Земля, что предложили индейцы для расселения «племени» рус, очень понравилась Алексею. Вместе с собой он взял старейшин и судя по их виду им территория тоже пришлась по нраву. Хоть и много леса — придется рубить и корчевать, но это тоже в плюс. Есть древесина для строительства и на дрова.
Участок представлял собой округлую котловину, глубиной до двадцати метров. Алексей даже подумал, что сюда сколько-то миллионов лет назад долбанул хороший такой метеорит, образовав кратер около пяти километров в диаметре.
Копнули почву и она тоже порадовала, не жирный чернозем конечно метровой глубины, но сантиметров тридцать плодородной почвы есть хоть и с примесью песка и глины. В общем нормальная земля, особенно если в нее вложиться удобрениями.
Если смотреть со стороны океана, то слева тянулись холмы, можно даже сказать высилась гора метров так сто высотой, а перед ней почти чистая от растительности долина, отличное место для выпаса скота.
Речка, образовавшаяся из двух ручьев, протекала прижимаясь к левой стороне долины и уходила через своеобразные ворота в «стене» довольно крутых холмов. Отличная оборонительная позиция для тех у кого есть огнестрел.
Алексей стал догадываться почему здесь никто не живет, слишком уж хорошее место чтобы лежать вот так впусте, несмотря на свой статус пограничной территории, вполне могли договориться о совместном разделе этой земли между собой. Все дело в том, что это место одно из самых удобных для вторжения со стороны материка и тот, кто тут будет жить, окажется под первым и самым мощным ударом противника, им на помощь просто никто не успеет.
Высадись враг в любом другом месте, что тоже еще надо постараться ибо берега с этой стороны острова высоки и обрывисты, и ему придется потратить некоторое время на пересечение острова, чтобы добраться до поселений аборигенов, кои сосредоточились на восточной стороне, где много ручьев и пока будут тащиться, их десять раз обнаружат.
«Неужели ирокезы регулярно прорываются к острову и наводят тут шороху⁈» — с удивлением подумал Алексей.
Логичнее было бы предположить, что должен страдать в большей степени тот участок острова, что находится в непосредственной близости от материка.
«Хотя не факт. Все зависит от слишком большого количества факторов — плотности населения в том регионе и боеспособности племен, так что нападающим легче пройти по более длинному маршруту и атаковать именно здесь», — подумал парень.
Впрочем, Алексей и не думал обижаться на индейцев за такую подставу, он их прекрасно понимал, потому как в таком случае поступил бы аналогично. К тому же имея огнестрел, он не боялся ирокезов. Главное не проспать их появления и встретить, что называется, со всем радушием…
«Поставим там форт, может даже два по обе стороны от реки, оснастим их пушками и пусть эти панки, то бишь ирокезы только попробуют сунуться к нам!» — подумал он.
Что до города, то его решили ставить практически в самом центре острова, в районе слияния двух ручьев. Место для города было хорошо еще тем, что тут имелся удобный холм для строительства временного жилья в виде землянок, достаточно пробить в его теле необходимой глубины нору, получив таким образом домик хоббита…
Алексей мысленно посмеялся, так как он предложил в качестве входа использовать бочки-поплавки вмуровав их в землю, а дверью при этом станет служить слегка доработанное для этих целей днище бочки. Благо размер у них подходящий, два с половиной метра в диаметре и такой высоты.
Потребуется только немного укрепить свод, но и с этим проблем не возникнет, леса поблизости в достатке. Свою древесину, что раньше являлась кораблем, на берегу тоже бросать никто не собирался, ее перетащат, как только позволит погода и используют в качестве строительного материала.
Хотя не все желали селиться в одном месте, да и не нужно это. Достаточно если в городе останутся лишь ремесленники, а все прочие поселятся отдельными деревушками вдоль реки, кою успели обозвать Волховкой, начав готовить себе участки под пашню. Саму котловину назвали соответственно Чаша.
В общем все стороны оказались довольны заключенной сделкой, пришлось правда долго и муторно согласовывать условия владения, то есть оговорить союзнические обязательства сторон. Согласно этим пунктам русы обязались приходить на помощь в случае внешнего вторжения, так и индейцы должны прийти к ним на помощь. Но при этом Алексей дал понять, что не станет участвовать в разборках между племенами договора если вдруг у них случится война между собой. Те легко согласились.
