VIII
Ночной прохладный ветерок приятно ласкал кожу и доносил запах полевых трав. Тёмное небо усеивали мириады ярких точек, превращая его в красивейшее полотно, которым можно было любоваться до самого рассвета. Рюк любил звёзды, они напоминали о доме. Не важно где он находиться, в Глухоморе или на другом конце мира, ночное небо везде одно. На родине оно особенно красиво в самые лютые морозы. Рюк ехал верхом, высокая трава шелестела под ногами и зелёный ковёр раскинулся до горизонта, как и небосвод, такой же прекрасный, как и на родине. Но сколько берсеркер не старался, так и не смог отыскать не одного знакомого созвездия. Нашёл только Сияющий Клеймор, да и тот оказался не на своём обычном месте. Как и он сам, так далеко от родного дома.
В судьбоносную ту ночь Рюк не видел звёзд и ничего не помнил. он думал, что спал, а когда проснулся, то узрел свои руки, залитые кровью. Его не убили, линчевать или казнить берсеркера, означало навлечь на себя гнев войны. Закон друидов чётко гласил, что такие воины должны умирать лишь на полях сражений. Но с ним поступили куда хуже. Рюка обвиняли в деяниях, которых он не помнил, схватили и приволокли к ярлу на суд, где приговор навсегда изменил судьбу воина. Изгнанник бежал, пока в него летели камни и проклятия, ему кричали, что он убийца, который за ночь вырезал половину деревни и свою семью. Воину не дали похоронить жену и сына, и эту боль внезапной потери он взял с собой, надеясь вернуть обратно и поделиться с каждым, кто не позволил ему в последний раз увидеть родных.
Господин Эдриан обещал помочь и Рюк не упустит свой шанс. Изгнание скоро закончится, и тогда он вернётся, и отомстит всем, за то, что так обошлись с ним. Что теперь с его женой и сыном? Похоронили ли их как подобает? Если понадобиться он вырвет ответы на эти вопросы вместе с кишками, и никто не помешает ему докопаться до истины. Почему он ничего не помнит? Почему все взгляды, устремлённые на него в тот день, были преисполнены ненависти, жалости и страха, словно он бешеный зверь? Почему не убили? И почему никто не хотел его слушать? Рюк оторвался от воспоминаний и обнаружил, что сжимает поводья до боли в руках. Прошлое преследовало, а мысли ломились в голову, как алкоголики за дармовым пойлом. Мучительно хотелось поговорить, не хуже Волеса изливать словесные потоки, блеснуть своими знаниями или рассказать что-нибудь о былых сражениях. Но он не мог этого сделать, тогда все поймут, что с ним что-то не так, особенно Волес. Он точно догадается, что, всегда молчаливый Рюк под действием чёрного гасителя, который держали для Лавия.
Бриджис сказал, что это не чем не хуже зелий Волеса, помогает взбодриться и прояснить голову. Прошло не так много времени с момента, как Рюк в первый раз попробовал чёрный гаситель и пока мог это скрывать. Он не хотел, чтобы, кто-то узнал, было в этом что-то не правильное. Вот только остановиться великан уже не мог. В первую очередь потому, что боль утраты утихала вместе с каждой принятой дозой, а душа словно обретала крылья. Конечно у него хватало силы воли, чтобы не употреблять постоянно, как Лавий, но это до поры до времени. А пока, пользовался случаем и принимал наркотик только вместе с зельями Волеса, чтобы скрывать свою зависимость.
Они покинули город на рассвете и всю дорогу до самой ночи держали быстрый темп. Рюк уже не раз подивился выносливости необычных животных. Даже после целого дня изнуряющей скачки кони могли продолжить путь. Люди чувствовали себя не в пример хуже. Канг так и не отдохнул, Джостар устал, а принц ослаб от потери крови. Поэтому, когда они убедились, что погони нет, сделали небольшую остановку. Волес дал им какое-то зелье, чтобы отбить сон на длительное время и Рюк, уличив момент, в очередной раз, принял изрядную щепотку порошка. И мир преобразился. чёрный гаситель никогда так не действовал. Уже стемнело, он и сейчас видел настолько ясно, будто стоял день. Всё вокруг, словно светилось изнутри: его спутники, трава, луна, звёзды. Мир, уже много часов полнился звуками, ранее недоступные слуху. А время замедлило свой естественный ход, и каждая секунда растягивалась до бесконечности. Уже несколько часов, прилив сил подталкивал к действиям, энергия требовала выхода, но он не подавал вида и ехал молча, крепко сжав поводья. Приём наркотика вместе с другими зельями всегда вызывал какой-то необычный эффект. Как утром, когда он выпил яростную грацию вместе с чёрным гасителем. Из-за этого действие зелья усилилось, но эффект, быстрее чем обычно сошёл на нет.
Ни кстати вспомнился утренний бой с асурами. Уязвлённая гордость назойливо колола сознание раскалённой иглой. Он смог справиться только с одним кровососом, да ещё и на рассвете, а этот убийца разобрался с двумя, да ещё и ночью. Нелегко было признавать, что Джостар более сильный воин. Сейчас Рюк мог бы дать бой и десятку асур. Только врагов в округе не было и приходилось сдерживать разрушительный смерч необузданной энергии, ярящийся внутри. Только убийца и берсеркер. Честный бой решил бы всё, но цель оставалась дороже порыва сиюминутной ярости. Когда Джостару повредило руку, великан даже расстроился, хоть и понимал, что никакого поединка не будет. И это ещё сильнее злило. А когда Рюк узнал, что убийца одолел двух кровососов посреди ночи, сменил ход мыслей и уже не расстраивался, а радовался увечному протезу и слабости врага. Северянин видел в убийце именно врага, которого похоже недооценил, а теперь разумно опасался. Если Джостар решит предать, сможет ли Рюк защитить господина? Он снова поймал себя на мысли, что до боли в пальцах сжимает поводья. Захотелось отвлечься от неприятных дум. В двадцати шагах впереди ехал принц и юноша в окружении людей в шляпах. Те, как и всегда, ровно держались в седле и смотрели перед собой, а Волес много жестикулировал и что-то эмоционально говорил Эдриану. Сейчас великану не нужно было подходить ближе, чтобы услышать. Странный эффект не проходил, а ночь стояла тихая, поэтому Рюк просто прислушался.
— … это же проявление силы разрушения, — размахивал руками юноша в порыве эмоций, — сила тёмных колдунов.
— И что? — Принц был явно не в настроении на дебаты с алхимиком.
— И что? Но это же тёмные силы от мерзости разрушителя. Как они смогут помочь принести благо на землю?
— Во-первых, благо приносим мы сами, книга всего лишь инструмент, а во-вторых Канг тоже колдун.
— И?
