Утром чувствовал себя разбитым. Уснул с трудом, накатил насморк, и мысли об эльфийке не отпускали часов до двух, а еще сосед сверху выл что было сил. Я проклял полную луну и европейцев, которые когда-то распространили заразу обращения, и теперь нормальные разумные должны страдать в такие дни. Говорят, на западе уже давно есть препараты, которые снимают все эти побочные эффекты ликантропии, но у нас пока сертификацию не прошли.
Встал рано, принял душ, накинул рубаху и подштанники, сел пить чай — не эльфийский, конечно, но тоже ничего. А может купить на всю сумму, которую вчера мне вручила девушка, эльфийского чаю? Выбросил такие мысли из головы — есть и другие статьи расходов, а на выходных надо будет съездить к бабушке в деревню, с пустыми руками не могу заявиться. Денег в конверте было достаточно — пол моей зарплаты, мне даже стало неудобно, ничего толком не сделал, а получил такую плату. Ну да у богатых свои причуды — успокаивал себя я.
— В Государственной Думе отреагировали на призыв американского сенатора Макгрегора обязать Россию исполнять международные обязательства любыми средствами, вплоть до прекращения договора о запрещении создания генетически-изменённых кадавров и заклинаний массового поражения средней и малой дальности… — вещала смазливая эльфийка с экрана телевизора и я его выключил, не люблю политику.
Придумали ярлыки — в СНГ снежные эльфы, а в США живут солнечные эльфы, а вот у вас тёмные гномы, а у нас светлые, а люди на просторах СНГ варвары, а вот там в Европе совсем другие люди — цивилизованные, вид совершенно другой. И непонятно кто виноват, тьфу на это всё.
Оделся, проверил карманы и папку, почистил ботинки — вроде ничего не забыл. Подумал, что надо бы пистолет обратно в сейф убрать, а то вырядился как сотрудник спецподразделения, еще гранат не хватает и ножа. Вышел на улицу и пошёл к участку.
Температура на улице была плюсовая, снег уже не шёл, а тот, что выпал вчера и ночью — превращался в кашу. Убирать конечно же это никто не собирался. Хотя который год по телевизору мэр Крюков, старый гном с хитрым прищуром, вещает что техника трудится не покладая ковшей. Ага, уходят стройными рядами на фронт, только где этот фронт непонятно — ни одной снегоуборочной машины я так за всю зиму и не увидел, видимо партизаны-гоблины подбили на марше.
В дежурке в этот раз сидел Конст, новенький орк лейтенант, кивнул ему и пошёл в кабинет, где уже стояли трое разумных и ждали меня. Зашёл, повесил куртку, пистолет убрал в сейф, и пригласил первого посетителя. Им оказался человек, немолодой мужчина, жаловался на вой, который стоит уже вторую ночь у него над головой. Пришлось долго объяснять, что сделать ничего не получится и оборотни защищены «законом о ликантропии». Рассказал, что сам мучаюсь, и выразил надежду что сегодня-завтра всё это уже прекратится, луна с каждой ночью всё меньше и меньше, а значит и выть перестанут.
Второй посетитель оказался полуорком-получеловеком. Кто-то постоянно ворует у него китайские посылки из почтового ящика, оформили заявление, договорились на том, что он поставит незаметную камеру. Тем более что у него такая есть, и как только хоть что-то сможет снять — посмотрим, а я советовал ему оформить абонентский ящик, чтобы почту забирать прямо из него.
Третьей посетительницей оказалась немолодая гномка, жаловалась на молодых соседей-людей, которые постоянно шумят по вечерам, дебоширят, распивают спиртные напитки. Наслушался что «вот при Союзе Совета Архимагов такого не могло бы и быть, давно бы уже в вытрезвитель всех вывезли, а то и за сто первый километр отправили после». Отметил себе в плане зайти на следующий неделе к этим нарушителям спокойствия.
Подождал ещё пол часа, и одевшись направился на обход, а из головы всё не лезла эльфийка с её странным преследователем. Пока шёл к первому дому, подумал, что неплохо бы заменить старые ботинки — деньги есть, надо зайти на рынок после работы.
