Я поставил жирную точку и пробежался глазами по тексту, выискивая ошибки, будь то грамматические или смысловые. Да, вроде бы всё изложено ясно и красиво. Не хватало только собственной подписи ниже.
Эссе по Трансфигурации было последним в списке домашних заданий на Рождественские каникулы, поэтому до Хогвартса оставалось лишь отдыхать и радоваться празднику и времени с семьёй. Я перевёл взгляд на часы и невольно охнул — они показывали чуть больше четырёх часов. А ведь начал я ещё до полудня. Страшная вещь — Трансфигурация. Страшная, сложная, но интересная и полезная.
Ещё раз пробежавшись глазами по тексту, я окончательно убедился, что ошибок нет и подписал свиток своим именем. К сожалению, чувство незавершённости никуда не исчезло. Работа не выполнена на сто процентов, хотя и однозначно закончена. Что-то так или иначе было упущено, пускай это и были маленькие детали. Неожиданно проснувшийся перфекционизм постучался где-то на задворках сознания. Со вздохом я принялся снова перечитывать эссе, но ни к чему так и не смог придраться: всё разложено чётко и по пунктам, и даже ответы на дополнительные вопросы нашли своё место среди текста. Для себя я решил не придумывать лишних проблем и убрал свиток в сумку, когда убедился, что чернила высохли. Всё, что мог, я сделал.
Все задания, выданные на каникулы профессорами, вполне реально сделать с материалами, преподнесёнными в учебниках, но, возможно, именно в этом и крылось необъяснимое чувство незавершённости. Это были основные учебники, строго следующие учебному курсу. Чувствовалась нехватка книг из школьной библиотеки, к наличию которых под рукой я успел привыкнуть. Будь у меня дополнительная литература, работа вышла бы куда как лучше, не говоря уже о новых знаниях для себя. Что уж тут говорить, если в самих учебниках авторы ссылались на другие книги, ограничиваясь только краткой выдержкой, а иногда и вовсе обходились без неё. Знать бы ещё, какие они, эти другие книги. Большинство из них я выписал отдельно в личный блокнот, чтобы не забыть и прочесть, когда вернусь в школу. Что же касается меньшинства… Извините, профессор Спраут, но наука о растениях, несомненно, очень важна, но не особо привлекает меня.
Прибрав все учебные принадлежности, я поднялся и потянулся, с удовольствием разминая затёкшее тело. Подошёл к окну, провернул ручку и слегка приоткрыл. В комнату сразу же ворвался ветер, холодный и свежий, принося с собой мелкие редкие снежинки и капли дождя, что моросил с самого утра. Зима, настоящая зима, в Литтл-Уингинг так и не пришла.
Вдоволь надышавшись свежим воздухом и проветрив комнату, я не нашёл ничего лучше, как упасть на кровать. Дел на сегодня больше не было, как и сил. Закрыв глаза, я принялся думать о последних событиях, надеясь на какое-нибудь откровение, способное помочь мне разобраться во всём. Посещение Часовой Башни принесло мне вопросы, ответы на которые я найти не мог.
То, что у меня есть родственники-Поттеры в Англии я знал. За это стоит благодарить работника из «Флориш и Блоттс», библиотеку Хогвартса и самые обычные сплетни, гуляющие по коридорам волшебного замка. Хотя, какая там вода и на каком она киселе непонятно, потому что из общих предков у нас только сам Линфред Стинчкомбский, который и положил начало не самой безизвестной династии волшебников. А жил он около тысячи лет назад. Возможно, так или иначе через кого-то две оставшиеся линии и пересекались, но даже так, французские Поттеры были мне по родству куда как ближе, так как откололись от основной семьи, то есть моей линии, не более двухсот лет назад.
Возвращаясь к семье младшего из сыновей Линфреда, то отдельного титула и признания от короны с ходом истории они так и не получили, оставаясь в тени и подчинении главы рода из линии старшего сына. Претендовать на место главы и графский титул, честно заслуженный моими предками, они могли только в случае пресечения основной ветви и главной семьи. Что и провернули десять лет назад, причём очень оперативно, хотя я и был жив. Наверняка это не первая попытка присвоить место, но первая удачная. И заранее спланированная. Проскакивает даже мысль, а не были ли они сами в сговоре с Пожирателями Смерти? А что, титул в обмен на верность. Разве это плохо?
