VII
Конь нёсся галопом унося своего седока прочь от разрушенных ворот, по густой, невысокой, залитой солнечным светом, траве. Вокруг, куда не глянь раскинулись зелёные холмы, обрамленные полосками леса на горизонте. Мир просыпался, где-то вдалеке трубили слоны, приветствуя новый день, пели птицы, но Волес не замечал перед собой картины нового дня. Вместо живописного пейзажа, перед глазами у него стояла совсем другая картина.
в спешке покинули гостиницу и перебрались в конюшню, принц что-то чертил на земляном полу и в этот момент очнулся хозяин гостиницы, которого Рюк, по приказу Эдриана притащил с собой. Юноша видел в его взгляде сильнейший испуг и полное непонимание:
— Что происходит? Что вам нужно? Забирайте всё, только не убивайте.
Ему никто не ответил, Джостар нашёл верёвку и перекинул её через балку. Толстый хозяин попытался отползти подальше, но великан придержал его за плечо. Петля затянулась на ноге человека, и Рюк с усилием потянул верёвку, а грузное тело повисло над пентаграммой. Хозяин гостиницы умолял, хрип перешёл на визг, но ему снова никто не ответил, в центре пятиугольника пентаграммы вырыли аккуратную яму и на этом приготовления были закончены.
— Зачем его убивать? Он не в чём не виноват. — Спросил Волес у Эдриана.
— У нас нет выбора.
— Но почему он должен умереть? Разве мы не стремимся создать мир без насилия и жестокости?
— Именно так, мой юный друг, а знаешь, почему мы это делаем?
— Я? Я не понимаю. Мы делаем это, что бы настал лучший мир, в котором люди не будут страдать…
— Да, но это цель, а не причина. — Высокомерный голос друга приобрёл поучительный тон. — Причина же кроется в том, что этот мир жесток, по своей сути, поэтому нам и надлежит избавить его от жестокости. Жестоким людям не место в таком мире, и они понимают это. Ты избран звёздами изменить это, но многие не хотят ничего менять, в том мире они сильны, пока угнетают слабого, поэтому наш путь так труден. Твоя идея блага, но за любую мечту надо бороться, её надо добиваться, как любимую женщину…
— У меня не было любимых женщин.
— Не в этом дело. Если мы этого не сделаем, они поймают нас, а тебя вернут в тюрьму и некому будет тебя спасти, и мир останется жестоким.
— Но разве так всё должно быть?
— Я всё понимаю, ты напуган, я тоже и поэтому мы должны это сделать, для того, чтобы всё исправить.
— Да, пожалуй, ты прав.
— Ты доверяешь мне?
— Я… да…
После этих слов Эдриан подал сигнал и Джостар быстрым движением ткнул стилетом в шею висящему вниз головой мужчине. Верёвка крутанулась вокруг своей оси и к юноше обратился лик умирающего человека. Он глотал ртом воздух, а кровь стекала по лицу намочив волосы и тонкой струйкой лилась в яму. Волес взглянул в глаза умерающего человека, и мысли в голове пустились новой, не привычной дорогой. Они проносились в сознании, перемешались с привычным мировоззрением и перекраивали его на новый лад. Что бы не говорил Эдриан, а поступки друга алхимик никак не мог связать с его идеалами, и потрясение от увиденной жестокой расправы, окончательно подготовило податливою почву юного разума, чтобы посадить в ней ростки сомнений и дать им прорасти. Было не жалко жизней тюремщиков, а тем более асур, все они обошлись с ним жестоко и не заслуживают жалости, но этот человек… После увиденного безжалостного убийства, совершённого в угоду собственным желаниям, друг уже не казался таким хорошим, а его стремления такими уж благими. Мысли Волеса путались, он верил другу, а теперь страшился его деяний. Слишком много таких людей знал юноша. Людей, что ради своих прихотей готовы наплевать на чужую жизнь, как многие наплевали на него. А потом случилось много невероятного и Волес, захваченный происходящим решил отложить думы на потом и старался больше не смотреть в глаза мертвецу.
Принц дирижировал этим кошмарным оркестром, а все остальные, как послушные музыканты исполняли симфонию, творимую им. Они расселись вокруг пентаграммы, каждый со стороны одного из лучей и Эдриан погрузил книгу в яму. Пятеро людей пролили свою кровь в углубления изображённых на земле линий и она, будто ведомая чужой волей, устремилась к центру и смешалась с гумором хозяина гостиницы. Сначала ничего не происходило, у Волеса заныло порезанное предплечье, и закружилась голова, как вдруг в помещении послышались громкие звуки, похожие на большие глотки измученного жаждой человека, добравшегося до ведра воды. Уровень крови в яме начал медленно опускаться. Уже через минуту она свернулась в воронку и вся, до последней капли исчезла в искажённой пасти страшной книги. Снова наступила тишина, все со страхом и интересом взирали на гримуар. Алхимик пытался найти научное объяснение происходящего, но не находил, а тем временем из искорёженного рта начала вытекать какая-то чёрная жидкость и стала заполнять яму, а линии пентаграммы на миг вспыхнули неестественным чёрным светом. Когда книга скрылась в выделяемой жидкости, Эдриан схватил её, и они в спешке бросились к лошадям. Волес обернулся в тот миг, когда из чёрной лужи в центре пентаграммы вырвался такое же чёрный тентакль и обвил собой висящее тело, которое тут же утащил туда, откуда появился, оставив болтаться, оборванную верёвку. Это напомнило юноше вид убиваемой в джунглях асуры, когда такие же отростки нещадно душили кровососа. Происходящее вообще вызывало много вопросов у юного гения, но осознание фактов и сопутствующие этому размышления пришлось отложить потому что через пару ударов сердца жидкость в яме взорвалась фонтаном до самого потолка, обдав всё вокруг брызгами янтарно — чёрной жижи. Юноша успел вскочить в седло, а потом его, и всё вокруг накрыла непроглядная, вязкая тьма.
Всё, что он чувствовал это холод и страх, на равне с пугающей безмятежностью. Время потеряло свой ход и когда алхимик появился возле разрушенных ворот, то не смог сказать, даже приблизительно, сколько провёл во тьме. А потом они бежали, всё происходило так, как и задумано и юноша, увидев напоследок царившее в городе разрушение теперь пытался понять, что именно там произошло.
***
Сержант Масуд с суровым видом взирал на гостиницу толстяка Вишала. Массивное, но красивое здание стояло обособленно огороженное мощным каменным забором, что охватывал не малую площадь в одном из лучших районов города. Звёзды ещё не покинули небосвод, но горизонт уже начал понемногу заниматься утренним светом.
Крепкий сон, после пары кувшинов хорошего вина был грубо оборван капралом, а вести, что он принёс, сразу же отогнали пленительную дрёму, и настроения сержанту точно не прибавили. Не взирая на пульсирующую головную боль и звон в ушах вперемешку с дурнотой, пришлось заставить себя тащиться в такую даль и делать свою работу. Как не крути, а отчитываться за смерть патрульных ему придётся и для этого не плохо было бы разобраться в ситуации. Пока он слушал доклад то думал, что всё ещё обойдётся и не торопясь натягивал сапоги, но, когда речь дошла до смерти асур, надежда на быстрое решение этой проблемы разлетелась как карточный домик под дуновением ураганного ветра.
— Ты видел, их тела?
— Никак нет, их видел свидетель.
— Какой ещё к хренам свидетель?! — Вскричал раздражённый Масуд, но тут же сильно пожалел об этом, голова казалось вот-вот расколется, а лицо скривилось в болезненной гримасе.
— Сын Виджая указал на одного из людей в гостинице, а потом они напали на нас, тот на кого указал Тадж первым атаковал патруль.