Перед обедом успел посетить две квартиры, в обоих случаях это были люди. В одной — недавно освободившийся из колонии маг, который сейчас стоял на учёте. И всё вроде бы выглядело прилично — жена, ребёнок, на работу устроился, в квартире порядок. Осужден он был за изготовление боевых артефактов без лицензии и последующую их продажу. Вторая квартира — тоже люди, мужчина алкоголик, женщина наркоманка, оба в завязке, есть дочка восьми лет, ходит в школу, тоже всё в порядке.
Обедать пошёл в одну хорошую шаурменную, и пока сидел ждал свою порцию, орк владелец спросил:
— Ну как работа, нашли маньяка?
— Это не я занимаюсь, ты же знаешь, на мне всякая мелочёвка. — отвечаю ему, забрав вкусный рулон лакомства, и кусая. — Но дело движется, со дня на день поймают.
— Хорошо если так, у меня дочка неинициированная. — говорит он задумчиво.
— Целитель? — спрашиваю удивлённо.
— Нет, универсал. — говорит он.
— Ну тогда не волнуйся, маньяк же целителей выцеливает. — кусаю очередной кусок шаурмы.
— Так-то оно так, но кто знает, крышу ему снесёт — будет за обычными магами охотится… — задумчиво говорит орк.
— Да не беспокойся, эти психи обычно повёрнуты на чём-то одном, нарушения в голове и всякое такое. — кручу пальцем у виска, ободряю зеленокожего.
Сам же думаю о том, что не всё так просто — сегодня целители, а завтра универсалы, мы же не знаем по какому плану действует маньяк. А у него может план — десять целителей неинициированных, потом пять магов универсалов, дальше двадцать обычных людей, и в конце четыре гнома. Но орку не стоит об этом говорить, поэтому доедаю лакомство и прощаюсь, ухожу в очередную квартиру — поступала на той неделе жалоба якобы на притон наркоманов, надо проверить.
Набираю номер квартиры на домофоне типичной панельки, но никто не открывает дверь, пожимаю плечами и собираюсь уходить.
— Товарищ милиционер, постойте! — слышу, как кто-то зовёт из окна первого этажа и оборачиваюсь вопросительно.
Молодая девушка, человек, продолжает:
— Там всё утро кричат, и мужчина грозится убить кого то, посмотрите пожалуйста, я хотела звонить в милицию, но вот вас увидела, и сообщаю.
Она открывает мне дверь, и говорит номер квартиры, прохожу один пролёт по лестнице, а девушку отправляю домой. Рядом с дверью прислушиваюсь.
— Ты, тварь, ты понимаешь, что наделала?! — доносятся оттуда крики: — Я тебя уже три раза прощал, а ты опять, ну что за тварь!
Доносится сильный удар, и я начинаю громко стучаться в дешёвую деревянную дверь, крича:
— Откройте, милиция, участковый!
Раздаётся выстрел, и я замираю, вздрагивая. Медленно себя осматриваю, но не находя никаких повреждений, смещаюсь от двери подальше, на которой чуть выше мой головы сейчас зияет пробоина. Сглатываю. Иногда хорошо быть коротышкой.
И пистолет с собой, как назло, не взял, достаю мобильный и набираю отделение, объясняю дежурному ситуацию, называю адрес. Теперь минут двадцать ждать пока отреагируют, а делать что-то надо.
— Мужик, что там у тебя случилось? — пытаюсь завязать разговор. — Газ что ли рванул?
Долгое молчание, слышу женский плач. Хорошо — значит жива.
— Ну что ты там молчишь, пожарных вызывать?! — снова кричу я.
— Пошёл к чёрту! — наконец раздаётся ответ, и ещё один выстрел, вторая дыра появляется в двери.
Достаю из кармана жёлудь, не тот который вчера с эльфийкой использовал, а другой, и кидаю в отверстие на двери. Сразу же прикладываю палец к виску и прислушиваюсь к ощущению — в голове появляются образы — квартира с неплохим ремонтом, длинный коридор, в конце которого стоит мужчина-человек с голым торсом, в одних тренировочных штанах. В руках винтовка, а за ним сидит женщина — полуэльфийка.
Странно, не помню, что бы в этом доме у кого ни будь было зарегистрировано оружие, ну он теперь ещё и по этой статье пойдет, большой срок будет — вот дурак. Винтовка старая, трёхлинейка эльфийская, откуда у него непонятно. Наверное, какой ни будь чёрный археолог, не иначе.