И теперь возникает вопрос: а что этот самый Флимонт может сделать со мной как глава рода и почему ещё не сделал? Не думаю, что он не стремится отыграться за многовековое унижение (а унижение ли?), тем более я ещё и являюсь основной угрозой для власти его детей. Скорее всего, от положения какого-нибудь прислужки из чулана меня оберегает только опекунство от самого Дамблдора и статус национального героя. Осталось только памятник себе воздвигнуть, раз я такой значимый, что и собственный род меня трогать боится. А может я просто не упёрся им никаким боком, вот и не трогает меня никто.
Про внутреннюю кухню рода Поттер я не знал практически ничего, поэтому даже не мог оценить, стоит ли вообще как-то бороться за право возвращения причитающегося мне по рождению. Единственное, что приходило в голову — это узнавать информацию постепенно, чтобы оградить себя от глупостей, и действовать уже исходя из полученных данных. В плане источника данных меня устраивал Драко. Кто может оказаться лучше, чем единственный наследник одной из самых влиятельных семей Магической Британии, с самого детстАтолько-ва купающийся в котле заморочек и традиций высшего общества. К тому же, я надеялся, что учёба в Хогвартсе поможет мне избавиться от сомнений и получить необходимые знания и навыки, и даже сверх того. Сейчас меня банально даже слушать никто не станет. Что ещё взять с одиннадцатилетки?
А ведь ещё были Блэки. И если от родственничков в виде Флимонта и его сыновей точно не стоило ожидать чего-то хорошего, то чего ожидать от родни из «чёрной» семьи я даже представить не мог. А то, что что-то будет, я не сомневался. Дамблдор просто так предупреждать не стал бы.
По телу пробежали мурашки, стоило только вспомнить вырезки из газет, описывающие творимые некоторыми из представителей этого рода дела на прошедшей войне. Десятки смертей работников ДМП и Аврората лежали на счету у одной только Беллатрисы.
Что я вообще знаю о Блэках? О, на самом деле не так уж и мало, пусть и не очень подробно. Ведь этот род упоминается везде, где это только возможно. Да что говорить, если во всех учебниках за первый курс хоть один Блэк да упоминается.
Род по праву зовётся древнейшим и благороднейшим, ведь свою историю ведёт ещё со времён короля Артура. Основателем волшебной династии считается сын рыцаря Круглого Стола Ивейна — Кастор. Несмотря на стезю собственного отца, он решил не следовать пути рыцарства, а постигать таинства древней магии. Как и его родная бабка, сама Моргана ле Фей, которая и обучила внука таинствам. Родословная Блэков что до, что после Кастора, помимо легендарной волшебницы, собрала в себя кучу мифических героев, великих магов, древних королей и других существ.
После падения королевства Регед в северной Англии, где после смерти отца был призван править уже свободный от клятв Ивейн, род перебрался к более дальним родственникам в Уэльс, а точнее Гвинед, где и пустил корни окончательно. Но пика влияния и личного могущества род достиг уже после отголосков тёмных времён, а именно после присоединения Уэльса Эдуардом I, который ради поддержания мира и стабильности, а также получения могучих союзников, даровал Арктурусу Блэку титул графа Рексем. А при Генрихе IV за помощь в борьбе за трон добились права называться герцогами Клуида. Единственными герцогами угнетаемого Уэльса.
Многие магические семьи, имеющие земельные титулы, после принятия Статута о Секретности разделились на маггловские и магические линии, продолжая тесно сотрудничать между собой и представляя фамилию в обоих разделённых мирах. Но не Блэки. Свои титулы они сохранили, но все упоминания, как и факт существования семьи были стёрты из истории, а их землями юридически управляют другие люди, хотя фактическая власть остаётся в руках Блэков.
В истории этого рода много достижений, но последние достойные упоминания в газетах — это чуть ли не ежегодные некрологи на первой полосе Пророка. От многочисленной династии осталась только кучка стариков да сидящий в Азкабане наследник, который никогда оттуда не выйдет. Последний дееспособный мужчина в роду детей иметь уже не может или просто не хочет, иначе они уже давно представили бы нового наследника. Конечно, кровь, в теории, продолжит свою жизнь за счёт браков в других семьях, например во мне, но сама фамилия угаснет навсегда и это печально. Полторы тысячи лет истории останутся только на страницах книг и чужих семейных хрониках.
