- Право, не знаю... Я так давно не занимался ничем, кроме рекламы... Мeртвые вещи хорошо слушаются камеры... Они и созданы для того, чтобы красоваться... Но люди... Их так легко обидеть, представить в неверном свете...
- Мы с Габриэлем советовались о плате. И решили, что фонд мистера Лестера, которым я распоряжаюсь, может выделить деньги на такую работу. Как вам кажется, по тысяче долларов за минуту фильма будет довольно? Ведь вам не придется нанимать ни актeров, ни операторов, ни осветителей. Всe можно будет снимать и монтировать в студии. Длительность, мне кажется, получится около получаса. Если вы согласитесь, я могла бы выписать аванс прямо сегодня.
Кипер почувствовал, как волна приятного возбуждения прокатилась у него где-то под языком. По тысяче за тридцать минут? Да этого хватит и на новый автомобиль, и на отпуск, и на поездку с Эсфирью в библейские края. Может быть, что-то даже останется - послать Джози в Пенсильванию. А работа, похоже, не должна быть очень трудной.
Потом они сидели вместе с миссис Лестер над папками и альбомами, отбирали материалы.
- Вот это Ховард в молодости. Да, он был отличным конькобежцем... Играл в хоккей за свой университет... В военной форме - это во Франции, ещe во время Первой мировой войны. Он получил там ранение - об этом обязательно следует рассказать. Их рота ехала на грузовиках. И дорогу перегородила застрявшая повозка. Немцы нарочно устроили такую ловушку. Лейтенант послал рядового Лестера очистить дорогу. Он взял лошадь под уздцы и стал тянуть. Но она упиралась, не понимала команд по-английски. А в повозке Ховард увидел портфель. И вообразил, что там могут быть какие-то важные штабные бумаги.
- А на самом деле там была мина?
- Он так и не узнал. Потому что как раз когда он полез за портфелем, немецкий снайпер нажал курок. Хорошо ещe, что пуля только пробила мышцы плеча. Но с хоккеем после этого было покончено... Вот это мы уже во Флориде, в первый год нашего брака. Да, я тогда была ещe хоть куда...
- Вы и сейчас...
- Ладно-ладно... Ховард шутил, что нас будут принимать за отца и дочь. Вообще его тревожила наша разница в возрасте... Не знаю, стоит ли включать в фильм такую интимную подробность... Но вам это может быть интересно... Во Флориде Ховард принимал ванны с живыми устрицами... Да, там один врач применял это как стимулирующее средство. В наполненную ванну высыпали ведро устриц, пациент залезал туда и через час вылезал помолодевшим и полным мужских сил... Кажется, устрицы выделяют цинк, который активизирует нашу нервную систему. Честно сказать, с мужскими качествами у мистера Лестера всe было в порядке. Но запах после этих ванн, запах!..
Выйдя от миссис Лестер, Кипер почувствовал прилив сил и бодрости. Как будто сам окунулся в ванну с устрицами. Как всe же может украсить жизнь аванс в пять тысяч долларов! Особенно свалившийся в руки так незаслуженно и внезапно. Вот что значит не поддаваться пустым страхам. Ни своим, ни чужим!
"ДЕНЬГИ - НЕ ГЛАВНОЕ В ЖИЗНИ", - ТВЕРДЯТ НАМ ТЕ, У КОГО ИХ НЕТ.
Подогретый этим внезапным успехом, Кипер наконец заставил себя подойти к телефону-автомату. И набрать номер дантиста.
- Говорит ваш пациент, Кипер Райфилд. Давненько я у вас не бывал. С начала лета... Как только дела позволят, появлюсь снова... Но знаете, я до сих пор не получил от вас счeта за последний визит... Проверьте, пожалуйста... 15 июня, обычная чистка зубов... Не видите записи?.. Вот те на... Нет, у меня точно записано. И сумма указана - 50 долларов. Если будете так швыряться деньгами, не разбогатеете... Ну, давайте сделаем так: я вам высылаю чек, а вы мне пришлете квитанцию. С указанием даты, конечно... Договорились?.. Что?.. Неужели о такой мелочи нужно советоваться с врачом?.. Ну, как знаете, как знаете...