— Никому не выходить из квартир, сидим ждём наряд милиции, повторяю — никому не выходить из квартир! — кричу что есть мочи, понимая, что некоторые двери осторожно приоткрываются, и любопытные жильцы хотят посмотреть — что тут происходит.
— Вали отсюда, мусор, я её пристрелю сейчас! — кричит из квартиры.
— Как тебя зовут? — спрашиваю, пытаюсь отвлечь.
— Игнат. — говорит он, потом добавляет: — Вали тебе говорю!
— Игнат, что случилось, расскажи, успокойся, всё уладим — обещаю! — пытаюсь его вразумить, дать какую-то надежду на мирное разрешение конфликта.
— Ты тоже её что ли, а?! — накручивает он себя: — Тоже трахнул её, она уже и под ментов ложится, тварюга ушастая?!
— Да побойся Единого, Игнат, вот тебе крест — первый раз вообще вашу квартиру вижу, а работаю тут уже давно. — отвечаю, сам нервничаю, и добавляю: — Мимо проходил, соседи попросили посмотреть, вдруг беда какая.
Пытаюсь переключить его гнев на других, он явно пьян, или под серой пылью, пустит девчонке пулю в лоб и всё, прощай, а она молодая — лет двадцать максимум, жалко.
— Точно? — неуверенно спрашивает он, пошатываясь.
— Да посмотри на меня, рост полтора метра, урод уродом — как все менты, какая на меня баба взглянет?! — кричу ему из-за двери.
— Ну выйди гляну чё там. — спокойнее говорит он, а я вижу, как ствол винтовки опустился к полу.
— Так дверь закрыта, как ты глянешь, друг? — сейчас его главное вынудить к двери подойти и открыть замок.
Раздаётся ещё один выстрел, который оказался для меня внезапным, крик испуганной девушки, и дверь медленно открывается. В массивном замке зияет дымящаяся пробоина. Сглатываю нервно, оцениваю ситуацию. Винтовку он опять опустил к полу, смеётся и говорит:
— Теперь открыто, мусор, давай, покажись!
Готовлюсь, собираюсь, обращаюсь к духам воздуха, я, конечно, не полноценный шаман, но на какие-то фокусы меня должно хватить. Это не магия с их заумными формулами, но тоже требует каких-то расчётов и концентрации, и когда я медленно появляюсь в проёме двери, уже всё готово.
— И правда урод, гыг, ну верю-верю, Ниниэль бы никогда на такое дерьмо не посмотрела. — говорит он смеясь.
Резко поднимаю руку и с неё срывается разряд длинной молнии, который ослепляет и бьёт человека в грудь, он отлетает в комнату с девушкой и роняет винтовку. Вреда ему сильно не причинит, я же не настоящий шаман, так, по мелочи, но ослепит точно. В теле появляется ноющая боль и опустошение, сил почти не остаётся, но я бросаюсь к человеку. Пока он пытается прийти в себя, бью ногой в лицо, опрокидывая окончательно на пол, пытаюсь перевернуть на живот, чтобы заломить руки за спину да надеть наручники. Тут сзади начинает кто-то бить по спине и раздаётся девичий крик.
— Ты что делаешь, больная что ли?! — возмущаюсь я, поняв, что это эльфийка на меня набросилась.
— Не-е-е бей его, урод, не трогай его-о-о, гоблин! — кричит она и плачет.
Чего гоблин то сразу — обиженно думаю я. Они ниже меня раза в два, и уши у них большие и лицо вытянутое, и в милицию их не берут на работу. Отталкиваю её, заламываю наконец руки парня, и одеваю наручники. Девушка плачет в углу комнаты.
— Он же тебя чуть не убил, дура, что ты творишь?! — ору на неё, слыша, как приближаются звуки сирен на улице.
— Дядя милиционер, ну не надо, пожалуйста-а-а, я люблю его-о-о! — рыдает она.
Твою мать, ну что за день — устало думаю я. Сейчас эта дура и заявление на него не напишет, а за ствол ему максимум условку дадут. А если сможет правильно всё подать — то и административку, когда отойдет от наркоты, алкоголем то от него не пахнет.
