КОРОЛЕВА. Говорите же, господин Босой. Видите, я страдаю.
БОСОЙ. Вам нужны факты, Мадам?
КОРОЛЕВА. Да.
БОСОЙ. Бесплатно?
КОРОЛЕВА. A, поняла. Вам нужно заплатить.
БОСОЙ. Заплатить! Ну, хорошо. Да, заплатить.
КОРОЛЕВА. Сколько?
БОСОЙ. A, так мы о деньгах опять. Нет, ваше величество. Мое состояние то, что репорты, шельмецы, называли в свое время Босой Империей - мое состояние ушло, нет его. Большая его часть была отобрана, a остальное само развалилось. Никакие деньги не смогут его восстановить. Ваше величество слишком бедны, чтобы его выкупить.
КОРОЛЕВА. Знаю, мы говорим об астрономической сумме. Но, поскольку реставрация вашей империи может подтолкнуть общий подъем экономики, было бы целесообразным....
БОСОЙ. Экономика никогда не поднимается от того, что кто-то решил восстановить несуществующее.
КОРОЛЕВА. Не понимаю.
БОСОЙ. Власть человека, ваше величество, вовсе не в деньгах. Деньги легко тратятся. Есть, однако, на земле вещь посильнее денег. Это человеческая мысль. Когда я только начинал свое дело, у меня и копейки не было. Когда у меня отобрали состояние, у меня было ровно столько же. Я построил все в кредит. Я платил кредиторам, занимая у других. Империя была просто - чистый воздух, ваше величество. Поэтому-то ее и нельзя восстановить. Она была вся создана из моей мысли, a теперь, когда мою мысль публично дискредитировали, она не привлечет больше ни менял, ни ростовщиков. Нет, ваше величество, никакие деньги не могут купить мысль. Информация - вот все, чем я сейчас торгую, и за мою информацию я хочу, чтоб мне платили тоже информацией. Факт за факт.
КОРОЛЕВА. Что же вы хотели бы знать?
БОСОЙ. Некоторые вещи, которые, возможно, кажутся тривиальными вашему величеству. Например, я хотел бы знать, что происходит.
КОРОЛЕВА. В каком смысле?
БОСОЙ. Моя дочь - единственное существо на земле, которое мне дорого обвиняется в преступлении, которое она не совершала. Ее судит теперь ваш суд, Мадам. Неделю назад, я нанял лучшего в стране адвоката. Он был настоящим мастером, знатоком, и он согласился защищать ее, за что он взял с меня сумму, на которую две среднего уровня цивилизации страны могли бы развернуть среднего уровня военные действия недели на три. Он уверял меня, что успех будет полный. Мою дочь должны были оправдать. Позавчера, беднягу нашли в его отельном номере, в подвешеном состоянии. Очень толстая веревка. Следов насилия найти не удалось, очевидно, бедняга повесился сам, не прибегая к помощи ассистентов. Вот я и спрашиваю - что происходит, ваше величество?
КОРОЛЕВА. Вы имеете в виду, что....
БОСОЙ. Я имею в виду, что лоеры - крепкие парни. Они никогда не расстаются с жизнью легко, и почти никогда - по собственной воле. Они не слишком сентиментальны для этого. Они закалены, тверды, бездушны, и бесчеловечны. И вот, пожалуйста - висит шельмец, ногами в воздухе болтает. Кто-то отбил у человека всякий интерес к жизни, неприязнь к существованию ему внушил. Я бы хотел узнать - кто, a также - зачем.
КОРОЛЕВА. Не могу вам сейчас ничего сказать, но я посмотрю, что можно сделать.
БОСОЙ. Благодарю вас, ваше величество, вы очень добры.
КОРОЛЕВА. Вы мне не доверяете?
БОСОЙ. Нет, не доверяю, но я уверен, что вы сделаете все возможное, поскольку для вас это единственный способ быть уверенной, что и я, со своей стороны, буду очень стараться.
КОРОЛЕВА. Что вы имеете в виду?
ВОСОЙ. Вы знаете, что я имею в виду.
Пауза.
КОРОЛЕВА. Какая опасность угрожает Джерому?
БОСОЙ. Не могу вам сейчас сказать точно, но я посмотрю, что можно сделать.
КОРОЛЕВА. Сударь! Вы меня оскорбляете!
БОСОЙ. Нет, совсем нет, уверяю вас. Мне бы никогда и в голову не пришло оскорбить блядь. Бляди не виноваты в том, что они бляди. Зачем же делать им хуже, чем уже есть?
КОРОЛЕВА(встает). Плебейская мразь!
БОСОЙ. Но даже бляди иногда влюбляются. Ваше величество, прошу вас помнить о нашем уговоре. Вы спасаете Анжелу, я - Джерома. Всего хорошего.
Он уходит. Королева решает, не впасть ли в ярость. Вдруг, она замечает конверт на столе. Хватает его, читает письмо. Ее глаза блестят.
КОРОЛЕВА. Он жив. Он действительно жив.
Затемнение. Занавес.
Картина вторая. Оффис в Подземельях. Письменый стол, два кресла - одно для следователя, другое - для обвиняемого. Входят Бризби и Вертухай.
БРИЗБИ. A ничего здесь, неплохо. (Оглядывается). Бумаги есть какие-нибудь в столе? (Указывает на стол).
ВЕРТУХАЙ. Есть, ваше превосходительство.
БРИЗБИ. Вынь несколько, и положи на стол. Сделай, чтоб было видно, что человек работал, a то очень аккуратно все что-то. Вот, правильно, хорошо. Ручка есть? Окей. Чистый лист? Прекрасно. Можешь идти. Приведи ее через пять минут, мне нужно войти в роль.
Вертухай уходит. Бризби садится к столу, берет ручку, пишет что-то, смотрит в пространство. Дверь открывается, входит Фредерик. Он бросает взгляд на Бризби, узнает, улыбается презрительно, садится в кресло.
БРИЗБИ(смотря на бумагу). Подождите немного, я сейчас - мне нужно закончить одно важное дело. Будте терпеливы.
ФРЕДЕРИК. Что ты знаешь о терпении, сволочь!
БРИЗБИ(вкакивает). Еб твою мать! A, это вы. (садится, кладет ноги на стол). Что вы здесь делаете?
ФРЕДЕРИК. Пришел получить кое-какие сведения....
БРИЗБИ. О ком?
ФРЕДЕРИК. ....a не отвечать на вопросы бывших капралов. Так что засохни. Они ее сюда сейчас приведут, так что тебе лучше уйти.
БРИЗБИ. Вы забываете, где вы находитесь, и кто вы такой. Персона нон грата, в государственой тюрьме. Случай-то какой!
ФРЕДЕРИК. Ты не посмеешь меня арестовать.
БРИЗБИ. Почему бы и нет. A еще я мог бы просто задержатл и посадить вас в камеру с вонючими низкими преступниками на несколько ночей. На всякий случай, знаете ли. Чтоб вы поумнели. Но мне здается, что мы тут по одному и тому же делу. Так ведь?
ФРЕДЕРИК. Может быть.