Сегодня в Лондоне было паршиво. Да и вообще, в это время года — в начале октября, найдется мало мест по эту сторона Ла-Манша, где не было бы так же паршиво, как и в столице. Дожди шли, не прекращаясь, и если в центре мостовые еще хоть как-то убирались, то на окраинах дела обстояли куда как хуже. В слякоти и грязи можно было без малого утонуть. Да еще и на небе, как назло, не видно было ни единого проблеска — все вокруг затянула серая дымка. А уж про такой район, как Скэри-сквер, и говорить нечего. Криминальная кишка Лондона не просто так называлась Ямой. Осенью здесь стояла лютая вонь. Тянуло, казалось бы, отовсюду. От пропитых, провонявших перегаром бомжей в дранных тряпках, намотанных друг на друга. От курящих проституток, чья дешевая туалетная вода не могла заглушить запах продажного секса. От наркоманов, которые справляли любую нужду исключительно под себя. Воняло от продажных копов. Нет, не тем ощущаемым запахом, а другим — «моральным». А разве может не вонять, когда двое рослых мужиков вяжут педофила на «горяченьком», везут в участок, а потом, когда оказывается, что тот принадлежит какой-нибудь местной банде, отпускают за пятьсот фунтов. И всего через два часа этих же самых фараонов видят в одном из притонов, где сутенер, оказавшийся по совместительству тем самым педофилом, старчивает малолетних, смазливых дурочек. И, что и не удивительно, эти одурманенные, еще вчера школьницы, оказываются в объятьях фараонов. Да, Скэри-сквер провонял не только ощутимой вонью, но и другой, той, которая еще хуже. По этим темным, почти не освещенным улицам, среди вываленных на тротуар куч грязи и мусора, шла закутанная в шаль миниатюрная женщина. Она покачивалась, иногда спотыкалась и все приговаривала: «Тише, маленький, тише». В руках она держала какой-то сверток, изредка издавая странные звуки сопения и причмокивания. Никто и никогда не видел этой женщины в Скэри-сквер, вернее, никто б не смог её узнать, ведь она не появлялась здесь уже много лет. Возможно, это и сыграло свою роль в дальнейшей истории. Сейчас же, когда дама все пыталась идти прямо и не падать, за ней следили три пары глаз. Три пары сальных, вечно пьяных глаз. Но их никто не видел, да и какое там — уж очень хорошо умели скрываться крысы района. Ведь их, слабых, на игле, всегда были рады попинать более крупные хищники, члены банд и различных группировок. А сейчас им представился шанс самим слегка поразвлечься на халяву. И уж они-то его точно не упустят. Женщина же, свернув на одну из узких дорожек, прошла по пустырю и, наконец, счастливо вздохнула. Перед ней высилось четырехэтажное здание. Свет в нем горел лишь на первом, но изредка можно было заметить отсветы свечей в окнах повыше, которые, впрочем, однажды промелькнув, редко когда показывались снова. Поудобнее подхватив сверток, мадам направилась к крыльцу. Это крыльцо, как и все здание, явно требовало ремонта. Оно было деревянным, с обшарпанными ступеньками, на которых находилось что-то наподобие плитки, перила же были трухлявые и покрыты уже давно потрескавшимся зеленым лаком. Девушка (а сейчас уже было понятно, что это именно девушка) поднялась по скрипучим, дышащим на ладан ступенькам и положила сверток у порога.
Будучи уверенной в расставании со своим собственным новорожденным ребенком, женщина расплакалась, быстро удаляясь как можно дальше от дома, жить ей оставалось считанные минуты, потому стоило ей завернуть за угол, как она упала замертво. Бедная девочка стала оружием в руках сил, которые простому человеку не понять.
Мне жаль тебя, девочка, ты была полезна, ты была наивна, ты была удобна.
Уже через мгновение после того, как девушка отпустила сверток, из дома вышел мужчина, облаченный в рясу монаха. Мужчина имел вид добрейшего дедушки, святого отца, наставника, встретив такого на улице вы с легкостью расскажите ему о всех своих переживаниях и проблемах, будете плакать под его советы, а после с любовью вспоминать об этом разговоре. Грустно посмотрев в сторону развилки, за которой исчезла девушка, “монах” вернулся в здание, встретившись взглядом со своими компаньонами, положил свиток на стол.
Неужели они столь наивны, неужели думают, что я стал бы создавать что-то себе во вред, создавать оружие против себя самого, иль даже против других Богов, но оставлять его без присмотра, без защиты…
-Зачем Безумный Бог создал оружие против себя самого, чего он хотел этим добиться? – Проговорила молодая девушка с волосами цвета платины.
Действительно, зачем? Как они вообще могли прийти к таким выводам, как они посмели думать, будто сумели перехитрить Бога? Как же печалит меня невозможность влезть в головы этих идиот, но стоит поддаться соблазну, как все будет испорчено: либо они станут безвольными идиотами, под давлением божественной силы погаснет в них та искра творения, либо мое вмешательство еще раньше заметят другие Боги и уничтожат мои планы в зародыше.