В квартиру заходят опера, даже сам Андриэль приехал, и ничего у меня не спрашивает, видимо всё поняв и так, отдаёт команду своим людям забирать стрелка. Сам же идёт улыбаясь к полуэльфийке, приобнимает её, начинает что-то тихо говорить, она часто кивает и облокачивается на него. Умеет расположить к себе, одно слово — эльф.
Вот так, а от меня сторонилась, уродом назвала. Иду к двери, которая сейчас прикрылась, со злостью её пинаю — размечтался о красивых эльфийках, ага, как же. Злюсь не на девушку, а на себя. Сегодня никуда больше не пойду, хватит, пора в отдел возвращаться, а вечером на электричку, в деревню к бабушке. Из носа течёт ручьём, температура похоже поднялась немного, надо было вообще отпроситься на пятницу. Лежал бы в кровати, а бабушка вареньем откармливала и целительными настойками.
Сижу на работе до семи вечера, сам не знаю, чего жду, во всяком случае пытаюсь себя в этом убедить. Выпил кружку эльфийского чая, но никто так и не зашёл, и когда уже думал собираться — в дверь постучались. Сердце радостно подскочило, я поправил галстук и одёрнул китель.
— Привет ещё раз. — говорит зашедший Андриэль.
Я огорчённо киваю, всё-таки не пришла, а я дурак надеялся на что-то.
— Ты молодец, зашёл спасибо тебе сказать. — говорит эльф, и протягивает бутылку коньяка. — Так бы моим парням пришлось под пули лезть.
Беру бутылку, достаю из стола пару одноразовых стаканчиков и пачку сухариков, разливаю, ох язва моя, держись. Эльф садится напротив.
— За милицию. — говорю, и выпиваем.
— В деревню на выходных? — спрашивает он после паузы.
— Ага, приболел что-то. — отвечаю, и разливаю ещё, выпиваем.
— Мы работаем на выходных. — просто говорит он.
— Зацепок нет? — спрашиваю.
— По мелочи, но мне кажется всё пустышки. — эльф опрокидывает еще стаканчик, и встаёт со стула, готовясь уходить. — Спасибо, Стас, мы тут шутим друг над другом, и всякое такое, но ты зла не держи, последние недели сложные выдались, парни на пределе.
— Нормально. — говорю я, убирая недопитую бутылку под стол. — Проехали.
Он уходит, а я наконец собираюсь. И зачем выпивал с ним тоже понятно — сидел, ждал, когда эльфийка придёт, но она так и не явилась. Цыкаю на себя, и закрыв кабинет, выхожу на улицу, иду к автобусной остановке.
Разумных на вокзале мало, сегодня сокращённый день — пятница, и большая часть уже уехали кто на дачные участки, кто по домам если живут за городом, а работают тут. Проезд у меня бесплатный, поэтому просто прохожу на перрон и жду своей электрички. Наконец приезжает поезд, обшарпанный, старый, со значками ещё времен Союза — серп некроманта, молот гномов, и жезл магов, всё это в обрамлении эльфийской ветви, а снизу пристраивается орочий ятаган.
Меня немного знобит, но не обращаю особого внимания на это, в душе пустота и грусть, она так и не пришла, и вряд ли теперь обратится ещё раз. Наверное, рассказала кому-то, а ей и говорят — «дура ты, Кариниэль, надо было к частному детективу обратится, а ты к ментам пошла», и сиди теперь Стас, кукуй. Ни тебе перспектив по службе, ни созерцания красивой девушки. Отгоняю ненужные мысли из головы, и выхожу на своей остановке, сам не заметил, как два часа прошло.
Иду по тёмной просёлочной дороге, редко освещенной тусклыми фонарями, и наконец захожу в деревню — домов десять жилых, остальные давно брошены или приезжают сюда раз в год. А я еще помню, как школа тут работала, разумных много жило, да что там говорить — магазины были, а сейчас один остался — работает только по средам.
На лавке у большого одноэтажного дома сидит бабушка, в цветастом халате, и с длинными седыми волосами сейчас заплетенными в косу. Сколько помню — всегда у неё такие волосы, бабушка-орчиха её высмеивала постоянно, мол как ты воевала то с такой косой, и как будешь воевать если американцы нападут. Лицо в морщинах, но голубые глаза всё такие же яркие, не выцветшие, смотрят на меня с прищуром, и она спрашивает:
— Приехал?