— Он что, по-твоему тоже мерзость разрушения?
Юноша смутился и не нашёлся с ответом, чего и добивался принц. Рюку всё это не нравилось. Он знал о судьбе Волеса, но молчал, потому что поставил свои желания превыше совести. Больше не желая слушать этот разговор, он сбавил шаг, и вскоре оказался в конце группы. Не смотря на энергичность, чувствовал он себя мерзко, раздражали чужие слова, и собственные мысли. И северянин знал, как это можно исправить.
Впереди ехали Канг и Джостар, они не оглядывались и великан, уличив секунду, выудил из седельной сумки маленькую жестяную коробочку, ловко и быстро достал оттуда щепоть чёрного порошка, высыпал на запястье и втянул носом. Затем так же ловко и незаметно убрал коробочку обратно. Приятное ощущение эйфории растеклось по телу, и мысли немного успокоились. Всё оставалось как прежде, обострённые чувства, энергия, что клокочет внутри и мир, чьё время замедлилось и не желало возвращаться к своему привычному течению. Лишь отступили тревожные мысли о прошлом, успокоилась совесть и больше не колола сознание своими иглами, в напоминание о судьбе юноши. И даже убийца больше не внушал опасений.
Джостар на своём коне подъехал к Кангу. Колдун сидел сгорбившись, и тихо похрапывал, повесив голову.
— Эй! — Крикнул ему на ухо Джостар. Не так громко, чтобы привлечь внимание остальных, но достаточно для того, чтобы колдун подскочил в седле.
— А-а!
— Что с тобой? Ты еле живой.
— Нашёл время. — Недовольно буркнул Канг.
Он снова попытался уснуть, но Джостар не дал ему задремать.
— А раньше, как-то и не было его этого времени. С самого утра убегаем. Так что вот сейчас самое, что ни на есть подходящее. — Канг молчал, но убийца терпеливо ждал, и смотрел, на собеседника. Колдун достал бурдюк и сделал несколько больших глотков, протянул Джостару, но тот отказался.
— Пацан мне зелье какое-то дал, что бы я колдовать смог. Магические силы он мне вернул за пару минут, а вот физические отнял. С утра так и не выспался.
— Я так понимаю с колдовством у тебя проблемы. — Скорее утвердил, чем спросил убийца.
— Какой ты понятливый. — резко ответил колдун. — Монаршая задница постаралась, обвинив меня в своих неудачах. Как будто его брат и светлый орден пришли за мной, а не за ним.
— Знаю. Те колдуны вели себя как безумцы рядом с проклятым гримуаром. Наш благородный словно с цепи сорвался. Я пытался его вразумить, но пойди, переспорь этого недоноска. А тебя тянуло к книге?
— Ещё как.
— И как ты справился? Те, что на нас напали, не владели собой.
— Слизь горгоны помогла.
— А-а. — Понимающе протянул Джостар. — Как теперь поступим?
— А что ты предлагаешь? — Тихим заговорщическим голосом спросил Канг. Он смотрел перед собой и был сосредоточен. От усталости не осталось и следа. — Я тебе не помощник на ближайшие пару дней, если верить принцу. — Он взглянул на увечное предплечье собеседника накрепко примотанное к груди. — У тебя тоже день не задался?
— Не знаю. — Джостар проигнорировал второй вопрос. — Не уверен, что и со здоровой рукой смог бы справиться со всеми, а теперь и подавно. Нужно ждать подходящего момента, пока северная обезьяна бдит я не совладаю. Их нужно разделить. Порознь они мне не соперники, даже Рюк.
Канг прокашлялся:
— Я не понимаю, ты же убийца, а не боец. Зачем тебе ввязываться в бой, просто отрави, или отвлеки внимание и ударь в спину. Убьёшь северянина, пол дела сделано.
— Да хрен он меня к себе подпустит. Да и принц тоже обложился, не доверяет, словно подозревает что. Старается держать меня на расстоянии, всё время с охраной. Я вообще-то на тебя рассчитывал, а сам, так на подхвате. Это же твоя идея была грохнуть принца и забрать книгу.
— Моя. — С неохотой согласился Канг. — Но я как-то не ожидал такой встречи. Ну, а если отравить?
— Отличная идея. Ты умеешь?
— То-есть? А ты, что нет? Подожди, ты же…
— Ты подожди языком трепать, а я подожду кулаками махать. — Джостар говорил с нажимом, но не громко, чтобы не привлекать внимания спутников, а в его голосе угадывались нотки полные недовольства. — Ты умеешь делать яды? Я вот нет.
— Но как же? Почему? — интонация Канга выражала искренне удивление этому обстоятельству.
— Убийца убийце рознь. Мы не единственная гильдия на Затракане. Для таких методов существует общество отравителей.
— Это всё мне известно, но я не понимаю другого. Ведь чем больше возможности, тем лучше. Почему не изучать все способы?
— По двум причинам. Есть такая поговорка: «Ты можешь бы в чём-то хорош, но всегда найдётся житель Немала, который сделает это лучше, чем ты». Это и есть первая причина. Убийство — это тонкое дело. Если ты разбираешься во всём по не многу, то ты не разбираешься не в чём. Некоторые всю жизнь оттачивают один способ, а люди придумывают всё новые и новые, причём гораздо быстрее чем мастер успевает достичь совершенства. Уж ты, чародей должен понимать.
— А вторая причина?
— А вторая причина, друг мой, ответит на твой вопрос. Почему я не умею варить яды и незаметно подмешивать их в еду. Многие западные кланы, строились на религиозных фундаментах и издревле покланялись смерти и её разным воплощениям. В Синдарии, к примеру, поклоняются Кали, богине смерти.
— Только давай по сути. Терпеть не могу религиозную чепуху. — Канг продолжал смотреть прямо и говорить, будто собеседник находиться напротив, а не слева от него.
— Длани госпожи жизней. Как не назови, но смысл один и тот же. Вот только толкуют его по-разному, прямо как у вас и созидателей. В общем если коротко, то мы должны сами коснуться своей жертвы, как и смерть, когда забирает жизнь. Там целая история, чуть ли не на тысячу лет расписана. Для членов клана — это своего рода ритуал и здесь заложен сакральный смысл.
— Не знал, что ты веришь в эту чепуху.
— Раньше верил. Теперь вот, не очень.
— И что же заставило тебя усомниться?
— А вот это уже никого не касается. — Ответил Джостар, и тут же перевёл тему. — Не учили нас делать яды. Тут мне похвастаться не чем. Попробовать конечно можно, но, если ошибусь, или поймают на горячем, второй попытки не будет. Тут нужно иметь ловкость вора, и знание алхимика. Вор, как выяснилось, я так себе, — он усмехнулся, одними губами, — а алхимик и отравитель? После неудачного опыта с кражей, как-то даже проверять не хочется.
