XII
— Убью гниду! — прошипел Канг.
— Успеешь убить. Лучше думай, что теперь делать будешь. — недовольно ответил Джостар.
— Волес у нас умник, у него и спрошу.
С этими словами они вошли в шатёр. Волес повесил на плечи свою сумку и крепил ремни. Он заметил вошедших и улыбнулся.
— Я закончил, можем продолжить путь. Поможете дотащить?
Джостар не был готов к этому, но он всё равно успел схватить колдуна за куртку, когда тот рванулся к алхимику:
— Я убью его!
— Да в чём дело? — улыбка юноши сменилась тревогой в глазах, а в голосе прозвучала растерянность.
Канг прибывал в такой ярости, что и слова сказать не мог. Он покраснел от злости, но пока не пытался, снова кидаться на Волеса.
— Эти твари уже здесь, уйти не удастся. — с безразличием в голосе информировал Джостар.
— Но… — запнулся юноша. Он побледнел и испуганно взглянул на собеседников.
— Я не собираюсь стоять там с копьём. — зло выпалил колдун.
— Тогда, думаю, тебя тут на смерть запинают, те, кто выживут. Если выживут. — всё с тем же безразличием говорил Джостар.
— Ты думаешь это смешно?! — ещё пуще вспылил Канг. На этот раз он крикнул на убийцу.
И тот сразу окрысился:
— А я-то здесь при чём? Сам виноват. Мог бы и не ждать.
— А кто говорил: «Давай оставим. Пригодится»! — не унимался колдун.
— Да что ты взъелся на всех?! — Не выдержал Джостар, и спросил прямо. — Мы тут все на одинаковых условиях. Так, что чего ты ноешь?
— На одинаковых?! А ты уверен? — Канг взглянул на убийцу исподлобья и одарил испепеляющим взглядом.
Джостар выжидающе смотрел в ответ, но колдун отвернулся и направился к Волесу.
— Из-за тебя мы в этой заднице, так, что с тебя и спрос. — Канг подошёл почти в плотную и тыкнул пальцем в грудь юноши.
— Но чем я могу помочь? — Волес был всё так же встревожен. Он попятился, но уперся в хирургический стол с Рюком на нём.
— Прежде всего. — колдун с нажимом, но терпеливо выговаривал каждое слово, и сопровождал свою речь тычками пальца в грудь алхимика. — Мне. Нужна. Орочья. Слизь. Иначе скоро все волшебники в округе обратят на меня внимание. А это не Азаторнские храмовники, это орденцы. Эти убьют без разговоров и возможности искупления.
На последних словах он перевёл взгляд с Волеса на Джостара. Тот остался не проницаем.
— У меня нет слизи.
— Твою мать! — громко выругался Канг. И отошёл от юноши. — Что теперь будем делать!? — Ни к кому не обращаясь спросил колдун. Он повернулся к спутникам и зло произнёс. — Если меня убьют, кто с ней разберётся?! — Он указал пальцем на футляр. — Меня убьют и с вас спросят за пособничество. И тогда плакали все ваши планы.
Джостар подошёл к остальным и встал по другую сторону операционного стола. Кожаный футляр Эдриана он сразу присвоил себе, и не расставался с ним на протяжении всего времени. Его не тяжело было носить, благодаря длинной лямке. Убийца похлопал по футляру и взглянул на спутника.
— А, может, попробуем… — произнёс он с усмешкой.
— Что? — с недоверием спросил колдун. — Использовать сейчас?
— А ты что, испугался? — Тут же поддел его убийца.
Канг зло посмотрел на собеседника, потом на другого. Он облизнул губы и сплюнул:
— Согласен. Доставай. — выдавил он.
Джостар не успел достать гримуар. В шатёр вошли люди. Их было четверо. Сначала, бородатый, здоровый мужик в тюрбане, он нёс на плече бесчувственное тело рыжеволосой девушки. За ним вошёл молодой Синдариец в таком же тюрбане и броне. И при таком же оружии. Когда вошёл третий человек, в шатре установилась напряжённая тишина. Люди рассматривали друг друга всего несколько мгновений. Никто ничего не успел сделать. Всё произошло слишком быстро.
Руки обоих убийц поднялись почти одновременно. Вильям ударил первым, а Джостар не успел. В последний миг он подставил футляр, и отполированная сталь впилась во что-то твёрдое, внутри. Тонкая цепочка тянулась из-под широкого рукава и оканчивалось на лезвии, торчащем из сумки. Убийца рванул руку и клинок в секунду, снова, скрылся под рукавом.
Джостар не медлил. Он бросил футляр на бесчувственное тело северянина и метнулся к стене. Лезвие вспороло ткань, и убийца выскочил в темноту. Вильям молнией метнулся к противоположной стене, и проделал тоже самое, что и его жертва.
Всё это произошло в несколько секунд. Остальные стояли обескураженные увиденным. Никто из оставшихся в шатре не ждал такого развития событий. Разве только Тадж.
Юноша узнал человека в чёрном, как только увидел. Он рассматривал остальных. Тогда, в городе, у разрушенных ворот, он видел людей, Того здорового северянина, который теперь лежит на операционном столе. С этими двумя он не был так уверен. Он видел кого-то, но поднятая пыль и солнце в глаза помешали хорошо разглядеть всех. Тадж точно мог сказать, что в лицо не узнаёт этих людей.
Махатма аккуратно уложил бесчувственное тело Ханны на циновку и подошёл к Таджу, не отрывая взгляда от чужаков.
— Что скажешь парень? — он обратился к юноше.
— Тот, за кем погнался Вильям, убил Маркоса. А этот здоровый ублюдок, — он указал на северянина, — был там в гостинице. Он со всеми напал на патруль. — Гневно ответил Тадж.
— Понятно, а эти двое?
— Этих я не помню.
— Эй! — Махатма тут же взял быка за рога. — Вы с ним?
— Мы… Э-э…
— Нет. Мы здешние алхимики. — Ответил Канг, вполне уверенно. — Этот, — он указал на дыру в шатре, — притащил этого, — колдун указал на Рюка, — и попросил помочь.
— Понятно. — Процедил великан.
Он пару мгновений смотрел на чужаков, а за тем произнёс:
— Тогда вы не будете против, если мы осмотрим его вещи.
На этих словах, он двинулся к столу.
