— Все! Достал! — Ударяет колдунья руками по столу.
Старик с мальчиком оба взглядывают на Айву, и Алеша даже успевает слегка испугаться.
— Видеть твою кислую рожу уже не могу. — Говорит мальчику колдунья, но вздыхает, откидывается назад, кажется, будто падает, но зависает в воздухе, вместе с шатким табуретом, раскачивается, но на пол не валится. — Не на похоронах….
Айва осекается, возвращается в нормальное положение и с неловкой улыбкой тут же поворачивает голову.
— Старик, — зовет она, — клянусь своей колдовской силой, я такой вкуснятины давненько уже не ела!
Волшебник сразу же бросает на колдунью сердитый взгляд.
— Что? — Реагирует Айва.
— Ты сказала… колдовской силой? — Спрашивает мальчик.
Колдунья медленно поворачивается к нему, старик вздыхает, а на лице Айвы всплывает растерянное выражение.
— Я? Э… да. Да, и что? — Поначалу теряется колдунья, но потом снова начинает говорить уверенно. — Какое тебе дело?
Мальчик смотрит теперь иначе, осторожно, как простолюдин на боярина.
— Так ты…, - говорит он осторожным тоном, вытягивая слова, — …ведьма?
Всего миг Айва сидит неподвижно. Затем, ее золотые глаза открываются шире, колдунья встает из-за стола и с размаха ударяет по нему ладонью.
— Ведьма?! — Нависает она над мальчиком. — Ах ты деревенщина тупоголовая! Да ты хоть знаешь….
— Хватит. — Вдруг раздается голос старика.
Голос волшебника едва можно расслышать, но и мальчик, и Айва поворачивают головы, и мгновенно становится тихо. А старик продолжает молчать, и колдунья поднимается, фыркает и выходит, ничего не добавив.
Алеша виновато опускает задумчивый взгляд.
— Рассердил ты ее. — Улыбается старик.
Алеша обижено хмурит брови.
— А чего она? — Отворачивается мальчик. — Сама же про колдовство сказала. Да еще злая.
Старик пододвигается вместе с табуретом, берет Алешу за плечо и уже одним касанием помогает немного успокоиться.
— Те, кого вы зовете ведьмами, — тихим голосом объясняет старик, — это жуткие, страшные чудища, в которые превращаются иногда женщины, если пытаются колдовать. А она… колдунья она. Это не то же самое. И все же, тебе лучше никому не говорить, а иначе….
Старик начинает глядеть хмуро и серьезно, и жутко становится, Алешу до костей пробирает, как в прошлый раз, когда старик говорил то же самое. Только в этот раз с мальчиком все как-то иначе, он опускает голову, хмурится, но ни капли не боится.
— Да кому я теперь скажу? — Опускает Алеша голову.
И старик, глядя на него, печально вздыхает.
— Не надо оно тебе. — Вдруг говорит старик, погодя. — Но колдуньи от ведьм отличаются. Только люди этого не знают обычно. А между волшебником и колдуньей, наоборот, нет никакой разницы. Да и волшебники, такие как я, злыми могут оказаться, а колдуньи добрыми бывают. А что ты мог от людей услышать — все это слухи. По эту сторону леса о мастерах никто почти ничего не знает.
Мальчик сразу разгорается интересом.
— Мастерах?
Старик не отвечает, но Алеша не сдерживает интерес, а с ним и рождающиеся вопросы.
— А ты, значит, правда волшебник?!
— Забудь об этом. Ты меня понял? — Спрашивает волшебник тяжелым, серьезным голосом.
И мальчику остается только кивнуть, забыв о недовольстве.
— Догадываешься, чем ее рассердил?
— Неа.
Алеша глядит с интересом, и старик хлопает его по плечу.
— Ведьмы жуткие, страшные. — Улыбается волшебник. — А она же все-таки женщина.
Он поднимается, оставляет табурет в сторону и идет к двери.
— Не думай, она быстро забудет. — Говорит старик и на миг останавливается. — Ты еще извиниться не успеешь. Отдохни лучше, а я пока дров принесу. Ночи теперь скоро холодные будут.