— Может маленький гений приготовит, соврём ему что-нибудь.
— Не, этот точно расскажет при первой же возможности. Плохой вариант.
— Да уж. И к принцу не подступиться?
— Да. Боится гад. Понимает ведь, что за дураков нас держит. Думал я поверю в эту историю с Волесом. Да он всех порешит. А ведь всё могло плохо кончиться, тот неудачный ритуал нам только на руку.
— Ага, у принца тогда эскорт по серьёзней был и пришлось подчиняться. А теперь гол как сокол. Осталось только отобрать у него книгу и дело с концом. Видел, что с воротами случилось? Да с таким артефактом нам никакие ритуалы не нужны. Мы весь Затракан на колени поставим.
— Ого, ты замахнулся. Сначала заставь её работать. — усмехнулся Джостар.
— Не сомневайся. Главное убрать помехи.
— И как мы это провернём?
— Рюк, поговори с ним, усыпи бдительность, и пырни его не заметно. Главное, чтобы с остальными справился.
— Эти пятеро? Проще пареной репы. Сильные, выносливые и не прихотливые, но бойцы никакие.
— А что за холуи?
— Да после того, как на нас колдуны напали, мы севернее взяли, подальше от Кары. Почти всё дорогу до Синдарии по немальскому пути прошли. В общем из Конвенты они. Вальдемаровы детища.
— Они под гипнозом?
— Да, зомби хреновы. — сплюнул убийца. — Я с ними и одной рукой справлюсь.
— Ну тогда проблем нет. Главное, чтобы получилось. — Он замолчал на некоторое время и посмотрел на Джостара. — Ну?
— Что ну? — Тот непонимающе уставился на собеседника.
Канг еле заметно мотнул головой за спину, в сторону северянина.
— Что сейчас? — Джостар опешил на секунду. В первый раз за время служения госпоже, убийца не был готов убивать, но он быстро взял себя в руки. — Ты спятил? Почему сейчас?
— А когда? — С нажимом спросил колдун. В его голосе чётко угадывались гневные нотки. — Предложишь более подходящий момент? Сейчас этого никто не ожидает. К тому времени, как я верну силы, будет слишком поздно. Волес разговаривал с принцем, нам примерно два дня осталось. Он всё продумал, силы появятся, когда будет слишком поздно. — Он повысил голос, но быстро взял себя в руки. — Сейчас они точно этого не ждут. Если тебе так будет проще, могу прикончить пацана и благородного выродка.
Джостар пару минут ехал молча, обдумывая слова колдуна, тоже достал бурдюк, глотнул воды, и только потом заговорил:
— Ладно, ты прав, но благородного выродка прикончу я сам, кровожадный ты сукин сын.
— От такого слышу. Ладно, начинай с Рюка, а я пока отвлеку Волеса.
— Да этот бугай мне не доверяет. Он меня к себе на расстояние вытянутой руки не подпустит.
— Подпустит. — Усмехнулся Канг.
— Что ты имеешь в виду?
— А то. Ты глаза его видел?
— А что с ними? — Джостар обернулся и посмотрел на северянина, но тот ехал по одаль, шагах в двадцати. С такого расстояния убийца не мог судить о состоянии великана.
— Да он под порошком Лавия.
— Чего?
— У него глаза блестят и красные вокруг. Я повидал наркоманов и уверяю тебя, он под наркотой. Разоряет запасы Бриджиса.
— Ты уверен? — Вопрос Джостара просто сквозил скептицизмом. Как-то не верилось, что эта молчаливая машина для убийств, сидит на Чёрном Гасителе и сейчас есть подходящая возможность разобраться с цепным псом принца.
— Это точно. Не забывай, рискуешь не только ты, но и я.
— Резонно. — События развивались быстро и неожиданно, а убийца действительно узрел возможность в происходящем.
— Сейчас или никогда. — Спокойно сказал Канг.
— А что ты? Не так устал, как всем говоришь? Справишься?
— Внешность обманчива, а они слабаки. Принца и парня я вырублю.
— Экий ты злой.
Джостар замедлил шаг и пропустил Канга вперёд. Он смотрел вслед колдуну и спиной чувствовал на себе суровый взгляд Рюка. Великан приближался не спеша, шаг за шагом, а сердце убийцы билось всё чаще. Увечья, оставленные на память злополучной ночью, заставляли терзаться сомнениями, Джостар устал, отсутствующий глаз всё время чесался, а рука превратилась в балласт. Привычное дело, как-то неожиданно преобразилось и стало настоящим испытанием воли и решимости. Он обдумывал варианты атаки в поиске самого эффективного и понимал, что у него не будет второго шанса. Волнение нарастало с каждым шагом и перед тем, как поравняться с великаном, убийца осознал, что не просто опасается, а боится берсеркера. Мысль о том, что страх — это плохой союзник, не пошла на пользу и, вероятно, сыграла свою роль, когда Джостар атаковал.
Разговора Рюк не слышал, увлечённый мгновениями наркотического экстаза. Но прекрасно видел, как убийца пропустил колдуна вперёд и сбавил шаг. Великан было насторожился, но дальнейшее, оказалось полной неожиданностью. Какое-то шестое чувство, подсказало, откуда приближается смерть. В последнюю секунду Рюк подался вперёд и что-то больно чиркнуло по уху. Если бы не зелье вперемешку с наркотиком Лавия, он был бы мёртв. Все мысли исчезли в одно мгновение, берсеркер уже действовал. В правой руке блеснула сталь, и лезвие устремилось вперёд. Укол не достиг цели, Джостар подался назад и разминулся с кинжалом северянина всего на дюйм, за тем сам атаковал, но Рюк поймал его за предплечье и ещё раз ударил, на этот раз сверху. Никто из них не издал ни звука, даже когда лезвие впилось под ключицу, раздалось лишь шипение. Рюк хотел ударить ещё раз, но убийца вывернул здоровую руку и направил заточку в лицо северянину. Тот пригнулся, но уже бил сам и промахнулся, ранив коня Джостара. Животное тут же встало на дыбы, и сбросило всадника. Перед глазами что-то мелькнуло и громкое ржание сразу оборвалось, а берсеркера обдало тёплой лошадиной кровью. С момента нападения убийцы прошло всего несколько секунд, остальные шли впереди и не видели скоротечной схватки.
Глаза застилала густая, красная жидкость. Рюк вытер лицо и быстро огляделся по сторонам.
— Что Происходит?!
Он слышал властный голос принца, но не стал оборачиваться.