Сработает или нет? Клюнет дантист на его пятьдесят долларов или насторожится? Надо будет завтра же послать чек - а там поглядим.
Что ещe? Что там у нас в списке досадных мелочей, которые всe равно рано или поздно нужно сделать?
Кипер достал карманный календарик. Вгляделся в рассыпанные там и сям пометки. Какое у нас сегодня число? Ага, вот оно. Помечено буквами А. Б. Что бы это могло значить? Святители и осветители! Это же последний день выставки фоторабот Ашота Багразяна! Открытие было месяц назад. Он извинялся перед Ашотом, клялся, что обязательно выберется посмотреть. Ашот ему не простит. Ехать, немедленно ехать! Тем более что всe равно его сегодня занесло на левый берег.
Галерея располагалась в нижней части Главного города. Кипер добирался больше часа. Тряска в автобусе, давка в метро... На какие жертвы не пойдeшь, чтобы не обидеть старого приятеля!
Зацепившись одной рукой за блестящую штангу, другой достал из кармана письмо от Школьного учителя.
"Дорогой К. Р.!
Вчера по телевизору показывали эквадорских туземцев племени Дживаро охотников за головами. У них ты не считаешься мужчиной, до тех пор пока не убьeшь иноплеменника, не отрежешь его голову и не засушишь в соответствии с веками отработанной технологией.
Делается это так. Череп осторожно удаляется из головы, а кожа и мышцы сначала вывариваются, а потом засушиваются при помощи горячего песка и камней. Голова как бы усыхает до размеров апельсина, но при этом лицо погибшего остаeтся узнаваемым и сохраняет даже татуировку, которая была на нeм при жизни. Дживаро верят, что жизненная сила врага, которая таится в голове, таким образом передаeтся победителю. Высушенная голова (называется "цанца") будет украшать его хижину до конца жизни, точно так же как наши дома украшают спортивные призы и кубки хозяина.
Эта передача заставила меня вдруг - не без смущения - вспомнить первые годы моей преподавательской работы. Я тогда был очень увлечeн книгами Руссо, его трактатами о воспитании, о равенстве и подсовывал своим ученикам его тексты по всякому поводу. Возможно, какая-то порция досталась и тебе. Помнишь, как Руссо прославляет так называемого "естественного человека", дикаря, живущего в беспечной и беззлобной праздности? Не поленюсь скопировать для тебя из своих старых выписок:
"Дикий человек и цивилизованный в корне различны друг от друга по своим главным чувствам и устремлениям. То, что составляет счастье одного, другого может повергнуть в отчаяние. Дикарь дышит свободой и безмятежностью; он хочет только жить в полном безделье... Цивилизованный же человек постоянно в движении, обливается потом, подхлeстывает себя, мучает работой до полусмерти или готов даже отвергнуть собственную жизнь, чтобы достичь бессмертия".
Что бы сказал прославленный Жан-Жак, если бы оказался перед экраном моего телевизора и увидел воочию своего "естественного человека"? Увидел, как это "беспечное дитя Природы" крадется в джунглях, обуреваемое одним желанием, одной мечтой - отыскать и убить другого человека, который не сделал ему ничего плохого? Как готово днями и ночами высиживать в засаде, не обращая внимания на жару, дождь, тучи насекомых? А потом потеть над костром, превращая свою добычу в вожделенный трофей?
Впрочем, Руссо умел не смущаться противоречиями. Он даже призывал своих читателей не обращать внимания на реальность, а заниматься только умственными выкладками. Что кажется нам естественным, то и должно считаться правдой. Даже его воспитательные трактаты остались только в теории, ибо пятерых своих детей от многолетней сожительницы он тут же, при рождении, одного за другим отдавал в сиротские дома.
Увы, закрывать глаза на противоречия - этому я не сумел научиться у него. Поэтому сейчас, на склоне лет, должен просить прощения у своих бывших учеников за то, что морочил им головы этим сладкогласым мечтателем. Прости и ты меня, дорогой К. Р.