И волшебник уходит, оставляя мальчика одного. Когда он возвращается, Алеша уже лежит к стене лицом. Старик решает не отрывать мальчишку от отдыха, натаскивает дров, садится у печи и о чем-то задумывается. И так в доме царит тишина до самого возвращения колдуньи.
Когда Айва приходит назад, улицу уже окутывает ночной мрак. Колдунья шумно распахивает дверь, но замечает старика, а тот, приложив к губам палец, просит не шуметь. С гордым недовольством на лице, но колдунья эту просьбу все же исполняет. Небрежно взмахнув рукой, она заставляет ветер захлопнуть дверь, но аккуратно, без шума, а сама Айва отправляется на лежак печи, чтобы скорее отвернуться лицом к стене и притвориться спящей.
Темно. Из приоткрытой топочной дверки тусклый свет горящих в печи дров освещает половину всего маленького дома, но все равно отдельные линии и контуры смешиваются, прибавляя чертам предметов загадочность ночных теней. Бревна потрескивают, мальчик, устав, тихо, но заметно сопит, а старик продолжает скрести пестиком по неаккуратной, каменной ступке.
Вдруг старик поднимается и идет к печи. Айва тут же открывает глаза, уводит взгляд в сторону, будто может заглянуть за спину, но волшебник сваливает густую массу в котелок, а сам присаживается рядом с колдуньей.
— Мальчик спит. — Говорит он шепотом.
Айва ничего не отвечает и не оборачивается. Она даже не шевелится, но старик продолжает так, будто точно знает, что колдунья его расслышала.
— Мы оба проиграли, Айва. — Продолжает волшебник.
И колдунья сразу поворачивается, хотя и отворачивается тут же назад, ничего не сказав.
— Проклятие стало изменять мальчика, а значит, оно уже прорвалось в его мысли. — Вздыхая иногда, рассказывает старик. — Возможно, он уже слышит голос, или чувствует что-то.
— Плевать. — Отвечает колдунья тихо, не поворачивая голову. — Жизнь этой деревенщины все равно ничего не стоит.
Старик хмурится, его явно не устраивает такое положение дел.
— Хм, возможно. — Говорит волшебник тихим, низким голосом. — И все же, мы не можем просто уйти. Проклятье может перекинуться на жителей деревушки.
— Пх! — Кряхтит Айва, не сдерживаясь.
Колдунья резко поворачивается и поднимается. Сейчас ее длинные волосы, не заправленные в шляпу, опадают через плечи, странно преображая образ Айвы, делая его незнакомым. Черные пряди в тени комнаты окутывают лицо колдуньи мраком, а ее обычная улыбка от этого начинает казаться зловещей. Хотя, голос все равно остается приятным и задорным, что бы Айва ни говорила.
— Старый болван! — Тихо посмеивается колдунья. — Ты еще не понял?
Старик немного хмурится, задумчиво, оставаясь спокойным и на оскорбления Айвы, как и всегда, не обращая совершенно никакого внимания.
— Думаешь, я не прав?
— Да деревенские в жизни сюда не придут. Посмотри на эти развалины. Дом в лесу почти, с одной стороны поле, а с другой деревья. Видел дальше по течению мельница торчит? А хоть грамм муки тут найдешь? Нет ни одного. С деревенскими они явно не ладят, не зря же дом так далеко от остальных построили.
Айва даже успокаивается, пока объясняет.
— И как ты сам этого не понял?
Колдунья опускает плечи, вздохнув, оборачивается, и вдруг слегка нахмуривается, видя спокойное лицо волшебника.
— И что же? — Говорит он невозмутимым тоном. — Когда проклятье овладеет мальчиком, ты думаешь, он останется сидеть дома, как сестры, или отправится в деревню искать помощи?
Айва ничего не отвечает, но по недовольству на ее лице старик и так обо всем догадывается. Только радости он не испытывает и даже позволяет грусти проявиться в выражении, отчего колдунья с особым вниманием начинает прислушиваться к словам волшебника, хотя и продолжает хмуриться.