«Точно хотят порвать все связи с материковыми союзами племен и образовать свой с нашим участием, — утвердился во мнении Алексей, но пока не мог донести до индейцев мысль, что делать этого не надо. — Надо срочно учить язык…»
Алексей подготовил три договора со схематичным изображением острова с легко узнаваемыми элементами вроде косы, рек, холмов и котловины в центре, окрасив ее и горное плато в зеленый цвет в центре которой поставил знак Велеса в виде перевернутой буквы «А».
Индейцы оказались не дураками и сходу поняли, что к чему, поставив свои подписи в виде схематичных рисунков, что видимо обозначали их имена со статусом и названия племени, а потом вслед за Алексеем подтвердив кровью — отпечатками пальцев измазанных своей кровью.
Индейцы в обмен на бумажный экземпляр договора принесли свои варианты — пояса называемые вампум изготовленных из разноцветных ракушек образующих сложную пиктограмму, такой вот вариант письменности.
Что до языка, то парень смог донести мысль до Маквагабо, что ему нужен какой-нибудь старик, что обучит его языку. Таковой нашелся и Алексей принялся за дело, благо что язык у индейцев не отличался структурной сложностью и количеством активно используемых слов, так что, забегая немного вперед, можно отметить, что более-менее внятно объясняться на уровне «моя-твоя» он стал уже через месяц, а через полгода говорил бегло, причем на обоих вариантах индейских языков, что использовались на острове.
— А как город назовем? — спросила Матрена.
— Русград.
А дальше началось непосредственное переселение на новое место. Из уцелевших бочек-поплавков формировались двухрядные плоты из восьми бочек, и вот на них начали перевозить как людей с имуществом, так и скот.
В центре предполагаемого города Алексей вкопал статую Велеса, не примитивного идола — кое-как обтесанное бревно с грубым ликом, а именно что хорошо проработанную статую, причем окрашенную разными цветами — красная рубаха, зеленые штаны, коричневый плащ и так далее, все это покрыто лаком (краски и лак нашли в разграбленном исландском монастыре).
Парочка жрецов, что отправилась в путешествие, попытались было гнуть свою линию и по старой привычке уйти в чащу, но Алексей им этого сделать не дал, сказав:
— Хотите пойти по уже пройденной дороге, что привела нас к забвению и смене веры на христианство на оставленной нами Родине и из-за чего нам пришлось бежать в последний оплот где можно сохранить и развить прежнюю веру — Беловодье? Здесь будет все тоже самое если не станете жить вместе с людьми и учить их на постоянной основе.
Что до статуи, то ее пришлось резать самому Алексею. Он был не бог весть каким мастером скульптором, но хотя бы понятие имел, что должно получиться, а то местные в этом плане были совсем какими-то рукожопами, потому как сделать нормальные лица у них никак не получалось, выходили какие-то жуткие плоские маски. А вот что местные хорошо могли, так это нанести резьбу в качестве украшения. В общем получилось весьма неплохо.
Землянки выдолбили в склоне холма достаточно быстро, семействам на этот потребовалось всего несколько дней, а дальше из привезенных и местных материалов стали строить острог, в котором в случае опасности могло укрыться все население, пусть и хорошо утрамбовавшись.
Со строительством успели вовремя. Погода и так стояла не ахти, часто шли дожди и температура держалась в пределах десяти градусов, но в начале октября она резко упала ниже ноля и пошел снег. А к концу ноября так и вовсе опустилась ниже десяти градусов… Но русов такой температурой и погодой было не испугать и работы продолжились, как строительные, так и по корчеванию будущих делянок.
А вообще Алексей планировал сделать из острга нормальный центр религиозной, политической, культурной и просветительной жизни. То есть поставить отдельные терема под школу, Думу для заседания Совета старейшин, ну и конечно нормальную больницу с операционной на втором этаже крышу которого в будущем предполагалось сделать стеклянной. Ну а пока изучать живые организмы и проводить экспериментальные операции на тех же животных то бишь на свиньях… Очень уж Алексея напрягала возможная мучительная смерть из-за воспаления аппендикса и невозможности его операционного удаления.