И как раз из этого вытекает проблема уже для меня. По оговоркам Дамблдора, который рассматривал возможность моего воспитания у Блэков и информации от мистера Тренча, да учитывая предупреждение директора, можно сделать вывод о заинтересованности вымирающей семьи во мне. А чего ждать, так и не ясно. Что может быть на уме у древних угасших стариков? Как назло, в голову не приходило ни единой мысли.
Стоило бы немного отдохнуть, и я даже почти уснул, когда в дверь постучали. Только-только подкрадывающийся сон сразу же отошёл на второй план, не смея больше беспокоить.
— Войдите, — сказал я, не открывая глаза.
— Ты что, спишь? — спросил Дадли. Голос был его через чур весёлым и, кажется, слегка удивлённым.
Я открыл глаза и недовольно посмотрел на вторженца. У того на лице и правда играла какая-то задорная улыбка.
— Нет, просто размышлял. Что-то случилось? — поинтересовался я, с неохотой принимая сидячее положение.
— Невилл прислал письмо, — в его руках я только сейчас заметил сложенный листок бумаги. — Приглашает нас послезавтра встретиться в кафе Фортескью и прогуляться по Косой Аллее. Пишет, что дома заняться особо нечем, а бабушка решила куда-то уехать по срочным делам. Короче говоря, жизнь тлен и хочется повеселиться хоть немного перед учёбой.
— Ага, понятно, — покивал я. — Что ж, не вижу проблем. Я с вами.
Приглашение не вызывало у меня особого энтузиазма, но вызвано это было скорее плохим настроением, в котором я пребывал последние дни, чем с реальным нежеланием видеться с Невиллом. Развеяться и самому не повредит.
— К слову, а как ты смотришь на то, что бы показать родителям Косую Аллею?
На мгновение предложение Дадли ввело меня в ступор, а затем я понял, какой всё-таки дурак.
А ведь мог и сам догадаться. Мысли о том, что Петуния переносит свои детские несбывшиеся мечты на Дадли уже посещали меня, когда вместе с моим пришло второе письмо и мы пытались рассчитать её реакцию. Идея и правда неплохая и как минимум тёте должна понравиться. Дядя, я уверен, тоже согласится. Нужно же им посмотреть на мир, где будут жить их сын и любимый племянник. А вполне вероятно, ещё и будущая дочь. Мысли о кузине до сих пор вызывали какое-то неверие и глупую улыбку на лице.
— Это отличная идея, Дэ! — я подскочил с кровати и начал трясти кузена за плечи. — Нужно скорее отправить письмо Невиллу.
Я замотал головой в поисках пера и чернил.
— Уже, — усмехнулся и скинул с себя мои руки, махая тем самым письмом. — Это и есть ответ. Он ничего против не имеет и будет только рад.
— Тогда подождём ужина и там всё расскажем, как раз дядя сегодня должен вернуться пораньше, — рассудил я и плюхнулся обратно на кровать.
— Вообще-то, я пришёл ещё и позвать тебя на ужин.
Я удивлённо посмотрел на Дадли, а затем перевёл взгляд на часы. Часовая стрелка почти достигла семи. Вот вроде думал, думал, да ничего не придумал, а несколько часов пролетели как минуты.
Вниз мы спускались обсуждая возможные места, которые стоило бы посетить. О чём-то мы слышали сами от знакомых и друзей, о чём-то написал сам Невилл в письме, внося свои предложения. В столовой Петуния как раз заканчивала накрывать стол. Дядя уже пришёл с работы и читал газету, ожидая, когда все соберутся.
— Мальчики, вы вовремя. Присаживайтесь скорее, — позвала тётя.
Мы с Дадли заняли свои места и дождавшись Петунию, переглянулись, решая кто из нас будет говорить первым. Несколько секунд мы играли в гляделки, прежде чем кузен едва заметно вздохнул и повернулся к родителям. Немудрено, ведь камень бьёт ножницы.
— Мам, пап, — обратил на себя внимание родственников Дадли. — Что вы думаете о возможности сходить с нами на Косую Аллею?
— Кхм, неожиданно… — уверен, если бы дядя сейчас что-то ел, он бы непременно подавился. — Откуда такое предложение?
— Дадли написал друг и предложил нам послезавтра встретиться на Косой Аллее, — слово взял я. — Вот мы и подумали, что было бы неплохо и вам наконец-то показать, как выглядит волшебный мир.
