Он осмотрелся, отыскивая взглядом таксофон, обнаружил его в десяти метрах от входа в кондитерскую. Пока Георгий шел к таксофону, он рылся в карманах в поисках телефонной карточки. Она нашлась во внутреннем кармане пиджака рядом с портмоне. Георгий попал карточкой в приемную щель не с первого раза. Порывшись во входящих SMS-ках, он отыскал нужный ему номер телефона и набрал его на железных кнопках таксофона. Последовало пять длинных гудков, прежде чем Георгий услышал в трубке ровный голос:
— Слушаю.
— Мне нужен отпуск, — быстро сказал Георгий. — Немедленно.
— Ты… Ты почему… Откуда ты звонишь? — голос на том конце стал строгим.
— Я звоню из таксофона, — ответил Георгий и поспешил прибавить: — Только попробуй положить трубку!
— Ладно, — спокойно сказал голос. — У тебя одна минута двадцать секунд.
— Мне нужен отпуск, — повторил свою просьбу Георгий. — Хотя бы на три недели. Нужен прямо сейчас.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — голос приобрел отеческо-укоризненную интонацию. — Только не сейчас. Не сейчас.
— Именно сейчас! — почти крикнул Георгий. — Ты слышишь, что я говорю тебе? Ты вообще слушаешь, когда я тебе что-нибудь говорю?!
— Ты…
— Не перебивай меня! Я шесть с лишним месяцев живу без исповеди и причастия. Я по горло набит скоромными обедами и поганым кофе. У меня уши болят от того, что я слышу каждый день, когда я не на дежурстве. Я вижу их повсюду. Я… У меня галлюцинации по-моему начались. Мне напиться хочется. У меня…
— Тебе хочется напиться или исповедаться? — голос был слегка насмешливым.
— Это не смешно, — хрипло произнес Георгий. — Я сорвусь. Ей-богу, скоро сорвусь.
— Ну хорошо, хорошо, — голос смягчился. — Я постараюсь что-нибудь придумать. Через неделю. Да, попробую через неделю. Позвони через неделю. Только не звони на резервный номер.
— Ты по основному не ответишь, — глухо сказал Георгий.
— Отвечу, — заверил голос.
— Скажи мне, — Георгий облизал губы. — Серый… Сергей… Это точно?
— Точно, — тихо ответил голос и тут же набрал силу, в нем прорезались нотки назидания. — И именно поэтому мы сейчас должны…
Георгий не стал слушать и повесил трубку на рычаг. Он отошел от таксофона и отдышался.
— Все, — сказал он сам себе. — Все, успокойся. Просто успокойся.
Он долго бесцельно шел по улице. Потом, увидев вывеску какой-то пивной, толкнул ее дверь и вошел внутрь. Отыскав свободный табурет за стойкой, он заказал пол-литра нефильтрованного пива и первый бокал осушил почти залпом. Начав пить второй, он прикрыл глаза.
— Может быть, орешки? — предложил бармен.
— А? Что? — вздрогнул Георгий.
— Орешки, — повторил бармен. — Арахис. Фисташки. Желаете?
— Да, — кивнул Георгий. — И это… Текила у вас есть?
— Само собой, — бармен расплылся в профессиональной улыбке. — Две по тридцать?
— Четыре по тридцать.
Георгий просидел в пивной два часа. Расплатившись и выйдя на улицу, он не стал ловить машину, а направился к ближайшей станции метро. От своей станции метро он также пошел пешком, неспешно вышагивая по улицам и дворам. Это заняло у него двадцать минут. Все его усилия, предпринятые в пивной, практически полностью рассеялись в прохладном осеннем воздухе. Дома он разделся и повалился на диван и довольно быстро и легко уснул. Проспав час, он проснулся, принял душ, выпил чаю и, взглянув на часы, отправился изучать содержимое холодильника. Содержимое его не удовлетворило, и он заказал по телефону доставку суши.
— А пить хватит, — сказал он в пространство. — Особенно сегодня.
Он включил телевизор, сделал уровень звука минимальным и стал ждать. Привезли суши. Георгий убрал пластиковые контейнеры с японской едой в холодильник и вернулся на диван. Света пришла в четверть десятого. Он вышел ее встречать. Она выглядела усталой и нервной.
— Привет, — Света коротко натянуто улыбнулась и бросила на пол сумочку. Она ударилась о кафель прихожей с глухим стуком.
— Ты чего это? — опешил Георгий. — Там же разбилось наверное что-нибудь…
— Ерунда, — она расстегнула свой кожаный плащик и тоже бросила его на пол. Георгий с удивлением проводил его взглядом. — Я просто… Не обращай внимания.
Георгий заглянул в ее глаза и с удивлением отметил расширенные зрачки. Света разулась и прошла в зал. Она уселась на диван перед телевизором, но смотрела в пол. Георгий остановился у входа в зал.
— Что случилось, Светик? — спросил он.
— А? — она подняла на него глаза. — Я… А я вот татушку сделала, смотри. Прикольная, правда?
Света подняла левую руку и продемонстрировала ему свежую татуировку на запястье, ярко выделявшуюся на покрасневшей коже. На Георгия смотрели четыре переплетенные руны. Он подошел и сел перед ней на корточки.
— Как же ты так, Светик?
Она не отвечала. Георгий вздохнул, поднялся и отправился на кухню. Присев на корточки перед посудомоечной машиной, он стал выдвигать ее на себя. Посудомойка практически полностью выползла со своего места в кухонном гарнитуре, когда Георгий услышал слева от себя голос Светы:
— Я бы на твоем месте этого не делала.
В руках Светы был пистолет. Новый блестящий кольт сорок пятого калибра. Она держала его в вытянутых руках, направляя дуло на Георгия. Предохранитель был снят, курок взведен.
— Светик, не надо, — тихо сказал Георгий. — Я просто уйду.
— Не думаю, — отозвалась Света. — И положи руки на посудомойку. Не дергайся, пожалуйста. Меня предупредили, что ты шустрый и довольно сильный.
— Ну-ну. Что тебе сказали со мной сделать? — спросил Георгий. — Убить? Или взять живым? Поскольку последнее трудно выполнимо… Или помощь уже идет? Нет, вряд ли. Тогда не к чему было вооружать тебя. Ты ведь сказать что-то хочешь. Говори же.
— Ты обманывал меня, Геша, — голос Светы дрогнул. — Все это время ты меня обманывал. Почему?
— А что бы я тебе сказал? — Георгий пожал плечами. Света вздрогнула.
— Не двигайся больше! — взвизгнула она. — Мне ты мог бы сказать правду. Правду! Тогда, может быть…
— Вот это вряд ли, — усмехнулся Георгий. — Тогда бы на тебя вышли еще раньше. Слушай, что тебе пообещали?
— Все, чего у меня нет, — ответила Света. — Молодость. Надолго. Силу. Отсутствие необходимости в… Ты все равно не поймешь! Привлекательность. Привлекательность для всех. Для всех, если я только захочу.