Но если приедешь когда-нибудь сюда, то увидишь, что хотя бы частично я искупил этот свой грех. Лозунг "жить в полном безделье" не был взят мною на вооружение здесь, в сельской тиши. Тому свидетели мои астры и пионы, азалии и рододендроны, сирень и ирисы, а также помидоры, укроп, огурцы, бобы, базилик. Именно "обливаясь потом и подхлeстывая себя", я вытащил этот клочок земли из первобытной дикости к нам, в царство цивилизации. Где головы отрезают по-прежнему, да и другие части тела, но хотя бы постесняются выставлять их на всеобщее обозрение. Разве это не прогресс?
Твой Антонио А."
Первый зал галереи был заполнен скульптурой из гранита. Отшлифованные округлости всплывали над грубой гранитной поверхностью, как "Наутилусы". Или выступали из бугристых неотeсанных стен. Камень укрощенный и камень бунтующий? Наверное, что-то в этом есть. Но не для него, не для Кипера.
ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА НЕМЫСЛИМО БЕЗ ЗEРНЫШКА ТАЙНЫ, ПОЭТОМУ МЫ ВПРАВЕ, ВПРАВЕ ПРЕВРАТИТЬ ЕГО В НЕРАЗРЕШИМУЮ ШАРАДУ.
Нет, конечно, художники в каждом веке должны дерзать, искать что-то новое - это он признавал. Но в нашем веке, похоже, они неправильно расслышали призыв. И начали напропалую дерзить. Обгоняя друг друга не в мастерстве, а в дерзости. И в гонорарах. Цены на скульптурах были неправдоподобные.
Зато следующий зал был отдан суперреалисту. Зачарованному улицами старых американских городков. Он изображал их не на холстах, а в виде раскрашенных барельефов. Домики, уменьшенные в десять раз, манили зрителя уменьшиться и войти в открытую дверь. Пройтись по уменьшенной улице мимо витрины уменьшенной аптеки. Отдохнуть на крошечной скамейке под полосатым навесом, размером с носовой платок. Даже пустая пачка из-под сигарет, валявшаяся на тротуаре, была уменьшена так аккуратно, что зритель мог прочесть на ней микроскопическое слово "Мальборо".
Но зрителей в галерее почти не было. Один, два. Жаль, что интерес к искусству идeт на убыль. А вот, наконец, и нужная дверь. С плакатиком: Ашот Багразян. ОТРАЖЕНИЯ.
Да, теперь Кипер вспомнил. Ашот рассказывал ему о своей идее. Ведь что главное в искусстве? Разрушить однозначность образа, не так ли? И, может быть, в фотографии это труднее всего. Камера фиксирует то, что видит. Ей не втолкуешь. Она только механизм. Даже самая современная и дорогая. А что если подсунуть ей невинный обман? Один образ, наложенный на другой? Чтобы они расширяли и обогащали друг друга?
Целый год Багразян охотился за такими наложенными картинками. И теперь устроил выставку своей добычи. В стеклянной стене небоскрeба отражалась освещенная солнцем церковь. Ребeнок на трeхколeсном велосипеде проехал мимо лужи - и она успела поймать и передать фотокамере его размытый силуэт.
Да, всe это было славно, занятно, красиво. Кипер испытывал искреннее облегчение. Можно будет хвалить, не лицемеря. Особенно - не забыть бы! - вот это окно кафе, за которым люди спокойно обедают посреди снующих отражeнных автомобилей.
Он вернулся к этой фотографии ещe раз. Обойдя весь зал. И тут его застал запыхавшийся автор. Сам ловец волшебных отражений - Ашот Багразян.
Он сиял. Он был благодарен своему единственному - последнему! - зрителю. Он впивал его похвалы и поздравления. Он потащил его в соседний ресторанчик.
- Ты не думай - в первые дни была толпа. И рецензии в газете, и репродукции в журнале. Продано штук пятнадцать, галерейщик доволен. С издателем - переговоры об альбоме. Но не это, не это главное... Не могу должен кому-то рассказать!.. Что ты будешь есть?.. Доверяешь мне?.. Хорошо... Сейчас он принесeт бутылку вина... Хотя я и так как пьяный вот уже целый месяц...