Конечно, не мы, а Дадли, но они ведь не знают об этом, правда?
— А этот друг будет не против? — Петуния, кажется, уже была согласна, о чём говорил блеск в глазах.
— Мы уже обсудили это с ним, и он не против, — заверил свою мать Дадли с улыбкой на лице.
— Даже подкинул пару идей, куда можно сходить, — добавил я.
Ненадолго наступила тишина, разбавляемая только шумом столовых приборов.
— Что думаешь, дорогой?
— Ну, я не уверен, честно говоря. Всё-таки мы не маги и вот так просто показаться там, — с сомнением ответил Вернон. Посмотрев на Петунию, он выдохнул и покачал головой. — Ладно-ладно, я совсем не против. Послезавтра, говорите?
Ужин прошёл очень оживлённо. Мы рассказывали о том, что сами знали о магической части Лондона. О многих местах мы только слышали и побывать там хотелось лично. Обсудили, как нужно вести себя с магами, что бы не привлекать много внимания. Кто они и на что способны у них представление имелось, правда, отрицательное, и это нужно было исправлять. Не все же волшебники такие чокнутые, как мой отец по их рассказам.
Разговор коснулся и моих родителей непосредственно. Петуния рассказала несколько историй о маме, которые я раньше не слышал. Они вызывали волну расходящегося внутри тепла и улыбки у всех. Пускай я не знал эту женщину и даже не знал, могу ли считать её своей матерью полноправно, всё равно было приятно. Говорили мы и о школе. Рассуждали о магах и магии. О людях вообще. Мы сидели до поздней ночи и просто общались все вместе. Когда все разошлись по своим спальням, я наконец-то смог нормально лечь спать. Впервые после посещения Часовой Башни я засыпал с улыбкой на лице и без лишних мыслей.
***
Время до предстоящего похода пролетело быстро, и вот уже в пятницу мы стояли у Дырявого Котла.
— Не вижу, — покачал головой Вернон. — Если бы не ваши постоянные напоминания, зачем мы тут, я бы просто уехал домой и даже не вспомнил, что вообще здесь был.
Посмотреть на работу магглоотталкивающих чар на наглядном примере было интересно. Дядя и тётя не испытывали проблем, глядя на соседние магазинчики, а вот паба мистера Тома для них не существовало. Но стоило только обратить их внимание, что между антикварным и книжным должно быть ещё одно здание, их внимание начинало быстро рассеиваться до тех пор, пока цель поиска просто не вылетала из их головы.
Сами по себе чары являлись продуктов принятия Статута о Секретности, направленные непосредственно на сокрытие изнанки мира от простых людей. До этого чары, вероятно, существовали, но не были столь сильно востребованы, ведь если кто-то хотел что-то спрятать, он прятал это от всех. Принцип их работы достаточно прост: все люди, чей магический отклик не соответствует минимальному значению, не могут видеть сокрытое. Касаться это может как целой области, так и отдельного предмета. Насколько мало магии в обычных людях я даже не мог предположить. Ведь те же сквибы, порой ничем не отличимые от простых людей и не способные даже на малейшее проявление магии, могли эти чары игнорировать. Магический потенциал, чтоб его.
— Готовы? — уточнил я у родственников.
Дождавшись утвердительных ответов, мы с Дадли взяли их за руки. Да, Невилл написал об этом в своём письме вместе с краткой информацией по чарам. Простейшим обходом чар являлся контакт с волшебником или любым предметом, зачастую артефактом, выдававшем определённый уровень излишков магии в окружающую среды. Для этого даже были придуманы специальные артефакты, причём пользующиеся достаточно большим спросом.
Ни тётя, ни дядя видом на старую дверь и тёмное грязное окно не впечатлились.
— Лили, конечно, рассказывала, но я всё равно ожидала чего-то более… Волшебного.
— О, мама, ты ещё не была внутри! — «обрадовал» Петуния Дадли, вызвав у меня улыбку.
— Неужели нет других мест? Более пристойных для юного поколения, — поинтересовался Вернон.
— Есть, конечно, но мы о них не в курсе, — я пожал плечами и пошёл вперёд, утягивая за собой дядю. — К том же, здесь выход прямиком на косую Аллею.