Канг неуверенно встал на пути:
— Нет. Конечно не позволю. — С возмущением ответил он.
— С чего вдруг? — вскинул бровь Махатма. Он остановился в полушаге от колдуна, и грозно посмотрел на него сверху вниз. — Он тебе приплатил что — ли, за охрану?
— Да. — Не задумываясь выпалил Канг.
Великан усмехнулся, услышав ответ, и невозмутимо произнёс:
— Я заплачу больше.
— Миллион, золотом.
Услышал он такой же невозмутимый ответ. Махатма ещё раз усмехнулся, а потом сказал:
— Тогда могу тебя поздравить, если он вывалил тебе столько денег. Скоро твой работодатель отправится на суд к богам, так, что ты теперь сказочно богат, и можешь валить отсюда. А теперь отойди.
Он прошёл вперёд и плечом отбросил Канга. Тот от неожиданности отлетел и грохнулся, между столами. Волес хотел помешать, но его остановил Тадж.
— Не мешай. — зло выдавил он и лезвие чакры мелькнуло у носа алхимика.
Тот остался стоять и испуганно смотрел, как великан приблизился к футляру и раскрыл его. Вытащил гримуар и с отвращением посмотрел на обложку.
— Что за мерзость! — прошипел Махатма и брезгливо бросил книгу на грудь северянина, рядом с футляром.
— Сзади!
Услышал он голос Таджа. И успел развернуться быстрее, чем на него налетел обезумевший человек. Глаза на выкате, и странное выражение лица, ярость и страх. Охотник оттолкнул его.
Канг, снова, бросился вперёд, и попытался обойти великана, но был не ловок и медлителен. Махатма не стал церемониться, и рубанул колдуна резким ударом правой. Тот повалился и больше не вставал.
— Вы…
Начал парень с сумкой на плечах, но Тадж его перебил:
— Где ожерелье, засранец?
— Оно… Оно… Оно не у меня. Оно у Джостара. Он… Он сказал, что это его трофей. У меня ничего нет. — Трясущимся голосом ответил юноша.
— Это мы посмотрим. — зло ответил Тадж. — Показывай, что в сумке.
— Там ничего нет. Там только лекарства! — заволновался алхимик.
— А ты значит лекарь?
— Да! — тут же в глазах Волеса загорелся энтузиазм. — Да, я могу лечить, и очень хорошо. Закончил университет с отличием. — нервно тараторил он. — Я вижу, с ней что-то не так? — он указал на девушку. — Если так, то я могу её вылечить.
— Обязательно. — ответил великан. — Сумку давай!
— Но… но… но…
— Хорош уже! — зло крикнул Тадж. — Открой сумку, или убью.
— Л-ладно.
Обречённо произнёс алхимик и принялся расстёгивать ремни. Он провозился с минуту, прежде чем сумка оказалась на земле. Тадж ещё никогда не видел столько всяких зелий и порошков за раз. Чемоданчик раскрылся множеством полочек с ячейками и кармашками, заполненными склянками, мешочками и маленькими футлярами с неизвестным содержимым. Парень открывал их по очереди, показав, что ожерелья у него нет. Тут действительно не было ничего, что могло бы заинтересовать охотников.
— Что теперь делать. — спросил Тадж.
— Можно сходить за мелким заморышем, может он что разъяснит.
— Да он сам говорил, что ни хрена не знает.
— Тогда, пойду осмотрюсь. Если ожерелье у этого Джостара, нужно его забрать. — уперев руки в бока, ответил великан. — А ты разберись здесь.
— Что значит разберись? Как разобраться? — непонимающе спросил Тадж.
— Свяжи их. — невозмутимо ответил Махатма. — На случай, если он врёт. Когда всё закончится, разберёмся…
— Нет. Я иду с тобой! — Решительно перебил его юноша. — Свяжем их и пойдём вместе.
— Никуда ты не идёшь! — тут же вспылил великан. — Я не собираюсь всю жизнь винить себя за то, что не уберёг тебя от твоей же глупости. Лучше останься здесь, с ней, — он указал на Ханну, — защищай её и молись богам, что бы вы оба пережили эту ночь. Нам ещё предстоит долгая беседа.
На последних словах Махатма направился к выходу.
— Помни, о чём я просил тебя, парень. Не делай того, о чём я потом пожалею. — бросил он, прежде чем скрыться за пологом.
В первые секунды Тадж готов был выскочить вслед за великаном. Что за глупости? Он не раз бывал в джунглях, и неоднократно рисковал на охоте. А сейчас его пытаются уберечь от опасности. И что изменилось теперь? Он не знал ответа, и это изрядно раздражало, но юноша быстро передумал, когда взгляд его обратился на Ханну. Она всё ещё была здесь, и всё ещё без чувств. Он не мог оставить её здесь одну, тем более, с этими людьми. И, хоть, один из них валялся без сознания, а второй был увлечён содержимым своего чемодана и выглядел вполне безобидно, Тадж не питал иллюзий, касательно этих двоих. Чёрное чудовище отпечаталось в его памяти навсегда. Учинившие такое, при здравом рассуждении, могут быть очень опасны. Поэтому, Тадж счёл за лучшее прислушаться к совету Махатмы и связать убийц.
Юноша поискал глазами верёвку, но её здесь не было. Всё, что удалось найти, за короткое время, это несколько тонких, кожаных ремней, для перетяжки. Он снова вернулся к алхимику. Тот продолжал заниматься своим делом, но, когда к нему подошел Тажд, поднял голову и как-то странно посмотрел на него.
— Не надо меня связывать. Я не убегу. — ровным голосом ответил юноша.
«Было бы куда бежать». — не весело подумал Тадж.
Он решил, что всё равно его свяжет. Но сначала занялся колдуном. Когда юноша закончил и поднял голову, то увидел, как парень держит в руке наполненный шприц. Такие вещи в Синдарии, не малая редкость, но ему уже приходилось видеть её на вооружении у некоторых брахманов. Тревога, стремительно ворвалась в мысли.
— Что ты делаешь? — грозно спросил Тадж и поспешил к юноше. Но прежде парень воткнул иглу в бедро и быстро вколол содержимое.
— Какого… — он остановился в паре шагов и насторожился. В этот миг откинулся полог шатра.