— Так что учим язык и узнаем у местных все их секреты в плане лечения и свойств местных трав… но прежде чем их использовать, будем проверять их на тех же свиньях.
Так же, стоило только обустроиться на новом месте, Алексей заложил у каждого поселения селитряницу, для чего обязал всех собирать мочу.
— Знайте же люди! Помочились один день не в кувшин и не вылили ее в селитряницу — лишили нашу армию одного выстрела из пищали. Не сдали недельный запас мочи — и вот нет выстрела из пушки, а это куча не убитых врагов, что в итоге нападут на вас, ваших жен и детей, убьют их и угонят в рабство. Так что вы не маленькие и не дурни и сами все должны понимать, что это все не дурость и не прихоть, а пусть не слишком удобная, но не слишком-то и обременительная сознательная необходимость, что обеспечит нам нашу безопасность.
То же самое с дерьмом, но тут велел сделать нормальные сортиры и каждый месяц стаскивать накопившееся дерьмо во все те же селитряницы. В общем не самая приятная часть, но люди и правда не дураки, все прекрасно понимали и потому процесс удалось наладить.
— С индейцев бы еще мочу получать, — задумчиво произнес Алексей.
— Только как их на это уговорить, а главное — объяснить для чего нам это надо, — произнесла Феодора.
— Верно. Если поймут, что из мочи мы делаем селитру, а из нее — порох, то могут захотеть в обмен слишком много всякого разного и ценного…
— А у нас собственно ничего нет. А все что есть, нам нужно самим.
Алексей согласно кивнул. Излишков и впрямь нет, скорее наблюдается дефицит всего. Тех же топоров железных один на две-три семьи.
— Значит нужно сделать… то, что для нас ценности особой не представляет, но очень ценится у них.
— И что же это?
Алексей посмотрел на Феодору и заметил у нее на шее нитку стеклянных бус.
— Попробуем сделать бисер…
Он помнил истории о том, что индейцы были падкими на этот стеклянный мусор, обменивая на эти дешевые стекляшки ценные в Европе меха бобра и прочих пушных животных. Так почему бы не обменять один мусор с точки зрения Алексея, на другой мусор с точки зрения индейцев? Осталось только придумать отвлекающую причину, для им требуется столько мочи…
— Ну да что-нибудь придумаем…
В долгий ящик откладывать не стали. Провели разведку холмов, накопали образцов глины и песка, из глины попытались сделать кирпичи для печей и тигли для собственно плавки песка в стекло. Сам песок промыли и тщательно перетерли в пыль, после чего смешав с поташом в разных пропорциях попытались расплавить.
Первые «блины», согласно поговорке вышли комом, то не хватало жара, то лопались тигли, но Алексей упорно продолжал попытки и в первых числах января 1575 года у него наконец что-то начало получаться.
В стеклянные расплавы, что сами по себе имели зеленовато-желтый цвет, добавляли медную, свинцовую, оловянную, серебряную и даже золотую пыль, а также серу коей в большом количестве разжились в Исландии, что придало стеклу различные оттенки.
Изготовить бисер уже было делом техники: растянуть стеклянную массу, быстро ее порезать и раскатать в шарики, после чего проткнуть специальной спицей. Алексей даже в итоге сделал небольшие цилиндрические элементы из разноцветных расплавов, наматывая нитями на спицу, а потом легонько прокатывая.
В общем для местных условий получилось весьма и весьма неплохо. А главное удалось получить более-менее прозрачное стекло, пусть и с желтизной, из которого сделали кожаные очки-консервы для стрелков, заменив им хрупкие слюдяные пластинки, через которые было мало что видно и теперь бойцы могли стрелять еще более прицельно не опасаясь за глаза.
Изготовив таких бусин с пару пригоршней, Алексей пришел с ними к купцу, что так же усиленно изучал индейские языки, ведь он стал практически министром финансов и торговли.
— Вот Лукьян Леонтьевич, это наш главный товар с местными. Вам надлежит определить цену всего этого и начать торговлю. Сами знаете, нам нужно все: еда, топливо, шкуры, но в первую очередь моча…
Тот понятливо кивнул.