— Твою мать! Вытащите меня отсюда! Рядом в траве, хрипло сипел Джостар, придавленный тушей животного. Рюк не слушал его. Он смотрел на противника. Густая поросль хоть и была выше пояса, но не смогла укрыть врага от взора человека сидящего верхом. Асура в белом халате, тюрбане и маске, скрывающей лицо целиком, больше не таился и прыгнул снова, но на этот раз берсеркер был готов.
Дзанг!
Клеймор, встретил лезвие глефы. Удар оказался такой силы, что Рюк вылетел из седла. Он этого не ожидал, но быстро поднялся. Его нынешняя скорость восприятия позволяла отслеживать движения противника. Он приготовился встретить новую атаку. Внезапное нападение немного отрезвило и блажь прошла, сменившись сосредоточенностью.
Раздалось треньканье и четыре арбалетных болта полетели во врага. Асура не медлил и доли секунды, с феноменальной скоростью он ушёл от болтов и метнулся к стрелкам пока те перезаряжали оружие. Пятый выстрел тоже не достиг цели, вампир двигался как-то странно, пригнувшись. Рюку это показалось жутко неудобно, но думать об этом не было времени, по тому, что ноги уже несли его вслед за противником.
Канг, а за ним и Волес, в обход асуры понеслись к Джостару. Рюк не успевал и прежде чем преобразованные смогли перезарядить оружие, один из них вылетел из седла, а кровь брызнула фонтаном из его разрубленного тела. Белый, как призрак вампир устремился к следующему.
Дзанг!
Снова меч северянина врезался в лезвие глефы, но на этот раз великан учёл прошлые ошибки и не дрогнул под напором врага. На миг их взгляды встретились, и берсеркер узрел два алых огонька в прорезях в маске. И тут же противник исчез, растаял, как тень на солнце. Это было неожиданно. Рюк озирался по сторонам в поисках асуры и вскоре увидел его. Вампир не спешил нападать, и стоял поодаль, в ста шагах от отряда.
Принц подъехал к своему телохранителю:
— Что происходит? Куда ты смотришь? — Он смотрел туда же, куда и Рюк.
— Там асура. — Непривычно быстро, и резко ответил воин.
Он указал мечом в сторону врага. Принц взглянул на великана, как на умалишённого:
— Что ты говоришь, там никого нет! — На лице блондина проступил гнев.
— Да он под наркотой. — Раздался голос Канга. Они смогли сдвинуть тушу. Волес хлопотал над Джостаром, а колдун ему ассистировал. — Я никого не вижу, а ты? — Спросил он у юноши.
Алхимик отвлёкся от своих занятий и взглянул сначала на Канга, за тем на Рюка и принца, а потом в ту же сторону, что и они:
— Не-ет… — Протянул он.
— Что? Под наркотой!? — Эдриан всё больше распылялся.
Они ничего не видели и не понимали, понимал только Рюк, а паузой воспользовался Волес.
— Подождите… Это может быть гипноз. Асуру видели преобразованные, его способность телепатического удара, не справилась с психоблоком техники Вальдемара и не возымела действия, если так…
— Рюк, что происходит?! Ты что, принимал порошок Лавия?! — Принц не слушал алхимика и чуть ли не срывался на визг. Великан, словно каменное изваяние, был глух к словам присутствующих. Но те, не унимались, и потеряв терпение, берсеркер громоподобным голосом огласил на всю округу:
— Он вызывает меня на бой!
— Да что ты несёшь? — Прошипел разъярённый блондин.
— У него галлюцинации. — Снова подал голос колдун.
На этот Раз великан обратил на него своё внимание и под суровым взором Канг быстро сник и погрузился в работу.
— Если так, то твоя охрана пыталась подстрелить мои видения. — Эйфория приятно будоражила разум, и северянин с трудом мог скрыть возбуждение. Он старался говорить спокойно, но всё равно получалось, почти, скороговоркой. Его желание броситься в бой, затмевало разум, и все чувства. Сердце стучало всё сильнее, разгоняло кровь, а наркотик в ней дарил поистине волшебные ощущения. И даже клятва принцу, уходила на задний план.
Слова телохранителя сложно было оспорить и Эдриан дал ему продолжить, немного смирив свой гнев. Его ноздри раздулись, он играл желваками, но не перебивал.
— Если бы он хотел, то смог бы перебить нас всех, но не стал. Враг показался только мне, значит я ему и нужен. Это будет честный бой.
— Что? Нет! Ты погибнешь! Нет, я запрещаю! — Принц тут же пришёл в бешенство от такой новости. Рюк дал господину выпустить гнев, благо длилось это не долго, а за тем продолжил:
— Я уже сказал, что у нас нет выбора. Либо я принимаю бой, либо он убьёт всех. Раз он выбрал меня, значит идёт по следу от окрестностей тюрьмы, чтобы отомстить за смерть своих. Вампир попытается увести меня от вас, и вы сможете уйти, как можно дальше.
— Мы не можем уйти без тебя! — Блондина душили бессилие и злоба, оба этих чувства отразились на его лице.
— Так у нас есть шанс. Если я выиграю, смогу вас нагнать. А если проиграю, он скорее всего примется за вас, а моя смерть не будет иметь значения. Вы должны уйти, господин. Он слишком быстрый, и может насылать морок, вы с ним не справитесь.
— Волес! Можешь вернуть Кангу силу? — Принц не хотел сдаваться.
Юноша задумался, но тут же помотал головой:
— Не смогу. — Он опустил глаза и вернулся к ранам убийцы.
Рюк, больше ничего не сказал, он вскочил в седло и пришпорил коня.
В его голове на секунду мелькнула мысль, о том, что он не придупредил господина о нападении убийцы, но она быстро забылась под напором нахлынувших чувств. Потом, всё потом. Он не мог больше ждать. Сейчас Джостар не опасен. Рюк сам довершит начатое, когда вернётся. А если не вернётся, то уже не важно.
Принц долго смотрел ему в след, задумавшись о чём-то. Он взглянул на Джостара. Тот, тяжело дышал, и лежал не подвижно, прикрыв уцелевший глаз.
— Внутренние органы не повреждены, но костям досталось. — Волес заговорил, как только принц приблизился. Весь торс убийцы, алхимик вымазал пахучей зелёной мазью и наложил сдавливающую повязку из ткани и ремней. А сейчас зашивал рану на ключице, в прочем, ему это как всегда не мешало болтать без умолку. — Всё не так плохо, думаю он быстро поправится.
Джостар лежал без сознания. Эдриан выругался и спешился. Схватил большую кожаную сумку и рукой махнул охранникам:
— За мной.
— Эй, ты куда!? — Крикнул юноша в спину другу.
Блондин ушёл подальше от остальных, примял небольшой участок травы и сел, приказав охранникам:
— Встаньте вокруг меня. Подойдите ближе. Загородите и некого не подпускайте. Стойте, пока я не прикажу прекратить! — Последние слова он прокричал. Бешенство душило его, а время поджимало. Рюка в любой момент могли убить, а этого нельзя допустить.