— Мы уже проиграли, Айва. — Снова говорит старик. — Нет смысла пытаться избавить его от проклятия. На это пришлось бы тратить целую зиму, а времени у нас нет.
Колдунья тут же снова уваливается на лежак, повернувшись лицом к стене.
— Тогда оставим его тут. Нам это ничего не стоит.
— Разве?
Отчего-то Айва не отвечает. Она поворачивает голову, хотя и глядит куда-то в сторону и в глаза волшебнику не заглядывает.
— Но ты права. — Не дожидается старик ответа. — Времени нет. Однако бросать мы его не будем.
Айва снова приподнимается на лежаке, сердито глядит на волшебника, и он снова угадывает мысли колдуньи по взгляду.
— Есть другая затея. — Продолжает старик. — Мы можем помочь ему стать мастером проклятий. Если он не справится, то найдет смерть немногим раньше, чем должен, но если у мальчишки хватит сил….
Старик поворачивается и долго, задумавшись, глядит на мальчика. Айва даже ничего не отвечает, просто молчит, но когда волшебник поворачивает голову обратно к ней, то находит на лице колдуньи ее странную, хитрую, а сейчас даже жуткую улыбку, освещенную бедным светом маленького печного огня.
— А ты умеешь удивлять! — Говорит она чуть громче, чем нужно.
Ухмыльнувшись, Айва тут же прикрывает рот, оглядывается на мальчика, но звуки ее голоса не прогоняют с глаз Алеши сон. Тогда колдунья пододвигается к старику, утыкается подбородком в плечо и руками обвивает шею.
— Раз так, — говорит она тихо, — придется нам изменить условия нашего уговора.
Старик молчит, но его лицо, всегда серьезное, будто бы становится в неподвижности и тишине еще суровее и строже.
— Тогда, если мальчик сможет овладеть силой мастера, то выиграл ты. — Шепчет колдунья. — А если он умрет в жутких муках, то выиграла я, поскольку вина за это будет лежать только на тебе.
Айва посмеивается с закрытым ртом и отстраняется.
— Ну что, старик, теперь ты согласен?
Волшебник поворачивает голову, всматривается в глаза Айвы и широкой, жуткой в таком освещении улыбкой, вынуждает ее замереть и растерять всю уверенность.
— Согласен. — Говорит он, медленно стирая с лица улыбку. — Но ты будешь мне помогать и ни за что не станешь мешать намерено.
Айва задумывается и долго молчит.
— Но, если не хочешь, то выходит, что никто не победил. — Говорит старик.
Колдунья сердится, понимая, что волшебник пытается манипулировать ей, но даже этого не скрывает.
— Ладно, черт. — Шипит Айва. — Я согласна.
А ее хитрая улыбка, вновь расцветающая на лице, тут же выдает старику, что у колдуньи есть план. И, помедлив, оба соглашаются с новыми условиями.
Старик выносит котелок на улицу, и всю ночь Айва продолжает гадать над тем, что же он задумал. Решение ей так и не дается.
Колдунья просыпается в доме одна, никого не находит и тут же с самого утра начинает о чем-то очень напряженно раздумывать. Старика с мальчиком Айва искать не торопится, полдня расхаживает по дому и лежит на печи, а на улицу даже не выглядывает, но потом замечает на полу камушек и задумывается.
Айва поднимает небольшой камешек с пола, разглядывает на ладони, а затем поднимает глаза и находит взглядом кувшин. Тут же ее лицо преображает яркость свежей вспыхнувшей в уме идеи, и колдунья даже застывает на миг, после чего переставляет кувшин и залезает обратно на печь с хмурым, задумчивым видом.
Взгляд колдуньи молнией устремляется к двери, когда входит мальчик. Алеша успевает заметить эту резкость и замирает на месте, но Айва спокойно отводит глаза и задумчиво смотрит на кувшин, стоящий перед ней на полу в нескольких шагах.