В пабе было практически пусто. На стульях сидело несколько человек. Один, прикуривая длинную трубку, откинулся на спинку стула, покачиваясь в такт весёлому мотивчику. Трое остальных болтали между собой, неспешно поглощая пищу. Спиртного на их столах не было. Возможно, просто заскочили сюда перекусить во время обеденного перерыва или вроде того.
Основной контингент собирается здесь только вечером, когда первые лавки на Косой Аллее начинают закрываться и работники спешат отдохнуть за кружечкой чего покрепче после смены. Говорят, что несмотря на дневную невзрачность, вечером Дырявый Котёл преображается в более приличное по виду заведение, а обслуживание здесь на уровне в любое время суток.
Бармен и хозяин Том в ответ на приветствие отсалютовал нам стаканом, который неспешно протирал и вернулся к своему обычному днём делу — скучать за стойкой. Задний двор Дырявого Котла ничуть не изменился за прошедшее время. Там всё так же лежала на боку бочка, стояли в углу составленные пустые ящики, да сама стена-вход.
Дадли достал палочку и подошёл к Петунии. Он взял её за руку и подвёл ближе к стене, а затем накрыл её ладонью свою, в которой была зажата палочка, и стал отсчитывать нужные кирпичи. Выглядело это так, словно именно Петуния вела руку сына, открывая проход на главную торговую улицу магического Лондона. Радость Петунии была непередаваема. Дадли просто сиял, ведь он смог сделать такой значимый подарок своей маме.
Как только кирпичи разъехались в сторону, по ушам ударил шум оживлённой толпы, заполонившей улицу. Косая Аллея до сих пор сверкала Рождественскими украшениями и сохраняла атмосферу праздника, делая весь вид ещё более волшебным. Петуния с детским восторгом и огнём в глазах принялась осматривать необычную улочку, а вот Вернона с его архитектурно-строительным образованием, кажется, хватил архитектурный инфаркт.
— Дядя, с тобой всё хорошо? — весело спросил я чуть ли не хватающегося за сердце мужчину.
— Ты считаешь это нормальным? — тихо, что бы не привлекать внимания, возмутился Вернон и указал на один из магазинчиков прямо напротив прохода. — Тут же угол между землёй и зданием градусов сорок пять, если не больше! Как оно вообще стоит?
— Магия, папа, магия, — с важным видом ответил Дадли, вызвав смех у тёти.
Вернон недовольно что-то пробурчал себе под нос, но уже через пару минут сам втянулся в изучение окружающей архитектуры, благо посмотреть тут было на что. Тут вам и античность, и барокко, и классицизм, и какая-то совсем уж подозрительная, по комментариям самого дяди, готика. С другой стороны, встречались и просто смешанные стили, вышедшие из-под рук какого-то невероятного сумрачного гения прошлого, а может и настоящего. Сам я в архитектуре разбирался посредственно, но Вернона мистическая красота и необычный стиль местных домов поразили до глубины души. Он всё время давал какие-то комментарии, вроде: «Настоящий пример раннеанглийского стиля!» и подобных ему, понятных лишь самому Вернону.
— Так куда мы сейчас идём? — с улыбкой поглядывая на мужа спросила Петуния.
— В банк, — кивнул я на показавшееся впереди извилистой улицы белоснежное здание, возвышающееся над прочими. — Вам ведь нужно обменять деньги. У нас есть наличность, и мы собирались сами оплатить всю нашу прогулку, даже проверили примерные расчёты, прежде чем поняли одну вещь. Вы ведь просто не согласитесь, так?
— Ты прав, Гарри, — дядя вынырнул из своих мыслей и присоединился к диалогу. — Сколько бы у вас там не было денег, мы всё ещё остаёмся взрослыми и способны платить не только за себя, но и за детей, — говорил он серьёзно и убедительно, без сомнений убеждённый в своей правоте. — Хотя бы Хогвартс закончите, тогда уже можете попробовать побаловать нас.
— Обязательно, дядя, — улыбнулся я ему.
Обмен денег надолго не затянулся. В отличии от толп народа, гуляющих по Косой Аллее, холл банка оказался полупустым. Понадобилось не более пары минут что бы обменять наличность на несколько стопок монет разного номинала.