— Эй! Ты что? — Раздался непонимающий и обиженный голос Волеса.
Он пытался пробиться к другу, но преобразованные встали стеной и преградили путь, не дав и шанса пройти. Принц отвернулся и достал гримуар. С того момента, как он использовал его в конюшне, артефакт уменьшился, почти до исходных размеров. Эдриан без колебаний достал кинжал и полоснул себя по запястью.
— Так и будешь там сидеть? А я думал мы друзья. — Обиде в голосе юноши не было предела. — Ну и оставайся!
Друг ничего не ответил и Волес, шмыгая носом удалился. Он вернулся к колдуну и убийце, приторочил сумку к седлу своей лошади, а сам сел верхом.
— Ты куда собрался? — Недовольно поинтересовался колдун.
— Поеду за Рюком, вдруг смогу помочь. — Он сам не узнал свой грустный голос.
Развернулся и поскакал вслед за великаном. Канг грязно выругался, а за тем, тоже вскочил в седло и помчался вдогонку, оставив Джостара одного.
Конь несся галопом и уже три раза менял направление. Асура в белой маске уводил воина всё дальше от остального отряда. Прежде чем Рюк достиг врага тот растаял и тут же появился в другом месте, гораздо дальше чем прежде, почти на границе зрения, а потом снова. Трава немного поредела, конь не отдохнул и поэтому тяжело дышал, но северянин упорно гнал его вперёд. Его захватили странные, но приятные, головокружительные чувства, они заставляли продолжать погоню за достойным противником. Ему не оставили выбора, и он будет биться за себя, за господина, и за свою мечту. Берсеркер сможет доказать, прежде всего самому себе, что он лучший и достойный воин. И пусть Джостар победил двух вампиров, Рюк одолеет этого. Не простая маска и сила врага отличали его от встреченных ранее асур. И воин желал, чтобы это оказался один из тех генералов крови о которых рассказывал Волес.
Предвкушение поединка затмевало рассудок. Ветер обдувал лицо, а энергия, бурлящая внутри, что воин сдерживал долгие часы, уже готовилась вырваться на свободу и обрушиться со всей своей яростью на столь желанного и прекрасного врага. Война преподнесла ему дар: противник силён и опасен, а что ещё может желать её слуга. В ушах играли барабаны, они отбивали ритм славной песни о великой битве, где самых достойных война примет в свои чертоги. Стремление к победе стало для Рюка единственной целью, центром вселенной и величайшей милостью.
Погоня закончилась неожиданно. Вампир остался стоять на месте и Рюк спешился. В голову закралась мысль атаковать противника на полном скаку, но чувства подсказывали, что неудачное нападение тут же расторгнет негласное соглашение о честном поединке и асура нашлёт свой морок. Остаток пути он прошёл пешком, и остановился в пяти ярдах от врага. Не было никаких представлений: имён, титулов и званий. Ни прозвучало ни одного слова обвинения или защиты, никто не произнёс красивую речь, как это часто бывает во время цивилизованного поединка. Рюку нечего было сказать, а вампир не желал говорить с убийцей своих сородичей.
Враг атаковал неожиданно. Расстояние в пять ярдов он покрыл за секунду и глефа смертоносным жалом метнулась в выпаде. В последний миг берсеркер отразил оружие врага, но лишь для того, чтобы сделать это снова. Сокрушительные удары градом посыпались на воина и в первые секунды ему пришлось отчаянно защищаться, а потом выложиться до предела, чтобы перейти в контратаку. Великан присел и поднял клеймор и тут же сверху обрушилась глефа. Воин заблокировал её, резко встал, отбросил противника и пнул в грудь. Тот отлетел и не успел грохнуться на землю, а берсеркер уже заносил меч, для удара, но не тут-то было. Вместо того, чтобы откатиться, враг ловко встал и защитился глефой.
— Дзанг!
Воин в белом халате отбил клеймор и даже не дрогнул от мощного удара. Лязг дал понять, что древко тоже металлическое. Вампир неожиданно сместился, а берсеркер, тут же потерял опору и завалился вперёд. Чтобы избежать следующей атаки асуры, Рюку пришлось упасть на землю, но он быстро встал, вращая оружие, и тут же напал. Асура послал глефу навстречу клеймору. Они снова и снова скрещивали сталь, Рюк старался не сбить дыхание и весь отдался битве. Он получил древком по шлему, удар был сильный, но прошел вскользь, поэтому воин быстро восстановил равновесие. Берсеркеру приходилось постоянно перемещаться, он не мог отвлечься ни на мгновение опасаясь пропустить какой-нибудь неожиданный выпад. Неизменный темп отнимал слишком много сил и вскоре пот проступил на лице, а сердце застучало в сумасшедшем сбитом ритме, но великан этого не замечал, увлечённый огненным смерчем, отпущенным на свободу.
Удача улыбнулась на миг, клеймор врезался в бедро и почти отрубил ногу асуры. Из-под маски тут же раздалось приглушённое шипение. Великан улыбнулся и подумал, что боль они всё-таки чувствуют. Меч почти обрушился на голову вампира, но тот в последний миг откатился назад, и снова зашипел, когда припал на раненую ногу. Рюк молнией метнулся к противнику, с одним лишь желанием нанести смертельный удар. Он почти достал врага, как вдруг небо и земля, неожиданно поменялись местами, а боль пронзила спину и затылок, когда великан грохнулся на землю. Челюсть пульсировала и болела, сомнений не было, кость сломана, дыхание сбилось, а силы стремительно убывали. Рюк прислушался к ощущениям, но больше не почувствовал никаких ранений, только сбесившееся сердце металось, как пойманный зверь. Враг не напал, всего-то сделал сальто назад и здоровой ногой врезал в подбородок. Несомненно, противник бился не в полную силу, видимо, как и всегда недооценил слабого человека. Решил поиграть? А человек в свою очередь оказался слишком самонадеянным и наивным. Удар словно предупредил, о временной остановке и воин подумал, что стоит воспользоваться ей сполна. Вампир сейчас излечиться и будет как новенький, а он уже не может двигаться с такой же скоростью. Пот заливал лицо, хотелось пить и не хотелось умирать, только не сейчас, когда желаемое так близко. Неприятные мысли рисовали печальные перспективы и плачевный исход, и Рюк в порыве отчаяния сделал тяжёлый для себя выбор. Игры кончились…
Когда Канг нашёл Волеса, тот сидел на коленях, скрытый высокой травой и издалека наблюдал за схваткой. Асура припал к земле, а Рюк сидел на против. На плече северянина виднелась какая-то блестящая бляха.
