджиса и дальнейшие сборы прошли в приятной тишине.
Начался ещё один утомительный день. Махатма сказал, что, если двигаться в том же направлении, есть шанс найти ключ или родник. У них не было воды, чтобы поить восьмёрку коней два дня к ряду, но Ганс дал животным какой-то корм и часть воды для людей. Так они должны были дотянуть до вечера, в царстве палящего солнца.
В ушах стоял истошный вопль мерзкого паразита и мысль о случившемся во сне не давала покоя. Она не понимала, что произошло.
«Я ранила его?»
Именно так хотелось думать, и так не хотелось ошибиться. Жестокая судьба играла светом надежды и обещала лишь неизвестность.
Страшные, огромные когти твари не выходили из головы.
«Как победить чудовище, которое одним движением может разрубить тебя на части?»
За думами о случившемся, она сама не заметила, как они захватили её сознание полностью и к полудню Ханна поймала себя на мысли, что ждёт не дождётся наступления ночи. У неё есть ещё две попытки, чтобы разобраться, а потом предстать пред врагом во всеоружии. Девушка твёрдо решила, что, если у неё появился шанс побороться за свою жизнь и уничтожить это существо, она его не упустит.
День выдался жаркий, лишь ближе к вечеру с востока подул тёплый ветерок и набежали большие, густые облака. Местность изменилась, земля поросла сочной, высокой травой, а на западном горизонте, показались вершины южного хребта.
Тадж, как и вчера был смурной и молчаливый. Всё повторялось и ощущение одиночества снова сдавило сердце Ханны стальными тисками, стены разума дали трещину и открыли зёв ведущий в непроглядную пустоту, что пугала её уже третью ночь подряд, а боль и обида неустанно преследовали и казалось ни что не может заглушить эти чувства. Она сама пыталась заговорить, но юноша, словно избегал её, лишь скупо отвечал на вопросы, и весь день вёл себя так, будто девушка была ему в тягость. В итоге это так разозлило Ханну, что она сама стала игнорировать возлюбленного. К вечеру ничего не изменилось, даже, когда они нашли человека и лошадь с отрубленной головой.
Чёрную шляпу и коричневый дублет, Тадж и Ханна узнали сразу. Тело человека рассекли от таза до ключицы. Если у кого-то и были сомнения, то теперь их не осталось, Вильям вёл правильно.
Они прошли ещё несколько миль на северо-восток, прежде чем нашли воду. К востоку местность сильно менялась, равнина резко обрывалась. С крутого, высокого склона, путникам открылась скалистая, заросшая густым кустарником и редкими кипарисами долина, широким ущельем уходящая в потемневший горизонт. Здесь словно гиганты вспахали землю, а потом разворотили и бросили всё как есть. Следы вели вдоль обрыва, но преследователи остановились на ночёвку. Они приметили родник, чуть поодаль, у подножья крутого оврага и нашли безопасный удобный спуск, чтобы напоить коней и пополнить запасы воды.
Внизу остался только Тадж и Махатма, остальные уже поднялись по склону. Великан поил животное последним, а юноша задержался специально. Его весь день волновал один вопрос и Тадж, убедившись, что их никто не слышит, не уверенным голосом сказал:
— Махатма, ты помнишь, что сказал отец? Завтра, мы должны вернуться.
Махатма наполнял мех водой и не смотрел на собеседника, лишь хмыкнул в ответ, а потом спросил:
— И?
— И? Ты сам знаешь. Из- за этой свадьбы… если я не вернусь вовремя, он рад не будет. Думаю, даже тебе достанется. — Голос Таджа всё ещё звучал не уверенно, с толикой волнения.
— Ха! Парень. Если бы я боялся, что мне достанется, то не стал бы уговаривать твоего старика, а уж тем более лезть во всё это. — Он закончил наполнять мех и с усмешкой посмотрел на юношу. — Поверь, скорее в Закарайской пустыне снег выпадет, чем сорвётся эта свадьба. Ваш брак — это лишь прикрытие, для сделки, от которой выиграют обе стороны. Твой отец подомнёт конкурента, а отец Манджулы обеспечит хорошую жизнь дочери, и счастливую и безбедную старость себе. Да и Виджай тебя не убьёт. Ну поворчит малость, на худой конец ещё плетей получишь…
При этих словах, Тадж демонстративно поморщился, и Махатма оборвал свою речь:
— Я надеюсь ты не поэтому ведёшь себя как полный дебил?
— Что? — Недоумённо спросил юноша.
— Ты второй день сам не свой, весь в себе замкнулся. Ты как будто и не замечаешь, что вокруг происходит. И всё это из-за страха быть наказанным? Готов её тут бросить и домой вернуться, стоит мне так решить? — великан и сам не заметил, как распылился и навис над юношей уперев руки в бока.
Тадж напрягся. Воспоминания роковой ночи тут же отозвались образами и словами: «Тадж прекрати!». Он проигнорировал тяжёлый взгляд собеседника и с вызовом смотрел в карие глаза великана, а голос его наполнился горячей сталью.
