- Помидоры.
- Документы в порядке?
- Да.
- Поехали...
Лейтенант, молоденький, с необлетевшим серебристым пушком на щеках, сопротивлялся отчаянно:
- А почему машина приписана к Комитету по физической культуре и спорту, а везет помидоры?
- А какой груз указан в путевом листе? - Главное, во что бы то ни стало сохранить уверенный и чуть иронический тон.
- Помидоры.
- А маршрут какой?
- Сангачаур Азербайджанской ССР - Ростов-на-Дону - Москва.
- Что же вам еще надо? Все, как написано, - и груз, и маршрут.
- А почему машина стоит в неположенном месте?
- Вот это другое дело, - небольшие уступки противнику расслабляют его, тут вы совершенно правы. - А вежливая и чуть снисходительная усмешка вселяет в него сомнение в собственных возможностях. - Но это уже другой вопрос. А нам надо закончить с первым. Значит, документы у товарища в порядке - путевой лист, накладная и т.д.?
- Вроде так... - лейтенант уже в который раз уставился в стершиеся на сгибах бумаги Алика и неуверенно зашевелил губами.
- А что машина приписана к Спорткомитету, пусть вас не смущает. В Сангачауре находится гребная база.
- Так он же не грибы везет.
- Не грибная база, а гребная. От слова "гребля". И в начале лета машины этой базы, как и других учреждений города, мобилизуются на перевозку овощей. И товарищ приехал в Москву, чтобы ваша семья в июне месяце имела к столу свежие помидоры. Вам что, это не нравится? Вы против свежих помидоров?
Лейтенант оторвался от своих бумаг и перевел взгляд на лацкан пиджака, все еще накинутого на мои плечи.
- Это что за медаль? - спросил он уже почти дружелюбно, давая понять, что официальная часть беседы близится к концу.
- Какая? - Тут только я заметил медаль, прицепленную к пиджаку. - Черт... забыл снять... - От мысли, что мог сдать пиджак в чистку, не сняв медали, прошиб пот.
- Извините. - Лейтенант протянул руку и, перевернув двумя пальцами круглую позолоченную медаль, зашевелил губами. - Государственная премия СССР. Последние четыре буквы он произнес громко и невольно подтянулся.
- Штрафовать будем или дырку колоть? - обратился он к Алику уже совсем по-свойски.
Сошлись на штрафе; лейтенант долго выписывал квитанцию, от который Алик тщетно пытался отказаться...
Разумней всего было, конечно, пристроить его в гостиницу или Дом колхозника, - в общем, туда, где остановились его попутчики, не один же он приехал в Москву с грузом... Посидеть, поговорить с ним очень хотелось, но жить он вполне мог бы со своими ребятами.
- Ну, а теперь едем ко мне! - решительно сказал я. Мое предложение обрадовало его больше, чем возвращенные "права", он даже лицом посветлел.
- А удобно?!
- Что ты городишь?! Конечно, удобно! - Я укоризненно покачал головой.
- Я с удовольствием... Спасибо... Но надо же груз отвезти. Ребята беспокоиться будут.
- А сколько вас?
- Четверо.
Друзья его наверняка уже устроились в гостиницу, и, по всем соображениям, с ними ему было бы неплохо.
- И учти, жить ты будешь у меня. - Тон мой отвергал всякие возражения.
- Ну что ты, что ты?! - испуганно замахал он руками.
- Никаких разговоров! Этого еще не хватало! Огромная квартира пустует, а ты по гостиницам будешь шляться?!
Он просиял, как двоечник, которого вместо школы вдруг повели на цирковое представление... Но вот что с ним делать вечером? Странновато будет, если я потащу его с собой, странновато и никак не объяснимо...
Пока я переодевался, он, ошарашенный и небесно-голубой "Волгой", и разговором с милиционером, и медалью, и размерами квартиры, и стенами ее, обитыми темными дубовыми панелями, и книжными шкафами с бесчисленным количеством книг, делился жизненными планами:
- Больше откладывать нельзя. В конце концов, уже сорок скоро. Неудобно даже... У всех дети...
- А она тебе нравится?
Похоже, что Алик задумался об этом впервые.
- Хорошая девушка. Двадцать пять лет, с высшим образованием. Во Дворце у нас работает. А твоя где?
- Отдыхать уехали.
- Без тебя?
- Они здесь, недалеко. На даче.
- Старшему уже сколько? Девять?
- Восемь.
- А младшему?
- Шесть.
- Скоро в школу пойдет. Ты молодец. Профессор уже, наверное?
- Доктор наук.