Харчеватых тут же сообразил, как нужно немедленно улучшить состояние генерала.
-- Я больше не буду, товарищ генерал-майор... Я сейчас же подвину камень обратно на место, а всю поросль, что ошибочно, бессознательно я топором нечаянно повредил, я нынче же посажу обратно, и она еще лучше будет расти. А деревья, какие чуть-чуть я подсек, так я им ранки глиной замажу, они ничего не почувствуют. А что повалил я там одну иль две сосны -- это нам на пользу пойдет, на кухню все равно топливо неминуемо нужно... Я теперь, товарищ генерал-майор, все ясно предвижу, что мне необходимо немедленно делать!
-- А вот что нам с тобой надо делать, счастливый корнеплод, я не предвижу! -- сказал генерал.
-- Разрешите -- я умру за отечество! -- попросился Харчеватых.
Генерал отер платком лицо и задумался.
-- Нет, того не надо, корнеплод! Не всякая смерть нужна отечеству, и даже подвиг ему не всякий полезен.
-- А я все равно, товарищ генерал-майор, геройствовать буду -- на любой области поприща!
Генерал посмотрел на Петра Феофановича Харчеватых и опять заплакал.
1943