Сначала вошел Махатма, а за ним высокий, худой человек в потёртой, светло-коричневой рясе, подпоясанной белоснежно-белой верёвкой. Грозным взглядом он окинул шатёр. Тадж отвлёкся и этим воспользовался алхимик. Игла второго шприца вонзилась прямо в сердце.
Волшебник уже направлялся к ним, когда сидящего на коленях, возле своей сумки, парня скрутило судорогой. Он выпучил глаза, схватился за живот и повалился на бок. Не успел никто сделать и шага, как юноша болезненно и громко застонал, а в следующую секунду издал истошный крик. От этого звука у Таджа холодок пробежал по спине, столько в нём слышалось адской, невыносимой боли. Внезапные звуки снаружи, похожие на раскаты грома, и пронзительный визг, заглушили этот крик.
Волес, тайком смотрел на синдарийского юношу недобрым взглядом, и внимательно следил за тем, чтобы сделать всё незаметно. Сначала его охватило волнение, что ничего не выйдет, но со временем оно переросло в приятное возбуждение по мере того, как продвигался процесс. Он извлёк четыре склянки и смешал содержимое, спрятав руки за своей сумкой, что бы этот дикарь ничего не заметил. Дикарь, а кто же ещё? Который по интеллекту ближе к орангутангу чем к Волесу. Даже если увидел, всё равно бы не понял, что творит гений по сравнению, с которым и алхимики с академии, где научный прогресс мчится впереди планеты всей, сущие приматы. Ещё никто не смог сотворить такого и ещё долго не сможет, а он смог. Его изобретение потрясёт мир, пришло время это доказать. При других обстоятельствах он может быть и не решился бы, но сейчас ситуация вынуждала. Он хотел помочь Джостару, который не бросил его на равнине, и даже Кангу, который его явно недолюбливал на протяжении всего знакомства.
Друзья? Нет, они не друзья. Волес теперь не столь наивен, как прежде. Эдриан преподал ему хороший урок. Скорее партнёры, которых можно использовать, как и Рюка, для своих целей.
Юноша сдержанно улыбнулся.
Друзей у него никогда и не было. Теперь, вспоминая прошлое, он всё понял. Матушке всегда было всё равно. Её больше занимали толпы ухажёров, а впоследствии, любовников. Сверстники всегда чурались его, словно прокажённого, хотя он, вроде, и не давал им повода. А наставники хотели, лишь, использовать его гениальный ум в своих целях. Может быть поэтому, он всегда считал, что в мире творится какая-то несправедливость, вот только никак не мог понять, в чём её причина, а рядом никого не было, чтобы объяснить. Он отлично разбирался в алхимии, но в жизни не разбирался совсем.
Но ничего. Теперь он всё понял и покажет это всем. Мир давно плюнул на него, а теперь пришёл его черёд.
Его ещё терзали сомнения. Он годами работал над этим препаратом, но не имел возможности тестировать его на людях. Вот только сомневаться алхимику не хотелось. Все мысли об этом, он старался загнать на периферию сознания, и заглушить их рёвом предвкушаемого триумфа. Если всё получится, никто больше не сможет обходится с гением непочтительно.
На несколько секунд пришлось отвлечься и ответить Синдарийцу, а потом перестать прятать руки и, снова заняться делом. Он достал два шприца и наполнил их получившимся содержимым. Почти всё было готово, осталось только уличить момент и совершить задуманное.
Синдарийский юноша начал связывать Канга, когда осталось наполнить ещё один шприц. Волес всё делал аккуратно, хотя и торопился. Когда миг настал, гений всё же заколебался на секунду.
— Что ты делаешь?
Услышал он грозный голос и это послужило сигналом.
«Да пошёл ты! Сильным себя мнишь? Думаешь я дерьмо безобидное? Я не позволю тебе так со мной обращаться! Больше никому не позволю! Я гений, Биомант! И скоро все будут со мной считаться!» С этой мыслью он сделал первый укол. Было больно, но он терпел. Волес уже подумал, что не успеет ввести вторую инъекцию. Но этот идиот, не видел другого шприца, и вместо того, чтобы помешать, замешкался и глупо уставился на него. В шатёр кто-то вошёл, и как только Синдариец отвлёкся, сделал второй укол.
«Всё!.. Но… Странное чувство. Что… происходит? Всё… Словно… Горит… Внутри. Неужели… Почему же так… Больно-о-о-о-о-а-а-а-а!!!»
***
Антуашка. Так звала его мама в детстве, и всегда пела ему одну глупую песенку, когда они ходили на посадку картофеля, в поля. А он это имя терпеть не мог, и эту песню, и картошку тоже. Всем мальчикам на праздники дарили игрушечные, деревянные лопатки, а ему досталось за то, что переделал свою в меч. После случая с дедом, ему пели другую песню. Она звучала в голове, когда он убегал, и звучит по сей день. Он сбежал от отца, от матери, и от всех, кто его знал. Самосуда не было, его не убили, староста послал в город, что бы судили по закону. Это почему-то злило ещё больше, чем, если бы селяне сами чинили суд. Антуан так и не понял почему. За то после этого случая, решил, что ни одного человека он не будет бояться. И так и было. Но теперь враги — не люди, им плевать на твою смелость, они не примут капитуляцию и не пощадят. И бравый капитан наёмников боялся. Но будь он проклят, если покажет это.
Когда появились Пустые, Антуан ещё лелеял надежду, что им удастся уйти. Он отвечал не только за себя, но и за отряд. За ребят, которые, не смотря не на что, остались рядом в трудную минуту. Джуда, Ганс, Орондер, Гатц, у каждого из них, как и у любого человека, была своя жизнь и свои мечты, но они сделали свой выбор. И вот куда он их завёл.
«Хорошо, хоть Гатц остался в Маджите.» — невесело думал Антуан.
Он покрепче перехватил пику и осмотрелся. Слева стоял Орондер и сжимал такое-же оружие. Рубежник со стены, уверенно держал пику, словно всю жизнь с ней в бой ходил. Их фальшионы не годились для этой ситуации, поэтому пришлось взяться за другое оружие. Брат Джуды рассказывал, что при прохождении службы на рубежной стене, тебя учат пользоваться копьями, алебардами, бердышами протазанами и гизармами. Как показала многолетняя практика, переть на четырёхсот фунтовую тушу орка с мечом или даже секирой, форменное самоубийство, если ты не мастер.