Невилл уже ждал нас снаружи, по-видимому, пришёл в тот момент, когда мы скрылись в белых залах Гринготтса. Увидев нас, он радостно махнул рукой и пошёл к нам навстречу. Мы обменялись приветствиями и парой ничего не значащих фраз, как это принято, прежде чем Дадли представил родители и Невилла друг другу.
— Папа, мама — это Невилл Лонгботтом, наш однокурсник. Мы учимся на одном факультете и делим одну спальню. Невилл — это Вернон и Петуния Дурсли, мои родители.
— Добрый день, мистер Дурсль, миссис Дурсль, — он пожал руку Вернона слегка поклонился Петунии. — Я рад наконец-то познакомиться с родителями моего друга.
— Нам тоже очень приятно, мистер Лонгботтом. Мы рады наконец-то познакомиться со школьными друзьями нашего сына и племянника, — добродушно улыбнулась тётя и Невилл отчего-то застеснялся, растеряв всю свою уверенность. Сейчас он был больше похож на того мальчика, которого я увидел в начале учебного года.
— Так что, Невилл, как насчёт экскурсии для по магическому миру для нас? — отвлёк я его от своих мыслей.
— Э-э, кхм… Да, конечно, — собрался он с мыслями и вернул себе некоторую уверенность. — Я уже примерно представил, что можно посетить в магической части Лондона, которая примыкает к Косой Аллее.
— Полностью полагаемся на тебя в этом деле, Невилл, — заверил его я, от чего он снова смутился, хоть и не так сильно.
— Тогда нам туда.
Гринготтс делил Косую Аллею на две новых улицы — левую и правую. Левая носила название «Монетная» из-за принадлежащих гоблинам нескольких зданий и офисов, примыкающих к банку. Сама улица представляла из себя в основном жилой район, а ближе к её концу располагались склады для хранения различной продукции, расходящейся позже по магазинам. Проще говоря, некоторое подобие обычной промышленной зоны и складов. Правая, куда мы и направились, называлась «Рубиновой» и состояла преимущественно из ресторанов, крупных представительских офисов разных волшебных компаний и дорогих мастерских. В отличии от Косой Аллеи, которую саму по себе можно считать достопримечательностью, Рубиновая Улица была прямой.
— А тут довольно много народу, — заметил Вернон.
— Косая Аллея — самая старая исконно магическая улица в Лондоне и так сложилось, что расположились там в основном только магазины. Единственные исключения со временем составили кафе-мороженое Флориана Фортескью да сам Дырявый Котёл, который стоял там ещё до Статута. Иметь там магазин очень престижно и многим из них несколько сотен лет, но всего, конечно, в одно место не уместишь. Рубиновую можно назвать местом, где любой может провести свой досуг. Тут есть различные заведения, которые придутся по вкусу любому. В зависимости от количества денег, разумеется. То же касается и мастерских, хотя они и стараются быть ориентированными на среднестатистического мага, действительно ценные вещи позволить себе может далеко не каждый. Впрочем, на Косой Аллее всё примерно так же, но в отличии от мастерских Рубиновой, там более широкий ассортимент.
— То есть, в теории, к школе можно закупаться и здесь? — поинтересовался я, задумчиво разглядывая цветастые вывески.
— И да, и нет, — неопределённо ответил Невилл, пожав плечами. — Всё-таки не зря школьников ведут за покупками именно на Косую. Почти всё нужное можно отыскать и здесь, но именно магазины на Косой заточены под учёбу. Палочки так вообще изготавливаются в Лондоне только у мистера Олливандера.
— Рубинова Улица больше для досуга и более узких целей, не так ли? — догадалась Петуния.
— Да, миссис Дурсль. Здесь имеет смысл искать что-то определённое или заказать изггтовление нужной вещи. И просто отдохнуть и развлечься. Например там, — он указал рукой на буквально оплетённое деревьями здание с вывеской «Шервудский Лес». — можно пострелять из магического лука. Почувствовать себя настоящим Робин Гудом, если так можно выразиться.
— И много тут подобных заведений? — спросил дядя.
— Половина улицы, — улыбнулся Невилл. — Пойдёмте дальше и сами всё увидите. Вывески здесь довольно красноречивые.
В отличии от Косой с её видом, здания здесь выглядели более обычными, с поправкой на внешние декорации, и не пестрели кучей намешаных тут и там стилей. Рубиновая Улица оказалась широкой и через чур зелёной и даже зимой в пасмурном Лондоне играла летними, живыми красками. Множество деревьев и клумб, скамеек для небольшого отдыха. Открытые террасы в кафе и ресторанах даже сегодня облюбовало не мало народу. Магия, одним словом. Но другая. Обыденная. Но от того не менее захватывающая.