Всё это было странно, парень мог и перепутать, что ещё делать молодому богатею в день, а точнее ночь фестиваля огней? Ну конечно кутить. Может спьяну привиделось что-то? А может и нет. Ему до последнего хотелось верить, что это всего лишь досадное недоразумение, но капрал твердил обратное. Если асур убили, то все оставшиеся кровососы в пределах города рыщут по следу убийц, или что вернее уже устроили себе пир. Масуду очень хотелось, чтобы асуры уже всё уладили, но надеяться на это он не мог. В любом случае у него имелись свои мертвецы за которых предстояло держать ответ по долгу службы, поэтому здесь и сейчас он стоял, смотрел на гостиницу и неполную сотню Кхатрии, что занимали часть улицы перед зданием. Строй солдат в начищеных бахтерецах казался сплошной, идеально подогнанной стеной, а остроконечные шлемы многочисленными башнями неприступного стального форта. Острые сабли, копья и луки, закалённые в боях воины при таком обмундировании представляли собой внушительную силу. Встреча была неожиданной.
«Что здесь происходит?» — Подумал Масуд.
Увиденное шокировало, но оторопь быстро прошла, сменившись серьёзными опасениями. Чернобородый сотник стоял чуть в стороне и разговаривал со своими десятниками. Масуд решительно направился в их сторону, а те в свою очередь прекратили разговор и обратили на него пристальное внимание. Это как-то поубавило решимости сержанта городской стражи. Высшие воинские касты относились к Раджу с презрением. И на то у них были свои причины: не та подготовка, не те идеи, не та кровь. Но Масуд стараясь выглядеть уверенно продолжил свой путь, а когда приблизился, первым начал разговор:
— Разрешите доложить?
Сотник Кхатрии осмотрел представителей городской стражи, не проявив никаких видимых эмоций, выглядело это так, словно он глядел на пустое место, а потом ответил безразличным голосом, отворачиваясь к гостинице:
— Разрешаю.
Масуд немного помялся, прежде чем заговорить вновь. Ему понадобилось несколько ударов сердца, чтобы собраться с мыслями, он подумал, что не хватало ещё выставить себя полным идиотом.
— Мне доложили, что в гостинице скрываются четверо убийц и мы пришли арестовать их и…
— Теперь нет, — всё тем же безучастным тоном перебил сотник, не сводя глаз со здания, — Вы и ваши люди переходите под моё командование, у нас приказ окружить гостиницу и никого не выпускать.
— Но… Так точно, но… Что происходит? — После всего услышанного похмелье, вместе со всеми вытекающими уже не казалось наибольшей из проблем и отодвинулось на задний план, маяча где-то на периферии ощущений, поэтому выглядел и разговаривал он вполне трезво, по крайней мере ни один присутствующий не подал вида, при этом Масуд был уверен, что его амбре должен был почуять каждый в радиусе нескольких футов.
Но если сотник это и заметил, то видимо, ему было всё равно:
— Приказ от них. — Он головой указал куда-то в сторону.
Сначала, масуд ничего не увидел, было ещё слишком темно, но через минуту начал различать в темноте какое-то движение. На крышах ближе всего расположенных к забору домов быстро перемещались большие тени. Асуры в разноцветных халатах, которые скрывала темнота медленно отступающей ночи, бесшумно подбирались всё ближе к зданию. Они кружили вокруг гостиницы смыкая круг, и сержант быстро сбился, когда попытался их сосчитать. Они подходили всё ближе и ближе, и грациозно перепрыгивали на забор окружающий здание. Масуд расслышал их жуткое шипение.
— Что-то серьёзное затевается, никогда такого не видел.
Сотник всё же оторвался от созерцания гостиницы и сверкнул глазами на заговорившего десятника:
— Так, все же слышали приказ, выполняйте, постарайтесь не растягиваться, делитесь на группы, но занимайте позицию так, чтобы могли видеть друг друга по всему периметру. Я останусь на этой позиции и прослежу за воротами. Сержант, Вы и ваши люди остаются со мной, а всем остальным выполнять.
Все поспешили выполнять приказания, а сержант думал о том, что полностью разделяет мнение десятника. Его и самого не покидало, тревожное чувство, всё увиденное вызывало непонимание и в следствии какой-то иррациональный страх, однако выглядело сие действо действительно жутко. Здесь было достаточно воинов, чтобы остановить боевого синдарийского слона, а ещё асуры, которые осторожничали, не смотря на свою численность. И дураку было понятно, что происходит что-то странное и опасное, но пугала неизвестность, рождающая эту напряжённую атмосферу.
Слова сотника заставили Масуда вздрогнуть и отвлечься от своих мыслей:
— Я расставил людей в округе, чтобы не подпускали гражданских. Никто из моих воинов, и я в том числе, не знают, что происходит, приказ не подпускать горожан тоже поступил от асур.
Он ещё раз взглянул на две дюжины городских стражников:
— Здесь моя десятка, и ваши люди, прикажите им построиться по флангам, мои встанут в центре. Хорошо, что вы предусмотрительны, ваши копья нам пригодятся.
Услышав о смерти вампиров Масуд решил подстраховаться, тем более убийство стражников, это серьёзно, а в особых случаях городская стража имела возможность перевооружиться в зависимости от ситуации и угрозы. Сержант посчитал, что это особая ситуация. Командир Кхатрии тем временем продолжал говорить:
— Своим людям приказывай сам, а иы лично, чётко выполняй мои приказы, я не знаю, что происходит, но мы должны быть готовы ко всему, поэтому не подведите. А теперь выполнять, строй людей.
И Масуд выполнил приказ. Он стал сержантом не за свои красивые глазки, а благодаря упорному труду и доброй службе, свой личный состав он хорошо подготовил и после короткого приказа, две дюжины патрульных разделились на два равных отряда и выстроились в одну линию по обе стороны от десятки Кхатрии. В ответ сотник только приподнял правую бровь на мгновение. Вот и вся реакция. Сержант даже не успел переварить свою обиду, возникшую по причине грубой оценки его стараний, как вдруг шипение со стороны гостиницы приковало к себе внимание людей, и заглушило все остальные звуки.
Вампиры, сидящие на заборе, как распуганные вороны, зашумели и прыснули в разные стороны в тот миг, когда конюшню разнесло, словно взрывом. Обломки дерева и камня разлетелись во все стороны. Те асуры, что оказались по расторопнее, приземлились на землю, или крыши близко стоящих домов, но были и те, кому не повезло. Несколько из них снесло кусками брёвен или камня. Воины Кхатрии закрылись круглыми выпуклыми щитами, а лучники отступали назад, спасаясь от обломков. Те асуры, что были сбиты, быстро приходили в себя, но были и те, кому не удалось избежать смерти, потому что пыль ещё не успела опуститься, а из-за забора вылетели огромные чёрные и блестящие, как смола отростки. Они извивались, плавно, как щупальца, полосуя пространство вокруг и хватали самых зазевавшихся вампиров. Страшные тентакли свивались кольцами вокруг пойманных ими кровососов, они с невероятной силой сжимались, давили жертву, сминали плоть и дробили кости. Кровь полилась во двор, а раздавленные тела асур разлетелись в стороны. Одно упало недалеко от того места, где стояла десятка сотника. То, что это был асура напоминало… да ничего не напоминало о том, кто это был. Кровавое месиво и клочки ткани, на перекорёженном куске плоти, вот и всё что осталось и было понятно, что этот вампир не поднимется больше никогда.
Масуду всё это казалось нереальным, он не мог видеть, что происходит во дворе, только солдат, напротив этого участка, которые поспешно отступили, спасаясь от угрозы. Сотник несколько секунд напряжённо смотрел на происходящее, поджав губы, а за тем выкрикнул приказ:
— Лучники на изготовку. — Масуд оторвался от созерцания жестокой расправы над гордостью синдарийских войск и увидел, что все стрелки по команде, чуть ли не синхронно вскинули луки. — Залп! Стрелы устремились к цели и смогли поразить каждое щупальце, но стало только хуже. Сержант видел, как часть забора, что находилась слева, разлетелась на куски. В находящихся рядом людей полетели осколками камня. Воины закрылись щитами, но от больших обломков это не спасло и их отбрасывало и придавливало к земле. Камни летели с такой скоростью, что даже не все оказавшиеся на этом участке асуры смогли уклониться. Раздались крики раненых. Стоящие рядом отряды устремились к пролому, на помощь сослуживцам.