— Неужели ты, Махатма, считаешь меня слабаком? Мы не раз ходили с тобой на охоту, и ты знаешь, чего я стою. Если бы меня пугала встреча с отцом, я бы сбежал ещё в Маджите, плюнул бы на всё от страха. Я пообещал ей, ты понял? Я дал слово. Был там с ней, видел Маркоса и смотрел ей в глаза. И теперь я не отступлюсь и не брошу её.
Махатма уже взял себя в руки и спокойно выслушал отповедь юноши.
— Рад это слышать, парень. За эти два дня ты изменился. Рад, что в лучшую сторону. Она и так переносит это тяжелей, чем я думал.
— Что ты имеешь в виду?
— Что? Ты меня удивляешь. Конечно, замкнулся в себе и зациклиться на своих проблемах. Это ей от тебя нужно? Это ты должен варить ей кофе, разговаривать с ней и поддерживать в трудную минуту. А вместо этого, только думаешь о том, каким ты несчастным будешь с Монджулой? — Махатма вздохнул. — Я понимаю, быть с не любимым человеком, и не иметь возможности быть с тем, кого любишь. Тут не долго и голову повесить. Я бы то же ходил как в воду опущенный. После всего этого… Думаю Ханна уедет. Так будет проще. А сбежать с ней ты не думал?
Махатма выжидающе и с иронией взглянул на юношу, а у того всё сжалось внутри. Стало больно, так мучительно и невыносимо, что хотелось прокричать, проорать великану в лицо о том, что она не уедет и они не сбегут вместе, потому, что её вскоре не станет. Но он держался из последних сил и молчал. Что-то в душе пульсировало, и предостерегало от опрометчивого, импульсивного поступка.
«Стоит ли говорить? Раскрывать её тайну?»
Тадж не мог понять, но чувствовал, что не в праве делать это, ведь он больше всего на свете боялся обидеть и причинить боль Ханне и готов был отдать всё, чтобы ещё раз увидеть её улыбку.
— Да ты прав. — Без колебания ответил юноша.
Желание рассказать всё ещё не утихло, но жребий уже брошен и Тадж не собирался отступать.
«Осталось два дня. Если я не успею вернуть ей ожерелье, то никогда себе этого не прощу.»
Ему действительно было тяжело, только не от того, что он скоро сыграет свадьбу с девушкой, которую почти не знает, а от чувства беспомощности. Он как затравленный зверь в клетке, готов был грызть стальные прутья от бессилия в тщетной попытке заглушить мысли о собственной слабости. А ещё ему было больно, от того, что скоро умрёт его любовь.
— Да, мне тяжело смириться. Я не сбегу с ней, потому что поклялся отцу, я не опозорю семью, но это дело доведу до конца.
— Тогда мне не понятно, почему ты теряешь время?
— Что… — Тадж хотел что-то сказать, но Махатма не дал себя перебить:
— Молчи! У тебя, дурня, отсрочка намечается, побыть с любимой девушкой, а ты тут себя жалеешь. В место того, чтобы поддержать делаешь ей ещё хуже. Она нуждается в тебе, а ты ведёшь себя как осёл. — Великан снова вспылил, но быстро успокоился.
Он действительно не замечал её, погруженный в собственные унылые думы и жалость к себе. Понимание пришло только сейчас, ворвалось, растормошило мысли и потребовало от носителя этой дурной головы, самому себе надавать тумаков за проявленную слабость. Поэтому он растерялся и задал этот весьма предсказуемый вопрос:
— И что теперь делать?
Махатма иронично усмехнулся:
— Ты меня спрашиваешь, как тебе с девушкой быть? Сам что ли не знаешь?
— В такой ситуации не знаю. — серьёзно ответил Тадж.
— Да просто будь с ней парень. — умоляюще протянул собеседник. — Поговори, успокой, приласкай в конце концов! Дурак что ли, не понимаешь?
На душе юноши, как-то сразу полегчало, он готов был бежать к возлюбленной, прямо сейчас. Слова Махатмы придали уверенности.
«И пусть времени чертовски мало. Эти убийцы пусть катятся ко всем чертям. Мне они не нужны, мне нужна только она.»
— Подниматься собираешься? — голос Махатмы оторвал его от мыслей.
Великан взял коня под уздцы и первым пошёл на подъём, а Тадж направился следом.
Лагерь разбили поодаль от обрыва, Вильям настоял. Он не сказал толком ничего, ссылался на какое-то предчувствие и только. Бледная маска из добродушной, превратилась в сосредоточенную. Человек смотрел на огонь, а на лице отражалась работа мысли.
Джуда и Орондер, снова не поделили, какую-то ерунду и устроили по этому поводу семейную перепалку с рукоприкладством. В дороге алхимик рассказал, что эти двое вместе служили на рубежной стене. Три с половиной года близнецы мутузили друг друга у орков под боком. Ханна мельком взглянула на возящихся в траве людей. Джуда насела сверху, а брат готовился сбросить её и подмять под себя. Ганс сидел и разговаривал с Антуаном. Тот курил самокрутку и пускал сизый дым. Он снова взялся точить оружие и уверенно водил камнем по… лопате?!