«Одного орка сдерживают несколько копейщиков, а смертельную рану наносят лучники за их спинами. Так он рассказывал? Эх, не мастак я с пикой обращаться». — Он сам себе не весело усмехнулся и посмотрел вперёд, в попытке увидеть, что твориться за баррикадой. Вдалеке, охотники разожгли костры, что бы арбалетчики смогли метко стрелять во врага.
Из его отряда только Джуда оставила привычное оружие. Да и, пожалуй, Ганс тоже. Девушка стояла на телеге, за спиной брата и всматривалась в горизонт. Ганс был там же, он сидел и прилаживал к стрелам рубежницы самодельные бомбы, в виде тонких продолговатых свёртков с фитилём.
«Со своими фитилями, все спички у меня забрал». — после этой мысли захотелось покурить, но Антуан не стал. — «И одна спичка, сейчас может жизни стоить».
С ними на телеге находился ещё один паренёк. В пропылённой светло-коричневой рясе, подпоясанной красной верёвкой. Он смиренно молился, стоя на коленях и не отвлекался ни на что, лишь еле слышно бормотал себе под нос.
«Мне бы у него выдержке поучиться». — подумал Антуан и сжал челюсти.
Он обернулся и посмотрел на лагерь. Бернард стоял на вышке вместе со своими помощниками, и глядел на восток. Вот только нигде не было видно синдарийцев. Сам капитан и Орондер уже облачились в свои доспехи. Куртки из дублёной кожи поверх кольчуг, плотно застёгнутых на множество ремней. Наручи, наплечники и поножи, из такой же кожи, с металлическими пластинами, вшитыми между двумя слоями, чтобы метал не гремел во время передвижений и нападений. И шлемы с широкими полями, похожие на каппелины пехотинцев свободных королевств. Доспех Джуды выглядел так же, только без кольчуги и шлема. Каждый занял своё место в обороне, а спутников всё не было.
«Может им с противоположной стороны место выделили? Хотя нет, должны бы вместе поставить, у них коллектив слаженный, привычный. Никто чужаку спину прикрывать не доверит».
От рассуждений его отвлёк молодой волшебник. Он подскочил как ошпаренный, его взгляд заметался:
— Что происходит? — взволнованно спросил парень, ни к кому, не обращаясь, тут же развернулся и бросился к своему наставнику.
— Чего это он? — спросил Антуан.
Близнецы в ответ лишь пожали плечами.
Вокруг старшего волшебника собрались все остальные, подопечные. Они быстро переговорили, и молодые чародеи, снова разошлись. Старший скрылся за шатрами, а паренёк поспешил обратно. Когда он вернулся на своё место Антуан тут же спросил:
— Что случилось?
— Сам не знаю… Мы ещё не встречались с тёмными. — парень был, явно, взволнован, он старался говорить спокойно и уверенно, но всё время прерывался и оборачивался. — Мы все почувствовали присутствие разрушительных сил, но… Наш наставник, сказал, что разберётся сам и не велел вмешиваться…
Мир, вдруг, затаил дыхание и замер, всего на несколько мгновений, и снова ворвался в чувства Антуана, вместе с нарастающим гулом и противными криками. Звуки разрывали темноту, и заполняли её липким страхом, который сковывал тело и разум.
— Замкнуть цепь! — над лагерем пронёсся крик Бернарда.
Антуан не понял, что это значит, но после отданной команды, от проволоки, окружавшей лагерь, послышался тихий, еле уловимый гул. А за тем, в небо взметнулось пламя.
— Ба-бах!!!
Пронзительный визг заполнили округу.
— Бах! Бах! Бах!
Огненные вспышки снова и снова озаряли сгустившуюся темноту. Все, затаив дыхание смотрели на восток. Крики становились всё громче.
— Джуда. Ты что-нибудь видишь? — как можно более спокойно спросил Антуан.
Со своего места, он ничего не видел. Только слышал, что взрывы звучат всё реже, а крики и гул всё нарастают.
— О-о, да. — напряжённо ответила рубежница. — И они приближаются. Сообразили, твари обойти.
Первые арбалетные щелчки послышались издалека. Все стрелки левее участка Налётчиков усердно полили в появившихся Пустых. Твари были совсем рядом, и шум стоял оглушительный, но как заметил Антуан, никто не дрогнул. Арбалетчики сосредоточенно отстреливали добычу, и стоит сказать, что арбалеты у них были на славу.
Такие встречаются не так уж часто, и стоят не дёшево, но любой охотник с таким оружием, обязательно скажет, что деньги были потрачены не зря. В отличие от своих немальских родственников — Чо-ко-ну, арбалеты охотников более массивные и дальнобойные правда имеют в магазине меньше болтов и чуть дольше времени уходит на перезарядку, а сама перезарядка осуществляется не рычагом, а подвижным цевьём. Такие, к сожалению, были не у всех, некоторые пользовались арбалетами с более простыми механизмами, и по долгу оттягивали тетиву, рычагом, воротом, или крюком, вставив ногу в стремя.
Антуан со своего места уже мог видеть приближающихся пустых. В воздух взметнулся сноп искр, когда твари разметали ближайший костёр, и в мгновение ока, на том месте расцвёл огненный цветок.
Бах!
Джуда пустила стрелу. Молодой волшебник тоже палил из своего светящегося лука, и капитан видел, как сияющие стрелы отрывают от чудищ куски мяса. Люди сеяли смерть, Пустые сражённые в голову, падали за мертво десятками, но раненные в грудь, брюхо или конечности продолжали упорно двигаться. Наконечники с чавкающим звуком впивались в плоть, и чёрная кровь заливала их белёсые тела. Ответом на обстрел, был громкий, пробирающий до костей, визг. Твари будто и не замечали своих потерь.
Они растянулись почти по всей северной стороне, а потом ринулись прямо на укрепления. Сплошная лавина бледнокожих тел, зубов и шипов, почти обрушилась на охотников. Антуан понимал, что их слишком мало, и натиска они не сдержат. Их накроет, сомнёт, раздавит, и никто не выживет. Капитан готов был заорать. Толпы чудовищ на полной скорости врезались в столбы с проволокой, и темнота наполнилась слабыми белыми вспышками, сопровождаемыми звуками — За-ап. За-ап. За-ап. Пустые умирали за один удар сердца, а их туши загорались словно по волшебству и оставались висеть на проводах, но твари за их спинами продолжали напирать. Воздух наполнился запахом горелой плоти.