— Нет-нет-нет-нет. — Шептал Волес. Канга охватила тревога, но он даже не успел осознать этого, как, вдруг Рюк заорал на всю округу, вот только не было в этом зверином рёве ничего человеческого. Внутри всё похолодело от страха, даром, что кричал человек, и колдун счёл за лучшее спрятаться в густой поросли:
— Что происходит?
Волес заговорил, только когда рёв стих:
— Он стал берсеркером. Эта бляшка на плече, один из активаторов, с помощью которого достигается необходимый эффект. Если Рюк, как ты говоришь, под действием чёрного гасителя, то он смешается с веществом активатора, понимаешь?
— Нет. — Раздражённо ответил Канг.
Всё это время юноша смотрел на поединщиков и только сейчас повернулся к собеседнику:
— Посмотри, какой эффект дало смешение моего бодрящего зелья, его скорость и реакция, феноменальны. Тот круглый предмет на плече, активатор один, там, с другой стороны игла. Она впрыскивает вещес…
— Ты давай по проще. — С недовольством перебил колдун.
— Если проще, то берсеркер, это не человек, а нечто большее, и я не знаю, что произойдёт с Рюком, когда наркотик войдёт в реакцию с препаратом друидов.
Рюк приподнялся на локте и сел. Он смотрел на врага, а огненный смерч внутри затопило жгучим холодом. Что опаснее в бою? Недооценить противника? Или переоценить себя? Что бы не случилось, воин не хотел сдаваться, просто не мог. Воспоминания рождали образы, и он видел жену и сына, они смотрели на него с укором, и немым вопросом: «Зачем ты это сделал?!». Берсеркер хотел закричать, но не мог.
Он обещал, давным-давно, что больше не выпустит зверя на свободу. Чёрный скалистый медведь самый агрессивный хищник с западных гор, которого он изловил и приволок к друидам, что бы те свершили свои тайные действа, сотворили берсеркера и навсегда изменили его человеческую суть. Животные инстинкты и человеческие желания, звериный голод и осмысленные страсти, слились в одной необузданной и кровожадной сущности. Рюк думал, что подавил её и подчинил своей воле, но жаждущий смерти монстр доказал обратное в одну судьбоносную ночь.
Решение принято, первый активатор он использовал ещё когда лежал, а сейчас следовало задействовать второй. Рюк упорно выговаривал каждое заученное слово тайного заклинания друидов и не обращал внимания на боль в сломанной челюсти. Сочетание звуков вводило в транс и меняло ход мыслей. На несколько мгновений он почувствовал сбитый ритм своего сердца, а за тем весь лёд, застывший внутри, превратился в адский огонь. Когда берсеркер закончил реветь его взгляд выражал что угодно, но только не человеческие эмоции. В ответ асура принюхался. Нога уже зажила, и вампир встал ровно. Теперь поза, да и весь его вид, выдавали настороженность. Вы когда-нибудь сталкивались нос к носу с медведем? Например, в лесу? Или он с вами? Что вы при том чувствовали? Пожалуй, на всём Затракане не нашлось бы такого человека, который не испытал похожих чувств, глядя в глаза берсеркеру.
Асура первый бросился к врагу. Неуловимо быстро, северный воин встал на ноги и сам ринулся вперёд. Теперь он не чем не уступал противнику. Лезвия столкнулись и более лёгкого вампира отбросило назад, а более массивный человек уже навис над ним и занёс оружие. Кровосос увернулся и снова напал, вот только тщетно, клеймор великана успевал повсюду, берсеркер беспрерывно атаковал, а его противник медленно отступал под неистовым натиском, и вскоре белый халат асуры окрасился в красный, а маска слетела с головы, когда северянин подобрался совсем близко и врезал навершием рукояти по лицу. Удары сыпались без остановки, вампир всё больше пропускал и лишь невероятное восстановление, спасало от смерти. Что бы избежать скорой расправы асура двумя длинными прыжками разорвал дистанцию. Берсеркер немедля бросился к своему врагу. Их разделяло несколько ярдов, а противнику хватило несколько выигранных секунд, чтобы совершить задуманное. В когтистой руке, невесть откуда появилась металлическая фляга, асура ловким движением большого пальца откупорил крышку и в одно мгновение выпил содержимое. Вампир успел запустить флягу в берсеркера, но промахнулся, и они снова сшиблись и закружились в смертельном танце. Скоротечная трапеза пошла кровососу на пользу. От ран на белой коже не осталось и следа, алые глаза заблестели, а прыти явно поприбавилось. Оба воина прошли множество битв и убили несметное количество врагов, и сейчас, как и тогда, никто не желал уступать, и никто не хотел сдаваться, враги обрушились друг на друга готовые стоять на смерть за свои убеждения. С умопомрачительной скоростью, воины самозабвенно бросались друг на друга, оружие летало в воздухе, стойки, связки, блоки и выпады, все движения смазались. Сталь звенела в сумасшедшем, сбитом ритме и поединок превратился в захватывающее зрелище. Даже звёзды и большая, яркая луна замерли и обратили свое внимание на двух смертных.
Волес не прекращал тараторить ни на секунду. Теперь он непонятно чем восхищался:
— Клянусь своей сумкой! Ты когда-нибудь видел такой бой?! Его сила, и скорость превышает все допустимые человеческие пределы, организм может перегреться, а сердце не выдержать. Но ты посмотри, какая скорость, это же уникальный случай, я предполагаю, наркотик вошёл в реакцию с препаратом Друидов и изменил его действие. Это секретная техника, поэтому я мало о ней знаю, но мне кажется, что здесь затронуты разделы алхимии, изучающие ту нематериальную, но всё же существующую, как было доказано, субстанцию, которую на западе принято называть духом, на востоке — аурой, а в учёном мире тонким телом. Такие изыскания в империи и ряде других стран, держатся в тайне из-за…
— И что?! Рюк победит? — Зло перебил Канг. Он и так нервничал, а трескотня Волеса стала последней каплей в чаше терпения. Да и монолог парня, как показалось колдуну, уже не имел отношение к происходящему.
— Сложно сказать. — То, что его грубо оборвали на полуслове, совершенно не задело юношу. Он повернулся к собеседнику и продолжил говорить. — Это один из генералов, а значит ему около ста лет и его обратил лично Серадж. Он очень силён. А наш, хоть и демонстрирует феноменальные способности, но они не вечны. Скоро тело будет расплачиваться за обретённое могущество. Всё зависит от того, когда это произойдёт. Наркотик, как я понял подстёгивает действие препарата, но как поведёт себя в дальнейшем тоже не ясно.
— А если наш глухоморец проиграет?
