— Папа. Папа! Мама не встаёт. Надо идти. — Разбудил меня голос дочери.
— Куда идти, Василис? — Недоумевающим голосом спросил я.
— На улицу. Сейчас дом рухнет.
— Как рухнет, что происходит?!
Я почувствовал резкий запах гари. По всей видимости был уже вечер, но в квартире стояло огненно-красное зарево. Чёрный дым расползался из кухни в комнату, заволакивая всё чистое и свободное пространство. Стало трудно дышать. Я схватил дочь и понёсся на кухню. Жена лежала неподвижно на полу, в её голове зияла глубокая открытая рана.
— Господи, Ася! — Я пытался пробудить жену, отказываясь верить в очевидное.
— Василис, я сейчас подниму маму на руки, а ты крепко держись за меня и ни за что не отпускай! Поняла?!
Дочь только молча кивнула и её слеза скатилась по щеке, оставив след на золе.
Я поднял Асю и убедился, что дочка схватилась за меня.
— Папа! — Успела крикнуть Василиса, прежде чем неизвестная двухметровая фигура с белыми крыльями за спиной не занесла меч над нашим головами.
— Папа! Пап! Пру! Прут! Очнись!
Я еле открыл глаза, кровь запеклась на веках и я с трудом их разомкнул, и то только один правый глаз. Замутнённым зрением я разглядел Стерву, которая пыталась меня пробудить. Пепельное пятно схлопнулось несколько раз за её спиной. Разные фигуры вновь и вновь появлялись из серого пепла.
— Это последний. — Сказал знакомый голос Людвика.
— Наши все здесь?! — Спросила Стерва, тампонируя мою кровоточащую рану на животе.
— Да. Успел захватить ещё несколько с соседнего отряда.
От бессилия моя голова опрокинулась на левую сторону и я увидел Шныря, который уже приходил в себя и оценивал обстановку.
— А Зверь? — Со слезами на глазах спросила Стерва.
Людвик лишь молча покачал головой из стороны в сторону. Стерва молча залилась слезами, не издав ни звука, ни всхлипа.
Людвик залез в нагрудный карман и достал от туда массу отвратительного месива, некогда похожее на человеческое сердце. С мерзкого куска плоти стекали чернильные массы, источая зловонье на всю округу. Людвик протянул эту гадость Стерве, предварительно нацарапав какие-то письмена прямо на мясе.
— Как найдёшь подходящий сосуд, замени сердце на это. — Сказал Людвик, словно озвучивал инструкцию по смене батареек на пульте от телевизора.
Но Стерву это не сильно смутило и она молча взяла вонючую массу, сунув её в свободный карман на разгрузке.
— Сильно мальца потрепало? — Спросил Шнырь.
Стерва как раз меняла повязку. Она открыла рану, и я увидел свой вспоротый живот. Разрез был очень глубоким, рваные ужасные края рваны и часть кишок торчащих наружу не приободрили меня нисколько.
— Да. Медик нужен срочно. — Ответила Стерва, пытаясь скрыть свой зарёванный голос.
— Держись браток, подлатаем тебя. В соседнем подразделении была демон медик. — Сказал Шнырь, наклонившись ко мне, а затем немного отпрянул к Людвику. — Это был Палач?
— Он самый. Нанёс один удар и исчез. — Доложил Людвик. — Те, кто были с нами на рубеже, почти все погибли. Хвост колонны разбит. Гаубица и Тягач потеряны.
— Твою мать, всё катится к чертям… — Прошипел Шнырь. — Ротный?
— На связь не выходит. На поле боя не видел, да и не сильно вглядывался. Кстати, вот твой ствол.
Людвик вернул ствол Шнырю, не оставшись с голыми руками. У мертвеца прихватил АСВК — крупнокалиберную снайперскую винтовку.
— А пернатые?
— После того, как появился Палач, они пропали. Могли остаться в живых несколько воинов, но не более.
— А почему Палач даже не дрогнул от попадания гаубицы? Калибр там нешуточный, как и взрывчатки. — Спросил Хмурый.
— Скорее всего, этот Палач только на половину возник в нашем мире, поэтому так быстро исчез. Пернатые смогли проявить его лишь на время и то не полностью. Поэтому наш снаряд подорвался об что-то полу эфемерное.