— Залп, — снова послышался мощный голос сотника и у Масуда зазвенело в ухе, а потом лучники снова выстрелили. Командир Кхатрии схватил сержанта за плечо, потащил в сторону пролома:
— Не зевай, — сказал он ободряюще и одновременно сурово, — приказывай своим людям!
— За мной! Строем! — Прокричал он и побежал сам, перестав чувствовать на плече кольчужную рукавицу командира.
Пока они бежали, из пролома показалось ещё несколько извивающихся отростков, но они не доставали до людей и асур. Те отошли на безопасное расстояние и стреляли во что-то из луков. Лучники асур на крышах тоже дали залп из больших луков, целясь во что-то, что Масуд и его люди пока не могли увидеть. Когда он добежал и заглянул в пролом, то пожалел о том, что вообще притащился сюда.
Красное бесформенное нечто лежало на развалинах конюшни. Оно было похоже на кровяной сгусток, примерно с конюшню размером, прожилки чёрных вен испещряли кровавую плоть, а щупальца продолжали появляться прямо из этой жуткой опухоли, именно такое слово Масуд посчитал подходящим. Они разрывали свое узилище, прорывались наружу, и казалось им не будет конца. И вот уже не осталось ничего кроме клубка постоянно шевелящихся отростков. Сержант оторопел и стоял как вкопанный, не способный действовать, но снова голос сотника вернул его в чувства:
— Стреляйте!
Стрелы пролетали в воздухе и поражали цель, но было видно, что даже выстрелы асур не приносят результата. Они впивались в шевелящуюся противную массу без видимого эффекта, а древки ломались и перемалывались этим постоянно движущимся ужасом. Неожиданно, те тентакли, что были ближе к земле, как черви вгрызлись в почву и быстро погружались всё глубже. Они начали увеличиваться в размерах и подниматься вверх, будто росток, управляемый шаманом Веросса. Остальная часть отростков стала сплетаться между собой, и всё это переплетение начало оформляться в человеческий торс с шеей и головой без лица, только вместо рук, от плеча, чёрными аспидами ниспадали щупальца, их было много, и они постоянно шевелились, как и те, что служили ногами этому чудовищу. Всё время, пока это нечто росло и преображалось, люди и асуры не смели двинуться и, как мышь на кобру, смотрели на творящуюся во дворе гостиницы метаморфозу. Перед ними вырастал чёрный как смола страшный, ошеломляющий своим видом исполин. Сержант не смотрел на остальных и не мог знать о чём думают собравшиеся здесь люди и вампиры, он, как и все не мог оторвать глаз от свершаемого действа. То чувство, что он испытывал в эти секунды можно было бы назвать благоговейным трепетом, если бы этому ощущению чего-то великого и древнего не сопутствовало назойливое предчувствие скорой, неминуемой смерти.
Прошло несколько секунд и существо, полностью обрело форму, явив собой жуткое безликое чудовище. Не имеющее рта, оно издало пугающий, пробирающий до костей звук, похожий на тысячу криков нестерпимой боли, всех тембров, тональностей и высот. Масуд заткнул уши, а душа его ушла в пятки от этого страшного крика из адских миров. Звук оборвался, и воины взглянули на гиганта, высотой не меньше трёх этажей. Чёрное, узловатое, жуткое существо, покрытое вязкой смолянистой субстанцией, двинулось в пролом, разрушив своим мерзким телом часть забора. Люди медленно пятились, не решаясь атаковать, а командир Кхатрии, как и все в суровом молчании взирал на не ведомое чудище.
Стрелы засвистели, пролетев над головой сержанта и устремились к чудовищу, асуры в зелёных халатах опустошали свои колчаны, а потом выхватили сабли и ринулись к врагу. Там глефы их собратьев поднимались и опускались, врубаясь в мерзкую плоть, а белые халаты их хозяев все были в чёрной крови врага. Внушительные ноги-щупальца лениво отбрасывали их мощными и резкими ударами и тела вампиров пролетали над головами людей, и впечатывались в стены близлежащих домов. По крышам мелькали тени, они перепрыгивали с одной на другую, а серые стальные полосы, как змеи жалили свою добычу и наносили страшные раны. Боевые чакры асур в оранжевых халатах и тюрбанах взлетали вверх и впивались в голову врага. Для людей это послужило примером и приказ к атаке последовал незамедлительно. Лучники выпустили стрелы, а пехота построилась, ощетинившись наконечниками копий и прикрывшись щитами. Уже подоспели те, кто занял позицию с противоположной стороны гостиницы. Люди окружили существо, но продолжали расступаться, потому что оно неумолимо двигалось куда-то на восток, медленно, как будто ему было тяжело. Люди и вампиры неустанно атаковали, а монстр, успев преодолеть лишь пару десятков ярдов вдоль по улице, вдруг совсем остановился, а затем снова взревел своим ужасным голосом, заставив всех прекратить атаку. Он наконец-то обратил внимание на тех, кто калечил его тело, поводил безглазой головой, а потом вокруг воцарился ад.
Эдриан ликовал, он чувствовал мощь и силу, что переполняла его. Он не ощущал своего тела и не видел его, как будто он был кем-то другим, могучим и неотвратимым, извергающимся вулканом, сходящей лавиной, нависшим над землёй цунами, кем-то, или чем-то, чьё могущество было беспредельным. А ещё он чувствовал голод, что не имел ничего общего с чувством человеческим. Он жаждал насытиться, но знал, что привычная пища больше не умерит его аппетит. Этот голод и жажда захватывали, шептали на ухо и манили приятным ощущением всемогущества. И они требовали крови. Он почувствовал её запах, тепло на своих губах и солёный привкус на языке. Или ему это только казалось? Нестерпимо захотелось крови, жажда будто сводила с ума, а голоса в голове настойчиво требовали и чем дольше они продолжали, тем сильнее его одолевал нечеловеческий голод. Они обещали силу и избавление от нестерпимого желания, мысли о крови пьянили, а мощь что он ощущал внутри себя рождала экстаз. Голоса уже не манили, не просили и не обещали и даже не требовали, они настойчиво взывали: «Крови! Крови! Крови!» и принц больше не в силах противиться этому требованию и своему собственному желанию, тоже заорал вместе с ними: «Крови!». Она хлынула, словно вода, прорвавшая плотину, и затопила все его мысли и чувства. Кровь текла вокруг, он видел её и только её, вот он желанный гумор, стоит только протянуть руки и взять. И принц протянул.
Щупальца, растущие от плеч, простёрлись к людям, они полезли из всего тела и устремились ко всему живому, не давая и шанса на спасение. Стремительные как атакующие змеи они набросились на своих врагов и скручивали их в смертельных объятиях. Люди метнули копья и взялись за сабли. Они плечом к плечу с асурами отрубали тянущиеся к ним конечности и те падали на землю повсюду, но всё равно продолжали прибывать и казалось, им не будет конца. Люди начали уставать и всё больше воинов тентакли выхватывали из сбившегося строя. Воцарился хаос, щупальца, что выросли прямо из тела и головы, хватали асур которые атаковали с крыш, уродовали их тела в своих крепких объятиях и отбрасывали останки в уцелевшие отряды. Страшные отростки накрыли людей и всё пространство вокруг. Некоторые пытались сбежать, но их настигала быстрая смерть, воины сбивались в группы стоя спина к спине, они отражали атаки и пытались убежать от страшного чудовища.