Волес не ответил. Он вообще выглядел и вёл себя так, будто и не переживал за свою жизнь, словно знал исход сражения, или полностью смирился со скорой смертью. Парень вернулся к созерцанию боя. Канг ругнулся себе под нос и последовал примеру алхимика.
Берсеркер без остановки атаковал и снова теснил врага. Как заведённая не знающая усталости машина он наносил быстрые размашистые удары, словно хотел перерубить вампира надвое. Без страха и боли, он стремился смять, разнести, уничтожить противника. Человек яростно рычал и ревел, его тело покрылось ранами. Кровь текла из-под брони и из глубокого ранения на бедре, но воин словно не чувствовал, этого.
Увечья асуры заживали быстро, но похоже это отнимало много сил. Вампир ушёл в глухую защиту, и почти не пытался отвечать. Его халат превратился в изрезанные лохмотья, тюрбан давно слетел, а на иссиня-чёрных волосах запеклась кровь.
Победный рёв разнёсся по округе, когда рука вместе с глефой отлетела на несколько ярдов и упала в траву. Из обрубка хлестала кровь, вампир яростно зашипел, он резко и неожиданно ухватил северянина за горло единственной рукой. Алые глаза вспыхнули ярким оранжевым светом, а клеймор выпал из ладони великана. Асура уже предвкушал победу, как вдруг человек, который сейчас должен повиноваться, и как безвольная кукла и ждать своей смерти, обнажил зубы и тихо зарычал, взглянув исподлобья полными ненависти глазами. Враг не успел удивиться, так же неожиданно берсеркер схватил его за голову и со всей силы надавил большими пальцами на алые глаза. Полный боли визг разорвал ночную тишину, а великан быстрым движением подобрал клеймор и со всего размаху вонзил его в тело противника. Лезвие вошло в живот, а вышло между лопатками, вампира подбросило, и победитель вырвал клинок. Обмякший враг рухнул на землю.
— Он победил! — Канг не верил своим глазам, но на душе почувствовал облегчение. Ощущение скорой смерти отступило, а спокойствие постепенно возвращалось.
— Тише ты, если он нас заметит, то убьёт. — Предостерегающим тоном ответил юноша, схватил Канга за плечо, и заставил пргнуться.
— Это ещё почему? — Удивлённо спросил колдун.
— Он в боевом трансе, поэтому не узнаёт и не различает людей. Его единственная цель убивать всё живое. А что касается твоего вопроса, то, не думаю, что он убил кровососа. — Констатировал алхимик. — Регенерация этого существа настолько феноменальна, что восстанавливаются даже сердце и мозг. Единственный способ уничтожить его — прервать связь между этими органами, или по-простому отрубить голову. Асуры плохо излечиваются днём, но ночью, когда воздействие солнца слабеет, практически неуязвимы.
— И когда он станет нормальным? — Канг оторвал взгляд от берсеркера и посмотрел на юношу в ожидании ответа.
— Лучше бы ему этого не делать. Тогда он больше не боец. Вампир жив и скоро придёт в себя. Теперь берсеркеров не используют как одноразовую боевую единицу. В основном они умирали не от полученных ран, а от разрыва сердца, которое не выдерживает нагрузок. Друиды хорошо постарались сохранить свои создания, поэтому человек приходит в себя, когда его состояние становиться критическим и он вот-вот отдаст созидателю душу. Ну или, когда некого будет убивать какое-то время, у каждого индивида по-разному, где-то от двадцати минут до часа. Но я повторюсь и скажу, что это уник…
Рык над самым ухом заставил Волеса замолчать и одновременно с Кангом повернуть голову. Великан подошёл незаметно и теперь возвышался над застывшими в страхе людьми. Всё произошло быстро. Колдун получил удар окованным каблуком по лицу, тихо пискнул и откинулся в траву. Юноша успел отпрыгнуть, а меч пронёсся мимо. Великан снова занёс оружие, но удар так и не последовал.
Подул лёгкий ветерок, лизнул великана в спину, тот втянул воздух и молниеносно обернулся. Вампир стоял на том же месте, где был сражён. Его внешний вид шокировал и мог бы напугать любого. Одежда превратилась в окровавленное тряпьё, порубленное в лоскуты, рука отсутствовала, рана хоть и не кровоточила, но выглядела жутко, а на месте глаз зияли развороченные пальцами лунки. Рюк мгновенно позабыл о беззащитных жертвах, развернулся и сделал первый шаг к недобитому врагу. Он пошёл быстрее, когда послышался странный звук ломающихся костей. С телом кровососа происходило что-то не ладное, но берсеркеру было всё равно, а Волес не сразу смог понять, что происходит, ему было плохо видно на таком расстоянии. А когда увидел и понял, то потом, долго бормотал что-то о трансформации, реструктуризации и поедании какой-то диссертации.
Из обрубка сначала, показались длинные суставчатые пальцы с серповидными когтями, они шевелились и не спеша вылезали. Рука появилась в один миг, только что были видны лишь пальцы и вот уже огромная лапа вылезла и разворотила плоть асуры. На этом изменения не закончились, Рюк злобно зарычал и перешёл на бег, когда лицо человека превратилось в страшную морду. Волосы куда-то исчезли, чёрные буркала на месте глаз, как смола блестели в ночи, нос впал, словно с него срезали всю плоть, а рот раздался в ширь, и теперь от уха до уха скалился ровными рядами острых клыков.
Бледное тело выросло примерно втрое, ноги и руки удлинились. Живот впал, словно из него вынули внутренности, на спине появился горб, а грудная клетка и рёбра сильно выпирали вперёд.
Бледное, худое, с длинными конечностями и уродливой головой существо, пронзительно и противно завизжало, когда человек с разбегу прыгнул на него. Берсеркер занёс меч, но так и не успел ударить. Большая ладонь послала воина в полёт. Рюк кубарем покатился по земле, но тут же встал и атаковал вновь.
Воин, что претерпел изменения внутренние, и превратился в яростного зверя, ревел и безустанно атаковал врага. Его противник, некогда человек, а теперь опасное чудовище, что претерпел внешние изменения уходил из-под атак, противно визжал и сам наносил удары.
Когти ранили плечо и разорвали нагрудник, меньше чем за минуту. Монстр использовал длину своих рук и не подпускал человека на расстояние удара. Атаки сыпались со всех сторон. Серповидные когти пролетели над головой, и тут же последовал удар с боку. Рюк был готов и ударил, но не успело ещё лезвие достичь плоти, а берсеркер уже упал, избежав смертельного удара. Воин прокатился по траве и клыки щёлкнули в дюйме от его бока. Он ловко встал и снова кинулся в бой.
Рюк увернулся от одного удара, и прежде чем его настиг второй, сделал перекат вперёд, развернулся и рубанул по ногам врага. Клинок рассёк пустоту, потому что тварь успела высоко подпрыгнуть. Она приземлилась в десяти шагах от северянина, и уже хотела развернуться, когда из выпуклой груди вырвалось лезвие клеймора.