— Такой товар и у наших баб будет хорошим спросом пользоваться…
— Наши пока обойдутся. Сильно не жмитесь, пусть местные смогут перепродать бисер материковым индейцам с прибытком для себя.
Как быстро выяснилось, Алексей угадал с товаром. Вообще подобные бусы — вампум, изготавливаемые из ракушек являлись помимо всего прочего еще и своеобразными денежными средствами у аборигенов, так что стеклянные бусы, что называется попали в струю ибо ракушечных денег катастрофически не хватало, потому как были трудоемкими в изготовлении примитивными орудиями труда (много ломалось), а некоторые виды ракушек еще и очень редки.
«Хм-м… а ведь мы на некоторое время с этим бисером можем стать своеобразным… монетным двором, этаким американским ФРС, что печатало ничем не обеспеченные зеленые бумажки с ликами мертвых президентов для всего мира», — подумал Алексей.
От возникших перспектив у парня аж дыхание слегка перехватило, ведь это такие торговые возможности открывались перед ними! Стать эмиссионным центром.
«Как там один такой деятель говорил? Мне не важно какие у вас законы если я буду печатать ваши деньги… Ну или как-то так», — снова подумал он.
— Главное не увлекаться и не обесценить платежное средство… Надо этих двух вождей себе в компаньоны взять, этакими младшими акционерами, пусть проконсультируют по объему производства бисера, чтобы не породить инфляцию… А моча дескать как раз нужна для производства этого бисера и нужно ее много… пусть даже у материковых индейцев ее закупают по одной бусинки за десятилитровую бочку…
Одно лишь печалило Алексея, что вся эта финансовая лафа закончится, как только европейцы продвинутся севернее. Они бездумно завалят регион своими бусами, быстро превратив их в то, чем они и являются — в стеклянный мусор.
— Но нам этого времени должно хватить, чтобы встать на ноги…
«Да что у нее в голове творится? Что там за тараканы у нее окопались?» — удивлялся Алексей поведению Феодоры.
После той вспышки близости, что произошла сразу по прибытии в Беловодье, дальше как-то снова все сошло на нет. Тем более что развить эту близость на тот момент не было никакой возможности, не спрятаться не скрыться от чужих глаз. А потом ему и вовсе стало как-то не до развития отношений с девушкой, навалилось столько дел, что не продохнуть, за день уматывался так, что просто валился с ног и спал мертвым сном.
Но вот к февралю все более-менее устаканилось, завершились основные стройки не только городского острога, но и фортов (там, от греха подальше, гарнизонами сели ватаги Гюряты и Сенки), наладили производство бисера и торговлю им с индейцами, как результат селитряницы несмотря на подогрев не просыхали от поливаемой мочи, Алексей решил наверстать упущенное и вот выяснилось, что девушка вновь закрылась в свою скорлупу, кою не смогло пробить даже шикарное ожерелье, что он изготовил собственноручно из самого дорогого стекла с использованием золотых элементов.
Даже поговорил на этот счет с Матреной.
— Ну а что ты хочешь, она девушка строгих нравов, — сказала та, пожав плечами. — Все-таки она не абы кто, а боярышня… и сама вот так совершить такой судьбоносный шаг, словно простая девка, не может.
— Боярышня?
— Ну да, дочь боярина Авинова…
Алексей понятливо кивнул, этот боярский род, как и многие другие, жестоко пострадал от Ивана Грозного, фактически их почти поголовно вырезали, не щадили даже детей.
— Так она нос кривит из-за того, что я из простых? — с неприязнью вырвалось у него.
— Что за глупость? Если и был простым, то сейчас выше тебя здесь никого нет, да и не так ей это важно, все-таки именно ты спас ее тогда от людоедов…
Алексей передернул плечами от тех воспоминаний.
— Что посоветуешь?
— Не знаю… я ведь тоже из простого народа. Поговорю с ней конечно, но…
Парень понятливо кивнул.