Масуд стоял в круговой обороне с сотником за спиной и ещё четырьмя Кхатрии по флангам. Вокруг воцарилось полное безумие, крики обрывались, а людей становилось всё меньше. Сержант быстро огляделся и в какой-то момент понял, что не видит не одного из своих подчинённых. Повсюду текла кровь, валялись изуродованные тела и отрубленные щупальца. То тут, то там воины с криком взлетали вверх, а потом их давило, обдавая всё вокруг фонтанами крови и швыряло в обороняющихся людей.
Масуд взмахнул саблей и отрубил отросток, что бросился на него. Воины пытались отойти на безопасное расстояние, но казалось, смертоносные конечности повсюду и прорваться через них невозможно. Сначала он услышал вскрик справа, потом слева и через несколько секунд понял, что фланги больше никто не прикрывает. Ему хотелось бежать, но страх быть схваченным сковал тело и волю, не позволив сдвинуться с места и отойти от сотника, раскрывшись со всех сторон. Так они и кружились всё чаще взмахивали оружием, отрубая смертоносные конечности. Неожиданно, что-то сильно врезалось в сержанта. Раздался чавкающий, глухой звук и его с командиром Кхатрии отбросило на несколько ярдов. В голове звенело, хотя шлем смягчил удар. Сержант сильно приложился о землю и теперь пытался подняться. Звон в ушах быстро стих, он встал на четвереньки и почувствовал какое-то движение под ладонями, похожее на течение воды, а когда взглянул вниз то с содроганием понял, что это кровь. Она была повсюду и ручьями струилась по улице как вода в сезон дождей. В ужасе Масуд осознал, что она стремится не под уклон, а в направлении чёрного гиганта и это понимание готовилось сбросить разум со скалы здравого смысла в пропасть панического безумия. Дома вдоль улицы были смяты и разрушены чудовищным телом. Сержант поднял голову убедился, что тварь увеличилась в размерах. Кошмарное существо остановило свой кровавый пир и поводило головой как бы разглядывая небосвод, а затем, через несколько ударов сердца, издало свой жуткий рёв и двинулось вдоль по улице, разрушая дома. Теперь оно перемещалось быстро, набирало скорость, и неслось прямо на лежащего стражника. Всего пару секунд он взирал на приближающуюся смерть, а затем встал и хотел бежать, понадеявшись успеть свернуть на боковую улицу, но вдруг споткнулся и снова повалился, растянувшись на мощёном камне. Сначала он подумал, что поскользнулся, но в следующий миг что-то с силой сдавило ему ногу. Увиденное, застало врасплох и несколько мгновений сержант в ужасе взирал на то, как чёрный, отрубленный отросток обвивает его ногу, сжимаясь всё сильнее. Руки вцепились в щупальце в тщетной попытке оторвать его от себя. Он глазами искал саблю, которую уронил при падении, но вместо неё увидел, как отрубленные тентакли шевелятся и извиваются как черви. Они, словно удавы бросались на последних выживших людей. На него с разных сторон медленно надвигались ещё несколько щупалец. Одно из них стремительно прыгнуло, обвилось вокруг шеи Масуда и сдавило горло. Перед тем как сознание окончательно померкло, он успел увидеть, как всё вокруг заволокла давящая темнота.
Эдриан купался в крови и упивался силой. Жажда больше не мучила его, он выпил всё, каждую каплю. Он совсем забыл о голоде и чувствовал себя всемогущим. Никто теперь не мог остановить его, как вдруг… Он испытал тревожное чувство:
«Что-то приближается!».
Он не знал, что это, просто чувствовал, что это и есть та неудержимая лавина, а он просто камень на её пути. Это и есть нависшая огромная волна, сносящая города, а он просто очередной дом в её тени. Это и есть тот беспощадный вулкан, извергающий реки смертоносного огня, уничтожающий всё живое. Эта сила, что надвигалась сейчас уничтожит его, раздавит как жука и нет от неё спасения. И в этот миг принц вспомнил, вспомнил о своей цели. Сначала его мысли заглушались криками о жажде крови и силе, что барабанами стучала в ушах, но теперь он знал, что нужно делать. Он вспомнил о своих желаниях и забыл о крови, что текла вокруг. Страх подтолкнул его, Эдриан собрал силы, что были дарованы ему и устремился подальше от страшного, неведомого врага, к желанной цели. Он видел перед собой книгу и упорно двигался к ней. Она укроет, поможет и защитит от пугающей неизвестности, которая стремиться уничтожить его. Принц выбивался из последних сил и двигался вперёд. Эдриан протянул руки, схватил свою давнюю находку и ужаснулся, глядя на своё же лицо, растянутое в немом крике на обложке. В тот самый миг, его тело вдруг обожгло ярчайшим светом, принёсшим неимоверную боль, и он вскрикнул голосом тысячи криков боли, всех громкостей, высот и тональностей, а слепящий свет затопил всё вокруг. Эдриан снова оказался в своём собственном теле, на собственном коне, сжимая в собственных руках страшную книгу.
***
Ночь незаметно простёрла свою длань, не спеша накрывая землю тёмной вуалью, расшитую мириадами светящихся, ярких точек и нежно гасила последние красные всполохи заходящего солнца. Ему вторил небольшой огонёк, что горел у подножья холма и робко помахивал пламенем, уходящему свету дня. Вокруг костра сидели люди, они громко разговаривали, вспугивали ночную тишину, а из сгущающейся темноты им отвечала ночная птица. Весь день они провели в седле, и почти не отдыхали, но с наступлением темноты остановились на ночлег. Места тут были глухими, холмистая местность заканчивалась, а впереди простиралась сухая потрескавшаяся земля с небольшими островками пожухлой, невысокой травы и одиноко растущими, чахлыми тамариндами. Когда-то здесь располагались окраины синдарийских земель и находилось несколько деревень, реки тут не было и тем не менее, колодцы всегда были полны чистой воды. Но однажды подземные воды ушли, а за тем появились мангалы, огромные плотоядные черви, обитающие в недрах земли. Говорят, что их норы отвели подземную реку от людских земель и это осушило колодцы.
— …Люди покинули эти земли, и они превратились в пустоши, разбойники не заходят в такую глушь, больше жмутся к трактам и деревням, а тут им ловить нечего, что сказать, пустошь. Эту землю бросили, места здесь одичали, думаю мангалы уже давно убрались отсюда, но готов поспорить, что диких зверей развелось множество. Говорят, северная гряда достигает восточного побережья и служит естественной преградой для орков, кентавров и прочих тварей, которые населяют Замкнутые Степи, но Южный хребет обрывается к западу отсюда. Там заканчивается граница Синдарии и начинаются земли Большого Немальского Пути, а у подножья гор, есть небольшой пограничный городок. Там, — Махатма указал на север, — с недавних пор стало неспокойно. Пропали несколько караванов, точнее не целиком, а только люди мулы и кони, товары так и остались не тронутыми. Это началось ещё в начале лета. Сначала пропал один, а потом это стало происходить всё чаще. Говорят, даже караваны с Азаторна пострадали от этой напасти. Вот тогда-то и началась шумиха. Я многого не слышал, но торговцы в Маджите говорят, что самые крупные и наиболее влиятельные торговые гильдии обоих континентов, посулили небывалую сумму охотникам Пути, чтобы те как можно быстрее разобрались с проблемой. Все наши торговые дороги проходят гораздо западнее. Так они делают крюк, за то приходится вести с собой меньше воды для животных. Поэтому наши караваны не страдали от этой напасти.
Наёмники самозабвенно внимали бородатому великану. В друзьях у Махатмы ходил один брахман, собиратель сказаний. Благодаря ему охотник мог поведать множество интересного: истории святых людей прошлого и настоящего, рассказанные странствующими монахами, сказки о богах, великих героях и волшебных существах, и не нашлось бы такого слушателя, которому не понравились бы его рассказы. Вот и сейчас, наёмники слушали его с интересом и не прерывали.