Наш разговор прервал гул мотора. К нашему оврагу подкатил уцелевший УРАЛ, из которого вышло несколько солдат во главе с Ротным.
— Всем уцелевшим, грузимся в транспорт и покидаем эту позицию.
— Двухсотых берём? — Спросил Шнырь, указывая рукой на груду тел.
— Если успеете, предайте инфернальному огню и уходим.
Людвик, как единственный демон поблизости, охватил демоническим огнём тела павших товарищей. Это максимум, что мы могли сейчас для них сделать. Организовывать братскую могилу было некогда, но и оставлять гнить тела тоже не хотелось. Выжившие бродячие собаки и птицы с радостью бы полакомились гниющим мясом. Инфернальный огонь сожжёт всю плоть, оставив лишь кости.
— Медика нет, Альсен не выжила. — Сказал Хмурый, подоспевший к нам, чтобы помочь с моей погрузкой.
— Мне жаль. — Ответил Людвик и наклонился ко мне почти вплотную. — Если не захочешь погибать, то ты знаешь, что нужно сказать.
До того как Людвик заглянул мне своими чернильными глазами прямо в душу, я действительно не знал, что именно нужно сказать. А теперь всё прояснилось.
Достаточно было заключить «сделку». Нет, не с Людвиком. Он лишь выступал посредником. Сделка заключалась одним из тех, кому было запрещено покидать Ад. Верховные демоны, Дьяволы.
Меня погрузили в УРАЛ и весь выживший личный состав расположился там же. Уцелевших оказалось меньше половины. Ещё несколько человек двигалось впереди на УАЗике. Из сорока четырёх человек и демонов уцелело лишь двадцать. Это уже не рота и даже не взвод, а отделение.
— Направляемся в сторону установленной цели. У нас ещё есть взрывчатка и несколько выстрелов РПГ. Этого должно хватить, чтобы уничтожить один чёртов каменный Монолит. — Говорил Ротный по рации из кабины.
— Да. Только людей ни хуя. — Сказал вслух Шнырь.
Адский коршун Муся залетела в кузов УРАЛа и села мне на ноги, начав громко гаркать. На половину разложившаяся птица не была такой уж тяжёлой, но рана на животе дала о себе знать и я невольно повёл лицом и застонал от боли.
Муся заботливо выблевала мне кусок какой-то падали, чувствует моё недомогание. Теперь я ещё и обрыган мёртвой грудой мяса, походящего на птицу, прямо из ада.
— Как бы это не было отвратительно, сейчас она очень переживает, заботиться о нём. — Пыталась оправдаться Стерва.
— Если ты её хозяйка, так чего она так липнет к нему? — Спросил Шнырь.
— Не знаю, она не говорит об этом. Я ей не воспрещаю проявлять эмоции к другим.
— Бля, полтора месяца назад я на заводе с мужиками обсуждал, в какую баню пойдём в эту пятницу, а сейчас на серьёзных щах говорю про нездоровую привязанность демона-птицы из Ада.
Каждое потряхивание УРАЛа тысячекратно отдавалась дикой болью в распоротом животе.
— Ему становится хуже. Пульс пропадает, а я ничем не могу больше помочь. — Докладывала Стерва, пытаясь хоть как-то остановить кровь из раны на животе.
Моё состояние стремительно ухудшалось и я уже не могу даже ясно мыслить. Единственный правый глаз, который я осилил открыть, невольно закрывался из-за невыносимой усталости.
— Твою мать, кто-нибудь помогите мне его реанимировать! — Кричала во всю глотку Стерва.
— Прут! Браток, только не спи, слышишь? Только не спи! — Громко орал Шнырь, но его голос постепенно сливался с гулом в голове.
Отчётливые голоса и крики сменились монотонным неразборчивым гулом, человеческие лица и фигуры улетучились, оставив после себя лишь неразборчивые кляксы. Боль отступала настолько, что я почти не чувствовал собственного тела. Цепкие лапы царства Морфия затягивали меня в пучину тёмной бездны. Сил сопротивляться не осталось. Сонные видения заняли мой разум.
— Папа!