«Похоже выражение лица у меня то ещё». — Подумала Ханна, когда Антуан заметил её взгляд и широко улыбнулся.
В руке капитана покоился металлический черенок полтора локтя длинной, с прямым, заточенным полотном. Он по-дружески протянул ей лопату и сказал:
— Попробуй.
Она бережно взяла лопату двумя руками.
«Лёгкая».
Ханна вертела её в руках, словно не знала, что делать с этим предметом.
— Смелее, — капитан налётчиков отвлёк её от созерцания лопаты, — это моё личное оружие. Ну же сделай пару взмахов.
Ханна с сомнением посмотрела на Антуана, но после недолгих колебаний встала и отошла от костра. Девушка приняла фехтовальную стойку и выполнила связку из трёх ударов. Получилось вполне сносно, но как-то неуверенно. Рука привычная к рапире, а с недавних пор и к чакрам, ещё не подстроилась под незнакомое оружие с непривычным балансом, стоило потренироваться несколько дней, что бы привыкнуть.
— Неплохо, да? — Спросил капитан.
Ханна вернула лопату, так же аккуратно, двумя руками и спросила:
— Почему лопата? — Антуан недоуменно посмотрел на неё, и девушка поспешно добавила, — То есть, как ты вообще догадался использовать её как оружие.
Задорная улыбка, озаряла веснушчатое лицо рыжеволосого мужчины. Он смотрел на неё с азартом и каким-то еле уловимым одобрением.
— Ты задала правильный вопрос, мне это нравится. Он подразумевает развёрнутый ответ, целую историю. — Он помолчал секунду, и заговорил вновь. — Лопатой я совершил первое убийство. Разрубил горло своему деду, который на деле оказался убийцей и извращенцем. Не знаю, что он хотел со мной сделать, трахнуть или убить, не хотел знать. Мне тогда было десять, я был ребёнком и хотел жить. — Улыбка исчезла, а азарт в глазах сменился напряжением. Он замолчал ещё на секунду, а потом снова продолжил. — Жаль, что в родной деревне этого не поняли. Когда по окрестностям разошёлся слух, дети за компанию с моими бывшими друзьями придумали про меня дуратскую песенку. До сих пор не могу её забыть, из головы не выходит.
Антуан замолчал. Ханна ждала продолжения, хотела услышить песню, про которую сказал капитан, но это похоже было всё. Видно недоумение слишком заметно отразилось на лице, потому что собеседник добавил:
— Не люблю долго рассказывать, а тем более петь. У вашего друга это получается гораздо лучше. — Он добродушно улыбнулся и вернулся к заточке лопаты.
Ханне было не уютно, сейчас её окружали чужие люди и ей невероятно захотелось побыть одной:
— Пойду пройдусь, буду неподалёку.
Она и сама не поняла кому и зачем сказала это когда уходила.
Пока Антуан рассказывал свою историю близнецы продолжали мутузить друг друга, а Ганс сделал вид, что занят своими делами и рылся в сумке, но, когда Ханна скрылась в темноте, все трое уставились на своего командира. Джуда и Орондер прекратили возню, а алхимик выглядел так, будто смотрел не на капитана, а на призрак. Он первым задал вопрос:
— Кэп, зачем вы это сделали?
— А в чём проблема?
— Проблема в том капитан, что мы все знаем эту историю, а ещё знаем, что проще вас калёным железом жечь, чем заставить вспоминать о прошлом. Тех, кто слышал этот рассказ можно по пальцам пересчитать. А сегодня вы разоткровенничались капитан и нам, как никому другому интересно, что это было?
Антуан докурил самокрутку и бросил окурок в костёр, а улыбка его стала похожа на звериный оскал:
— Интересно, да?
— Да. — Подала голос Джуда. — Я эту историю только через полгода услышала, а этой девчонке вы сразу всё сказали.
Она не девчонка, Джуда. — Твёрдым голосом ответил Антуан. Вся троица в недоумении уставилась на него. — Вижу вы ничего не поняли. Так и думал, и без толку вам говорить куда смотреть, всё равно не знаете, что искать. Рыбак рыбака видит из далека. Достаточно взглянуть ей в глаза, чтобы понять. Воля, решимость, боль и страх, борьба со злым роком: вот, что я увидел. Мне этого вполне достаточно, тем более, она задала правильный вопрос и достойна услышать ответ. — Он оглядел свой отряд и добавил. — А теперь отвалите от меня, или вам больше заняться не чем?
Ханна ушла далеко. Костёр отсюда казался маленьким тлеющим угольком, а звуки от стоянки не доносились сюда. Ночь, покой и безмолвие царили вокруг. Она стояла и дышала полной грудью. Ни созерцание красивых пейзажей, ни лёгкий прохладный ветерок не могли принести покоя. В груди ныло и давило, а тяжкие думы наваливались на измученную девушку, готовые раздавить и уничтожить её разум.
