Вполне предсказуемо место, где резали живых ради мяса, находилось рядом с псарней. Оба учреждения содержал клан волков. И если псарня была частью их «дома», то бойня вносила неплохую часть в доход организации. Добравшись до конечной станции, ребята соскочили с монорельса. Дальше добираться надо было пешком. Пробравшись сквозь поток людей, друзья вышли на оживленную улицу перед станцией. Обилие облезлых торговцев, соперничало лишь с количеством нищих попрошаек. Среди куч тряпья и прочего хлама, что люди пытались сбыть за копейки, гремели грязными мисками убогие. Мирай вздрогнул… среди побирающихся не было ни одного здорового человека. У кого-то отсутствовала нога, у кого-то рука, кто-то вовсе недосчитывал нескольких конечностей. Но не это было самое страшное. Взгляд заставил отшатнуться. Глаза кололи злобой, шипение полное ненависти неслось в спину чуть ли каждого прохожего. Грязные навесы, хлопая обрывками брезента, говорили, что нищие живут прямо тут. Тяжелый запах нечистот только подтверждал это. Безразличные прохожие лишь изредка одаривали оборванцев презрительным взглядом и скользили дальше в не менее мрачные районы городских трущоб.
Мирай, не желая больше ловить на себе полные ненависти взгляды, свернул в узкий переулок. Лачуги, жавшиеся друг к другу были настолько ветхими, что ребята не решились идти по верху. Постепенно нищих становилось меньше. Пространство между домами стало шире, пока те вовсе не уступили место безлюдной пустоши. Пустыри утопающие в скользкой болотной жиже и хранящие в себе остатки старых зданий окружали большие ангары. Сумерки уже опустились на город и две темные тени незаметно скользили по рваным краям бывших домов. Вечер был безветренный, смрад плотным ковром застелил пространство вокруг. Легкие отказывались принимать зловонный воздух. Гнилая аура чужих страданий липкими щупальцами цеплялась за мозг. Отвращение стремилось наружу и разбегалось холодными мурашками вдоль позвоночника. Территорию бойни окружал высокий забор, он упирался в мрачные, стоящие квадратом, здания. Забравшись на ближайшее из них, ребята огляделись.
— Как же здесь гадко…, — Игнар сглотнул подступившую тошноту и оглядел загоны с пока еще живым мясом. Небольшие клетки тесно прижимались к внутренним стенам ангаров. Какую-то их часть занимали чахлые животные. Страх давно поселился в их глазах, заставляя каждый раз вздрагивать от звука открывающегося засова. Такой же страх застилал лишенный разума взгляд грязных оборванцев. Они давно потеряли дарованную им от рождения человечность. Изредка порыкивая, полулюди обнажали в звериных оскалах зубы. Клетки сотрясались, когда, они, повиснув на них, пытались трясти прутья. Юный воин поморщился, он никогда не чурался смерти. Только вот смерть в бою, и она же самая, когда убивают ради куска мяса — большая разница. Здесь нет ни доблести, ни смысла, — зачем все это?
— Не пытайся найти смысл там, где его нет, — Мирай покачал головой, — нет оправдания убийству в угоду животу. И не важно чье тело ложиться под нож мясника, животного или человека. Все хотят жить — это качество каждой души. А насильственная смерть — это всегда больно.
— А добровольная? — брови побратима непроизвольно поползли вверх. Внизу с внешней стороны ангара пристроилась небольшая группа людей. Парень с тусклым безжизненным лицом и худая девушка. Ломаные линии фигур и проступившие на коже язвы говорили, что их кровь с рождения не блещет чистотой. Мужчина, чуть старше их держался лучше. Но было видно, что годы уже пропустили его жизнь через решето времени. Девушка обняла мужчину, слезы застыли в усталых глазах. В ответ тот молча похлопал ее по плечу и развернувшись стал на весы.
— Десять процентов от стоимости снимаем за то чтоб прошел вне очереди, — донеслось из окошка принимающей стороны.