Мальчик не торопится и выглядит спокойным, по сравнению с тем, как вел себя прошлым вечером. На черные щупальца, растущие из его спины и со вчерашнего дня, кажется, ставшие даже чуть меньше, колдунья взглядывает лишь раз, когда Алеша поворачивается спиной, но мальчику кажется, будто Айва все время глядит только на кувшин и иногда поглядывает на маленький камушек на ладони.
Все время, что Алеша занимается своими делами, — отбирает травы, готовит котелок, чистит ступку и моет пестик, — Айва сидит на месте и ничего не делает. Когда Алеша начинает перетирать травы, как и велел ему старик, то он обращает на колдунью все больше внимания, успев за эти дни понять, что такое поведение Айве вовсе не свойственно.
— А…, - заговаривает он робко, тут же застыв, но спохватывается и заговаривает обычным голосом, даже чуть быстрее, — чего это ты делаешь?
Айва оборачивается, а мальчик застывает, ожидая, что сейчас уже колдунья начнет опять ругаться и кричать, а то и пригрозит чем-нибудь жутким, но она вместо этого только задерживает на Алеше взгляд, почти сразу отворачивается и вздыхает, снова задумчиво разглядывая кувшин. Подождав и медленно избавившись от своего оцепенения, мальчик уже начинает опускать голову, примиряясь, как вдруг Айва заговаривает с ним не своим голосом.
— Как думаешь, — вдруг спрашивает она, не сводя взгляд с кувшина, — если брошу камешек, то попаду или нет?
Алеша с удивлением слушает тонкий, ровный и тихий, нежный голос Айвы. Обычно он резкий, звонкий и громкий, но сейчас другой, изменившийся, особенный. Он даже не сразу понимает вопрос, прослушав его и застыв взглядом на Айве, а мыслями утопая в раздумьях.
— Так что?
— А? Э… не знаю.
И Айва, вздохнув, снова задумчиво хмурится, даже не рассердившись.
Ненадолго становится тихо, но такое странное поведение колдуньи ворошит мысли мальчика и не дает ему успокоиться. Поначалу Алеша сдерживается, пытается занять себя делом, но чем дольше монотонно перетирает травы в кашу, тем больше раздумывает над тем, что заставило колдунью так измениться.
— А чего? — Не сдерживается он, наконец. — Оно важно так, что ли?
Айва не поворачивается, но опять вздыхает.
— Старик мне как-то сказал, что важно все, если знаешь почему.
Мальчик задумывается.
— И чего это значит? — Любопытствует он.
— Да я и сама не знаю. Чушь какая-то. Как всегда.
Снова тишина и снова она быстро рассеивается от растущего нетерпения Алеши.
— Ну так… а чего? Брось, да и узнаешь. — Заговаривает мальчик вновь.
Айва снова поворачивается, но на этот раз ее взгляд больше походит на хитрую, обаятельную, но неясную и оттого жутковатую ухмылку, которая уже кажется почти неотъемлемой частью лица колдуньи.
— В том и дело. — Спокойно отвечает Айва. — А как узнать заранее, попаду я или нет?
— Э, ну…, никак, видать.
— Эх. — Вздыхает колдунья и снова замолкает.
Теперь ее вид становится еще и печальным, и мальчик еще быстрее теряет терпение и не сдерживается.
— А зачем оно тебе?
Колдунья тут же устремляет к мальчику взгляд.
— А что, интересно? — Спрашивает она с горящими глазами, вмиг изменившись.
— Э, ну, да, наверное.
Айва отклоняется назад, садится, как сидела, и опять становится задумчивой и слегка хмурой.
— Да так, — отвечает она, — интересно. Бывает же такое.
Мальчик уже опускает глаза, решив, что допытываться не стоит, но колдунья не дает ему сорваться.
— Хочу я кому-нибудь помочь, например, — говорит Айва, — а помощь моя может… может и не нужна. Вот и не знаю. Можно было бы заранее узнать — как было бы хорошо!
Алеше нечего сказать. Он спокойно выслушивает, опускает глаза, уже собирается погрузиться в мысли, но колдунья не позволяет.