«Такая глупая, нелепая, бессмысленная смерть».
Умер отец и последняя надежда, а вместе с ними умирает её душа и тело. Смерть стала невидимой спутницей Ханны, никакого вмешательства, лишь молчаливое ожидание, предрешённых событий. Она словно накрыла всё вокруг невидимым саваном, сотканным из смертей и каждый, кто попадал под его полог, умирал неминуемо. Думать об этом было не выносимо. Хотелось всё прекратить: эту бессмысленную погоню и череду смертей.
Тадж помогал ей держаться, указывал путь и направлял вперёд. Лишь благодаря ему, всё это приобретало какой-то смысл. Пока возлюбленный поддерживал её не хотелось сдаваться, а теперь он отдалился, и Ханна вот-вот готова была сломаться. В голове девушки не умолкал издевательский хохот одиночества. Ни поддержки, ни доброго совета, ни сострадания, ни любви. Зелёные глаза устремились в ночное небо.
«Мама, как же мне тебя не хватает.»
Она села на колени, хотелось расплакаться и выплеснуть боль наружу, но слёзы почему-то не шли, будто закончились вовсе.
«Я даже заплакать не могу». — обречённо подумала она.
Девушка ударила кулаком по земле, но в темноте, попала в камень. Резкая боль подействовала, Ханна смотрела на окровавленные костяшки и так ей стало досадно от этой мелочи, что первые слезинки уже заблестели в уголках глаз…
— Ханна!
«Ах!»
Она забыла про разбитые пальцы и повернулась на звук. Тадж стоял не вдалеке и похоже не видел её. Редкая, но высокая трава скрывала девушку от глаз возлюбленного.
— Ханна!
Она, хоть и волновалась, но быстро приняла решение и резко встала. Он тут же приблизился и остановился в пяти шагах от возлюбленной. Как показалось Ханне юноша выглядел растерянным.
Её терзали сомнения. Это было именно то, чего она ждала больше всего на свете. Но поведение юноши в последние два дня выглядело весьма странным и это сбивало с толку. Хотелось бросится ему в объятья и больше не отпускать, и в то же время хотелось высказать возлюбленному, всё, что накопилось в душе: боль, страх, обида и одиночество. Ханна не могла определиться: ругать ли ей юношу или расцеловать. Девушка так и стояла молча, а лицо Таджа сменило растерянное выражение на решительное. Он собрался с духом и сказал:
— Прости меня, Ханна.
«Что?»
— Я виноват перед тобой. — он неотрывно смотрел ей в глаза.
«Что же ты такое говоришь?»
Она удивлённая продолжала стоять молча и впитывала каждое слово.
— За всей этой местью, погоней и страхом я совсем забыл, как тяжело тебе. Я не нашёл сил увидеть твою боль, забыл о твоих чувствах и лелеял свои. И я прошу прощение, за то, что тебе приходится страдать из-за моей слабости и трусости. Снова.
— Тадж…
— Нет! — он громко перебил её. — Я трус и слабак, и уже не раз доказал это. Я не достоин тебя, и ты знаешь почему, но знай, я буду рядом, до самого конца. Клянусь, что буду рядом, что бы не случилось, и клянусь, что больше тебя не подведу. Всё остальное не имеет значения, главное для меня — это ты и твоя улыбка.
Казалось, не важно, что именно он говорит, а важно лишь то, что говорит именно он. Смысл слов был не так важен, как тепло и любовь, которые она слышала в голосе юноши. Слёзы тонкими ручейками потекли по щекам, а боль, которая безустанно терзала душу наконец-то прорвалась наружу. Так стало радостно от того, что она кому-то нужна в этом мире и тому, что она ещё способна почувствовать себя счастливой. Прежде чем девушка подалась вперёд, он первым шагнул к ней на встречу. Они слились в объятиях. Он прижал её к груди, а Ханна слушала биение его сердца. Так они стояли какое-то время, за тем девушка утёрла слёзы и произнесла:
— Считай себя кем хочешь Тадж, но знай, ты кто угодно, но только не слабак и не трус. Он удивлённо смотрел на неё, а Ханна в ответ одарила его самой лучезарной и сияющей улыбкой.
Юноша, словно не мог поверить своим глазам, радость и растерянность читались на его лице. Тадж сильнее прижал её к себе хотел поцеловать, как вдруг земля затряслась, а ночная тишина заполнилась нарастающим гулом.
— Что это? — спросила она.
— Не знаю, я ничего не вижу.
Темноту обволакивал мягкий свет бледной луны и когда глаза привыкают, видно очень даже не плохо. Но ни он, ни она не видели ничего вокруг. Только шум нарастал, и земля тряслась всё сильнее. Стало страшно, но они ничего не могли сделать, лишь повернулись на звук и смотрели в ночь. Словно табун лошадей мчал мимо двух удивлённых людей. Не вдалеке, откуда раздавался звук, стелилась трава. Оттуда повеяло конским потом и слышно было редкое отрывистое блеяние. Ханна всматривалась до боли в глазах, но тщетно.