Арбалетчики и Джуда продолжали обстрел. Прогремел ещё один взрыв и осветил море кишащих чудищ. Провода, опасно натянулись и, казалось, вот-вот порвутся, а лавина захлестнёт лагерь. Пустые напирали на своих мёртвых собратьев и противно визжали. Тихий За-ап, уже не звучал.
— Ну, давайте сукины дети! — выкрикнул какой-то копейщик невдалеке. Многие выкрикивали ругательства, остальные ждали, затаив дыхание.
Антуан, взирал молча. Во вспышках он видел белёсые тела, и уродливые головы с оскаленными пастями, полными острых зубов и тягучей слюны.
Волна пустых отхлынула внезапно, твари в задних рядах подскакивали, словно ошпаренные, одна за другой. Рой поспешно отступал назад и растянулся дальше, вдоль проводов. Многие из чудищ двигались уже не так проворно. Они шатались, словно, городские пьяницы по мостовой, из стороны в сторону, и вот-вот норовили упасть. Некоторые так и сделали, но ещё толпы тварей двинулись дальше, вдоль укреплений. Чудища пробовали напирать одной толпой, в надежде найти дорогу к желанной добыче и взяли западнее. Теперь, оттуда раздавалось щёлканье арбалетов.
Как показалось капитану Налётчиков, он только сейчас выдохнул. Руки словно задеревенели, ноги будто налились свинцом, сердце колотилось как бешенное, а в горле, пересохло.
«Вроде не обделался. Нет синдариец. Тут двадцать лун маловато будет. И двухсот не хватит.» — подумал Антуан и не вольно улыбнулся.
— Выдержала. — прошептал он.
Провода выдержали, и пусть некоторые столбы опасно накренились, они устояли. Тела Пустых, так и висели на проволоке, но ещё больше их валялось на земле. Некоторые пытались встать и неуклюже ковыляли к общему рою. Таких безжалостно добивали из арбалетов. Надежда, вытеснила страх из души Антуана, с такой защитой они смогли бы выстоять и без потерь. Так же подумали и остальные, и явно, приободрились. Какой- то охотник на соседней телеге даже рассмеялся. Но его никто не поддержал, все неотрывно взирали на новую попытку прорыва. Бернард запретил покидать свои позиции без приказа, поэтому они сейчас только смотрели, а те, кто находился ближе к Пустым, посылали болты во врага.
Антуан взглянул на волшебника. В глазах чародея стояла тревога, а сам он места себе не находил. Парень стоял, словно на раскалённых углях. Он, вообще не интересовался Пустыми. В место этого он постоянно вертелся, и смотрел, то куда-то вглубь лагеря, то на своих собратьев по ремеслу, тех, которых мог увидеть со своего места, то на шатры в центре лагеря. А ещё, беспрестанно теребил в руках красную верёвку, что подпоясывала рясу.
— В чём дело, парень? — спросил Антуан.
— Я… — тот, вздрогнул, и посмотрел так, будто только заметил присутствие капитана. — Я не знаю. Та сила, что мы почувствовали. Она ещё где-то там, в лагере, а наставник Натан ещё не вернулся.
Капитан сжал челюсти. В лагере было темно, а шатры закрывали обзор. Со своего места, он мог видеть, только часть восточных и западных укреплений. Ему показалось, что он что-то слышал, но крики охотников и Пустых, заглушали все остальные звуки. Антуан ещё раз осмотрелся и заметил, что Бернарда, нет на вышке.
— Чёрт. — вырвалось у него.
— В чём дело, кэп? — спросил Орондер.
— Понятия не имею.
Бернард чуть не грохнулся с лестницы, пока спускался со смотровой вышки. Сейчас, стоило бы молиться Созидателю, что бы всё предприятие не пошло крахом, но вместо этого, он проклинал всех и вся. Прежде всего Витраса и его дурацкое предчувствие. Старшин Берлоги, которые решили быстро и дёшево отделаться от проблемы, грёбаных Пустых, что объявились на равнине, проклятых пришлых, среди которых оказался тёмный колдун, и даже Натана, решившего, что он справится в одиночку. Но больше всего Рэдфорд клял себя самого, за то, что согласился на эту охоту, за то, что впустил в лагерь чужаков, и за то, что позволил волшебнику решить проблему самостоятельно.
О чём он только думал? Да понятно о чём. Все мысли были заняты подготовкой к предстоящей охоте. Из-за этого он словно в тумане, принимал одно неправильное решение за другим. Всё остальное казалось не существенным и не стоило внимания. А теперь приходилось расплачиваться.
Как только Натан и Синдариец скрылись в шатре, Бернард всё внимание переключил на приближающихся Пустых. Сотни тварей заполняли равнину. Они, словно ведомые единой волей стремились к людям, их крики становились всё громче, и вот уже в общей массе кишащих чудищ, можно было разглядеть отдельные белёсые тела. Взрывы прогремели внезапно, разогнав темноту, огонь взметнулся к небу сопровождаемый громким звуком, на секунду заглушившим противные крики. Редфорд оторвался от этого зрелища, когда на периферии зрения, сверкнула яркая жёлтая вспышка, а через миг ещё одна. Командир выругался, а за тем увидел, как из медицинского шатра выскочили двое синдарийцев. Один из них нёс на руках бесчувственную девку. Они успели пробежать лишь несколько ярдов, когда что-то, со скоростью пущенной стрелы, вылетело из того-же шатра им вдогонку. От удара в спину оба грохнулись и растянулись на земле. Даже в темноте, Бернард мог разглядеть куски белой материи, на том, что сбило синдарийцев с ног. Поэтому он схватил арбалет и поспешил вниз, оставив бремя командования на Витраса и Петро, которые находились вместе с ним.
Когда он подбежал к волшебнику, тот был ещё жив. Его ряса почти вся покраснела и намокла от крови. Натан являл собой кошмарное зрелище. Глубокие раны, огромные и рваные, как от когтей, кровоточили, а сам чародей давился кровью. Она заливала его истерзанное лицо, и глядя на всё это, было непонятно, как человек был ещё жив и в сознании.