Я очнулся в собственной горящей квартире. Ася лежала на полу с пробитой головой, а Василиса стояла позади меня, прячась от неизвестной фигуры с крыльями. Двух метровое чудовище с крыльями за спиной медленно наступало на нас, перекрыв путь к побегу. Золочёный меч, занесённый над нашими головами, с безумной скоростью рассёк воздух в паре сантиметров от наших тел. Если бы я случайно не оступился и не сделал шаг в сторону, то эта тварь точно бы по нам попала. Удар. Ещё удар, но громоздкая неизвестная фигура была сильно скована в движениях в тесной хрущёвской квартире панельного типа. Поняв, что мечом махать он будет ещё долго, неизвестный отбросил меч и расправил крылья.
Ничем хорошим это не обернётся. Нарастающий яркий белый свет, излучаемый незнакомцем, начал больно обжигать кожу, словно сильные солнечные ожоги. Я успел схватить Василису и сбежать в соседнюю комнату. Яркая вспышка буквально сожгла всю комнату и коридор, где находилась тварь с крыльями. Мне немного обожгло бедро, спалив штаны, ткань которых запеклась у меня в мясе.
Убийца с крыльями медленно приближался к нас, выходя из горящей комнаты. Мы были на пятом этаже, прыгать в окно не вариант, путь к входной двери перекрыт, бежать некуда.
— Папа, ты знаешь, что надо делать. — Спокойным голосом ответила Василиса.
— О чём ты говоришь, доча? Я не понимаю.
— Скажи. Скажи нужные слова.
Мы медленно отступали, пятясь назад, пока не прибились спинами к дальней стене в комнате дочери. Всё. Бежать некуда. С обвалившегося потолка вывалился железный прут, арматурина. От безысходности я схватил прут, в качестве последнего оружия.
— Я люблю тебя, Василиса. Жди, когда я оттащу его от двери и беги со всех ног на улицу, поняла?
Василиса смотрела на меня пустыми непонимающими глазами. В ней не было ни капли прежнего страха и отчаяния.
— Ты же знаешь, что это не спасёт меня, папа. Зачем ты пытаешься снова? — Сухо ответила моя дочь.
— Просто послушай меня, доча, пожалуйста. Выбери момент, а потом беги, беги со всех ног.
Я напоследок взглянул в глаза дочери и рванул вперёд, врезавшись всей массой прямо в эту тварь. Из-за тесноты в комнате, этот недо-ангел не смог замахнуться мечом и не перерубил меня сразу. Я попытался вонзить прут в его грудь, но не смог пробить какие-то доспехи, словно у средневекового рыцаря. Тварь попыталась откинуть меня свободной рукой, но я крепко вцепился в её латы и продолжал бить по голове прутом. Она исцарапала мою спину и руку своими острыми доспехами на руках и пальцах, оставив глубокие раны. Кровь оросила моё лицо, но убийца совсем не замечал этих повреждений. Белые, пустые глаза таращились на меня, а без эмоциональное лицо не выражала ни капли боли. Наконец тварь смогла сделать взмах мечом, но из-за того что я прилип к ней вплотную, меч до меня так и не достал. Я перехватил прут острым концом и всадил его в череп твари через глаз.
Какое-то время тварь трепыхалась, пока совсем не сдалась и не дала пронзить ей голову до конца. Окровавленный и израненный я смог подняться на ноги с мёртвой туши. Рядом лежала Василиса. Меч оставил глубокую рану в её груди и шеи. Я опрокинулся на колени и пытался хоть чем-то помочь моей девочке, но бледное тело не отзывалась, а выпученные большие красивые серые глаза не перевели на меня взгляд даже, когда я молил её. Я залился слезами больше чем кровью, не поверив, что разом потерял всех.
— Ты знаешь, что надо делать, что надо сказать.
— Но как? Ты же умерла?
— И ты умрёшь, если не скажешь.
— Вернись, пожалуйста! Василиса! Вернись вместе с мамой!
— Мы уже не сможем вернуться. Только ты можешь. Скажи. Скажи нужные слова, папа. Можешь повторить за мной:
Чёрный огонь возвратит меня снова,
Врагам не достанется моё мёртвое тело.
Я удостоюсь Инфернала покрова,
Но взамен отдам душу всецело.