Капитан Антуан курил, самокрутку, и ухмылялся. Он иногда выпускал изо рта клубы густого, едкого дыма и, кажется, позабыл про заточку оружия. Фальшион так и оставался лежать на коленях наёмника. Антуан первым нарушил тишину, когда Махатма закончил говорить:
— Люди пропадают? И мы как раз в то место направляемся? Всё интереснее. Думаю, стоит пересмотреть условия сделки, а в частности оплату.
— Ты это уже предлагал, когда увидел разрушенную стену и ворота. — Ответил великан.
— Я не верю в совпадения и готовлюсь к худшему, думаю мы сильно рискуем, если поедем дальше.
— Вот как начнёшь рисковать, так и поговорим о твоей премии.
На это Антуан ничего не стал отвечать. Он спокойно вернулся к заточке оружия, а ухмылка так и не сходила с его лица. Глядя на капитана Налётчиков, можно было подумать, что он уже выбил всем членам отряда по паре серебряных в виде надбавки.
Рядом сидели парень и девушка, близнецы, родом из рубежных княжеств, о чём говорили ирокезы на их головах, пару дюймов в высоту, с той лишь разницей, что у Джуды он переходил в толстую косу до середины спины. Если бы не это, отличить брата от сестры было бы гораздо сложнее. Одинаковая одежда, сложение и округлые черты лица, даже глаза одного и того-же цвета, в коих пылал задор молодости и азарт приключений.
— Интересно, что там случилось? — Задумчиво спросил Орондер.
— Тебе же сказали, люди пропали. — Грубо ответила ему Джуда.
— Сам знаю, но куда они делись?
— Какая разница, с тобой ничего не случится.
— Это почему?
— Потому что ты придурок. — Усмехнулась девушка.
— Сама ты дура!
— Хватит! — Прикрикнул на них Антуан. — Надоели уже.
Они всё время спорили дело не по делу. И за день изрядно всем надоели.
Четвёртый наёмник не вписывался в остальной отряд, худой, болезненного вида паренёк с жидкими соломенного цвета волосами был облачён в синюю сутану, похожею на те, что носят служители храма созидания. Ганс оказался алхимиком при наёмном отряде, не участвовал в битвах и был единственным, кто похоже не слушал охотника, вместо этого он внимательно рассматривал его кожаную броню.
— Света мало, я не пойму, вы что клеите кожу в несколько слоёв? — Он указал на доспех и вопросительным взглядом посмотрел на великана. Тот кивнул в ответ.
— Что это? Чем она проклеена, вы смазываете её какой-то… похоже на смолу.
— Так и есть. — Великан похоже не прочь был поведать ещё одну историю, очередному несведущему в специфике охоты в ядовитых джунглях. — Это смола, мы варим её и промазываем броню, перед походом в джунгли.
— Не понимаю, а для чего это?
Охотник похоже, только и ждал этого вопроса, сейчас он выглядел как абсолютно довольный жизнью кот, объевшийся сметаны:
— Если интересно, то я расскажу, но предупрежу сразу, услуга за услугу, а точнее ответ на ответ. Наслышан о ваших подвигах на западе, принцип вашей тактики мне тоже ясен, но есть один момент, который я не могу понять, и хотелось бы прояснить его. — Он сделал небольшую паузу.
— Я уже догадываюсь, что ты хочешь узнать, — паузу тут же заполнил Антуан, — секрет за секрет, это будет интересно.
— Отлично, но всё по порядку, видите ли, это не полная броня, а её облегчённый вариант, сам панцирь, наручи и поножи. Когда мы отправляемся в рейд на опасные территории, доспех закрывает тело максимально, а вместо шлема мы заматываем голову большим количеством слоев плотной ткани, так же, стараемся защитить как можно больше, и тоже промазываем смолой. Железо годится для поля битвы, в джунглях в нём не побегаешь. Жара, комары, здесь стоит ставить на мобильность. Мы не боимся стальных стрел и копий, в джунглях этого не встретишь. Зато есть змеи, которые заползут под доспех или будут кидаться из укрытия, как только ты скинешь с себя груду железа, устав нести тяжёлою ношу сквозь непроглядные дебри. Или, к примеру, псевдоленивцы. Об их когти, люди сабли ломали. Эти обманчивые твари полосовали кольчуги, что тряпки. И это ещё не всё. Есть насекомые, которые в состоянии найти брешь в любом доспехе, при чём многие из них смертельно ядовитые, а некоторые настолько огромны, что своими жвалами за раз оттяпают руку. При этом некоторых из них надо не просто поймать, а ещё заказчику доставить. Растения: кусты, деревья и лианы, могут напасть не хуже убийцы поджидающего в переулке или выпустить ядовитый газ, едкий сок, смертоносные иглы. А ещё есть Веросса, со своими отравленными дротиками и парализующими ядами, и единственная защита от этого всего — противоядия и хорошо выделанная кожа, ну и вот эта вот смола. Благодаря ей когти, иглы и дротики вязнут в броне, змея не прокусит её, ядовитый сок не просочиться. Мы рискуем жизнями, но это даёт хороший заработок. Западный эльфийский рынок предлагает далеко не всё, а люди не для всех редких растений могут создать подходящие условия, или не всех животных и насекомых разводить в неволе. Да и местные Веросса не так дружелюбны, как на западе.
— Понимаю, — отозвалась Джуда. Голос у неё был по-мужски грубоватый, и звучал с вызовом, но без злости. — Мы с братцем отслужили своё на рубежной стене и там, скажу вам, не сахар и комары, кстати, тоже есть. Мы не выходили за стену, но я видела орков и прекрасно понимала к чему нас там готовили. Я потом ночь не спала, вспоминая эти кроваво красные безумные глаза и крокодильи зубы. Если эти твари смогут прорваться, будет настоящий кошмар. — Она перестала смотреть на всех и уставилась в огонь.
— Все рискуют по-своему. Надеюсь, я ответил на твой вопрос? — Обратился великан к Гансу.
— Угу, а… а что за состав?
— Э-э не парень, не скажу, секрет шикари.
Они смотрели друг на друга, а затем алхимик первым отвёл взгляд и повернулся к капитану.
— Ты ведь тоже, что-то хотел узнать? — Взял слово Антуан.
— Да, конечно. — Махатма задумался на пару мгновений, а потом продолжил. — Вы подкрадываетесь к врагу в то время, когда он этого меньше всего ожидает и застаёте врасплох. Тихо подходите и устраиваете резню, постоянно перемещаетесь, и это понятно. Меня смущает другое. Уверен, что вы нападаете на хорошие укреплённые лагеря противника, делаете всё быстро и отходите, но что бы нанести хоть какой-то ощутимый урон, нужно под-задержаться затянуть бой и потерять главное преимущество. Что бы провернуть такое, а потом уйти с минимальными потерями нужно нечто большее чем удача и зелье ночного зрения, я прав?
— Прав охотник, — проговорил рыжеволосый наёмник, — я всё же предугадал твой вопрос. Секрет нашего успеха сидит перед тобой. — Антуан кивнул головой в сторону Алхимика и продолжил. — Видишь ли, наш Ганс выпускник академии алхимиков, точнее почти выпускник, парень что-то взорвал и его выгнали.
— Не что-то, а монумент, посвящённый профессору, изучающему неестественную ботанику, который успешно ввёл драконову кору в металлургию. Эти придурки говорили, что он из драконья, ага, так я и поверил.
— Парень искушён в военной алхимии, у него есть потенциал, вот только дисциплины не достаёт, да щегол? — Антуан выкинул руку в попытке потрепать волосы молодого алхимика, но тот ловко увернулся в самый последний момент. — Так вот, чтобы долго не рассказывать, Ганс, покажи ему.