— Да, да, снимайте, — голос девушки треснул, — лишь бы не томился в ожидании…
— Хорошо, — продолжил все тот же безразличный голос, — пройдите в кассу, следующее окно налево, — рука с квитанцией вылезла из окошка. Там была указана сумма за полученный вес тела.
Дрожь волной прошла по телу Мирая. Он слышал, что такая практика получала все большее распространение. Но столкнуться с этим вживую оказалось сложно. Семьи, которые больше не могли содержать стариков или просто неугодных членов, сдавали их на бойню. В ответ тех ожидал укол лёгкой безболезненной смерти. Поговаривали даже, что человек умирал в дурмане блаженства. Хотя, смотря на окружающую обстановку, праведник резонно мог предположить, что слова рекламных брошюр были далеки от истины. Родственники же получали вознаграждение за каждый килограмм мяса.
— Счастливая смерть бывает лишь в знании, — праведник наконец-то отошел от увиденного и нашел силы ответить побратиму, — иначе будет и больно, и страшно… Жизнь, мой друг, как и испытания, не заканчиваются с утратой этого тела, — парень вздохнул. Взгляд привлекли одинаковые плакаты на противоположной стене. Те тускло отсвечивали в свете единственного фонаря над входом. Теперь стало понятно такое количество калек в округе бойни. Чтоб сдать мясо, не обязательно было расплачиваться жизнью. Можно было отдать лишь часть тела.
— Да, жуткое место, — согласился Мирай, провожая глазами уходящую парочку. Парень резким движением выхватил карточку с вознаграждением. Девушка, что-то пыталась сказать, но он лишь отмахнулся. Недовольство от потерянных десяти процентов сквозило в каждом движении.
Скрип отпирающейся двери резко разорвал тишину. Ребята перебежали на противоположный конец крыши. Во внутренний двор вышел коротконогий крепыш. Старая, потертая на локтях куртка трещала на здоровенных ручищах. Прихрамывая на одну ногу, он двинулся в сторону клеток. Маленькие глазки хищно прошлись по запертым в них живых существах. Животные напряглись и теснее вжались в угол. Оборванцы же подорвались и заголосили в один голос.
— Его, возьми его, — ого, они умеют говорить, удивление мелькнуло в голове праведника. Грязные скрюченные пальцы тыкали в разные стороны. Единство наблюдалось лишь в одном — желании продлить собственную никчемную жизнь. Мощный удар сотряс прочные прутья.
— А ну пасти завалили, — крепыш со всей силы врезал по клеткам, — а то живо самых голосистых заберу.
Ангары окружила тишина, работник бойни довольно сплюнул и прошел мимо затихших тел. Подойдя к канаве на краю двора он широко расставил ноги. Послышался звук расстёгивающейся молнии и громкое журчание.
— Не хочешь им помочь… — Игнар удивился бездействию побратима, желание кого-то спасти у праведника иногда граничило с безумием.
— Спасать надо тех, кто готов быть спасенным, — вопреки ожиданиям, Мирай покачал головой, — что толку… Мы выпустим их из клеток, они тут же перережут друг друга из-за того же мяса, — праведник подошел к краю крыши и мотнул головой в сторону оставшейся приоткрытой двери, — пошли, нам надо раздобыть парочку свежих костей.
В наступившей темноте две фигуры практически сливались с мрачным окружением. Они незаметно проскользнули в незапертую дверь. Невыносимая вонь тут же резанула по восприятию. Терпеть ее не было смысла, ребята притушили обоняние. Зато обострились другие чувства. С противоположной стороны ангара послышался ровный гул. Холодильные установки поблескивали зелеными и красными огоньками. В них хранилось свежее мясо, значит и отходы должны быть недалеко. Стараясь не смотреть на огромные металлические столы и развешенные по периметру тела, побратимы двинулись вдоль стены в глубь помещения. Контейнеры с костями они рассмотрели сразу, те стояли около бокового выхода и явно предназначались для транспортировки на псарню.
