Эрнст Блох, философ надежды и несгибаемости духа, - единственный, кто в конце 1956 года в 40-й аудитории Лейпцигского университета еще говорит о Ницше. Когда его страна застывает под гнетом сталинизма, он называет мыслителя-изгоя благородным рыцарем из Сильс-Мария.
Французы всегда читали Ницше так, как было бы ему по сердцу. За честь философа, чье учение было извращено терпящим крах нацистским режимом, вступается сюрреалист Жорж Батай: Будь то антисемитизм, фашизм или социализм, - все всегда сводится к использованию. Ницше обращался к свободным умам, не способным дать себя использовать.
Для французских экзистенциалистов Ницше - прямой предтеча. Философия абсурда Альбера Камю тоже сражается с Богом. Как Ницше. Никакого обнадеживания потусторонним миром! Человек живет здесь, на земле. И значит - к барьеру тех, кто презирает чувственность. Ницше отважно бросал им перчатку, отвергая попытки насаждать пуританскую мораль. И Камю зовет к восстанию против насилия в любой форме. И как Ницше верит в вечное возвращение, так и человек, приговоренный к смерти в повести Камю "Посторонний", испытывает безмерное блаженство, когда приходит уверенность: всё снова повторится - с самого начала.
А Сартр? В юном возрасте опьянен романтическими судьбами Гёте, Байрона, Шелли, Ницше. Глотает их мысли, как устриц. Примеряет на себя все их идеи. Подходят. Прежде всего вот эта: быть абсолютно свободным. Кредо Фридриха Ницше. Отныне и первая заповедь Сартра. Он знает: свободные умы, которые он любит, примут его в свое закрытое сообщество. В элиту мыслящих писателей.
Август 1900 года. Уже одиннадцать лет Ницше живет с помраченным рассудком. Вот и теперь лежит на кушетке в одной из комнат второго этажа виллы Зильберблик, к тому же с воспалением легких. Правая сторона лица парализована, речь пропала. Его моют и кормят, пишут маслом и фотографируют. В ночь на 25-е - апоплексический удар. Утром врач находит его без сознания, хрипящим, с легкой дрожью в руках и ногах. Ницше больше не приходит в себя. В полдень он умирает.
Петер Гаст, который уже давно работает под началом Элизабет Ферстер в Архиве, прикрывает покойнику глаза. Но правый все время открывается. И из установленного на возвышении гроба Ницше будет одним оком смотреть на своего ученика...
К торжественной церемонии прощания на открытый гроб кладут легкое покрывало. И без того тесное помещение библиотеки переполнено. Воздух сперт, приходится открыть окно. Гости - ни одного приметного умом и характером, пишет граф Кеслер, чуть ли не висят со стыдливым благоговением над покойником.
В довершение всего приглашенный сестрой оратор! Искусствовед той категории, какую ненавидел Ницше. Вытаскивает из кармана огромный свиток и не знает, куда его положить. Пока фрау Ферстер не приносит свою шкатулку с принадлежностями для шитья. Обретя кафедру, человек начинает говорить, расчленяет жизнь и творчество Ницше на периоды, и кажется, его речи не будет конца... Если бы покойник в те минуты встал из гроба, напишет один из присутствовавших, то выбросил бы оратора... в окно, а нас изгнал из храма.
Но покойник не шелохнется. Лежит недвижно, с восковым лицом. Лишь смотрит одним глазом. А вкруг виллы Зильберблик хлещет дождь.