Вдруг, большое, густое облако прикрыло луну, и она смогла рассмотреть диковинных животных. Стало темнее, но теперь парень и девушка видели тени, что неслись мимо них. По силуэтам похожие на антилоп, существа выглядели абсолютно чёрными и их было тяжело разглядеть, лишь длинные, слегка изогнутые рога можно было различить в темноте. Большое стадо неслось сплошным потоком от обрыва на запад, мимо лагеря, мимо Ханны и Таджа. Если бы животные не забирали немного на север, то растоптали бы людей.
Когда луна снова выглянула из-за облака, тени опять исчезли, словно растворились в бледном свете. Стадо пронеслось мимо, а шум почти стих. Они услышали громкий свист Махатмы, затем ещё раз и тут же ещё. Тадж резко повернул голову к лагерю:
— Слышишь? Три раза, что-то случилось.
— Может он просто беспокоиться? Думает нас растоптали?
Ханна не хотела уходить, не желала терять этот миг. Только бы снова прижаться к его тёплой груди, и просто наслаждаться мгновениями счастья. Но этому не суждено было случиться. Протяжный, знакомый вой раздался со стороны обрыва и у девушки мороз побежал по коже от этого звука.
Махатма свистел во всю и Тадж свистнул в ответ. Ханна ещё подумала, что так и не научилась так же свистеть. А потом они не сговариваясь рванули к лагерю.
«Оружие осталось там!»
Она, как и Тадж оставила в лагере чакры, охотничий нагрудник, наручи, наголенники и набедренники. А ещё, оставила свою рапиру. Приз, полученный за выигранное состязание она взяла с собой, когда покинула родной дом. Оружие служило ей, как верный помощник, талисман на удачу, а теперь и память о далёком прошлом.
Мысли пронеслись за пару секунд, а вой раздался совсем близко и ещё где-то позади. До лагеря оставалось полпути, когда на фоне света от костра стали видны тени. Огромные и косматые, покрытые густой шерстью, они проносились мимо и утробно рычали. Свет впереди помог разглядеть зверей. Один бежал прямо на молодых людей.
В джунглях варгов не было, но там обитали не менее опасные твари. В зарослях диковинных лесов, царстве лиан и дремучих чащ, учишься быстро, или быстро умираешь. Ханна и Тадж почти синхронно отпрыгнули в разные стороны. Перекат и вот оба снова на ногах, бегут к остальным. Варг не стал преследовать их, не разорвал с наскока. Он побежал дальше.
Не один зверь так и не остановился, чтобы напасть. Стае варгов ничего не стоило разорвать людей на части, но животные словно не замечали их, точно обезумевшая толпа мчали сломя голову и не видели ничего вокруг.
Но Ханне некогда было подмечать эти странности, ещё один варг бежал ей на встречу. Перекат и животное, снова, пронеслось мимо, проигнорировало лёгкую добычу. Пожалуй, только благодаря этому обстоятельству Ханна и Тадж успешно достигли лагеря.
— Целы? — Взволнованно спросил Махатма.
— Да, — ответила Ханна, — что это было?
Девушка чувствовала себя гораздо лучше. Сердце возбуждённо колотилось после опасного забега, а разговор с возлюбленным, придал душевных сил.
— Варги гнались за тенелопами. — вместо Махатмы, ответил Ганс. Он держал в руках горящую ветку, готовый отпугивать зверей.
«Против волков может и помочь, но против Варгов…» — Подумала Ханна.
— Тенелопы? — спросил Орондер.
— Да, идиот. Их так называют, потому что на свету не видно.
— Умная что ли? — Грубо ответил Орондер, и посмотрел на сестру.
— По умней тебя буду. — Она скопировала его интонации.
— Сейчас, по голове пол…
— Нет, здесь что-то не то. — перебил их Махатма. — Если бы они охотились, то остались бы несколько, чтобы с нами разделаться и съесть. Волки, варги, какая разница, зверь есть зверь, он всегда нападёт на слабого если есть выбор, а выбор у них был. А эти бежали, как ошпаренные, бежали и ничего не замечали вокруг.
— И что же это значит? — спросил Антуан.
— Это значит, что они не преследовали добычу, они сами ею были. — Вильям ответил своим мягким голосом, но достаточно громко, что бы все его услышали и разом обратили на него взгляды. Он стоял поодаль и вглядывался в темноту.
— Что ты хочешь сказать? — Спросил Тадж.
— Тролль. — ответил Вильям, так и не обернувшись к собеседнику. — Я конечно не верю, что стаю Варгов напугал какой-то тролль, но тем не менее, сейчас он вылез из оврага и идёт сюда.
Никто ничего не видел, а человек в чёрном говорил и казалось, он шутит, так спокойно и буднично звучал его мелодичный голос.
— Я не вижу. — возбуждённо ответил Антуан.
— Конечно. — ответил Вильям. — Он ещё далеко, пока триста ярдов.
— Триста ярдов?! — воскликнул Ганс.
— Как ты его видишь? — спросил Антуан.
— Твою мать! — выругалась Джуда.
