И вот как я знала, как нужно было ехать.
— Что ж, похоже, ты знаешь путь…
— Не знаю. Это была просто удачная догадка. Что мы будем делать с Граклой? — сказала я, надеясь сменить тему.
Уолтер просиял, поднимаясь, чтобы посмотреть в зеркало.
— Ну, мы должны дать ей новое клеймо — думаю, у меня есть то, что заставит ее выглядеть так, будто у нее полоски вместо звезд. Никому нет дела до полосатых Граклов. Потребуется несколько месяцев, чтобы оно зажило достаточно хорошо. Тогда мы отвезем ее в город и обменяем!
— Обменяем? На что?
— На что захотим, — Уолтер сделал большой глоток из своей бутылки, и я увидела, как краска залила его морщинистые щеки. — А-ах! До сих пор не верится, что нашли самку — Граклы обычно не выпускают их из лагеря. Должно быть, с ней что-то не так.
Мои руки сжали руль.
— Мне кажется, она в порядке.
— Ха, да, я уверен, она так выглядит.
— Что, черт возьми, это значит?
— Ты отлично знаешь, что это значит, — Уолтер потянул мою бандану. Он ухмыльнулся, когда мое лицо залил смущенный жар. — Только не привязывайся к этой, хорошо? Мы должны доставить ее в город и быстро избавиться от нее.
— Почему?
— Почему? Потому что она чего-то стоит! Со всеми драками, стрельбой и поджогами — знаешь, сколько женщин у нас осталось в Техасе?
— Не так много?
— Не так много, — согласился он, сердито отхлебывая виски. — Раньше на каждой остановке были хорошенькие девушки. Теперь повезет, если увидишь одну или две. Вот почему все так плохо, если хочешь знать, что я думаю. Женщины делают мужчин счастливыми, не дают им убить друг друга. Так что, по-твоему, произойдет, если мы будем таскать ее перед караваном с большими пушками?
— Они попытаются забрать ее?
— Они заберут ее. Посмотри, наконец-то, слушаешь, — хмыкнул он. — Вот почему мы должны отвезти ее в город — в какое-нибудь цивилизованное место, где есть правила, и мы сможем получить честную сделку. Иначе мы проделаем всю эту работу впустую.
Он уже зря работал. Примерно через две секунды после того, как он сказал «обмен», я решила сделать все, что в моих силах, чтобы остановить это. Благодаря Уолтеру я теперь точно знала, чего мужчины ждали от женщин, чтобы ощущать счастье. И это была судьба, которую я бы никому не пожелала. Даже Граклу.
Я не знала, что я собиралась с этим делать и когда я это сделаю. Но я была полна решимости защитить ее.
Мы наткнулись на гладкий участок земли, который, похоже, тянулся еще как минимум на милю. Поэтому я воспользовалась случаем, чтобы посмотреть в зеркало.
Она до сих пор не проснулась. Ее голова откинулась и прислонилась к треснутому сиденью байка Уолтера. Свет заходящего солнца сделал нечто удивительное с ее кожей: она стала мягче, спокойнее. Даже засохшая кровь, испачкавшая ее губы и подбородок, не могла сильно испортить ее внешний вид.
Я размышляла о ней. О ее жизни, ее историях. Я хотела задать ей все те же вопросы, что и Анне.
— Что, если я буду присматривать за ней, пока мы не будем готовы ее обменять?
— Ни за что, — зарычал Уолтер.
— Почему нет? Я буду держать ее связанной и все такое…
— Какую часть этого ты не понимаешь, урод? Это? — он ткнул пальцем в свежий порез на моей шее, и это было ужасно больно.
— Что за…? Ой! Прекрати!
Он не остановился. Он стал Ночным Уолтером: существом, которое делало все, что хотело, и никогда не слушало, что я говорила. Он был безжалостен, тыкал меня снова и снова. Каждый раз это было похоже на гадкую осу. Грузовик вилял, я пыталась отбить его руку. Я нажала на тормоза, и мы заскользили по пыльной земле, пока, наконец, не остановились.
Был только один способ привлечь внимание Ночного Уолтера.
Я бросилась через кабину и выхватила бутылку из его рук.
— Эй! Эй, не делай этого! — буркнул он, возясь, пока, наконец, не достал нож. Ржавое лезвие накренилось и качалось перед моим лицом. — Не делай этого, урод. Я разрежу тебя прямо… тьфу!
Я выбила нож из его руки, и он вылетел в открытое окно позади него. Затем я наклонилась и вывесила виски из другого окна.
— Прекрати меня тыкать.
— Я буду делать то, что умею… нет!
Я вылила немного на землю, и Уолтер закричал так, будто врезался задницей в кактус.
— Не трать зря! Не трать больше ни одной капли!
— Ты перестанешь меня тыкать?
— Да, я перестану! Я остановлюсь.
— Тогда ладно, — я собиралась вернуть бутылку внутрь, но она внезапно вырвалась у меня из рук. Я в замешательстве высунулась из окна, и мое лицо покрыла слюна Граклы.
Это был как минимум девяностопроцентный виски. Она плеснула его мне в глаза. Теперь я ослепла, мой нос обжигало, а мои белки словно вспыхнули пламенем.
— Боже мой! Мне нужна вода!
Я ковырялась в кабине добрых тридцать секунд, прежде чем, наконец, нашла одну из фляг. Пока я пыталась сохранить зрение, Уолтер хохотал во всю глотку. Он делал это так усердно, что, вероятно, навредил бы, если бы не остановился. А тем временем Гракла могла сбежать.
— Ой, она никуда не денется, — заявил он после того, как я в двенадцатый раз накричала на него, чтобы он проверил ее. — Я хорошо ее связал.
— Недостаточно хорошо! — сказала я.
Мои глаза все еще горели, и я была уверена, что они будут болеть в течение следующих нескольких дней. Я пролила воду на рубашку и промежность комбинезона. Но, по крайней мере, я снова могла видеть. Я повернулась, чтобы посмотреть в окно, и обнаружила, что Гракла начала трогать ее нос.
Она держала бутылку виски между ног и опустила кончики пальцев по обе стороны от носа. Затем она оскалила зубы и одним быстрым рывком вернула искривленную часть на место.
Я услышала треск через окно кабины.
— Фу!