Алхимик взял свою сумку, которую держал рядом с собой. Она напоминала маленький сундучок, обитый грубой коричневой кожей, на котором имелась лямка, чтобы носить её через плечо. Махатма с любопытством взглянул на сумку, пока парень, некоторое время, задумчиво рассматривал содержимое. Его взгляд просветлел и ловкие руки извлекли на свет небольшой предмет. Махатма пересел по ближе, чтобы лучше видеть. Ганс держал вещь аккуратно, двумя руками и старался не подносить к огню. Это оказался свёрнутый пальмовый лист, плотно скрученный бечевкой. Свёрток, не больше ладони в длину и в пол ладони шириной, с торчащим из него чёрным, тонким шнуром, пары дюймов длиной. Великан долго разглядывал его, и пытался понять, что перед ним, но через несколько секунд всё-таки сдался и спросил:
— И что это?
— Бомба. — Ответил Антуан.
— Бомба? — С явным недоверием в голосе переспросил Махатма.
— Бомба.
— Мне приходилось видеть бомбу и выглядела она по внушительнее чем этот завтрак святого отшельника.
— Да. На Азаторне они уже меняют ход многих битв, но сюда плоды западной цивилизации доходят с опозданием и крайне дорого стоят, поэтому её трудно раздобыть и не легко изготовить, а это просто дешёвый аналог. Сила взрыва слабее и радиус поражения меньше, чем у имперских бомб, эти скорее слепят и глушат, но и трупы делают, внутри кое-что интересное, так что поверь, взорвётся, мало не покажется. Наш алхимик создаёт отличные и не дорогие бомбы, его взрывчатка прекрасно довершает наши налёты. Не даёт противнику и шанса. — Антуан докурил свою самокрутку и бросил окурок в костёр. Он с вызовом во взгляде и всё той же ухмылкой на лице посмотрел на Махатму. — Мы забрасываем лагерь такими штуками, чтобы быстро отступить. Бомбы не у всех, только у прикрывающих отход. — Он взглядом указал на бомбу и продолжил. — Демонстрировать не буду, у нас кончаются запасы, но могу заверить, наш Ганс творит чудеса.
— Да ладно, — откликнулся светловолосый юноша, — просто, когда отчисляли, я с досады у куратора книгу свистнул интересную, оттуда и рецепты.
— Не прибедняйся, — ответил великан, — нет смысла хранить знания, если не имеешь возможности их использовать. И много у вас таких бомб осталось?
— Э-э, не, не скажу, секрет Налётчиков. — Улыбнулся парень и убрал бомбу обратно в свой сундучок.
Наёмники засмеялись, и Махатма засмеялся в ответ.
Ханна и Тадж сидели рядом, по другую сторону костра. Девушка подняла голову в ответ на смех и взглянула на великана. Не смотря на крайне негативное отношение Виджая и других подхалимов охотников к её персоне, Махатма никогда не питал к Ханне враждебных чувств. Наоборот, поддерживал юную охотницу, всегда готовый помочь, и когда он появился вместе с Таджем у разрушенных ворот, у неё потеплело на душе. Он по-отцовски обнял её и выразил соболезнования, как всегда, от всей души. Великан предложил помочь организовать похороны, но она отказалась.
Денег дома оказалось не так много и девушка, недолго думая отдала их подруге отца из соседней лавки, и попросила организовать похороны. Времени на объяснения не было, и Ханна просто сказала ей это в лицо, а потом быстро ушла, и пыталась не плакать, когда слышала за спиной голос недоумевающей женщины. Ещё дома девушка твёрдо решила, что не увидит похорон. Денег для найма лихих людей не хватало, и она могла понадеяться только на возлюбленного.
Тажд приятно удивил, правда вместо ожидаемой команды охотников, пришли совсем неожиданные персонажи. Времени на разговоры не было и наспех познакомившись они направились в путь. Четвёрка наёмников не вызывала у неё недоверия в отличие от Вильяма.
Он вышел откуда-то из темноты и присел у огня отдельно от остальных. Бледное лицо выглядело неестественным и в свете пляшущих языков пламени походило на восковую маску, а цепкий взгляд ярко-голубых глаз с интересом изучал всех присутствующих. Этот человек источал какую-то невидимою ауру, сотканную из опасности и смерти, и не смотря на приветливое выражение лица, у Ханны создавалось впечатление что он как хищный, дикий зверь, в любой момент может наброситься и растерзать её. Тадж рассказал, кто такой Вильям и почему он присоединился к отряду. Услышанное только усилило тревогу и настороженность по отношению к наёмному убийце.
Юноша сидел рядом хмурый и сосредоточенный он смотрел на огонь и казалось не замечал никого вокруг. Настроение его менялось в процессе погони и к вечеру возлюбленный стал мрачнее тучи, что не укрылось от Ханны. Угрюмый и молчаливый, он являлся её отражением и это беспокоило и без того лишённый отдыха разум. Девушке хотелось верить, что это просто усталость, но почему-то не получалось. Она так и не решилась заговорить, у неё самой на душе скребли кошки, а от этого напряжённого молчания становилось ещё паршивее. Вид Таджа постоянно наводил на мысли о неминуемом грядущем и поведение его вызывало не только беспокойство, но и раздражение. Та необходимая поддержка и опора, что не позволяет ей свалиться в зияющую холодной чернотой пустоту полную отчаяния сейчас отдалилась и оставила её в одиночестве. Свет спасительного маяка, разгоняющий непроглядную хмарь густого тумана тускнел и терял очертания, таял, как и надежда не сбиться с пути. Она не могла понять причин поведения Таджа. Тревога смешалась со злостью и из-за этого чувства детской обиды она так и не заговорила с ним, а он молчал в ответ.
Ханна сильно устала, ночь без сна и день проведённый в седле вымотали её, но не взирая на это, в дороге, она всё время подгоняла отряд, и часто вырывалась вперёд. Мама говорила ей, что стремление к цели делает нас сильными и юная охотница двигалась вперёд, отринув предательские мысли и тревогу. Страхи и сомнения атаковали её сознание, когда отряд остановился на ночную стоянку и весь вечер не оставляли в покое. Днём они таились в закоулках души и просто ждали своего часа, чтобы напасть и погрузить девушку в пучину отчаяния. Она потеряла день, но так и не продвинулась к цели. Вопреки её недоверию к Вильяму, он оказался хорошим следопытом и, по его словам они отставали примерно на половину дня, что говорило о большой скорости лошадей в преследуемом отряде. Ночная остановка даст фору убийцам отца, но животные у преследователей были не в пример хуже и, если кони нужны живыми и здоровыми, готовыми утром продолжить путь, их необходимо накормить, дать воды и отдых после долгой скачки. Это вызывало чувства бессилия и злости. О том, что они не успеют нагнать убийц, Ханна и думать не желала, но ей пришлось унять свои эмоции и смириться с неизбежным привалом.
Спать ей не хотелось. Опасения очередной ночной встречи с тварью, что поселилась у неё в голове не давали ей провалиться в спасительную дрёму. Девушка мысленно ругала себя за трусость, которую рождал страх встречи с убийцей матери и это придавало сил. Она так и не решилась поделиться рассказами о своём сне, ни с Таджем, ни с Махатмой и поэтому, сейчас, сидя у костра в большой компании Ханна чувствовала себя бесконечно одинокой, и почему-то хотелось выть, глядя на луну.