— Мать твою! — добавил Орондер.
— Тушите костёр, а не то заметит. — сказал Махатма.
— Уже заметил. — ответил Вильям.
— По коням, быстро. — скомандовал великан.
— А вещи?! — вскрикнул Ганс и схватил свой сундучок с бомбами.
— Тебе вещи дороги, или жизнь твоя?
— Двести пятьдесят ярдов.
— А что мы будем делать без припасов и амуниции? — спросил капитан наёмников. — Говорят, тролли полуразумны. Если мы оставим наши пожитки, что он с ними сделает? И как мы потом без вещей будем выполнять нашу работу?
— И что ты предлагаешь? — великан насупился и скрестил руки на груди.
— Мы убьём этого тролля, а ты доплатишь нам по пять лун на брата. — Антуан смотрел на Махатму, а в глазах его плясали задорные огоньки.
— Двести ярдов.
Все уже отчётливо, слышали, что приближалось нечто огромное.
— А если не справитесь, что прикажешь делать?
— Я бы на твоём месте беспокоился не об этом, а об оплате, охотник. — Антуан улыбнулся.
— Если бы ты был на моём месте, то я был бы на твоем. А на твоём месте, я бы сначала убил медведя, а потом делил его шкуру.
— Сто пятьдесят ярдов.
— Так, как понимать твои слова? Ты согласен? Пока Капитан и Махатма устраивали разборки, их подопечные молча ждали, когда эти двое хоть на чём-то сойдутся. Великан нервничал, Ханна видела это в его глазах.
«Да он скорее расплавленный свинец себе в глотку зальёт, чем признается, что обеспокоен. И ведь не за себя он сейчас переживает, а за меня и Таджа. Что поделать, такой уж он человек.» — подумала Ханна.
— Сто ярдов.
Рёв монстра был уже совсем близко.
— Ладно, сожри тебя гидра, валяй, — сдался великан, — помрёте, и медяка не получите не получите.
Он так и продолжил стоять, со скрещенными руками, а Антуан улыбнулся ещё шире и повернулся к своей команде.
— Слышали? Ганс доставай бомбу, Джуда, цель в лицо, не дай ему добраться до нас. Орондер, мы отвлекаем… Эй, ты что делаешь?!
Вильям уверенно и спокойно шагнул на встречу приближающемуся троллю, а когда его окликнул капитан наёмников, повернулся к нему и произнёс:
— Прошу, не извольте беспокоиться. Я всё сделаю быстро и совершенно бесплатно. — он улыбнулся и отвернулся.
Антуан хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Никто ничего не успел сделать. Вильям прошёл не больше десяти шагов, когда появился тролль. Высокий, не меньше пятнадцати футов в высоту, бледнокожий, из одежды только набедренная повязка. Он налетел из темноты, а когда до Вильяма осталось каких-то пятнадцать шагов воздел свои огромные кулачищи, чтобы с одного удара раздавить жалкую букашку и сожрать то, что останется.
Всё произошло во мгновение ока. Вилл поднял левую руку на встречу чудовищу, а из рукава тут же вылетел длинный тонкий клинок. Он угодил в глаз троллю, и тот вместо того, чтобы опустить руки на человека, взревел и схватился за морду. Вильям отдёрнул руку, точно от раскалённой сковородки, и лезвие, снова, скрылось в рукаве. Пока монстр не пришёл в себя, человек в чёрном халате, стрелой метнулся под ноги врагу, сделал перекат и очутился у него за спиной. Он развёл руки, словно рвал ткань, в темноте блеснули уже два клинка, разрубили оба сухожилия и снова раздался полный боли рёв. Тролль упал на колени, скрыв Вильяма от взглядов присутствующих, а потом, вдруг, издал какой-то неуверенный рык, его глаза закатились, и безжизненное тело рухнуло на землю.
Всё было кончено. Изумлённые зрители, все без исключения, завороженно взирали на незабываемое действо. Тролль, похоже даже не успел понять, что уже мёртв. Он не успел нанести ни одного удара, так и не вкусил человеческого мяса. Вильям просто взял и убил его, не бился с ним, а убил, холоднокровно и быстро. Стоило бы порадоваться, что обошлось без жертв, но люди стояли, раскрыв рты, словно застыли и неотрывно смотрели на убийцу, который, как ни в чём ни бывало, спрыгнул со спины своей жертвы и преспокойно направился к костру. Да именно так, он по своей прихоти избрал это существо своей жертвой и с лёгкостью убил.
Все кроме Ханны, решили подойти поближе, к мёртвому троллю, чтобы получше его рассмотреть. Она лишь мельком глянула на мёртвое тело. На шее, сзади, под основанием черепа виднелась рана, оставленная острым клинком убийцы. Он напоминал ей того человека, который убил отца. Очень сильно напоминал. Те же нечеловеческие возможности, то же оружие и та же чёрная одежда. Даже копна рыжих волос показалась ей париком на лысой голове. На секунду ей захотелось попробовать сдёрнуть его, чтобы подтвердить свои догадки. Но уверенности не было, да и слишком опасен был этот человек, чтобы проделывать с ним такое. Стало как-то боязно, и Ханна так ничего и не спросила.
