Оказавшись на берегу, Хренов взбудоражился.
- Мои ноги чуют сушу! - потрясенно вскрикивал он. Спотыкаясь, мичман вбежал в ближайшую открытую
дверь, кругом обежал косяк и кинулся нам навстречу.
- Я вошел в открытую дверь! Я вошел в открытую дверь! - кричал он, подпрыгивая, как ягненок.
Вслед за мичманом и мы с капитаном вошли в открытую дверь.
- Ну и что ты чувствуешь? - спросил меня капитан, когда мы оказались по другую сторону.
- Пока неясно, сэр. Кажется, прибавилось немного бодрости.
- Вот именно! - кричал надоедливый Хренов. - Именно бодрости! Бежим к другой двери!
Посетив следующую открытую дверь, мичман почувствовал совсем необыкновенный прилив бодрости.
- Мне чего-то очень хочется! - вскрикивал он. - Я чувствую такую бодрость, такую зверскую бодрость!
- Чего именно хочется? - строго спросил капитан.
- Сам не знаю точно. Но, пожалуй, я бы хотел иметь почетный диплом Королевского общества дантистов, два чемодана барахла, мулатку дезабилье и собрание сочинений Декарта.
- Вполне понятные желания, - сказал Суер. - Даже удивительно, к каким великим замыслам приводит порой прилив бодрости. А тебе, друг мой, обратился Суер ко мне, - ничего не хочется?
- Хотелось бы ясности, сэр. Обычно, когда входишь в открытую дверь, тебя что-то ожидает. Ну, скажем, бифштекс с луком или девушка с персиками. А здесь нету ничего - только бодрость и пустота.
- Но это тоже немало, - отвечал капитан. - Бодрость и пустота - целая философия. К тому же пустота, наполненная бодростью, это не совсем чистая пустота, это пустота взбодренная.
- Извините, сэр, - возразил я, - но на хрена мне бодрость в абсолютной пустоте? В пустоте я и без бодрости хорош. Бодрость всегда хочется к чему-нибудь применить.
- Да, да, кэп! - закричал и Хренов. - Давайте применим нашу бодрость, чего ей зря пропадать?
- Пожалуйста,----сказал Суер, - применяйте. Вон еще одна открытая дверь, можете войти.
Хренов, а за ним и мы с капитаном вошли в очередную открытую дверь.
- И здесь ничего нету, - сказал мичман, - а бодрости до хрена. Прямо не знаю, что и делать.
Мичман пригорюнился и сел на порог, подперев щеку кулачком.
- Сломать к чертовой матери все эти двери! - сказал он. - Вот и применение бодрости! - И он пнул ногою косяк.
- Стоп! - сказал капитан. - Это уже бодрость, переходящая в варварство. Ладно, мичман, закройте глаза и считайте до двадцати семи. С окончанием счета прошу войти вон в ту открытую дверь.
Мичман послушно закрыл глаза, а капитан подмигнул мне, и мы обошли следующий дверной косяк и уселись на травку. Я достал из бушлата бутылку "Айгешата", лук, соль, крутые яйца и расставил бокалы.
Аккуратно просчитав положенное, мичман открыл глаза и вошел в открытую дверь.
- Ага! - закричали мы с капитаном. - Хренов пришел!
- Вот это дверь! - восхищался мичман. - Яйца! "Айгешат"! Вот уж бодрость так бодрость!
Мы хлебнули, съели по яйцу.
- Ну а теперь, мичман, ваша очередь ожидать нас за открытой дверью!
- Идет! Считайте до десяти и валите вон в ту квартиру напротив.
Честно прикрыв глаза, мы с капитаном досчитали до десяти и вошли в дверь, за которой таился Хренов. Он лежал на травке и, когда увидел нас, засиял от радости.
- А вот и вы! - закричал он. - А я-то вас давненько поджидаю! Скорее выкладывайте, что принесли.
- Погодите, в чем дело? - сказал я. - Мы вас встречали по-честному, а у вас даже стол не накрыт.
- А зачем его накрывать? Я же знаю, что у вас есть остатки "Айгешата".
- Мы его допили по дороге, - мрачно сказал я.
- Да как же это вы успели? - расстроился мичман. - Надо было до трех считать.
Мичман поник, прилив бодрости сменился отливом.
- Все, - сказал он, - больше я ни в какую открытую дверь не пойду.
Он уселся на песочек на берегу, а мы с капитаном все-таки прошли еще несколько дверей, и за каждой нас ничто не ожидало, кроме травы и мелких цветочков, океанской дали и прохладного ветерка.
- А это куда важней, чем "Айгешат" с яйцами, - пояснял капитан.
- Я с вами согласен, сэр, - говорил я, - но остатки "Айгешата" все равно Хренову не отдам.
- Давай сами дольем его за какой-нибудь дверью.
И мы вошли в очередную дверь и чудесно позавтракали, овеваемые ветром и отделенные от мичмана десятками открытых дверей.
- Мы совсем забыли про окна, - сказал Суер-Выер, допивая последний глоток крепленого напитка. - Надо бы заглянуть хотя бы в одно окно, посмотреть, что там, за окном. Все-таки интересно.
- Высоковато, сэр. Никак не дотянуться.
- Давай-ка я заберусь к тебе на плечи.
И капитан забрался ко мне на плечи, заглянул в окно.
- Ну, что вы там видите, сэр? - кряхтя, спрашивал я. -o Много-много интересного, - рассказывал капитан.
- Я вижу камин, в котором пылает полено, вазы с цветами, бифштекс с луком и девушку с персиками.