Усталость накатывала большими волнами бушующего моря, а сон не шёл. Это отвратительное состояние притупляло мысли, замедляло реакцию и раздражало. Ханна опустила голову и продолжила перелистывать исписанные страницы небольшой книжки без переплёта. Листы разного размера и цвета, были сшиты вручную. Книгу она нашла ещё в подвале, в открытом сейфе, которого раньше не видела и по какому-то душевному наитию взяла с собой, отметив, что эта вещь была важна для отца, раз он хранил её здесь. В процессе сборов она пыталась допросить Лавия, но тот пресёк все её попытки совершить сие действо. Бриджиса начало трясти мелкой, дрожью, он стонал и подвывал, размазывал сопли, и слёзы по лицу, а в итоге совсем отгородился от мира, перестав реагировать на внешние раздражители. Это была ломка, маленький наркоман умолял дать ему дозу хоть чего-нибудь, а потом орал и метался по небольшой клетке, которую Ханна нашла дома. Великан во время первой же остановки занялся пленником. С помощью гашиша из личных запасов и нескольких бранных слов он поставил страдальца на ноги минут через пять. Правда сильно это не помогло, потому что охотник немного увлёкся процессом и переборщил. Его подопечный был радостно неадекватен и от него сложно было добиться внятных разъяснений. Лавий сказал, что принцу не хватало каких-то драконьих костей для ритуала и они с Джостаром пришли именно за ними, но не о каком ожерелье маленький наркоман не знает. А потом он заявил, что хочет жрать и успешно отключился прямо в своей импровизированной тюрьме. Ханна быстро сложила мозаику в своих мыслях, и не сразу смогла поверить в то, что увидела на получившейся картинке. От Бриджиса она больше никаких разъяснений не добилась, тот продолжал крепко спать и на прочь отказывался просыпаться. Подумав не много девушка уже не сомневалась в словах сереброкожего человечка быстро осознав, что мамино ожерелье имело куда большую ценность чем она представляла. Мысли уже сменили своё течение, она была полностью уверена в своих догадках, однако, это знание не приносило никакой пользы для возвращения украденной ценности.
Рука перелистнула очередную страницу, исписанную непонятными формулами, таблицами, алхимическими элементами, соединениями и схемами. Пометки были сделаны на первом языке Солсхейма, коим пользовался современный мир учёных светил, и который Ханна почти не знала, поэтому могла прочитать лишь самые простые слова. В попытке расшифровать записи она обратилась к алхимику наёмников, но тот просмотрев пару страниц, с сожалением сообщил, что там затронуты энергии, выделяемые при мозговой активности, в которых он совсем не разбирается.
Ханна без особого смысла перелистывала страницы, одна за другой, и разглядывала неразборчивый подчерк отца. Она перевернула очередной лист, и увидела рисунок который заставил сердце замереть на миг. До боли знакомый предмет был аккуратно и схематично изображён на грубой бумаге, с пояснениями на Солсхейме. Ожерелье матери она бы не с чем не спутала. Из всех непонятных символов, что не как не желали приобретать смысл, она смогла узнать лишь несколько, а прочитав, сложила в слово, и невольно вспомнила о приданиях про древних хтонических существ, что населяли землю в незапамятные времена.
— Ханна ты в порядке?
— Что? — Голос Махатмы оторвал девушку от мыслей о драконах.
— На тебе лица нет. Ты нормально себя чувствуешь? Она не знала, что ответить добродушному великану, поэтому спросила:
— Махатма, ты знаешь что-нибудь о драконах?
— О драконах? — Протянул охотник. На минуту он задумался, продолжив смотреть на девушку, а потом изрёк. — Да, знаю одну историю, но ты уверена, что сейчас подходящее время? Тебе нужно выспаться.
— Расскажи пожалуйста. — Она не преследовала никакой цели, суетные мысли путались и утомили настолько, что сил уже не осталось даже на них, просто хотелось послушать историю, как в детстве, когда мама читала ей сказки, а маленькая Ханна засыпала под её мелодичный голос.
— Что же, хорошо. — Не стал сопротивляться великан, и все присутствующие обратили на него внимание. — Драконами этих существ называют на Затракане, на Немале их называют Кайдзю, мы же в Синдарии зовём их Дэвы. Сейчас это уже не имеет значения, последние драконы вымерли ещё в те далёкие времена, когда человечество делало свои первые шаги по этой земле. В древние времена, ещё до появления первых людей они бороздили океаны и воздушные просторы, ходили по суше и являлись хозяевами этого мира, а ныне от них остались только кости упокоенные в недрах земли и наскальные рисунки, которые люди находят в пещерах. Учёные мужи твердят, что эти существа были всего лишь большими зверьми, но легенды и придания приписывают драконам не только великую мудрость, но и поистине волшебные способности. Прошло слишком много времени, шелуха разных слухов крепко срослась с зёрнами истинных знаний и на сегодняшний день почти невозможно отделить одно от другого. Учёные твердили своё основываясь на исследованиях и наблюдениях, а писатели и музыканты выдумывали истории и исполняли песни на радость публике, но и те, и другие совершили ошибку, посчитав, что на Затракане не осталось ни одного живого дракона. Некоторые из них не умерли, а просто впали в длительную и глубокую спячку в своих подземных пещерах.
Эта история началась в землях орков, что расположены далеко на северо-востоке. Говорят, что когда-то давно, орки были разумнее своих современных собратьев и строили свои цивилизации, до той поры, пока что-то не заставило их уйти под землю, где они скрывались тысячелетиями. Всё это случилось за долго до появления человеческой расы, поэтому никто не знает, что именно произошло, хотя, как и всегда, болтают разное. Долгое время, проведённое под землёй, изменило орков, враждебная среда и кромешная тьма заставили этих зеленокожих существ адаптироваться к своему новому существованию. Прошло много лет, и орки из разумной расы превратились в полудиких кровожадных существ. Когда они всё-таки выбрались на поверхность спустя долгое время, то явили миру, не цивилизованный народ, а страшных необузданных монстров. Разум покинул их, уступив место безумию, рождённому во тьме подземелий. Но кое-что сохранилось из далёкого прошлого, жизни на поверхности.
Гоблины. Они жили под солнцем вместе с орками, с ними же последовали во тьму и спустя много веков вернулись обратно. Это очень трудолюбивый и умный народец прислуживал оркам ещё с давних времён, делая буквально всё, начиная с уборки жилищ и заканчивая услугами лекарей. В подземных пещерах гоблинам было-бы сложно выжить в одиночку, эта необычная раса не обладает хорошими физическими данными, их неказистые тела не могли помочь выжить в суровой среде, и они тысячи лет жили под защитой орков. Это действительно странные создания, с зелёной чешуёй, большими глазами, широким ртом полным мелких, острых зубов, крючковатым носом и заострёнными длинными ушами. Ростом с десятилетнего ребёнка или примерно по пояс взрослому орку они являлись лёгкой добычей для обитателей тёмных подземелий. Что бы быть полезными для защитников они им прислуживали и у них не плохо получилось. В игре против своей физической слабости гоблины выставили свои умственные способности с большим потенциалом и не прогадали, переиграв орков. В отличие от зеленокожих гигантов, зеленокожие малютки не потеряли голову и не одичали, наоборот, они хранили знания со времён жизни на поверхности и передавали из поколения в поколение среди своего народа. Именно это обстоятельство и породило раскол среди гоблинов.
Орки во все времена относились к гоблинам с большой долей презрения. У маленького народца, хоть и имелся острый ум, но руки у всех его представителей растут из одного места, а разум, не смотря на свою изобретательность, пытливость и находчивость, всё время витает где-то в облаках. Что бы долго не объяснять, могу сказать одно, когда гоблины начали жить в людских поселениях, горожане, которым приходилось иметь с ними дела чётко и ясно выразились по отношению к представителям этой расы, что нет врага страшнее, чем такой союзник, или, если запереть гоблина в пустой комнате с одной дверью и двумя стальными шариками, то он обязательно сломает один и непременно потеряет другой…
— Ха-ха! Точнее и не скажешь! А когда, как всегда напортачат, или что-нибудь испортят, то вечно орут: «Са-ва! Са-ва!». — Перебила Джуда.
— Да заткнись, и дай послушать! — Яростно ответил ей Орондер.
— Тихо оба! — Приказал Антуан. Близнецы успокоились и снова сидели готовые слушать, как не в чём, не бывало. Тем временем Махатма продолжил:
— Народу орков пришлось изрядно пострадать от действий своих миньонов. Кто знает? Может это и стало причиной неприязни и призрения, которое в следствии послужило открытой агрессией по отношению к гоблинам? Что бы не произошло их вековые знания передавались из поколения в поколение вместе с обидой на своих покровителей.