Уже упомянутый «Шервудский Лес», «Деликатесы от Тётушки», «Бобы Джека», «Выставка картин Де-Биля», «Звездная Карта» и многие другие вывески с интересными названия попадались на глаза и тут и там. Больше всего нас, а точнее Дадли и Вернона, заинтересовало заведение с говорящим названием «Забей Гнома».
По-сути это был обычный аттракцион, где нужно было попасть вылезающему из лунки садовому гному молотком. С поправкой на волшебство, конечно. Лунки то и дело перемещались по полю, а гномы были куда проворнее механических болванок, ведь были живыми. Попробовали все, и даже тётя, которая всю игру жалела этих существ, пару раз смогла попасть по красному колпачку на их голове. Выиграть ничего с первого раза не удалось, но и веселье в качестве приза оказалось неплохим.
Неспешная прогулка вскоре вывела нас на широкую площадь.
— Это площадь Мерлина — самое сердце волшебной столицы. Та статуя в центре сам Мерлин в лучшие годы. Вовзвёл её одноимённый потомок, который, к слову, прославился не меньше предка. И даже обучался и преподавал в Хогвартсе во времена Основателей. Можно сказать, здесь собрана вся история Британии до принятия Статута.
Площадь и правда была большой, но не пустой, как это обычно бывает. Всюду в каком-то неизвестном порядке были раскиданы памятники людям и событиям.
Невилл указал на меньшую статую левее Мерлина.
— Это Моргана ле Фей. Вопреки всеобщему мнению не враг, но злейший соперник Мерлина. Вся история возвышения и падения Камелота — это история соперничества между двумя могущественнейшими магами своего века, закончившаяся со смертью короля Артура. А может и не смертью, его же на Авалон забрали, — он неопределённо пожал плечами.
Тот Невилл, обычно стесняющийся всех и самого себя мальчик давно пропал, превратившись в уверенного в себе юношу, захваченного собственными рассказами. С огнём жизни в глазах он рассказывал нам о нашем мире. С пылом объяснял историю, частью которой стал я. Любимое дело неожиданно открыло в нём другую сторону.
— Говорят, что она не хотела его смерти и до конца жизни винила себя. И за потерю брата, и за потерю сына. Амбиции и высокомерие сыграли с ней злую шутку. Только вот оставшиеся потомки с полна переняли не лучшие её черты характера.
На секунду его лицо омрачила злоба и грусть, тут же скрывшиеся улыбкой, а затем и вовсе отправленые глубоко назад. Статуя волшебницы оказалась забыта, и он уже с жаром продолжил рассказывать про прочие памятники культуры.
И ведь точно. Нетрудно догадаться, о каких потомках он упомянул. Родителей Невилла в конце войны до состояния буквально овощей запытала Беллатриса Лейнтрендж, в девичестве Блэк, вместе со своим мужем. Страшно. Страшно что может творить магия. Люди, что её используют.
Я всмотрелся в фигуру легендарной волшебницы.
Белоснежная статуя, вышедшая из-под руки умелого скульптора, передавала самые мельчайшие детали. Мимика, едва уловимые морщинки, льющиеся водопадом длинные волосы казались настоящими. Даже глаза. Грозный взгляд, направленный в даль. В прошлое. На секунду мне даже показалось, что вместо статуи она во плоти стоит здесь, рассматрвиая меня в ответ. Оценивая. Нравится ли ей то, что она видит перед собой? Жалкий потомок. Жалкая душа в чужом теле.
Горжусь ли я, что во мне течёт её кровь? Скорее да, чем нет. Но что с этого толку? Моя ли эта судьба?
Я похлопал себя по щекам, отгоняя гнусные мысли. Сейчас они не к месту.
Давно пора принять это. Перестать сомневаться. Здесь и сейчас я — Гарри Поттер. Не по глупости умерший парень, спешащий с работы домой. Прошлое давно уже отпущено, но не забыто. Скрыто, уступив место ребёнку по имени Гарри.
Отдалившийся порядком голос вывел меня из оканчивающейся рефлексии:
— …за самой статуей Мерлина, выходит наземная часть Атриума Министерства Магии.