Все вернулись к костру и не скрывая своего любопытства, смотрели на Вильяма. Никто так и не решался заговорить, и убийца первым нарушил молчание:
— Я так понимаю у вас ко мне появилось много вопросов. Боюсь я не смогу ответить на все…
— Где научится так троллей убивать?
Орондера всё же прорвало, а за ним и остальных:
— Какие препараты ты принимал? — поинтересовался Ганс.
— А прибьёшь его за пять лун. — Джуда мотнула головой в сторону брата.
Вилл не перебивал, лишь смотрел, но так, что все трое быстро замолчали. Так мог бы смотреть голодный волк на отару овец.
Снова наступила тишина и убийца обратился к Орондеру.
— Где я учился убивать троллей, я сказать не могу, это секретная информация, и узнай ты её, мне придётся тебя убить.
— Пойду ка я отлить. — сказал побледневший Орондер и поспешно ушёл.
— Нет, я не принимаю никаких препаратов, мне это не нужно. — Вежливо обратился убийца к Гансу.
— И твоего брата я не буду убивать, даже за шесть синдарийских лун. — Он обратился к Джуде, и та театрально вздохнула.
— Я скажу вам только одну вещь. Человек, которого вы преследуете, из того же клана, что и я. Он обладает такими же возможностями, что и я. Он очень опасен и боюсь вам с ним не совладать. К счастью, с вами оказался я. Мы договорились не мешать друг другу, но, если вы хотите пожить ещё, не лезьте к этому человеку и позвольте мне помочь вам. Для меня это вопрос веры, поэтому не сомневайтесь, я не подведу. Просто предупреждаю, он слишком опасен.
На этих словах Вильям встал, взял свою сумку и направился в сторону обрыва. В прошлую ночь он сделал тоже самое и пропал где-то на час. Ханна решила, что это не её дело, и каждый, видимо подумал также. Поэтому никто не задавал вопросов.
— Сегодня можете спать спокойно, я подежурю. — бросил он напоследок.
— Ага. Чёрта с два, я теперь усну. — пробубнил себе под нос Антуан.
Лагерь решили перенести, подальше от тела тролля. Потом поужинали. Антуан не отставал от Махатмы и твердил, о том, что надо бы поднять оплату, раз в преследуемом отряде есть человек, способный убить их всех, как беззащитных детей. В ответ великан сказал, что подрядил их не он, а Тадж и отправил к нему. В ответ юноша сказал, что подумает о повышении оплаты, когда всё закончится и на этом прекратил разговор. Рыжеволосый не стал больше его доставать. Проснулся Лавий, и стал всем надоедать своими воплями, но его быстро заткнули, предложением близнецов, засунуть бриджиса в задний проход мёртвого тролля, и посмотреть, сможет ли тот выбраться с другого конца.
Ханна смотрела на Бриджиса и ей вдруг почему-то стало жалко это существо. Она ещё подумала расспросить его об убийце отца, чтобы побольше узнать про Вильяма, но было уже поздно. Наркоман обиделся на весь белый свет. На вопросы девушки он пробубнил что-то неразборчивое и вскоре уснул.
— Интересно, что же это за клан такой, где таких монстров готовят? — спросил Орондер.
— Не задавай вопросов, не услышишь вранья. — ответил Махатма. — Или в твоём случае, не задавай вопросов, дольше проживёшь. — он добродушно ухмыльнулся. — Он вроде не стремиться всех поубивать, и пока на нашей стороне.
— Пока… — сказал Антуан и закурил новую самокрутку.
— За нас, не за нас, всё равно нервирует. — Высказался Тадж. — Даже знать не хочу, кто он и откуда.
— Мне тут подумалось… — еле слышно сказал Ганс.
— Ты о чём? — спросил капитан.
— О Вильяме. Мне кажется, я знаю, кто он такой.
Все воззрились на алхимика, в предвкушении продолжения, и он, на мгновение смутился из-за столь пристального внимания, а за тем прокашлялся и продолжил:
— Ну, в общем, когда меня отчислили из академии, я решил попробовать себя на поприще своей специализации, перебрался в Травелату и нанялся с караваном для охраны. С украденной книжкой, я мог многое, поэтому добраться до страны двух континентов без проблем. Да, ещё и заработал неплохо. Так, вот, с большим караваном, мы направились в Сардан, через страны по эту сторону хребта. В ту ночь мы встали у озера за пару сотен миль от Мехенвальда. Я надеялся, что мы заедем туда, но нам было не по пути. Представитель торгового дома гнал караван, словно за ним черти гнались. Останавливались на постой за темно, а с первыми петухами, трогались в путь. В ту ночь, мы встали у какого-то озера, поздно готовили ужин, и разбивали лагерь. Места казались спокойными, а люди и животные сильно устали, от долгих, утомительных переходов. И всё равно начальник охраны выставил дозорных. В караване помимо меня был ещё один алхимик. Мы быстро нашли общий язык. Я, не стесняясь рассказал ему свою историю, а он поведал мне свою. Его звали Зирот, он оказался сотрудником Филосовского Камня и направлялся в…
— Прошу прошения. — вежливо перебил Махатма. — а что такое Философский Камень?