— Пустыня меня разрази, — подойдя к ящикам, Мирай тут же понял недочет своего плана. Света, что исходил от холодильных установок, было мало, но его хватило, чтоб рассмотреть кости. Сквозь ошметки мяса, повисших на хрящах, они отдавали желтизной. Темные прожилки заразы тонкой сеткой покрывали слегка пористую поверхность, — мы не сможем это подсунуть. «Волки», что пойдут с нами по следу девчонки, хоть и отморозки, но не дураки. И костей повидали побольше чем мы. Нам не обмануть их. Нужны чистые…
— Думаешь, найдем…, — сомнения читались в глазах побратима, — что-то я не заметил, чтоб тут таких содержали.
— Таких и не содержат, — Мирай покачал головой, — их сразу… «разбирают», — нос праведника сморщился, — слишком большая выгода. Но выбора нет. Осмотрим холодильник. Чистые кости — ценный товар.
Игнар остался на страже. Благо кроме кривоногого крепыша в ангаре никого из живых не было. Рабочая смена давно закончилась. А тот не спешил обходить территорию. Развалившись на грязном матрасе, он уставился стеклянным взглядом в потолок. И лишь тусклое свечение напротив глаз, говорило, что он является счастливым обладателем обновлённого чипа и сейчас завис, наблюдая картинку с проекции.
Рука праведника скользнула в нагрудный карман и достала универсальную отмычку. Одно из преимуществ обучения в монастыре. Взламывать замки их учили с детства. Хотя воины «былой славы» наверняка в этом тоже преуспели. Занесенные песками склады и их ценности нередко прятались за закрытыми дверями. Замок в холодильники оказался простым механическим и быстро поддался. Боясь привлечь внимания охранника, Мирай оставил свет выключенным. Скользнув в темноту камеры, праведник активировал ночное зрение и пробежал глазами по полкам. Ящики, аккуратно расставленные на стеллажах, ни о чем не говорили. По логике вещей, в ближних должно храниться мясо, предназначенное на продажу. А вот ценности, что не получилось сбыть сразу можно спрятать где-то сверху. Перебрав почти все подходящие по размеру ящики, праведник глубоко вздохнул. Холодный воздух, принося успокоение, проник в легкие. Вытянув последнюю коробку, Мирай ухмыльнулся. Нет, в коробке по-прежнему лежали отвратительные куски чужой плоти. Только вот открывшийся за стеллажами участок показал, что за ними есть еще пространство, а в задней стене приютилась следующая дверь. Скользнув в проход между рядами, Мирай осмотрел замок. На этот раз стояла цифровая защита. Подсоединив отмычку, праведник замер глазами на быстро сменяющийся цифрах. Так и жизнь…, бежит не остановишь.
Наконец комбинация подошла. Замок щелкнул и дверь приветливо распахнулась. Студёный воздух тут же опалил кожу. Это была морозильная камера. Натянув платок на лицо, праведник начал быстро обшаривать хранящиеся здесь товары. Особым разнообразием они не поражали. В основном замороженные органы и пакеты с кровью. Мирай не устоял и уложил несколько пакетов в рюкзак. Запас крови в рейде будет не лишним. Тут его внимание привлек один из предметов. Чужеродно подсвечивая незнакомыми знаками на полке стоял довольно объёмный чемоданчик. Корпус из плотного серого пластика покрылся инеем, цифры кодового замка заледенели. Волнение пробежалось по нервам и мурашками застыло на позвоночнике. Как завороженный, праведник подошел к кейсу и просунул отмычку. Прошло несколько минут, замок не поддавался. Праведник ненадолго остановился, подул на озябшие пальцы и продолжил. Интуиция толкала его заглянуть внутрь, а ей он привык доверять. Наконец-то фиксирующие крепления бесшумно разошлись и Мирай поднял крышку вверх. Открывая содержимое чемодана, наружу устремился легкий дымок. Голубым светом мигнула и зажглась подсветка. На дне чемодана были выложены небольшие прозрачные кубики. В них в светлой жидкости плавали эмбрионы. Праведник вздрогнул. Разобрать кому принадлежали будущие тела он не мог. Тут у него просто не было знаний. Но очертания были очень похожи на человеческие. Увидеть зарождающуюся жизнь в столь неестественных условиях было странно. Но еще более дико было то, что такой, по всей видимости ценный, груз хранится на простом складе городской бойни. Мирай присмотрелся. Каждый кубик с зачатком жизни украшал тот же символ, что и на чемодане. Видимо, знак какой-то лаборатории. Праведник пристально всмотрелся в изображение и отвел взгляд только тогда, когда символ прочно въелся в память.