— Как видишь. — отвечаю, сажусь рядом.
— Приболел? — продолжает допрос.
— Угу. — киваю
— Стариков проведываешь только когда надо что-то. — недовольно бурчит.
Пожимаю плечами.
— Да шучу я, шучу. — обнимает меня бабушка. — Давай пошли, кровать тебе готовая всегда стоит, дед спит уже, завтра с первыми петухами на рыбалку пойдёт, карасиков тебе наготовлю, а то непонятно что ты там вообще ешь в своём городе.
— Ба-а-а. — протягиваю я.
— Что ба, ну что ба?! — недовольно бурчит она: — Давай, там блины еще стоят, поешь и спать, настоечку сейчас выпьешь, а завтра баньку истопим, баня она все болезни прогоняет.
— И это я слышу от лекарки. — говорю задумчиво.
— Иди давай, слышит он. — шутливо меня подгоняет.
Блинов наелся до отвала, и спал как убитый — никаких петухов не услышал, проснулся только ближе к одиннадцати утра, выспавшимся и вроде бы даже здоровым. Насморка не было и в помине. Выхожу на кухню — а там уже в большой тарелке свежепожаренные караси да дед сидит.
Он гном здоровый, руки несмотря на возраст, а ему уже за сто пятьдесят, всё такие же сильные и жгуты мышц видно даже в свободной рубахе. Борода до пояса, сплетённая сейчас косичками. И хитрые, как и у всех гномов, серые глаза, под которыми располагается большой мощный нос, больше похожий на клюв какой-то хищной птицы.
— Ну здорова, внук. — говорит дет улыбаясь, вставая и протягивая мне свою лапищу.
— Привет, деда. — отвечаю, пожимая, моя ладонь раза в два меньше.
— Как служба? — спрашивает он, когда мы усаживаемся, а я хватаю первого карася и начинаю разделывать и есть.
— Потихоньку. — отвечаю, жуя: — У вас тут как, горн свой достроил?
— Да куда там, всё в мастерской вожусь. — махает он рукой. — Ты лучше скажи, когда невесту нам свою покажешь, внуков не дождёмся?
Я аж едой подавился, ну вот опять запели старую песню.
— Не дождёмся мы с тобой дед, внуков. — вторит ему бабушка. — Бобыль бобылём, уже лоб какой здоровый, а всё не нагулялся.
— Ба, ну хватит, и ты дед чего начинаешь?! — возмущаюсь я.
Тут открывается дверь на улицу, и входит старая орчанка, одетая в камуфляжную форму без знаков различия и с ёжиком седых волос. Моя вторая бабушка, и я давлюсь рыбой второй раз за день, удивляясь безмерно.
— Ну привет, внучек, сюда значит приезжаешь, а к бабушке любимой не хочешь наведываться? — спрашивает она зло и с прищуром.
— Ну что ты там буробишь, Нин, мальчик больной совсем приехал, вчера на ногах не стоял. — защищает меня бабушка-гномка: — А ты как узнала, что он у нас?
— Духи рассказали, они вообще много чего рассказали. — говорит задумчиво зеленокожая бабушка, и принюхивается к чему то, потом смотрит мне в глаза: — Приболел значит, а болезнь эта не коньяк называется?
Ну и нюх у неё, как у собаки — думаю я. Уже больше девяносто лет, а всё туда же, вот на таких разумных и стоял Союз в своё время. А когда эльфы расплодились и во власть пришли — началось.
— Да что ты опять буробишь, Нин, простыл он — температура была, сама его выхаживала. — снова заступается за меня гномка.
Бабушка-орк тем временем проходит, кладёт у стены большую спортивную сумку, здоровается с дедом, и оба пытаются померяться силой, но так и не решив кто же победил, разжимают руки.
— Хороша, сильна всё ещё. — говорит гном.
— Да ты тоже старый держишься. — машет рукой орчиха, берёт карася, немного пожевав добавляет уже мне: — И что там с внуками у нас?
— Ба-а-а! — возмущаюсь я.