-Лжец всегда использует в своих целях других, каждый его поступок, каждое слово является частью сложного плана, он не мог допустить случайную ошибку! – С нескрываемой злобой произнесла тень в углу комнаты.
Неужели, кто-то из них все же умеет включать голову, однако, люди слишком подвержены стадному инстинкту, порой чужое мнение для них много важнее собственных мыслей и желаний.
-Нам не известны его цели и помыслы, но сейчас в наших руках настоящее сокровище, оружие возмездия над этими “Богами” – Священник наконец заговорил – Но почему молчишь ты, Максимилиан? Мы все ни раз это обсуждали, но сейчас пришла пора решаться.
А вот и моя любимая пешка – мой якобы теска. Вот только он совсем не тот, за кого выдает себя.
-Друзья мои, Лжец создал заклинание, что может навечно запереть всех этих так называемых Богов, мы обязаны остановить этих паразитов, ради судьбы всего человечества.
Прекрасно, все идет так, как я задумал.
Все это началось в первые дни моей новой жизни: сущность выбранная мной была обязана владеть практически любой информацией, как Ра имел особую власть над солнцем, как Барон управлял мертвыми, так я Знал, знал практически все и обо всех, не было бы человека иль Бога, о котором я ничего не знал, информации могло быть мало, но она всегда была, за одним лишь исключением…
Изначально я не мог понять, кем был и чем стал последний из Богов, я ЗНАЛ что он должен быть, знал что он был, но после он будто терялся, по крайней мере для меня. Первое о чем я думал – что он подобен мне, к примеру один из Древних, значительно более могущественных, ежели я:
Азатот — верховное божество пантеона мифов Ктулху. Среди его эпитетов присутствуют такие как «слепой безумный бог», «вечно жующий султан демонов» и «ядерный хаос».
"...тот последний бесформенный кошмар в средоточии хаоса, который богомерзко клубится и бурлит в самом центре бесконечности — безграничный султан демонов Азатот, имя которого не осмелятся произнести ничьи губы, кто жадно жуёт в непостижимых, тёмных покоях вне времени под глухую, сводящую с ума жуткую дробь барабанов и тихие монотонные всхлипы проклятых флейт, под чей мерзкий грохот и протяжное дудение медленно, неуклюже и причудливо пляшут гигантские Абсолютные боги, безглазые, безгласные, мрачные, безумные Иные боги, чей дух и посланник — ползучий хаос Ньярлатотеп."Йог-Сотот - известный под названиями Затаившийся на Пороге, Ключ и Врата, Всесодержащий.
"...Правдива история Ибн Шакабао о том, что лицо Йог-Сотота - это лицо самих небес. Он и его огромное пространство - одно и то же, и вращающиеся пересекающиеся круги сфер - это упорядоченное движение его мыслей, некоторые из которых движутся быстро, а другие - медленно. Его видят в лицо, у него нет тела, поскольку его тело - это сама вселенная, однако не само вещество творения, а неосязаемая сущность и его можно воспринимать только как мерцающий диапазон постоянно меняющихся цветов, таких, какие можно увидеть на панцире жука или крыле стрекозы в лучах солнца. Ему поклоняются люди, которые восхищаются его воротами как Всем в одном, которое является единством Всего...Все эти безобразия меньше, чем тот, кто охраняет ворота, тот, кто будет руководить безрассудным путешественником, который говорит слова правильно за пределами всех сфер и в пустоте невыразимого голода. Поскольку его называют Тавил Ат'Умр, Первый Древнейший...Когда дорога луны и дорога солнца пересекаются на небесах, тогда Йог-Сотот приходит, восторженный и мощный,чтобы открыть пространства между звездами..."Шуб-Ниггурат - также Чёрная коза Лесов с Тысячным Потомством (иначе Чёрная коза Лесов с Тысячью Младых - божество извращённой плодородности.
Выбери я кого-либо из них и им подобных, то мир уже лежал бы у моих ног, ведь мощь их бесконечна. Почему же я стал Спящим… Я и сам не могу понять. Но те Древние, что сильнее меня легко смогли бы защититься от моего воздействия.
Кроме древних есть и множество других врагов у моей расы, к примеру Старшие боги – сильнейшие враги Древних, Древние, Внешние боги, Великие, но есть множество и небожественных сущностей, вроде Подземных, Старцев, Гулей.
Старшие боги - группа сверхъестественных существ, противостоящих Древним, а также другим, менее крупным божественным «фракциям» — Внешним богам и Великим.
Баст — божество, заимствованное у египтян. Традиционно связывается с солнцем, плодородием и благополучными родами у женщин. Баст имеет два воплощения — женщина с кошачьей головой (добрая сущность) и львиной (агрессивная). Считается, что, находясь во второй форме, Баст превращается в Секхмет — львицу, которая однажды едва не уничтожила все человечество. Ее удалось усмирить лишь с помощью хитрости — по земле было разлито пиво, подкрашенное минеральными красителями в красный цвет. Львица приняла эту жидкость за кровь, напилась и уснула.