— Грёбанное дерьмо. — выругался Рэдфорд, но его яростный крик потонул в общем шуме.
Натан, неожиданно схватил Бернарда за куртку и попытался притянуть к себе. Его шёпот было сложно разобрать, и командир лагеря услышал лишь несколько слов:
— Книга… не колдун… проклятая книга… уничтожь…
Из горла вырвался воздух, и волшебник обмяк, отпустив куртку.
— Что там случилось! — требовательно спросил Рэдфорд у синдарийцев.
Те уже поднялись и отстёгивали чакры от пояса.
— Хрен его знает. — ответил великан, не отрывая взгляда от шатра. — Тот парень, что был там… с ним что-то произошло…
Больше он ничего не успел сказать. Сквозь общий гам, что доносился от укреплений Бернард отчётливо расслышал, гулкое, утробное рычание, раздающееся из шатра. Он выругался себе под нос и нацелил арбалет на полог.
— Останься с ней, парень. — услышал он голос великана, прежде чем, что-то чёрное выскочило из шатра и ринулось на Рэдфорда. Он успел выстрелить, но похоже не попал, потому что тварь совсем не замедлилась, и всё, что Бернард успел — это кинуть свой арбалет на встречу существу и отпрыгнуть в сторону. Он так и не понял, как так вышло, что плечо обожгло болью, а его самого развернуло в воздухе.
Новый рык раздался совсем рядом. охотник успел поднять голову, чтобы посмотреть на тварь с которой не смог совладать волшебник. Наплечник из шкуры Главоглота она, играючи, разодрала своими огромными когтями, а теперь готовилась нанести новый удар. Командир успел заметить маленькие фасетчатые глаза на антрацитовой чешуйчатой морде и пасть с раздвоенной нижней челюстью, усеянную страшными зубами. Чудовище не успело ударить, чакра врезалась в его голову, но не впилась в череп, а отлетела, будто от каменной стены. От удара голова дёрнулась, и тело слегка повело, но не более.
Только то, что существо переключилось на новых врагов, спасло командира от скорой гибели. Оно, рыкнув ещё разок, рванулась к новой угрозе в виде великана, который отбросил чакру и схватил пику со стойки для оружия, что так удобно находилась рядом.
Бернард быстро поднялся и успел увидеть, как великан ударил тварь прямо в грудь, но не пробил кожу. Наконечник чиркнул, словно о камень. Ударом руки, чудовище обломало древко. Великан не на секунду не растерялся и прежде, чем монстр нанёс удар, перехватил оружие, а затем уклонился от стремительной, но предсказуемой атаки и со всей силы саданул чудище по ногам. Удар вышел сильный, он заставил противника упасть на спину… И с ним начало твориться, что-то странное.
Существо не попыталось подняться, точнее попыталось, но у него ничего не вышло. Тварь больше не стремилась нападать на людей, вместо этого, её тело било мелкой дрожью, а из страшной пасти, доносилось отрывистое бульканье вместо рычания.
Бернард встал и осторожно подошел к убийце Натана. Юноша оставил девушку и тоже приблизился. Изо рта у твари, обильно лилась какая-то густая зелёная жидкость. Теперь командир лагеря смог получше рассмотреть это существо. В человеческий рост, покрытое антрацитовой чешуёй с небольшими наростами, как у крокодила, и спина, усеянная иглами, как у дикобраза. Оно повернулось на живот и исторгало из себя новую порцию зелёной субстанции. Руки и ноги его, похоже, не слушались и беспорядочно метались, колотили по земле. Через несколько ударов сердца тело его начало таять. Когти и иглы потеряли твёрдость и обвисли, словно, щупальца осьминога, а антрацитовое тело начало обтекать чёрной слизью. Тварь задрала лицо к небу. Глаза её провалились внутрь, а из глазниц вытекла белая пена. Нижняя челюсть срослась, а изо рта посыпались зубы, когда голова снова опустилась. Монстр не издал не звука. Чёрная слизь почти стекла с тела, обнажая человеческую плоть под ней. Прошло не больше пары минут, прежде чем юноша, с ног до головы, покрытый чёрной слизью обмяк, и его голова коснулась земли. Бесчувственное тело лежало неподвижно, но никто не решался проверить, жив ли парень.
— Что это была за хрень. — спросил Редфорд, стараясь говорить спокойно. Плечо отозвалось тупой болью, при беглом осмотре рана не выглядела серьёзной.
— Да кто бы знал. — ответил великан.
— Этот парень. Он что-то себе вколол, и превратился в это. — добавил юноша.
— Но как он убил Натана?
— Ваш волшебник пытался атаковать, но его магия не действовала на этого. — ответил Тадж.
Несколько ударов сердца, все стояли в молчании, лишь кровь стучала в висках и противный визг повсюду.
— Командир! Командир!
Бернард повернулся на крик. К нему бежал один из охотников.
— В чём дело? Они прорвались? — Спросил командир, когда охотник приблизился.
— Нет… но… энерго кристалл, он почти иссяк, еле светится. Тарвел там, он поменяет, но пока он будет это делать, ослабнет защита.
— Сколько это займёт? — решительно спросил Бернард.
— Он сказал, что около минуты.
— Грёбаное дерьмо. Значит так. Беги к Тарвелу, и скажи, пусть смотрит на вышку. Как только подадут сигнал, пусть меняет.
— Понял. — Взволнованно ответил охотник и побежал обратно.
— Ждите здесь, я на вышку и обратно, пойдёте со мной. Возьмите пики и ждите меня.
На этих словах, он поспешил к лестнице.
— Какого хрена, ты из себя няньку корчишь? — с ненавистью в голосе спросил Тадж. — Я что ребёнок или баба какая?
— Заткнись парень. Не раздражай. А то в ухо дам. — сдержанно ответил Махатма и пошёл к стойке с пиками.
Тадж поспешил за ним:
— Да какого же хрена? Что ты меня защищаешь, как дитё малое? Я шикари всё-таки, не раз жизнью рисковал в джунглях. Думаешь я боюсь? Или не справлюсь? В чём дело?
Махатма, не отвечая, подошёл к стойке и взял одну пику. Тадж тоже подошёл и схватился за другую, но великан перехватил её и сурово взглянул на юношу.
Тот рванул пику, но великан держал крепко.
— Отдай, я не буду тут отсиживаться!