— Слушай! — Оживляется она внезапно. — А давай поспорим! Вот, как думаешь, попаду, или нет?
Мальчик оглядывается с сомнением на кувшин.
— Силы я использовать не буду, — тут же добавляет колдунья, — просто брошу, сама. Попаду или нет, как, по-твоему?
— Наверное… наверное — нет.
— Так я, по-твоему, криворукая, значит?
— Да нет, да я же… тяжело же. Далеко, и….
— Ха-ха! Успокойся! Шучу я. — Успокаивает колдунья. — Значит, думаешь, что не попаду? Так и быть! Если ты победишь, то я вмешиваться не стану, ну а если попаду и выиграю сама….
— Чего?
— Ничего. — Отговаривается колдунья. — Смотри лучше на кувшин.
Айва долго и старательно целится, наконец, бросает камешек по дуге, тот ударяет в горло кувшина, заставив его покачнуться, затем оба на миг застывают, а после сваливаются на пол.
Камешек залетает внутрь, а горлышко кувшина разбивается. Айва с мальчиком оба удивляются и застывают, взглядывают друг на друга, и колдунья вдруг рассмеивается.
— Ахаха! Видал? — Звонко смеется Айва.
Мальчик не понимает и только смотрит молча, даже не улыбается.
— Видал?! Он… как ударился… и… пха-ха-ха! Уф… да-а. Такого я не ждала. Ха-ха.
А после, успокоившись, Айва внезапно уставляется с хитрой, довольной ухмылкой на красивом лице, и мальчик застывает, чувствуя возвратившийся дух прежней колдуньи.
— Ну, что сказать? — Проговаривает Айва. — Похоже, что я снова победила!
Алеша опускает глаза, хотя это поражение его не задевает, но он все равно не успевает об этом подумать.
— Иди-ка сюда, присядь. — Зовет колдунья радостным, тихим и мягким голосом, хитро улыбаясь.
Сейчас ее улыбка такая же, как и всегда: половинка губ вытягивается изгибом из тонкой линии, отодвинув уголок рта, а хитрый прищур добавляет улыбке выразительности, — но сейчас улыбка Айвы кажется немного другой, более спокойной и доброй, и мальчик, помедлив, идет на зов и садится рядом с колдуньей.
— Ты же травы собираешь? Вот я и подумала, — заговаривает Айва, — что тебе он пригодится больше, чем мне.
Из складки на поясе, которая до сих пор даже не была видна мальчику, колдунья достает небольшой, темно-фиолетовый цветок. Он уже слегка помятый и высохший, успел сплюснуться и потерять цветущее очарование, но своим необычным видом способен и так заворожить мальчика. И пока Алеша разглядывает цветок, Айва продолжает.
— Необычное это растение, — говорит она, — очень редкое. Старик мне рассказал, когда нашла. Может сделать зелье лучше или… или не сделать.
Айва улыбается, но ничто в ее улыбке не наводит мальчика на подозрения.
— В общем, — продолжает колдунья, — считай, что это мой прощальный дар.
Алеша поднимает глаза.
— А ты уходишь?
— Я? Нет! — Усмехается Айва. — Я тебя отпускаю, носатый. Считай, ты опять свободен. Не очень мне и надо было тебя в слугах держать. Я лишь хотела, чтобы ты понял, что нужно относиться к своей жизни внимательнее. Что скажешь, ты это осознал?
Алеша тут же расцветает.
— Угу. — Кивает он с готовностью.
— Вот и хорошо. А цветок можешь использовать, как тебе вздумается. Есть только одно условие: ни за что не говори о нем старику. Договорились?
Мальчик задумывается ненадолго, но быстро соглашается и еще раз кивает.
— И доброту мою не забывай. — Говорит Айва с серьезным лицом. — Я тебе не только жизнь спасла и не только отпускаю, но еще и такой ценный подарок отдаю, а взамен не прошу ничего.
Алеша тоже изменяется в лице, сразу глядит серьезно, чуть нахмурившись, понимая, какой широкий жест делает Айва, а, впрочем, не подозревая ее в каком-нибудь умысле, который легко может обесценить все ее дары.
