Наконец Мы заметили в бинокуляр некоторый безымянный островок. Там росли стройные сосны и над ними клубился отличный сосновый воздух.
- Сосновый воздух - полезная вещь, - сказал Суер-Выер. - Не высадиться ли?
И мы решили прогуляться просто так, ради воздуху, под соснами, по песочку, в зарослях вереска.
Спустили шлюпку, открыли остров и начали прогуливаться, нюхая воздух.
- Под соснами всегда хороший воздух, - говорил Суер.
- Много фитонцидов, - влепил вдруг Пахомыч.
- Чего?
- А что?
- Чего много?
- Гм... извините, сэр. Много воздушных витаминов, не так ли?
- Отличный воздух, - поддержал я старпома, - приятно нюхается.
- Настоящий нюхательный воздух, - поддержал нас всех и лоцман Кацман.
Так мы гуляли, так болтали, и вдруг я почувствовал что-то неладное.
Воздух был отличный, все мы дружны и согласны, и все-таки происходило нечто, что крайне трудно объяснить. Я-то это заметил, а спутники мои, к удивлению, ничего не замечали. Они по-прежнему восхваляли воздух.
- Тонкопарфюмированный! - восклицал лоцман.
- Не щиплет глаза! - восторгался старпом.
- Нет, вы знаете, - захлебывался от восторга лоцман - вы знаете, что это за воздух, этот воздух - озапачехонный!
- Чего-чего? Какой?
- А что? О-за-па-че-хонный! - сказал вдруг старпом, поясняя лоцмана.
Капитан почему-то молчал, а я снова остро почувствовал... нет, невозможно объяснить... впрочем, ладно. Я почувствовал, что сливаюсь с капитаном в одно лицо.
Повторяю: в одно лицо.
Это было совершенно неожиданно.
Я даже затормозил, ухватился руками за сосну, но лицо Суера влекло меня неудержимо, и я совершенно против воли стал с ним сливаться, совершенно забывая идиотское слово "озапачехонный".
К изумлению, лицо капитана совершенно не возражало. Оно сливалось с моим просто и естественно, как сливаются струи Арагвы и Куры.
Все же я чувствовал себя Арагвой и тормозил, тормозил и даже оглянулся.
Боже мой! Лоцман и Пахомыч уже слились в одно лицо!
Это была не Кура и не Арагва! Деликатность лоцмана и махаонство старпома, слившись, превратились в моховое болото, из которого торчали их торфяные уши и носы! Отмечу, что, слившись в одно лицо, они костыляли каждый на своих двоих! Я хотел поподробней осмотреть их, как вдруг капитан гаркнул мне в ухо:
- Ну ты что? Будешь сливаться в одно лицо или нет?
- Кэп, - бормотал я. - Капитансэр! Я чувствую, что сливаюсь с вами в одно лицо. И я не против, поверьте, но я это испытываю впервые в жизни и не знаю, как себя вести.
- Что мы с тобой? Ерунда! - припечатал Суер. - Целые нации сливаются порой в одно лицо и даже разные народы, потом-то попробуй-ка разлей. А ты меня неплохо знаешь, надеюсь, доверяешь и запросто можешь сливаться.
- Кэп, - оправдывался я, хватаясь за сосну, - нации - хрен с ними, давайте хоть мы удержимся!
- Невозможно, - сказал капитан, - отпусти сосну. Будем иметь одно лицо на двоих - не так уж страшно.
В голове моей помутилось, я потерял на миг сознание... и слился с капитаном в одно лицо.
- Скажи спасибо, что не с боцманом Чугайло, - сказало бывшему мне наше общее теперь лицо.
Слившиеся в одно лицо Пахомыч и лоцман смотрели на нас с превеликим изумлением. Тут наше лицо достало зеркало, не помню уж, из моего или капитанского кармана, и стало себя разглядывать.
Ничего вообще-то, вполне терпимо, я ожидал худшего. Правда, при всей моей любви к капитану, меня неожиданно покоробили его усы в сочетании с моими прекрасными глазами, но так, в целом, неплохо... И еще появилось странное ощущение, что мы хоть и слились в одно лицо, но все-таки в нем присутствовал и какой-то бывший я.
- Перестань вертеться и нервничать, - сказало наше лицо бывшему мне. Слился так слился, и нечего валять дурака. Бывшее твое лицо уже никого не интересует. Гуляй!
Некоторое время наше лицо с капитаном и ихнее лицо Кацмана и старпома бесцельно бродили под соснами.
Потом ихнее лицо разложило для чего-то костер из сосновых шишек.
Это нашему лицу не понравилось, и оно стало затаптывать костер четырьмя ногами.
Ихнее лицо разозлилось и ударило в наше четырьмя кулаками.
Наше в ответ дало им в глаз.
Так мы топтались в дыму и пепле шишечного костра.
- Это все бывало не раз, - сказало наконец наше лицо ихнему. Слившиеся в одно лицо любят наносить взаимные удары. Но в нашем лице есть признаки капитана. Поэтому слушай нашу команду: немедленно в шлюпку!
Старпомолоцман, или, так сказать, Пахомнейший Кацман, то есть ихнее лицо, неожиданно подчинилось и направилось к шлюпке. За ним двинулось и наше лицо.
В шлюпке мы сумбурно хватались за какие-то весла, что-то гребли. Неожиданно нашему лицу пришла в голову важная мысль.
- Слившееся надо разлить, - сказало наше лицо, а ихнее заулыбалось и достало из-под банки спиртовую бутыль. "Пианино".
Лица разлили по одной. Выпили.
Потом наше выпило, а ихнее пропустило.