Он рванул ещё и ещё, а когда его терпение у Махатмы кончилось, тот рявкнул так, что Тадж сразу же опешил, и уставился на старшего шикари, как суслик на змею:
— А ну заткнись и послушай, сопляк! — лицо Махатмы исказила злоба. — Я головой за тебя отвечаю! Ты понял?! И не собираюсь смотреть, как ты лишишься своей из-за пустого желания по геройствовать!
— Но послушай…
— Нет, это ты меня послушай парень. — бесцеремонно перебил Махатма. Он помедлил немного, а когда снова заговорил, в его голосе усталости было гораздо больше, чем ярости, и как показалась Таджу, какое-то отчаяние. — Не моя эта ноша, и не хотелось мне её нести. Если бы я знал, в каком дерьме мы окажемся, то никогда бы не пустил тебя. И будь ты хоть сто раз шикари, я не прощу себе если ты погибнешь.
— Но как-же джунгли? Я постоянно рискую там? Когда я ходил на охоту, не очень-то ты переживал. Что изменилось-то?
Махатма как-то не определённо смотрел на юношу, и хранил молчание.
— Эй, пойдём! — Бернард уже спустился и никого не дожидаясь, убежал к укреплениям.
— Сейчас не время для разговоров, парень. — сурово произнёс великан. — Ты лучше позаботься о Ханне, попробуй разбуди её что ли. Или найди для неё безопасное место. Не забывай, ты здесь не ради своей бравады и гордости, а ради неё.
На последних словах, он развернулся и быстро зашагал следом за Рэдфордом, оставив Таджа в одиночестве.
***
Джостар крался в темноте под конскими навесами. С одной стороны, стена, с другой лошадиные зады. Животные не реагируют, так бесшумна его поступь. Он слился с тенями и скользил средь них, подобно незримому духу в мире живых. Он весь обратился в слух, обострил каждое чувство.
«Палач! Поцелованный госпожой! Проклятый Арлекин!»
Имена внушали липкий, почти материальный, животный страх. Главный палач клана явился по его душу. Джостару казалось, что Арлекин повсюду, следит за ним и может атаковать в любой миг. Одно неверное движение, одна ошибка отделяет от смерти. Убийца замер, и постарался успокоиться.
Он, как тогда, в подвале, почувствовал себя жертвой, слабой и беззащитной. Теперь ошибка, одна малейшая ошибка непременно будет стоить жизни. Джостар знал, его шансы невелики. Однорукий, одноглазый инвалид, измотанный дорогой. Вот только сдаваться не хотелось. Не так и не сейчас, когда стольким пожертвовано, и всё поставлено на карту.
«Мы ещё посмотрим…»
— Эй! Кто здесь? Ты меня слышишь?! Выпусти меня!
У Джостара всё упало внутри. Он чуть не подпрыгнул, услышав знакомый детский голосок, но успел взять себя в руки и присел, изготовившись к атаке. Через пару мгновений убийца понял, что ничего не происходит. Прислушался, но ничего не услышал. Тогда он в одну секунду, оказался около источника неожиданного звука, схватил клетку, и как можно тише прошипел:
— Заткнись тварь, не то сдохнешь. — и сжал клетку, так, что прутья готовы были раздавить маленькое тело Лавия.
Джостар был готов в любой момент сжать прутья, и раздавить бриджиса, но тот оказался на удивление вменяемым и не издал не звука.
— Значит так. Слушай меня внимательно. Я тебя отпущу, прямо сейчас, но ты мне поможешь. — настойчиво шептал Джостар. — Где-то в лагере есть человек в чёрном, в рыжем парике. Ты должен его найти и сказать, где он. Понял? Кивни. — Увидев утвердительный кивок, он продолжил. — Вернись ко мне и скажи, где он находится, тогда я отдам тебе весь порошок. Понял?
Услышав про порошок, Лавий оживился, и хотел что-то закричать, но убийца его оборвал:
— Заткнись, твою мать. — он сильнее надавил на клеть. — Ты понял? — Ещё один утвердительный кивок. — Смотри, что бы тебя не засёк. Давай.
Он отпустил Лавия, тот не уверенно взлетел повыше и быстро взмахивая крылышками, улетел. Сомнения на счёт успеха этой затеи, закрались сразу же, как только Бриджис скрылся с глаз. Сейчас он увидит, что вокруг творится, и даст дёру, забыв про свой мешок. Но стоило использовать любую возможность. Шум вокруг, тем временем, всё нарастал, в воздухе слышались крики людей и визжание приближающихся монстров. Несколько томительных секунд ничего не происходило, как вдруг раздались взрывы. Вспышки разогнали тени под навесом, а Джостар повернулся, чтобы увидеть свою собственною. Он упал не задумываясь. Нож прилетел, через долю секунды и сталь впилась в дерево с глухим звуком. Убийца уже потянулся к цепи рукой, но не успел схватить, как она исчезла вместе с клинком.
Джостар рванул вдоль навеса. Взрывы рассеивали мрак, и он был как на ладони. Стена закончилась, и он нырнул, за ближайшую палатку, и тут же откатился назад, за миг, до того, как пролетело лезвие. Второе попало в парализованное предплечье. Джостар впился в клинок свободной рукой. Он пытался не вытащить, а удержать оружие. Была бы здорова вторая, он перерубил бы цепь, но увы. Напор ослаб и к Джостару устремился Вильям. Он подобно пущенной стреле летел к жертве. Его противник не растерялся, он выставил руку с раскрытой ладонью, словно хотел остановить человека таким движением. Нож прошелестел рядом с ухом, в последний миг рыжеволосый дёрнул головой и сталь не нашла плоти. Второй нож отбил рукой, выпустил свой клинок, но Джостар успел пригнуться. Арлекин пробежал полукругом, а его соперник, ринулся следом. Ещё один нож прошелестел, рядом с рыжими волосами. Вильям одним резким движением сделал сальто назад и изящно подлетел над своим преследователем. Тот не растерялся, по инерции пролетел вперёд, упал на спину и выпустил заточку. В ответ ему прилетел нож. Джостар перекатился ещё раз, уходя от второй атаки.