— Ты это, давай не «Ба-а-а» тут, у меня в городке есть одна на примете. Так что летом ко мне едешь — орчиха молодая, шаманка, здоровая, я ей тебя расписала — она только знакомства ждёт, потом сразу в ЗАГС и детей делать.
Ох чёрт, представляю, что там бабушка расписала, и что будет когда эта «орчиха молодая, шаманка, здоровая» увидит меня вживую. Значит этим летом ни ногой к ней в гости, сама пусть приезжает.
— Сейчас поешь, отдохнёшь часик, и на полигон пойдём. — говорит зеленокожая бабушка, дожёвывая очередного карася.
— Да какой полигон, ба, я отдохнуть приехал. — возражаю неуверенно.
— Ага, мне духи всё нашептали, как ты вчера геройствовал, под пули лез не подготовившись. — недовольно бурчит она: — И что это за молния была, даже дыру во враге не можешь прожечь, так что будем вспоминать всё что раньше проходили. Как с американцами воевать собрался если молнию даже простую не можешь вызвать, а еще шаманом называешься!
— Какие пули, кто геройствовал?! — удивлённо и испуганно спрашивает гномка. — Стас, ты что же это, ты же говорил, что бумажки перебираешь, хочешь, чтобы как мать и отец, сгинуть, а нас без внучков оставить?!
— Да там случайно получилось… — мямлю я виновато.
Тут раздаётся из моей комнаты трель мобильного, забираю его и возвращаюсь за стол, отвечаю:
— Да, слушаю.
— Стас Торкович, это вы? — говорит знакомый голос, а сердце начинает радостно ускорять свой бег.
— Да, я, что-то случилось? — спрашиваю серьезно.
— Это Кариниэль, простите что беспокою, но очень нужна ваша помощь, опять началось. — сбивчиво поясняет эльфийка.
— Потерпите до понедельника? — спрашиваю её и поясняю: — Я просто на работе не появлюсь в ближайшие два дня.
— Н-не знаю, может я к вам приеду и поговорим? — уже умоляет она.
— Я за городом, боюсь это далеко. — отвечаю напряжённо.
— Давайте я приеду, скажите только куда! — предлагает девушка.
— Мне кажется это как-то неправильно, давайте всё же… — пытаюсь отговорить её.
— Стас, пожалуйста, меня никто не слушает! — кричит в трубку.
Называю ей адрес и по какой дороге лучше ехать, нажимаю кнопку отбоя.
— Так всё-таки внуки похоже будут. — говорит бабушка-орчиха, прищурившись и смотря на меня внимательно.
— Что? — не понимаю я и оглядываю кухню, взгляды всех бабушек и деда устремлены на меня и выжидают чего-то.
— Ну и кто она? — допытывается гномка.
— Судя по тому, как кричала — точно орчиха, хорошо бы шаманка. — Говорит зеленокожая бабушка.
— А мне кажется гнома это была, молодая и дерзкая, вон голос какой. — добавляет дед.
Я молчу, опустив глаза к столу, лениво жую рыбу, а дед похоже всё поняв, говорит:
— Что, не гнома и не орчиха?
Я киваю, и вслух произношу:
— У нас нет ничего, так, по работе там дела.
— Ага, и приедет она к тебе за столько километров по работе! — бьёт по столу моя боевая бабушка.
— Так всё-таки, кто она — неужели человек? — Продолжает допытываться бабушка-орк. — Тоже ничего, у нас помню служили такие вояки люди что закачаешься, не каждый орк справится, а кровь потом можно и исправить будет в следующих поколениях.
— Эльфийка. — говорю наконец я.
Все молчат, открыв рты, дед даже вилку выронил, и я молчу, продолжая жевать и не смотря никому в глаза.
— Ну это точно порченная кровь, весь в папашу своего. — Обреченно рычит зеленокожая и бьёт по столу так, что тарелки подскакивают…
— Может обойдётся? — спрашивает с надеждой гнома.
— Ты отца его помнишь, вот перед тобой стоит твоё «обойдётся». — говорит орчанка зло, а потом мне добавляет: — Давай на полигон быстро, вон брюхо какое отъел, будем дурь из тебя выбивать, пока твоя эта эльфа не приехала.