Гипнос — персонификация сна из греческой мифологии. Мать Гипноса — Никс (Ночь), брат — Танатос (Смерть). Его чертоги находятся в пещере, куда не проникает солнечный свет. У входа растут маки и другие сонные растения.
Ноденст — Охотник, Повелитель Великой бездны. Как уже было сказано ранее, впервые он появился в рассказе Лавкрафта «Дом на туманном утесе». Представляет из себя пожилого мужчину с длинной густой бородой и седыми волосами. Ноденс путешествует по миру в колеснице, сделанной из огромной морской ракушки. Его призвание — охота, причем в качестве жертв он чаще всего выбирает себе существ, принадлежащих к пантеону Древних. Это вовсе не говорит о том, что Ноденс — защитник добра. Просто злые чудовища представляют для него наиболее сложную, а, следовательно, — привлекательную добычу.
Большинство из них, теоретически, могли бы защититься от меня, скрыться, спрятать свое присутствие и свою суть. Размышления о возможностях, что стояли предо мной, поражали, но по какой-то причине я выбрал Ктулху, пусть и не самого слабого, но и далеко не самого сильного Древнего, вопрос “почему?” каждое мгновение терзает меня.
Пусть размышления о утерянных возможностях позволили мне многое понять, а со временем и преподнесли идеи о собственном усилении и способах уничтожить моих врагов, самое главное было иное: Я осознал удивительный факт нашего создания – мы не выбирали то, кем станем, какими мы станем. Более того, пусть это и просто теория, наш выбор был предопределен изначально. Много позже, когда я обнаружил последствия влияния божественных сил на смертных, на ту самую искру творчества внутри людей, моя теория дополнилась. Уже сейчас я мог наставить смертного на строго определенный путь, заставить его делать то, что я хочу, думаю влияние того, кто нас создал было не меньше, а значит все, что происходит в мире – чья-то воля, чья-то давно задуманная постановка.
Как говорил Шекспир:
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий громко на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжкой сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь,—
Так он играет роль. Шестой же возраст —
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.
В.Шекспир
Весь мир театр, то взаправду. Но вот ВСЕ ли мы актеры? Нет, конечно, я сильно сомневаюсь, что наш создатель затесался в нашу дружную компанию богов, но не мог ли он остаться последним, будучи первым, стать неизвестным, при том что раньше был лишь он.
Со временем я выяснил, что среди нас его нет, но судьба последнего из ставших Богами слишком уж меня интересовала, и в первую очередь его сила, что была выше моей. Потому я и занялся его поисками.
Как найти иголку в стоге сена? Правильно, проще всего использовать магнит. А как тогда найти иголку неотличимую внешне от сена и имеющие неизвестное строение, а следовательно, и физические свойства? Нужно лишь перебрать весь стог и изучить его составляющие, даже если таких компонентов около 7 миллиардов.
Со временем решение было найдено – я просто искал самых невзрачных, незаметных и неинтересных для меня, как для Бога, людей и зверей.
Дава Чжасчи – последователь Дхарма, Буддизм в просторечье, люди, которые нашли иной путь, ежели вера в каких-то абстрактных богов. Так после нескольких лет наблюдения за своим сознанием Будда Шакьямуни пришёл к выводу, что причиной страдания людей являются они сами, их привязанность к жизни, материальным ценностям, вера в неизменную душу, являющаяся попыткой создать иллюзию, противостоящую всеобщей изменчивости. Прекратить страдания (вступить в нирвану) и достигнуть пробуждения, в котором жизнь видится «такой, какова она есть», можно путём разрушения привязанностей и иллюзий устойчивости с помощью практики самоограничения (следования пяти заповедям) и медитации.
Последователи Дхарма следуют Четырем Благородным истинам:
Существует дуккха («всё есть дуккха») — страдание. Более точно под дуккхой понимают: неудовлетворённость, беспокойство, тревожность, озабоченность, страх, глубокую неудовлетворённость непостоянством, «неполноту», фрустрацию.У дуккхи есть причина (тришна или жажда: чувственных удовольствий, существования, а также несуществования и изменения, которая основана на ложном воззрении человека о постоянстве своего «Я», о существовании атмана).Существует возможность освободиться от дуккхи (прекратить действие её причины.Существует путь, который ведёт к избавлению от дуккхи (восьмеричный путь, ведущий к нирване).
Пусть даже в моя смертное я считало ЭТО сомнительным, а уж после становления Богом тем более, но ЭТОТ человек верил, а истинная и истовая вера творит чудеса. Со временем я начал медленно и незаметно влиять на этого удивительного смертного, узнал его историю, познал его силы и нашел способ использовать…
В те мгновения, когда асфальт окроплялся моей кровью, и Алиса не могла поверить в собственный поступок, Дава прибывал в медитациях, пытаясь познать собственное Я, избавиться от иллюзий и прочее-прочее, наступило время Х, пришла пора выбирать. Но вместо того, чтобы выбрать он…
Он отказался. Он просто отказался. Почти до самой его смерти я не мог понять, почему же он так поступил.