...Да, она пришла на открытие... Эта женщина... Я не сразу обратил на неe внимание. Знаешь, как это бывает на таких приeмах.... Толкотня, шампанское, улыбочки, пустая болтовня... Голова всe ещe забита мелкими тревогами... "Ах, надо было поменять эти фотографии местами!.. Эх, у этой на рамке пятнышко ржавчины..." Я заметил еe, потому что она застряла у моей любимой... Помнишь где закатное солнце на вершине горы, а вершина - в окне туристского автобуса...
- И сквозь стекло какой-то старикан грозит пальцем?
- Вот-вот. Предмет моей гордости. Автобус стоял всего десять минут. Снял как охотник летящего гуся! Я к ней подошeл, стал рассказывать, куда мы ездили, как называется гора и как я упросил водителя чуть подвинуть автобус вперeд, чтобы поймать нужный ракурс... А она! Знаешь, что она мне сказала? Я ушам своим не поверил... Она сказала, что ей особенно нравится цветовая гамма... Что закатные краски - как... У тебя от этого имени никакой звоночек не брякнет, но у меня... Она сказала: "Цвет - как у Сарьяна". Представляешь!..
Багразян схватил принесeнную официантом бутылку, разлил вино.
- Знаю, знаю, ты меня считаешь помешанным на армянской теме... Но Сарьян у нас - король живописи... Как у евреев - Шагал, как у испанцев - Пикассо. Это имя - как пароль. Когда слышишь его - будто встретил земляка или соседа из родной деревни... Конечно, я уже не отходил потом от этой женщины... И мы ушли тоже вместе... Сидели в этом самом кафе, вон за тем столиком... Как тебе объяснить?.. Встречал ты когда-нибудь женщину, которая ничего - абсолютно ничего! - не боится? Которая не обращает внимания на условности, на правила хорошего тона?.. В какой-то момент я, конечно, спросил, замужем она или нет. И знаешь, что она ответила? Сказала, что не помнит. Представляешь? Я чуть под стол не свалился. "Не помню". И даже не улыбнулась. Официант, нельзя ли нам баночку аджики?.. Как нет?.. К этому мясу обязательно нужна аджика... В следующий раз принесу свою...
- Но сама-то она не армянка? - спросил Кипер.
- Нет, чистокровная американка. Но у неe на прежней работе была любимая подруга - у той родители из Армении. И Лора часто бывала в их доме. Наслушалась там разговоров, насмотрелась фотографий. Знает, где озеро Севан, где город Эчмиадзин, куда течeт Аракс. Готова слушать про Армению часами. Ей не нужно объяснять нашу судьбу. Маленький народ, который пережил столько империй!.. Персидскую, Римскую, Византийскую, Монгольскую, Турецкую... "Загадка и подвиг" - вот что она сказала про нашу историю. Видишь - ничего не боится! Даже громких высоких слов.
- Тебе нужно наконец съездить в Армению, - сказал Кипер. - И взять с собой полный чемодан плeнки.
- Да, мы и об этом с ней говорили. А что - если издатель подпишет со мной договор, всe брошу и полечу. Мы с Лорой даже составили список городов, которые нужно посетить. Но представляешь: я ей называю города, а она меня поправляет. Меня! Конечно, я знаю, что Эрзерум сейчас в Турции. Но ей-то, ей-то откуда это знать? Да я ей руки целовал за эту поправку.
...Нет, ты не усмехайся. Не всe время мы про Армению разговариваем. Просто я не люблю эти наши мужские откровенности, поэтому подробности опускаю. Но одно тебе могу сказать: такой женщины я ещe не встречал. Непокорная во всeм. А в интимные минуты даже, я бы сказал, делается тиранкой... Я ей потом прочитал из нашего Исаакяна: "Твоих бровей два сумрачных луча / Изогнуты, как меч у палача". Ей понравилось. Но она сказала, что если я жду от неe послушности и покладистости, меня постигнет разочарование. "Оставим эти свойства растениям", - сказала она.