Молодой гоблин Сан-зай возглавлял небольшую общину на дальних территориях орочих угодий и был самым молодым старостой среди своих сородичей впервые за долгое время. Именно Сан-зай первым уловил звуки из неизведанных мест, вдохнул пьянящего, свежего воздуха, почувствовал своей зелёной кожей дуновение ветра и первым увидел бескрайние просторы, озарённые солнцем. В отличие от орков, зрение гоблинов не пострадало, в процессе адаптации к жизни в недрах. Сан-зай всё продумал, его община первая узнала о большом, новом мире. Они провели разведку. Всё сложилось удачно и новое место, как оказалось куда лучше подземелий. Когда всё было проверено, Сан-зай собрал совет общин и возвестил о начале светлого будущего в новом мире. Многие поддержали молодого старосту и коллективно решили, что пора подниматься на поверхность. Вот тут-то у гоблинов и начались проблемы. Сан-зай был из того поколения, которое не очень-то жаловало орков и их «протекторат», он хотел долгой и счастливой жизни только для гоблинов. Противники же по этому вопросу говорили, что покровителей необходимо взять с собой и дальше прислуживать им, восхваляя зеленокожих гигантов, как своих повелителей. Среди главных приверженцев этой идеи был и глава общин, старый консерватор и фундаменталист, а ещё трус, по мнению Сан-зая и его сторонников. Свободолюбивая часть гоблинов хотела просто уйти на новые земли, но им не позволили. Сторонников молодого старосты набралось столько, что это грозило пошатнуть старые моральные и культурные жизненные устои. Глава общин и его соратники решили убить Сан-зая и вернуть себе власть над всеми общинами, но у них не получилось. Однако это неудачное покушение в итоге превратилось в полномасштабною войну. Молодой староста для своих приверженцев стал кем-то вроде освободителя, ведущего к свету, по-моему, так, если не ошибаюсь. В общем последователи Сан-зая и его идей, не стерпели покушения на своего освободителя от уз мрака и рабского труда, и развязалась война. Больше всех, во время этой войны веселились орки, поэтому всегда толпами собирались вокруг полей сражений посмотреть на баталии маленького народца. Гиганты от души смеялись и развлекались, наблюдая как гоблины режут, колют и рубят друг друга, помогая и тем, и другим, пиная всех, кто в пылу сражения слишком близко подходил к зрителям. Но это продолжалось не долго, стоило только оркам понять, что дерьмо не убрано, еда не готова, а топор не найти вообще. Тогда-то они и влезли в эту забавную резню, пытаясь, выяснить причины истребительной войны. Глава общин поведал им всё. Сан-зая и его сторонников было решено уничтожить, ибо из-за них в станах бардак полный и работать некому. Так и произошло, почти всех приверженцев Сан-зая убили. В живых остался только он сам и небольшая группа гоблинов, которых ему удалось спасти. Им ничего не оставалась, они хотели уйти и искать новый дом на верху, но молодой староста не желал прощать своим обидчикам смерть собратьев. Все гоблины хранили много знаний о прошлом. Сан-зай и его оставшиеся в живых сторонники знали, где спит дракон. Перед тем как покинуть ненавистные тёмные пещеры, они разбудили чудовище, желая, чтобы оно пожрало орков.
Но как всегда бывает у гоблинов, что-то пошло не по плану и когда дракон проснулся то на несколько миль вокруг возвестил о своём пробуждении и каждый кто слышал этот звук ломанулся на поверхность вслед за беглыми гоблинами. Орки, оставшиеся гоблины, троглодиты, горгоны, тролли и прочая нечисть, все повылезали наружу. А за ними вылез и дракон, в погоне за своей едой. Не знаю, как себя чувствует Дэв, разбуженный после долгой спячки, но думаю, он проснулся не в лучшем расположении духа, ослабший и голодный. Этот дракон мог летать и вместо того, чтобы сожрать всех в округе, улетел на запад, туда же куда пошли беглые гоблины. Сан-зай знал куда полетел голодный зверь, точнее не куда, а зачем. Он полетел на запах наиболее вкусной и предпочитаемой пищи, которую почуял за много миль. Староста пошел дальше на запад вслед за драконом.
Люди, что жили западнее восточных степей, подверглись нападению оголодавшего чудовища, которое поедало скот, сжигало деревни и города своим волшебным огнём. Тогда людьми в тех краях правил князь Ворондер, если я ничего не путаю.
Орондер только тихо усмехнулся в ответ на слова Махатмы, вспомнив, как тот недавно исковеркал его имя, а великан тем временем продолжил:
— Он объединял людей и собирал войска в стремлении одолеть дракона и прекратить кошмар, обрушившийся на его земли. Множество мужчин и женщин сплотились под стягом князя, обуреваемые печалью утраты и готовые со всей яростью возмездия обрушиться на чудовище, чтобы утопить своё горе в его крови. Много народу овдовело, ещё больше осиротело, люди лишились всего: крыши над головой, родных, близких. Ворондер собрал под своим знаменем множество таких людей и повёл их на дракона. И умер от зубов чудовища. Как и все, кто пошёл за ним. Монстр оказался не уязвим, он уничтожил своих палачей, разорвал их на куски и сжёг тех, кого не смог пожрать. Пламени праведного гнева и доброй стали, оказалось недостаточно, чтобы свершить месть. Не смогли помочь даже светлые волшебники. Орки и горгоны, покрыты слизью, которая не даёт чарам нанести им вред, с драконом всё было иначе. Он просто забирал их силу, впитывал в себя и извергал на людей волшебное пламя.
К тому времени у князя вырос старший сын Дринар. После смерти отца на его плечи ложилось бремя правления, со всеми вытекающими. Ему предстояло продолжить дело покойного родителя или собрать людей и покинуть эти земли в поисках более безопасного места. Как раз, когда Дринар стоял перед выбором Сан-зай и другие гоблины добрались до людских земель.
Крестьяне при виде этих необычных существ бежали в страхе и читали молитвы своим богам, поэтому в скором времени гоблинов поймали, но не убили, а доставили к князю Дринару. И как только у Сан-зая появилась возможность заговорить, он заговорил. Пусть гоблины рассеяны и не расторопны, но ума им не занимать, старосте и его собратьям понадобилось всего лишь несколько дней послушать человеческую речь, чтобы понять и воспроизвести. Сан-зай сказал князю, что знает, как убить дракона.
Гоблины видели спящего дракона, раненого дракона, в том месте, где чешуя была наиболее твёрдая. Несколько огромных чешуек были сбиты и так и не выросли вновь. На их месте расцвёл уродливый шрам, когда-то полученный в битве с другим чудовищем. Плоть в этом месте оставалась без защиты и так можно было убить монстра и избавиться от этой напасти. Маленький народец помог людям построить метательные машины, стреляющие с завидной точностью и создать яд для снарядов. Драконы по словам гоблинов обладали прекрасной регенерацией и требовалось, чтобы отрава попала в кровь, только так можно убить чудовище. Совместными усилиями люди и гоблины смогли одолеть дракона, оставив его тушу покоиться на дне глубокого горного ущелья. Его кости по сей день лежат в том месте. Эта роковая встреча, для всех вышла большой кровью, поэтому ещё с давних времён никто не желал беспокоить даже те места, где покоятся кости этих чудовищ.
Махатма закончил рассказ и слово тут же вставил Орондер:
— Да тут не про драконов, тут про гоблинов и орков больше.
— Мне её рассказал один брахман, а ему странствующий монах, других историй про драконов я не знаю.
— Чё ты докопался? Если такой умный, расскажи получше. — Джуда грубо ударила брата локтем под рёбра.
— Чё про них рассказывать они все тупые, как ты. — Орондер ответил сестре таким же ударом.
— Сам ты дурак…
Брат с сестрой снова устроили семейную перепалку, и Махатма перестал обращать на них внимание.
— Как тебе ис… — Он хотел обратиться к Ханне, но оборвал себя на полуслове, потому что, девушка уже спала, удобно пристроившись на коленях Таджа.