В витринах магазинов уже сверкали рождественские елочки, и полная луна над бульваром казалась бутафорской, как и огромные фонари на перекрестках. На Беверли-Хиллз темная листва тускло поблескивала, будто эвкалипты под солнцем, но Джоэл видел лишь отсвет белого лица совсем рядом и плавный изгиб плеча. Она вдруг отстранилась и посмотрела на него.
- У вас глаза вашей матери, - сказала она. - Когда-то у меня был целый-альбом ее снимков.
- А у вас глаза - только ваши, других таких нет, - ответил он.
Когда они входили в дом, Джоэл почему-то оглянулся, будто ему почудилось, что Майлз притаился в кустах. На столике в передней лежала телеграмма. Стелла прочла ее вслух:
"Чикаго.
Буду завтра вечером. Думаю о тебе. Люблю.
Майлз".
- Вот видите, - сказала она, бросая телеграмму обратно на столик, - он легко мог все это подстроить.
Она распорядилась, чтобы дворецкий принес напитки и сандвичи, и поднялась наверх, а Джоэл прошелся по пустынным гостиным. Вот и рояль, возле которого он, опозоренный, стоял в позапрошлое воскресенье.
- Итак, развод, - сказал он громко, - молодая пара, а он после развода да в Африку...
Он вспомнил о другой телеграмме:
"Вы были одним из самых приятных наших гостей..."
А что, если телеграмма Стеллы - обычный жест вежливости, - вдруг подумал он. Скорее всего, ее надоумил Майлз, ведь это он пригласил его. Может быть, Майлз сказал: "Пошли ему телеграмму - у него сейчас скверно на душе, ему кажется, что он сделал из себя посмешище".
Похоже на то... "Стелла полностью находится под моим влиянием, и все, кто нравятся мне, нравятся и ей тоже, в особенности мужчины". Женщина послала бы телеграмму из сострадания, мужчина счел это своим долгом.
Стелла вошла в гостиную, и он взял ее за руки.
- У меня странное чувство, мне все кажется, что я просто пешка, которой вы сделали ход против Майлза, - сказал он.
- Налейте себе чего-нибудь.
- А самое странное, что я все равно влюблен в вас.
Зазвонил телефон, она отняла руку и взяла трубку.
- Еще одна телеграмма от Майлза, - объявила она. - Он отправил ее - во всяком случае, так там сказано - с самолета, из Канзас-Сити.
- И, наверное, просит передать поклон мне?
- Нет, он только пишет, что любит меня. И я верю, что любит. Он такой слабый.
- Сядьте рядом со мной, - попросил Джоэл.
Время было не позднее. И полчаса спустя, когда Джоэл встал и подошел к холодному камину, до полуночи оставалось еще несколько минут.
- Значит, я вам совсем не интересен?
- Почему же? Вы мне очень нравитесь, и вы это знаете. Но только, кажется, я действительно люблю Майлза.
- Вне всякого сомнения.
- И я почему-то очень нервничаю сегодня.
Он не сердился - скорее, почувствовал облегчение: случись иначе, все слишком бы осложнилось. Но, глядя на нее, на ее теплое нежное тело, растапливающее холодную голубизну платья, он понял, что будет сожалеть о ней всю свою жизнь.
- Мне пора, - сказал он. - Я позвоню и закажу такси.
- Зачем же? У нас есть ночной шофер.
Он поежился - уж очень легко она его отпускает, - и, заметив это, она поцеловала его легким поцелуем и сказала:
- Вы милый, Джоэл.
Он залпом осушил бокал, и тут же громко, на весь дом, зазвонил телефон, и торжественно забили часы в холле:
Девять... десять... одиннадцать... двенадцать...
5
И снова настало воскресенье. Джоэл подумал, что пошел вечером в театр, еще не сбросив с себя гнета будней, и Стеллы домогался так настойчиво, будто спешил до конца дня покончить и с этим делом. Но теперь наступило воскресенье - впереди двадцать четыре упоительных праздных часа, каждая минута манит тайным обещанием, в каждом мгновении таятся бессчетные возможности. И нет ничего недостижимого, все только начинается. Он налил себе еще один бокал.
Стелла вскрикнула и бессильно опустилась на пол возле телефона. Джоэл подхватил ее и перенес на диван. Он смочил носовой платок содовой водой и приложил ей к лицу. Из телефонной трубки доносилось какое-то бормотание, и он взял ее.
- ...самолет упал сразу после вылета из Канзас-Сити. Тело Майлза Кэлмена опознано и...
Он повесил трубку. Стелла открыла глаза.
- Не поднимайтесь, - сказал он, стараясь протянуть время.
- О господи, что случилось? - прошептала она. - Позвоните им! Господи, что случилось?
- Сейчас я позвоню. Кто ваш доктор?
- Они сказали - Майлз погиб?!
- Лежите тихо... Кто-нибудь из слуг еще не спит?
- Обнимите меня, я боюсь!
Он обнял ее за плечи.
- Скажите мне фамилию вашего доктора, - твердо повторил он. - Может быть, это ошибка, но надо, чтобы кто-то был здесь.
- Мой доктор... О боже, неужели Майлз погиб?!