Берсеркер среагировал за мгновение, в одну секунду неистовый, безумный зверь превратился в умного расчетливого хищника. Ещё когда враг находился в полёте, великан занёс меч для броска. Пустяковая рана, противник лишь помедлил несколько секунд, но и этого оказалось достаточно. Бородатый великан, как снаряд обрушился на спину монстра, сбил его с ног, повалил на траву, и надавил на рукоять клеймора. Лезвие вошло в землю, а гарда упёрлась в спину, и вампир оказался пришпилен к земле. Он извивался и визжал, а Рюк навалился на чудовище всем телом, в стремлении добить его. Он выхватил из-за голенища кинжал, и обрушил многочисленные удары на шею монстра. Берсеркер бил без остановки, его руки, лицо и бороду заливала кровь. Тварь рванулась и чуть не сбросила своего врага, но тот смог удержаться. Существо сопротивлялось и брыкалось до последнего и умерло, лишь в то мгновение, когда Рюк схватил всё ещё живую, ярящуюся голову и оторвал от тела одним сильным рывком.
Воин стоял посреди поля над мёртвым чудовищем, а прохладный ветерок обдувал израненное тело. Боль пришла неожиданно, пронзила всё тело и заставила его рухнуть на колени. Он взглянул на свои окровавленные руки, в сознании больно кольнуло воспоминание, оно переместилось в сердце и ранило раскалённой иглой. Холод растёкся внутри и стало трудно дышать. Великан повалился на землю, он широко раскрытыми глазами смотрел в ночное небо и судорожно хватал ртом воздух.
«Сердце. Почему оно больше не бьётся? И почему это так страшно?»
Та самая мысль, что поселилась в голове и ранила сердце, воспоминание, которого не было раньше, убивало медленно и мучительно. Жена и сын, разорванные на куски, и его обагрённые их кровью руки, уже хватают следующую беспомощную жертву и этому видению из прошлого нет конца. Слёзы полились по щекам:
«Что я наделал?!»
Не было больше цели, и пропала тропа, что вела его к справедливости и возмездию.
«Я умираю…»
Ещё сильнее защемило в груди, но на душе вдруг стало легко. Он умирал, а печаль и сожаление во мгновение ока сменились радостью и твёрдой уверенностью в благосклонности жестокой судьбы.
«Я отомстил! И пусть я погибну, проклятый зверь уйдёт со мной и исчезнет навсегда, а я предстану перед всемогущей войной. Это жертва, я дарую ей свою жизнь и караю убийцу.»
Свершилось покаяние, сердце больше не стучало в груди, а камень упал с измождённой души. Последний раз он взглянул на звёзды и улыбнулся им прежде чем закрыть глаза.
***
Стояла глубокая ночь, павлины тихо спали, угнездившись на земле, а слоны устроились на мягкой траве, под роскошными пальмами. Красивый парк раскинулся у подножья прекрасного белокаменного дворца с огромными куполами и чудными барельефами. С высоты его белоснежных башен можно было разглядеть весь столичный град. Праздник закончился вчера, но по улицам снова мелькали змейки огоньков и разносилась весёлая музыка.
На огромном полукруглом балконе, с балюстрадой и полами из белого мрамора, что навис над пальмами дворцового парка, стоял человек, высокий и статный. Его мускулистую и изящную фигуру скрывал роскошный, вышитый золотом шёлковый, белый халат, а заросшее чёрной щетиной волевое лицо, обратилось к городу в гримасе невероятной муки.
Уже не ногти, а острые когти прочертили борозды на мраморном бортике и Серадж зашипел, словно от боли. Огромные клыки показались изо рта и глаза засветились яркими угольками. Он напрягся всем телом и сжал зубы, словно сопротивлялся изменениям из последних сил. Всю прошлую ночь тело царя содрогалось, когда умирали его сородичи, его дети, он чувствовал каждую смерть, словно его разрывали на части где-то там на востоке.
Смерть двух младших асур оказалась полной неожиданностью, но Серадж действовал мгновенно. Он послал зов каждому сыну и дочери в восточных областях, а также отправил одного из своих генералов, чтобы решить всё быстро и избежать дальнейших жертв. Но теперь все погибли, а он выл от боли, что пронизывала его тело каждый раз, как смерть настигала сородичей. Он не видел их глазами, не слышал их ушами и не чуял их носом, лишь чувствовал, как рвутся струны собственной души, и частичка её исчезает навсегда. Смерть младших детей оказалось не таким испытанием как смерть одного из семи первых обращённых. Связь с ними во сто крат крепче, чем с теми, кого он не причастил своей кровью лично. И теперь он испытывал на себе отголосок гибели любимого сына. Тот, в ком правитель увидел своего соратника, сделал защитником своей страны и даже не посмотрел на низкое происхождение этого некогда человека, исчез навсегда. Он словно вырвал кусок из самого сердца, и теперь оно разгоралось пламенем, который Серадж уже не мог потушить.
Повелитель знал, за что они сражались и все обращённые понимали это вместе с ним, и поэтому они умирали, а он страдал. Спина по кошачьи выгнулась, а рот открылся в немом крике, когда раздался хруст костей. Царь не выдержал своего бремени и упал, сложился словно в раболепном поклоне, халат треснул, и свет, льющийся через высокую куполообразную арку из комнаты, упал на уродливую, белёсую, будто рыбье брюхо, спину. Кости позвоночника неестественно выпирали, готовые прорвать кожу. Серадж взглянул на небо, в блестящих чёрных, широко распахнутых глазах стояли боль и испуг, а рот исходил белой пеной, он то открывался, то закрывался, словно мужчина силился заорать, но так и не решался нарушить тишину ночи. Черты лица заострились во мгновение, тело росло быстро и неотвратимо, руки и ноги страшными длинными лапами опустились на мраморный пол, а кости лопаток вырвались из плоти и раскрылись огромными перепончатыми крыльями. Метаморфоза завершилась в минуту, и вместо человеческого лица к луне поднялась страшная морда. Тварь взмахнула большими крыльями и последние клочки одежды слетели с мертвенно бледной плоти высокого худого чудовища. Пронзительный, полный скорби и решимости визг раздался на всю округу. Павлины тут же закричали в тени пальм, а слоны встревоженно зашевелились, оторванные от отдыха.
Телохранитель, что стоял на страже, первым услышал визг, и не сомневаясь ни секунды бесцеремонно потревожил царский покой. Когда он вбежал в комнату, то не нашёл там правителя, лишь огромное, жуткое существо. Не оборачиваясь, оно взмыло в воздух и скрылось в темноте ночи.