- А кто это в машине? - переспросила она.
- Ужас! - замотал я в отчаянии головой. - Просто не знаю, что делать!
Стало ясно, что произошло нечто чрезвычайное.
- Что случилось?
- Кошмар! Безвыходная ситуация... Он только прилетел...
- Откуда?
- Мы учились в одном классе.
- И что случилось?
- Большие неприятности.
- У тебя?
- У него.
Нина чуть успокоилась.
- Он славный малый, - воспользовавшись моментом, я повел ее к машине,тихий как мышь...
Нина остановилась.
- Он что, будет с нами весь вечер?
- Не мог же я его бросить одного в таком положении! Он будет молчать. Я обещаю. Слово пикнет - прогоним.
Нина наконец все поняла.
- Да пусть говорит. Но как хотелось сегодня побыть вдвоем.
- А мне? - Для большей выразительности я остановился.
- Ты меня любишь? - быстро спросила Нина.
- Очень.
- Так же, как прежде? - Она внимательно следила за выражением моего лица.
- Еще сильней!
- И ничего не изменилось?
- Ничего.
- Ни капельки?
- Ни капельки.
Она осталась довольна моими ответами, и необходимость провести вечер в обществе малознакомого Алика, выскочившего из машины и провинциально почтительно пожавшего протянутую ему руку, уже не казалась ей столь тягостной.
- Алекпер, - торжественно представился Алик; по сравнению с высокой, плотной Ниной он был трогательно мал.
- Ты о семье моей старайся не говорить, - шепнул я ему, закрыв за Ниной переднюю дверцу. Он вполне мог со свойственной ему наивностью спросить, как учится мой старший сын или живы ли родители жены, предложить тост за семью и огорошить Нину, справедливо убежденную в том, что я холостяк.
В ресторан Дома кино, обычно самый легкодоступный из всех, расположенных в центре, нас долго не пускали из-за юбилея Батановского...
Через весь зал действительно тянулся громадный П-образный стол, в этом мы убедились позже, когда удалось-таки преодолеть заслон из двух швейцаров и гардеробщицы. Батановский имел полное право занять весь ресторан: он был знаменитым киноартистом, и не будь с нами Алика, мы с Ниной, смирившись с неудачей, пошли бы пытать счастья где-нибудь еще. Но присутствие Алика, не сомневающегося в том, что мне в Москве все доступно, заставило меня действовать!..
Оставив их внизу, я поднялся на третий этаж и нашел главного администратора. Замотанный приготовлениями к предстоящему банкету, он долго меня не понимал.
- От какого Азиза? - Не глядя на меня, он заполнял какие-то счета.
- Кеманчиста.
- Что? - Оторвавшись на мгновение от бумаг, он с недоумением посмотрел на меня поверх очков.
- Кеманча. Инструмент такой... Вы в "Арагви" работали?
- Давно...
Администратору на вид было лет пятьдесят, и непонятно, как он мог работать с Азизом в "Арагви" в послевоенные годы...
Сколько же лет ему было тогда? Видимо, совсем мальчишкой начал он свою ресторанную деятельность. Или же Азиз, любящий похвалиться успехами своих бывших сослуживцев - один из них даже стал генералом, - что-то напутал...
- Вас Володей зовут?
- Да.
- В "Арагви" работали?
- Работал. Азиз... Музыкант, что ли?
- Да..
- А он жив еще?
- Болеет очень.
Моложавый Володя сочувственно вздохнул, продолжая коситься на счета.
- Так что тебе надо?