— Ладно, пойду я, дел много…
Дело себе Алексей нашел, он пытался создать бумагу, а то печатный станок есть, то же трофей из Исландии, а вот с бумагой все плохо. С тем количеством, что изъяли из монастырей далеко не уедешь. Только и можно, что отпечатать с десяток экземпляров «Книги Велеса». Но для этого еще нужно нормальные литеры отлить, не на латинице же печатать. Этим он тоже занялся параллельно с попыткой сварить бумагу.
«Вот кстати, а чего Лукьян не пытается за меня свою дочь сосватать? — вдруг подумалось парню, что он аж встал как вкопанный. — Столько времени прошло. Ладно раньше, его дочь все-таки долго и тяжело выздоравливала, так что еще долго выглядела как ходячий труп… но сейчас-то выглядит вполне здоровой. Или брезгует? Ведь пусть и купец, но из бояр вышел?»
Но последнюю мысль он быстро откинул. Причин тому хватало, во-первых, Алексей действительно сейчас занял очень высокое положение, выше и нет никого, а во-вторых, купец показался ему умным человеком — реалистом, и тот держаться за свое прошлое боярство не станет, а будет учитывать новые жизненные веяния. Да и кого он сейчас может в таком случае считать ровней?
— Тогда в чем дело?
Вопрос неожиданно зацепил Алексея. Не потому, что почувствовал себя ущемленным, дескать не проявляют должного уважения — дочек ему своих не сватая и все в этом духе, а потому как почувствовал пока неясную угрозу себе и своим планам. А в эти времена это может кончиться весьма фатальным образом… отравление свинцом например и не важно в виде ли отравы или же в образе пули.
«Раз Лукьян не пытается выдать дочь за с виду самый выгодный вариант, коим по всем понятиям должен быть я, значит я таковым в его глазах почему-то не являюсь. Почему⁈ — размышлял парень. — Кто в его глазах более надежен?»
Алексей перебрал варианты. По логике вещей это должен был быть кто-то из сыновей глав родов, ибо вряд ли он отдаст свою дочь за старика, слишком ее любит, чтобы так ей подгадить
«Но они вроде все женаты. Впрочем, этот вопрос можно легко разрешить… так или иначе, может от родов помереть или там грибочков не тех скушает, да просто несчастный случай произойдет», — подумал он.
— Гадство…
Алексей понял, что несколько упустил ситуацию из рук, стал почивать на лаврах отчего-то уверившись в незыблемости своего положения верховного волхва и Великого Кормчего.
— А с чего бы им и дальше меня слушать? Ведь я свою миссию по их разумению выполнил — привел их в Беловодье, а тут уж они сами с усами… и я со своими странными идеями им теперь не сильно-то и нужен!
Парню вдруг подумалось, что Лукьян, что называется, тряхнув стариной, вспомнив свою боярскую молодость, может и сам претендовать на верховную власть. Не просто вернув прежний статус, но и еще сильнее возвысившись, взяв себе титул князя! Ведь какой солдат не хочет стать генералом, а генерал — маршалом⁈
Его дочь, через брачный союз, при этом станет тем залогом, что он отдаст вернейшему союзнику из числа какого-нибудь самого влиятельного старейшины возведя того в боярское достоинство, как и всех прочих, кто его поддержит. Ведь Алексей никому сии титулы давать не собирался, намереваясь строить бессословное общество, а люди слабы и им хочется выделиться, возвыситься над всеми прочими…
— Ах ты ж!
Парень вдруг почувствовал себя загнанным в ловушку зверем. Возникло гадостное ощущение, что еще немного и на него накинутся со всех сторон и разорвут на части.
— Может у меня просто разыгралась паранойя на основе вдруг появившейся мании преследования?
Но что-то ему подсказывало, что ничего подобного, просто он, словно надев очки, враз увидел то, что раньше не замечал из-за сильной занятости и общей веры в людей, но как показывает история, верить в людей нельзя — предадут при первой же возможности, будь ты хоть трижды пресветлым.
— Что же делать?!!
Алексей с трудом заставил себя сохранить лицо и не начать хаотично метаться по двору острога, хотя подступившая паника начала накрывать его с головой провоцируя на глупые поступки, так как, что делать в такой ситуации, парень совершенно не представлял. Жизненного опыта решать подобные проблемы у него не имелось, теорию тоже не знал и подсказать некому…