Мирай глубоко втянул холодный воздух камеры, что делать с находкой он не знал. Не забирать же ее с собой. Таскаться с чемоданом неизвестно для чего предназначенной формы жизни, то еще удовольствие. И если пропажу парочки костей «волки» бы не заметили, то увести из-под носа вполне жизнеспособный биоматериал было, мягко говоря, опрометчиво. Мирай на секунду задумался и пришел к решению. Порывшись в рюкзаке, он достал парочку неприметных маяков. Первый он засунул в один из внутренних швов. Конечно, сигнал может и не пройти через плотную обшивку чемодана. Но куда бы его не увезли, рано или поздно раскроют. Но это был запасной вариант, на случай, если наружный маяк потеряется. Мирай опустил крышку. Воздух с тихим свистом вышел из кофера, произошла герметизация объекта. Второй жучок праведник засунул под одну из заклепок.
Довольная улыбка скользнула по лицу праведника, и он водрузил чемодан на место. Но тут же лоб прошили несколько морщин. Он вспомнил ради чего пришел. Облазив несколько ящиков, Мирай удовлетворенно хмыкнул. Последний контейнер был забит белыми костями. Разбираться принадлежат ли останки женскому телу Мирай не стал. Других вариантов все равно не было. Завернув кости в заранее подготовленный материал и засунув его в плотный пакет, Мирай привязал его к рюкзаку и плавно двинулся ко входу. Игнар застыл в ожидании. Кивнув товарищу, праведник подошел к останкам, что были предназначены для собак и завернул с собой еще пару костей. То, что они пригодятся, он не сомневался.
Чтобы покинуть мрачное место проходить мимо охранника не пришлось. Ребята вышли через ту самую боковую дверь, возле которой стояли контейнеры для отправки на псарню. Замок на двери автоматически захлопнулся за их спинами. Тут даже придумывать ничего не пришлось. Теперь зловоние пустырей вокруг бойни показалось райским нектаром, а не воздухом. Выровняв восприятие и вдохнув полной грудью, ребята устремились в сторону от мрачных ангаров. Вскоре заливчатый лай вперемешку с повизгиванием возвестил, что они близко к цели. Впереди за высоким забором показалось большое трехэтажное строение. Никто не мог сказать какого цвета была краска, она давно облезла, повиснув выцветшими лохмотьями на серых блоках. В довольно широких окнах поблескивал свет. На плоской крыше мелькнули крупные коренастые фигуры. Резиденцию клана волков хорошо охраняли.
Пробежав вдоль забора, ребята нашли самое удаленное от здания место и забравшись наверх сиганули прямо на крышу ближайшего барака. Громкая ругань внутри приглушила шум от приземлившихся тел. Клеток с собаками практически не было. Все они содержались в огромном загоне в другом конце двора. Лишь несколько внутри псарни. Там сидели, то ли особо буйные, то ли больные собаки. Но им пока было не до животных. Мирай огляделся. Надо было пробраться к резиденции. Дом окружала высокая металлическая сетка, крупные звенья отчетливо выделялись на темном небе. За ней простиралась ровная открытая территория. И все бы ничего, опытные бойцы смогли подобраться к дому незамеченными. По двору был разбросан всякий хлам. Старые ведра, бутылки, тазы ржавыми дырявыми боками смотрели в темноту. Этих укрытий побратимам хватило бы. Смущало другое. Земля вокруг здания была вытоптана многочисленными лапами, кое где виднелись ямы, желтыми всполохами блестели разбросанные повсюду кости. Это означало одно. Территория охраняется псами, даже если сейчас их и не видно.
