Жид перестал кричать, понурив голову, и горько-прегорько заплакал.
Прошло еще сколько-то времени. Месяц совсем ушел уже с неба, и последние отблески угасли на самых высоких деревьях. Все на земле и на небе, казалось, заснуло самым крепким сном, нигде не слышно было ни одного звука, только еврей тихо плакал, приговаривая:
- Ой, моя Сура, ой, мои детки, мои бедные детки!..
Чорт немного отдышался и сел, все еще сгорбившись, на гати. Над гатью, хоть было темно, мельник ясно увидел пару рогов, как у молодого телка, которые так и вырезались на белом тумане, что подымался из омута.
"Совсем как наш!" - подумал мельник и почувствовал себя так, как будто проглотил что-то очень холодное.
В это время он заметил, что жид толкает чорта локтем.
- Что ты толкаешься? - спросил тот.
- Нет! Я что вам хочу сказать...
- Что?
- Скажите вы мне на милость, и что это у вас за мода - хватать непременно бедного жида... Почему вы не возьмете себе лучше хорошего гоя. Вот тут живет недалеко отличный мельник.
Чорт глубоко вздохнул. Может, и ему стало-таки скучно около пустой мельницы над омутом, только он пустился в разговор с жидом. Приподняв с головы ермолку, из-под которой висели длинные пейсы,- он заскреб когтями в голове так сильно, как самый злющий кот скребет по доске, когда от него уйдет мышь,- и потом сказал:
- Эх, Янкель, не знаешь ты нашего дела! К ним я не могу и приступиться.
- Ну! И что тут долго приступаться, что за большово хитрость? Я сам знаю, как вы меня сразу хапинули, что я не успел даже и крикнуть.
Чорт весело засмеялся, так что даже спугнул какую-то ночную птицу на болоте, и сказал:
- Что правда, то правда: вас хватать легко... А знаешь ты, почему?
- Ну-у?
- Потому, что вы и сами хапаете здорово. Я тебе скажу, что такого грешного народа, как вы, жиды, и нет другого на свете.
- Ой-вай, удивительно! А каково же это на нас греха?
- А вот послушай...
Тут чорт повернулся к жиду и стал считать по пальцам.
- Дерете с людей проценты - раз!
- Раз,- повторил Янкель, тоже загибая палец.
- Людским потом-кровью кормитесь-два!
- Два.
- Спаиваете людей водкой - три.
- Три.
- Да еще горелку разбавляете водой - четыре!
- Ну, пускай себе четыре. А еще?
- Мало тебе, что ли? Ай, Янкель, Янкель!
- Ну, я не говорю, что этого мало, а только я говорю, что вы не знаете своего собственного дела. Вы думаете, мельник не берет проценты, вы думаете, мельник не кормится людским потом и кровью?..
- Ну, не бреши на мельника. Он человек крещеный! А крещеный человек должен жалеть не только своих, а всех людей, хотя бы и вас, жидов. Нет, Янкель, трудно к крещеному приступиться.
- Ой-вай, каково это ошибка! - крикнул жид весело.- Ну, так я вам вот что буду говорить.
Он вскочил, и чорт также приподнялся, и оба стояли друг против друга. Жид что-то прошептал, указав через спину на яворы, и, загнув палец, показал его чорту:
- Раз!
- Брешешь, не может этого быть! - сказал чорт, немного даже испугавшись, и сам посмотрел на яворы, где притаился Филипп.
- Пхе, я лучше знаю! А вы погодите. Он опять прошептал и сказал:
- Два! А это вот,- и он еще раз зашептал чорту на ухо,- будет три, как честный еврей!..
Чорт покачал головой и повторил в раздумья:
- Не может быть.
- Давайте об заклад побьемся. Если моя правда, то вы через год меня отпустите целого и еще заплатите мне убытки...
- Ха! Я согласен. Вот это была бы штука, так штука! Тогда бы я не дал маху...
- Ну, я вам говорю, вы сделаете славный гешефт!.. В это время на селе крикнул тот же петух, и хотя крик был такой же сонный и на него опять никто нигде не откликнулся среди молчаливой ночи, но Хапун встрепенулся.
- Э! Ты мне тут все сказки рассказываешь, а я и уши развесил. Лучше синица в руки, чем журавль в небе. Собирайся!
Он взмахнул крыльями, взлетел сажени на две над плотиной и опять, как коршун, кинулся на бедного Янкеля, запустивши в спину его лапсердака свои когти и прилаживаясь к полету...
Ох, и жалобно же кричал старый Янкель, протягивая руки туда, где за рекой стояла на селе его корчма, и называя по имени жену и деток:
- Ой, моя Сурке, Шлемка, Ителе, Мовше! Ой! господин мельник, господин мельник, пожалуйста заступитесь, скажите три слова! Я ж вижу вас, вот вы стоите тут под явором. Пожалейте бедного жида, ведь и жид тоже имеет живую душу.
Очень жалобно причитал бедный Янкель! У мельника будто кто схватил рукою сердце и сжал в горсти. А чертяка точно ждал чего,- все трепыхался крыльями, как молодой стрепет, не умеющий летать, и тихо-тихо размахивал Янкелем над плотиной...
"Вот подлый чертяка,- подумал про себя мельник, прячась получше за явором,- только мучает бедного жида! А там, гляди, и петухи еще запоют..."
И только он подумал это, как чорт захохотал на всю реку и разом взвился кверху... Мельник задрал голову, но через минуту чорт казался уже не больше вороны, потом воробья, потом мелькнул, как муха, как комарик... и исчез.