Он успел схватить цепочку, извернулся всем телом и прижал её ступнёй к земле. Молниеносное движение рукой перед лицом Арлекина. Время остановилось всего на миг и понеслось дальше. Нож уже летел и с расстояния в ладонь нельзя было промахнуться. Тело противника отлетело, и скрылась в ворохе полотна сбитой палатки. Надежда, что он смог убить своего убийцу, старалась вытеснить сомнения, но что-то казалось не правильным, и Джостар силился понять, что. Он достал стилет, и посмотрел вниз. Нога его стояла на цепочке. Она валялась на земле вместе с клинком.
Джостар взглянул на то место куда упал Арлекин. Сомнений не было Поцелованного там нет. Он нигде не видел противника, страх холодком пробежал по телу.
«Ножей не осталось».
Вся уверенность куда-то исчезла. Убийца из убийц, больше не испытывал того превосходства, что всегда и везде сопровождало его. Теперь в душе властвовал иступлённый, бессильный гнев. На себя, на лживый клан, на судьбу, а самое главное, на Арлекина.
«Что он медлит? Профессионал так не делает, не играет с жертвой».
Джостар взглянул на шатёр, который покинул так поспешно. Книгу он не взял, чтобы не мешала, а теперь жалел о своём решении. Убийца затаился и чего-то ждал, это злило ещё больше. Душа не находила покоя и не хотела проигрывать, страх сменялся решимостью, уверенно прогоняя сомнения. Тем более он, кажется, разгадал задумку врага.
«Ты не помешаешь мне. Не сейчас, когда сила и власть вот они, только руку протяни! Поиграть решил? Мы ещё посмотрим кто кого».
Джостар больше не раздумывал, нажал на пластину, на повреждённой руке, и адреналин смешался с кровью. Он со всей доступной скоростью метнулся к лазарету. У врага всего один шанс. Мысли неслись, а убийца приближался к задней стенке шатра и уже готовился прорезать новое отверстие в ткани.
«Если он будет действовать, то сейчас!»
Джостар именно так бы и поступил. Все чувства обострились до предела, и он приготовился к неожиданной атаке. Но время шло, а её всё не было. Уже добрался, занёс руку, внутри шатра его спасение, если убийца решил поиграть с жертвой, пусть знает, что это дорого обходится…
Убийца вспорол ткань, но так и не проник внутрь. Из нового отверстия выскочила нога, и ударила в грудь. И не одно чувство не сообщило о приближении врага, хотя Джостар ожидал атаки в любой миг.
«Да как?..»
От неожиданности удар показался особенно сильным. Торс обжигало болью. Джостар отлетел, он кувыркался по земле, пока его не остановила деревянная стена навеса. Весь воздух вышибло из лёгких, а рёбра хрустнули. Убийца пытался подняться, когда услышал звук шагов.
Он пытался говорить, но само дыхание давалось с трудом, и его хрипы тонули в общем шуме. Сил только на то, чтобы сесть и облокотиться о стену. Одежда намокла от крови, а в месте удара кровавая каша из обломков костей, обрывков ткани и разворочанной плоти. Джостар не питал надежд. В сознании он только потому, что адреналин действует. Силы и гнев враз оставили его, как дезертиры, понявшие, что бой проигран. Он остался наедине с бессильной злобой на себя, клан, и этого проклятого палача, что пришёл по его душу. Звук, неуверенным бульканьем с брызгами крови, вырвался изо рта. Джостар пытался смеяться, как мог. А потом отрывисто спросил:
— А рыжую мочалку-то… зачем нацепил? Страсть что ли… не здоровая?
В ответ молчание. Джостар взглянул на Вильяма и продолжил:
— Или лысым быть не по душе? Понимаю. Ладно давай… делай своё дело… я больше не длань.
— Ты никогда ей не был, предатель. И ты умрёшь, потому что предал Госпожу…
— Госпожу? Ты говоришь мне… о госпоже? — Джостар болезненно усмехнулся. — Меня подобрали люди, сделали протезы люди… и направляли люди. Всю жизнь я учился у людей, и работал на них. И никакой Госпожи не видел. Ты сраный фанатик понял?!… - он говорил всё громче и громче, и ему это доставляло сильнейшую боль. Но он не обращал на неё внимание и продолжал. — Верь в свою Госпожу сколько хочешь! А по мне, если я кого и предал…Кха — кха! — он закашлялся, но всё настойчивее и яростнее, словно одержимый, продолжал говорить. — Я… я предал только людей… Кха-кха!.. А не твою эфемерную богиню… Кха-кха!.. Сам то её видел хоть раз?..
Речь прекратилась, он залился кашлем, и не видел, как лицо Вильяма исказила гримаса отвращения и ненависти. Кашель убийцы оборвался, когда Арлекин ударил его в лицо. От столкновения с металлической рукой физиономия Джостара превратилась в кровавою кашу, но он ещё жил.
«Я снова ошибся…» — это была его последняя мысль, прежде чем Вильям схватил его за предплечья и пальцами надавил у самого локтя.
— Умри, как тебе и должно, предатель. Это ты и должен был сделать, когда понял, что больше не принадлежишь Госпоже. — Никто его не слышал, но если бы слышал, то поклялся бы, что голос Вильяма дрогнул.
Тело упало и задергалось в конвульсиях. Разбитый рот издавал лишь еле слышные хрипы. Сначала оплавилась грудная клетка. Кожа и кости, всё вместе с одеждой провалилось в обгоревшую дыру в теле. Затем убийца выгнулся дугой, и перевернулся на живот. С позвоночником происходило тоже самое, его словно облили кислотой, и теперь она растворяла ткань и плоть. Череп тоже оплавился и провалился внутрь, а предплечья уже превратились в груду ржавого искорёженного металла. Всё это заняло не больше минуты.
Вильям с брезгливым выражением лица, перевернул тело жертвы носком сапога. Что-то белело, на фоне изорванной, чёрной одежды. Человек в чёрном достал ожерелье из белой кости. Оно ничуть не пострадало, в отличие от всего остального.
Синдарийский юноша вышел из-за шатра и наткнулся на Вильяма. В руках он держал рыжеволосую девушку, а сам настороженно и задумчиво смотрел на убийцу и ожерелье в его руках.
— Держи! Кажется, это ваше.
Ожерелье шлёпнулось у ног Таджа. Тот взглянул на него, не выпуская девушку из рук и некоторое время рассматривал, словно в раздумьях, брать, или нет. Когда он поднял голову, Вильяма уже не было видно.