Мирай тщательно вглядывался в местность, стараясь придумать как отвлечь псов. Но тут ощутил легкое касание на плече. Праведник поднял глаза и устремил взгляд туда, куда указал побратим. Передняя дверь дома отворилась и из неё вышел знакомый крепыш. Тот самый, что недавно нанимал воинов Зеона. На этот раз оскаленная волчья пасть красовалась на кожаной безрукавке. Под темной кожей перекатывались огромные мускулы, правая рука покоилась на рукояти свернутой на поясе плети, в левой зажата прозрачная бутыль с ярко оранжевым пойлом. Что-то похожее побратимы наблюдали у подростков в моно-поезде. Глаза на грубом лице уже заволокло пеленой дурмана, но взгляд по-прежнему оставался цепким, а походка кривоватых ног на удивление мягкой. Рядом с крепышом бежал мальчишка лет восьми. Он был на редкость тощим, худое лицо пряталось за нечесаными волосами. Оба шли в направлении одного из бараков, но тут со стороны ворот послышался скрежет и громкий лай.
— Поди, доложи, Груду, чтоб тащил свой зад на псарню, — тяжелая рука главаря отвесила подзатыльник прислужнику, — там его ждать буду.
Паренек мигом сорвался с места, а крепыш свернул к воротам. Через небольшую калитку ввалился отряд из дюжины человек, плюс пять собак. Отморозки шли грязно переругиваясь. И все бы ничего, да только вот объект их ругани оказался знакомым.
— А ну, рты позакрывали, че воздух колыхаем, — грозный рык главаря заставил патруль застыть на месте. Отморозки вытянулись, преданно глядя вожаку в лицо. Собаки присели на худых лапах, только куцые хвосты подрагивали, выдавая возбуждение. Мужик похлопал себя по бедру и псы, сорвавшись с места окружили крепыша.
— Ну, ну, хорош, — мужик, почесал каждому загривок и, махнув рукой, отправил собак на псарню. Взгляд проследил за крепким мальчишкой, тот орудуя плеткой загнал псов в загон и закрыл за ними дверь, — так че вопим, — повернулся вожак к патрулю.
— Дык это…, — заметно побледнев, один из отморозков, обвешанный оружием больше остальных сделал шаг вперед, — свежее мясо привели…
— И на кой, пустыня тебя раздери, — главарь скалой навис над говорившим, — вы его в дом тащите, мясу место на бойне!
— Дык это…, — парня явно заклинило, — он в рейд хочет…
— Чево… — хохот пронесся над псарней, заставляя замолчать даже псов. Отсмеявшись, главарь внезапно замолк, тишина нависла над псарней, был слышен лишь шелест плетки, что скользнула в руку вожака. Мощное тело развернулось в сторону паренька, что притащил отряд, — ты, кусок дерьма, решил, что пустыня будет к тебе благосклонней, чем нож мясника…
— Позвольте уточнить, — надо отдать должное, держался парень вполне неплохо, волнение выдавало лишь побледневшее до серости лицо, — я ничего общего с мясом не имею. Я состою в составе городской стражи и выдвинул свою кандидатуру в рейд по зачистке пустыни от падальщиков. Начальник мой, сказал, наши в рейд не идут, а если мне так приспичило, иди к волкам…
— Смелый значит…, — главаря аж перекосило от такого количества букв в предложении. Освежая мозги, он глотнул из бутыля и протянул емкость неожиданному гостю, — на глотни…
А вот это уже была проверка на храбрость. Пойло, что употребляли отморозки мог выдержать далеко не каждый организм. Рука паренька сомкнулась на бутылке. Поднеся ее ко рту, парень сделал большой глоток. Жидкость, обжигая горло, заструилась вниз по пищеводу. Парень застыл не дыша, вместе с дыханием он пытался сдержать рвущийся наружу хрип.