— А, кстати, — мягче, нежнее заговаривает колдунья, — чего это тебя полдня дома не было? Чем это вы… ты занимался? Небось, старик что-нибудь заставил делать?
— Ага. — Без задней мысли отвечает Алеша. — Мы с ним травы всякие искали. Он чего-то там делать хочет, да только не говорит. Вот, сказал, чтобы я домой пошел, толочь чтобы, а он там еще, ищет чего-то.
— О, вот как? Очень интересно. — Ласково улыбается колдунья.
И мальчик загорается желанием поделиться.
— Ага! Он такие всякие находит травы! В жизни я таких не видывал!
— Правда?
— Ага!
— И зачем же?
Алеша резко меняется, опускает глаза и дальше рассказывает с прежним, слегка хмурым видом.
— Не знаю я. — Жмет мальчик плечами. — Мне не говорит. Сказал, будем чего-то готовить, а вот чего — не ответил.
— О, вот как? — Хитро щурится колдунья. — Так вот, что он задумал? Ясно. Так и думала. Ну, не зря я тебе такой полезный сделала подарок. Как раз может пригодиться. Главное, не упусти шанс.
Заинтриговать мальчика у нее выходит даже проще, чем можно было рассчитывать.
— А чего это? Чего задумал? Ну скажи! — Тут же начинает приставать Алеша, оживившись.
— Даже не знаю. — Отворачивается Айва. — Еще старику все расскажешь, а мне потом выслушивать….
— Не расскажу я! Чего я скажу-то?!
Айва на миг не сдерживает улыбку, потом все же пересиливает себя и поворачивается к Алеше.
— Ладно! Скажу. — Заговаривает колдунья. — Старик явно что-то задумал! Наверняка, он тебя заставит что-то готовить, а потом тебе же это и отдаст! Скажет, гляди, мол, какой молодец, какое зелье хорошее сделал.
— Ага.
— Чего «ага», болван?
Мальчик теряется, но уже привыкает к тому, что колдунья легко иногда выходит из себя, а ее слова не всегда бывают искренни, и обижаться на них нет никакого смысла. Так что он начинает мяться, но злобы уже не испытывает.
— Ну, так… это.
— Эх, ты. — Вздыхает колдунья. — Ладно, слушай. Цветок, который я тебе дала, может сделать твое зелье еще лучше. Понимаешь?
Глаза Алеши широко раскрываются, на лице появляется улыбка и он пододвигается к колдунье.
— Ага!
— Чего «ага»?
— Ну, так, — заминается мальчик, хотя знает ответ, — значит, можно сделать зелье еще лучше?
— Ты спрашиваешь или отвечаешь?
— Да! Можно сделать зелье лучше!
— Ага. — Улыбается колдунья.
И Алеша тоже решается пошутить.
— Чего «ага»? — Спрашивает он, но сразу же и робеет, едва заставляя себя договорить последний слог.
Айва нахмуривается.
— Как дам по носу. Уж по твоему не промахнусь.
Алеша опускает голову, а колдунья действительно щелкает его по носу кончиком пальца.
— Ха-ха! — Рассмеивается она, глядя, как мальчик трет нос. — Ладно, хватит шуток, но запомни: старику ни слова. Понял?
— Да понял я, понял. — Отворачивается Алеша, стерпев обиду.
А колдунья провожает его взглядом, но только мальчик берет ступку с пестиком и начинает монотонно перетирать травы, как она тут же заваливается на печи спать.
День продолжает истекать, сваливая огненный шар на море горизонта. Старик с мальчиком продолжают заниматься своими делами, но Айва за ними уже не следит. Лучи осеннего солнца все чаще прячут за собой тучки, медленно затягивая небо, но еще не спеша укрыть его целиком за серым одеянием. И так же неторопливо в повседневных заботах укрываются недавние тяготы, и сердечные раны, подобно осенним дням, постепенно остывают в холодном дыхании наступившего месяца.