Ганс, как-то странно взглянул на Махатму, потом ответил:
— На Азаторне, организация алхимиков, которая, устанавливает и регулирует законы алхимической деятельности, в северных и срединных землях Азаторна. А также, ловит и карает отступников от установленных законов. Много есть желающих поиграть в Бога, но это всегда плохо заканчивается. Таких нарушителей выявляют, ловят и придают суду сотрудники Камня. Эти законы придумали не просто так. Кровью и смертью алхимия шла к установленному порядку. И каждый, мало-мальски здравомыслящий алхимик понимает, что нельзя шутить с природой. На трёх великих запретах строится порядок. Запрет на воскрешение мёртвых, запрет на создание гомункулосов и запрет на практическую биомеханику с недавних пор…
— Так что там про этого парня? — Перебил Антуан.
— А, ну да. Так вот, — продолжил алхимик, — Зирот мог поведать много интересного, мне даже подумалось, что этот человек, мой шанс устроиться на работу в Камень. Я, как раз хотел поговорить об этом, но так и не успел. Мы сидели у одного костра, вместе с представителем торговцев, его телохранителями, проводником и начальником наёмной охраны. Всё произошло так быстро, что никто ничего не понял. Это было что-то. У меня и Зирота, как и у каждого уважающего себя военного, или боевого алхимика, имелось пару сюрпризов в рукаве, на случай нападения. Но ни мы, ни наёмники, ничего не успели. Я плохо запомнил всё это. Мне показалось, что за купцом колыхнулась темнота, а потом послышался лязг метала. Представитель не издал ни звука, лишь закатил глаза, и рухнул. Мы так никого и не нашли. Только одного мёртвого наёмника, что стоял в карауле. Его убили метательным ножом, а торговца одним ударом, под основание черепа. Наёмники решили, что им теперь не заплатят оставшуюся сумму. Они не уберегли нанимателя и, по-моему, не на шутку перепугались. Перебили личную охрану представителя торгового дома и погонщиков, а мы, под шумок, пока они были заняты добычей, смогли скрыться, от греха подальше. Тогда, я всё-таки попал в Мехенвальд, ближайший город, оказавшийся в округе. Дорога была долгой, и пока мы добирались Зирот поведал мне о том, кто убил торговца. Он сказал, что за ним пришёл не простой наёмный убийца. Как говорят в народе: «Смерть возложила на него свою длань». А это значит, что представителя заказал кто-то достаточно богатый и влиятельный, раз смог связаться с этим кланом убийц и оплатить его услуги. На Азаторне они лучшие из лучших и, поговаривают, что сама смерть указывает на нужных людей, и её слуги ходят по земле, выискивая калек, без рук, и даже ног, а потом создают убийц, прибегая, к запрещённым знаниям по биомеханике. Зирот рассказывал, что никому ещё не удавалось поймать хотя бы одного убийцу этого клана, живым. Даже Философский Камень, не имеет достоверных сведений. Тогда, я не поверил, что всесильная организация, не пыталась разузнать, о тайном ордене убийц, да и сейчас не верю, но алхимик сказал, что ничего об этом не знает. Мне кажется, что длани, попросту говоря, оказались Камню не по зубам, а Зирот, либо, правда не знал, либо это просто информация не для чужих ушей.
Он замолчал и Тадж, спросил:
— Так, что, он из этого твоего клана?
— Точно не уверен. После того, что я видел… Просто пришло на ум. Опять же, подтвердить мне не чем.
— Да уж, час от часу не легче. Только смертельно опасного фанатика нам под боком не хватало. — недовольно пробурчал Антуан.
— Только про оплату не начинай. — ответил Махатма.
Капитан ничего не ответил. Не смотря на слова Вильяма, он распределил часы дежурства.
Тадж предложил Ханне прогуляться. Вдвоём они ушли в темноту, подальше от ночного лагеря.
Не хотелось ничего говорить. Лишь непреодолимое желание прижаться к юноше, вдохнуть запах и почувствовать тепло его тела, слышать стук его сердца, а потом отдаться страсти и забыть обо всех печалях хотя бы на несколько мгновений. Она провела чудную ночь. Приятные ощущения охватили тело и разум юной девушки, вознесли над болью и страхом, подарив прекрасные минуты покоя и блаженства. Во всём мире остались только они вдвоём, и больше никого и ничего. Он и она. Она поддалась желанию, он поддался страсти, а чувства и тела слились в умопомрачительном экстазе.
В эту ночь Ханна не видела снов. Страшный двойник не явился к ней. Утром девушка задумалась об этом.
Что он?
Затаился?
Или испугался?
Она не знала и вскоре оставила эту мысль. Куда приятнее были воспоминания о ночи, проведённой с возлюбленным.