— Молоца, — тяжелая ручища главаря сомкнулась на плече парнишки, — ты дыши, дыши…, — обманчиво мягкие слова обволокли помутневшее сознание, — в рейд пойдешь, не мне твою жизнь жалеть… Но помни, один косой взгляд на моих ребят и дорога тебе одна… на бойню. А там уже никто разбираться не будет — мясо ты или нет.
Глупая улыбка озарила лицо паренька. Его подхватил тот самый отморозок, что отчитывался перед главарем. В его глазах светилось благоговение. Далеко не каждый удостаивался чести глотнуть из бутылки главаря. На пошатывающихся ногах парень пошел вслед за отрядом в сторону ближайшего барака.
— Во дает, — ушей Мирая коснулся тихий шёпот побратима.
— Ага, — праведник проводил глазами охранника с пропускного пункта, — каждое наше слово или действие может стать поворотным в чьей-то жизни… Но я рад за него. Пусть пустыня примет его и сделает сильнее.
— С тобой рядом все становятся сильнее, — Игнар сжал руку побратима, — ох, как же я рад, что завтра в рейд, — кивком праведник подтвердил мысль побратима, город уже порядком поднадоел, — пошли, надо все-таки узнать не задумали ли чего волки…, — и ребята скользнули за бугаем в безрукавке. Тот, отхлебнув еще оранжевого пойла, уже скрылся за воротами псарни.
Спрыгнув с крыши, ребята тут же спрятались в тень и незаметно подобрались к невзрачному одноэтажному строению. Внешняя сторона была ровной, но небольшая высота позволила легко забраться наверх. Внутри, во двор выходило несколько дверей. Сейчас они были распахнуты. Псы все еще были в загоне. Лай сменился громким хрустом. Пришло время ужина.
— Слышь сюда, Груд, — главарь стоял почти вплотную к довольно рослому для их клана парню, треск костей не давал внятно слышать, — возьмешь с собой четверых бойцов. Хороших… но больше не бери. Незачем рисковать, пусть громилы сами под зубы падальщиков подставляются. Себе и каждому по собаке. Наша главная цель — девка. Ее мы должны сами привести, — вожак вдохнул тяжелый, полный запаха испражнений воздух загона, поморщился и, глотнув пойла, продолжил, — мне тут крысы нашептали, — главарь сплюнул в сторону, вязкая оранжевая жидкость повисла на одном из ведер, — громилы «былой славы» с нашим заказом подхалявили, да так грамотно, что не подкопаешься. Так ты, это…, присмотрись к их главному. Если один где в пустыне окажется, ты ему жизнь то подкороти.
Тот, кого звали Груд подобрался, плечи разошлись, в темноте желтым блеснули зубы на жестком лице.
— Ага, хозяин, — грубый бас разрезал вечерний воздух, — все сделаю.
— Молодец, — главарь похлопал того спине, — а пойдем ка пока им награду подготовим, — и двое двинулись к одной из дверей собачьего ангара. Зайдя в небольшую комнатушку, главарь прошелся по клеткам со щенками. В них маленькие зубастые комки шерсти сидеть точно не хотели. Об этом говорил высокий лай в сопровождении скрежета тонких коготков по железным прутьям. Главарь прошелся вдоль решеток. В одной из клеток, забившись в угол сидела пара тощих созданий. Тонкие лапы едва держали немощные тельца.
— Возьми этих смертников и посади в отдельную клетку, — рукоять плетки главаря уперлась в худых животных, — мы тоже можем грязно работать. Когда громилы придут за наградой вынесем им этих щенков. Главное, чтоб неделю еще протянули…, — раскатистый смех заставил мелких псов замолчать. Но молчание длилось не долго. Тишину прорезало тихое ворчание. В одной из клеток скаля зубы сидело двое крупных черных щенят.
— А это кто? — главарь тут же подскочил к клетке.
— Это… Так это щенки нашей Ласки, — лоб Груда сморщился в попытке обдумать ответ, — она сама собака сильная, да еще, когда с пузом ходила, урвала кусок мяса от чистокровного. Вот щенки здоровые и получились.