За своими мыслями я прослушал всю речь Невилла. Хотя не очень то и жаль. Пока я разглядывал статую Морганы, наша небольшая группка «туристов» успела отойти. Всё ещё бросая взгляды на каменное лицо волшебницы, я направился к ним, но что-то неожиданно врезалось мне в плечо.
— Ой, — удивлённо ойкнула прохожая. — Мистер Поттер?
Я поднял взгляд на неожиданное препятствие. Полноватая волшебница в зелёной мантии с интересом рассматривала меня.
— Здравствуйте, профессор Спраут, — поприветствовал я декана Хаффлпаффа. — Извините, задумался.
— Не страшно, сама виновата, что не смотрю по сторонам! — она отрицательно замахала руками. — Засмотрелись на скульптуры?
— Да, профессор. Мастера, сделавшие их, заслуживают большого уважения.
— Вы правы, мистер Поттер, — согласно покивала она. — Я сама часто прихожу сюда полюбоваться на историю во плоти, если можно так выразиться. Всегда есть о чём подумать.
— И правда. Свою историю нужно помнить, какой бы она не была.
— Вы тут не один, не так ли?
Она посмотрела мне за спину и, кажется, пришла к каким-то сволим выводам.
— Мистер Лонгботтом проводит вам экскурсию?
— Да, он любезно согласился провести нас по магическому Лондону.
— Что же, всего хорошего, Мистер Поттер. Не стану вас больше задерживать.
— Доброго дня, профессор, — попрощался я с улыбкой.
Веяло от этой женщины чем-то добрым и позитивным, что и сам проникаешься этими чувствами.
Полностью поглощённые изучением площади, моего отсутствия даже никто и не заметил. Хотя я, конечно, никуда и не пропадал, стоя от них метрах в десяти.
— Думаю, можно идти назад. Тут и дня не хватит чтобы всё как следует рассмотреть.
— Да, ты прав, Гарри, — согласился Невилл. — Мы всё-таки отдохнуть и развлечься сюда пришли.
— Не волнуйся, дядя, мы как-нибудь ещё сходим сюда, — пообещал я. Место и правда интересное и изучить его подробнее точно стоило. История — это сила. Особенно здесь.
— Тогда в Фортескью? — спросил Невилл.
— Ви, мон женераль! — одновременно с Дадли откликнулись мы и засмеялись.
Путь обратно занял буквально десять минут. Не отвлекаясь на изучение каждой вывески, мы быстро оказались на главной торговой улочке. Искомое кафе находилось прямо перед банком.
Небольшое белое трёхэтажное здание, два этажа которого занимало само кафе, светилось гирляндами и другими многочисленными рождественскими украшениями. Отличительной чертой заведения был большой декоративный рожок с мороженым, лучащийся мягким светом. Днём это не так заметно, но ночью, наверное, выглядит красиво.
— Кафе довольно молодое, если сравнивать с прочими магазинами здесь. Само здание уже давно принадлежит семье Фортескью, но мистеру Флориану оказалось не по душе торговать красками для волшебных портретов. И многие рады этому, ведь здесь продаётся лучшее мороженое на Британских островах.
Заведение встретило нас теплом и чувством уюта. Стоящий за стойкой уже не молодой хозяин приветливо махнул нам рукой, приглашая выбрать столик, а парочка бегающих между столиков официанток ослепительно улыбнулись. Был бы я постарше…
Наше внимание сразу привлекли два знакомых голоса. Дин и Симус, заметив нас, сразу же пригласили к себе.
— Не будем вам мешать, дети, — сказала Петуния после короткого знакомства. — Мы сядем за соседний столик, поболтаем о своём, обсудим увиденное.
— Конечно, мам! Если заскучаете, сразу говорите нам.
Я с радостью занял своё место за столиком, вытянув уставшие от долгой ходьбы ноги. Заказанное мороженое принесли буквально через минуту, и я поспешил насладиться этим хвалёным продуктом, пока парни обсуждали прошедшие каникулы. В хорошей компании и за вкусным десертом можно наконец-то расслабиться.
Из блаженства меня через несколько минут вывел голос Симуса:
— Кстати, Гарри, ты уже зделал Зелья?
Мороженое здесь и правда восхитительное. А вот с хорошей компанией, я, пожалуй, погорячился.