— Хм…, — вожак опять приложился к бутылке, — добротные псины вырастут, не спускай с них глаз.
— Да, хозяин, — помощник опять сверкнул зубами, на этот раз в сторону щенков.
— Все, завтра выдвигаешься, — вожак запрокинул голову в попытке допить пойло, на дне еще плескалась добрая четверть бутылки, но передумал. Рот оторвался от емкости, жесткий взгляд уперся в подчиненного, — жду с девкой, — и протянул остатки напитка в жадные руки Груда.
Побратимы застыли, прилипнув к крыше. Собаки уже заканчивали ужин и стало значительно тише. В комнату они попасть не могли, но прекрасно слышали весь разговор. Главарь широкими шагами пересек загон и хлопнув дверью, покинул псарню. Проревев на всю округу, он позвал тощего мальчишку и отправив того за новой порцией дурмана, зашел в дом. Груд, не желая делить свое сокровище с другими оседлал ржавое ведро. Засев в дальнем углу загона, он, поглаживая псин приложился к бутылке. Довольная улыбка пробежала по лицу Мирая — путь был свободен.
Праведник скинул рюкзак и отмотал привязанные к нему кости. Те, что предназначались в корм собакам он передал Игнару.
— Как только зайдем, дашь щенкам, чтоб не шумели, — шепот тихо скользнул в ухо побратиму. Сам же праведник прижал к себе сверток с чистыми костями и скользнул в небольшое окошко с обратной стороны псарни. Игнар тут же прыгнул рядом. Бесшумно приземлившись в темноте, побратимы оглянулись. Шума они не создали для человеческого уха, а вот мелкие комки шерсти хорошо их почуяли и уже готовы были залиться лаем. В ход тут же пошел корм. Послышалось довольное урчание. Мирай подошел к отдельно стоящей клетке и вытащил тощих созданий. Кости, казалось вот-вот прорвут кожу, но щенки, злобно подняв шерсть, отчаянно сопротивлялись. Праведник мотнул головой на клетку с черными псинками, побратим все правильно понял и стал перетаскивать здоровых щенят на место больных. Они наоборот не сопротивлялись, в маленьких черных глазках светилось любопытство.
Поменяв щенков, Мирай развернул ткань с чистыми костями и, не отпуская, просунул их сквозь прутья решетки. Острые зубы тут же впились в твердую поверхность. Мохнатые головы мотались из стороны в сторону пытаясь отвоевать добычу, но праведник держал крепко. Наконец, когда кости были уже достаточно истерзаны, Мирай забрал лакомство и опять завернул кости в полотно. Довольная улыбка тенью легла на лицо праведника. Дело было сделано. Они подменили щенков. Шанс, что клетку с даром принесут не проверив, был достаточно велик. И кости теперь выглядят вполне достоверно, чтоб сойти за жертву пустыни. Осталось только выбраться.
…
Ребята с облегчением втянули студёный воздух пустыни. С заходом солнца температура резко падала, и вся пустыня оживала. Идти через нее ночью было небезопасно. В городе ночевать тоже удовольствие сомнительное. Поэтому, минуя удивленные лица охранников, побратимы быстро добежали до бывшей водонапорной башни и устроились на ее пока еще хранящем тепло боку.
— Я первым подежурю, — Мирай уселся между креплений, оставив ровное место брату, чтоб тот мог устроиться на ночлег.
— А…, опять читать будешь, — побратим легко понял замысел праведника, — ну давай, потом расскажешь, — и вытянулся во весь рост. Пару мгновений и его окутал сон, день выдался тяжелым.
Благодарность мелькнула во взгляде праведника. С побратимом было легко, он не задавал лишних вопросов. Был готов защитить в любой ситуации. Достав книгу, Мирай погрузился в чтение. Задней частью сознания он отмечал все подозрительные звуки, но они не помешали дочитать книгу до конца. И лишь захлопнув твердый переплет, праведник наконец-то поймал мысль, что не давала покоя с самого утра. Все стало на свои места. Песнь Хранителя обрела смысл.