Клара - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2

Это всё — только кажется

Это всё — только кажется

06.2026

Детсадовский день подходил к своему завершению. Ещё не понимая по часам Клара как-то чувствовала, что кто-то из родителей скоро должен за ней прийти. Только и оставалось, что чувствовать, если не понимаешь, что там говорят стрелки и цифры, да и в жизни ты не слышала, во сколько тебя должны забирать. В большом окне оставили открытой верхнюю часть и, если возле него долго сидеть, можно было расслышать как ветер шумит ветвями одетыми в набравшие самый сочный цвет листья. Этим Клара и занималась, потому что игрушки уже надоели, да и одногруппники тоже. На низком подоконнике, который по высоте был чуть выше их детских стульев девочке думалось о том, что она уже очень давно ходит в сад и скорее бы пойти в школу, но как же много лет ещё ждать до этого? Из маленького тела вырвался вздох сожаления, наверное, о потерянном времени.

Ход мыслей прервала появившаяся одним лишь лицом в большом дверном проёме, воспитательница, она позвала Клару по имени, не убирая с лица уже такую привычную улыбку, мотнула головой в сторону того помещения, где находилась всем остальным телом и добавила, что родители пришли. Несмотря на то, что воспитательница сказала именно про родителей девочка очень удивилась, когда увидела двоих людей сразу: это уж совсем редкое событие, обычно её забирал кто-то один. Так как в комнате, где были ещё не забранные дети у Клары ничего не оставалось, то в принципе, она уже готова идти, только надо было взять джинсовую крутку из шкафа, в которую мама одела её утром, что она и сделала. Неуклюже попыталась надеть её на себя, но рукава каждый раз представляли сложный лабиринт, который не понятно куда повернёт при следующем движении руки, да ещё при каждом новом надевании по-разному. Немного переживая из-за этого Клара перевела обеспокоенный взгляд на маму, опасаясь, что она может начать нервничать, ведь снова ничего не получается, но высокая женщина одарила её улыбкой, которая красиво расцвела над острым подбородком, вообще мама сегодня была красивее обычного, накрашены глаза, щеки не такого цвета, а будто ярче, хоть и намазано на них чем-то тёмным, а не очень длинные, еле закрывающие уши волосы ровнее и блестящее чем всегда, она почти сверкала чуть ли не перекрывая яркостью папу, который был выше неё, но не сильно, худой, и тоже причёсанный что ли. Привычная майка сегодня заменена на рубашку, а вместо шорт, которые он летом носил каждый день и повсюду, были асфальтового цвета брюки.

Мама протянула ей руку, Клара заметила кольца, которых тоже обычно на маминых пальцах нет, но ничего не сказала, да и раньше при виде их она не говорила ничего, а просто радовалась, что таких красивых родителей она ещё ни у кого не замечала, мама свободной рукой поправила свои светлые волосы и они пошли домой.

На улице было практически идеально тепло, ни жарко, ни холодно, а одним словом приятно, тёплый ветер щекотал травинки, которые, пятилетней девочке казалось, что даже смеялись, да и сам ветер словно напевал песню, без слов конечно, просто что-то тихо мычал. Клара понимала, что это всё ей только кажется, не зря же говорят взрослые: «Погода шепчет», ну вот значит, как она шепчет, даже разленившиеся под солнцем коты, обычно драпающие от людей, сегодня валялись не двигаясь, только ведя ухом туда откуда исходит шум шагов, иногда приоткрывая один глаз и, как могло показаться, как-то презрительно закрывали его обратно.

До дома этим троим было совсем близко, обычным шагом не более десяти минут и ребёнку тоже, Клара даже время от времени рвалась ходить в сад самостоятельно, потому что дорогу уже знала наизусть: всего-то выходишь из подъезда и идёшь по косой дорожке, проходишь вдоль школьного забора, откуда-то она уже знала, что это здоровенное здание — школа, а дальше уже детсадовский забор со всегда открытой калиткой. Такой же путь и назад, который трое счастливых, как тогда была уверена их дочь, людей поднялись по бетонной лестнице, а вот уже и их квартира на третьем этаже. Папа открыл дверь и запустил дочку первой, последней же зашла мама.

— А там на кухне кое-что есть для тебя, — сказала она, обратив к ней всё тоже улыбчивое красивое лицо.

Клара конечно же понеслась проверять. На столе возлежал торт состоявший из вафель между которыми толстым слоем была намазана сгущенка, самое главное правильного цвета, слишком тёмная была совсем не вкусной, а вот светловатая сводила маленький организм с ума, девочка чуть ли не подпрыгнула от радости, ведь это, по её мнению, был лучший кондитерский шедевр в мире. На столе уже были заранее подготовленные чашки и тарелки, а папа непонятно когда успел включить чайник, который как раз и закипел характерно щёлкнув, будто отбросил от себя электричество.

Какой повод для такого праздника Клара не интересовалась, потому что ещё не слышала такой причины, что должен быть повод, просто так и отлично, в голове конечно мелькнула мысль, что может день рождения у кого-то, но точно не у неё, потому что у неё — когда холодно.

Обпившись чаю и объевшись вдоволь тортом дочь и родители пошли в комнату складывать огромный пазл, с ним не могли справиться уже долгое время, главным образом потому, что взрослые не особо-то и пытались, а у ребёнка дело шло медленно, но сейчас все принялись, можно сказать, засучив рукава. Вскоре Клара почувствовала, как её клонит в сон, хотя за окном было ещё очень светло, лампочки в комнате горели скорее просто так, чем реально добавляли освещённости. Мама быстро заметила это и уговорила её отправиться в свою кровать, стоявшую в той же комнате, что и родительская, деревянная, с круглыми прутьями, которые можно было при желании прокрутить. Обязательные «банные» процедуры, потом нелюбимая чистка зубов и вот уже маленький человек в своей кровати пытается побороть тяжелеющие каждую секунду веки, а мама откуда-то узнавшая это, по-доброму сказала:

— Да ладно тебе, — рукой она поправила шоколадного цвета Кларину чёлку, — засыпай.

В ответ дочь ей еле улыбнулась, хотела что-то сказать, да не получилось, сон побеждал, и сквозь него она услышала вроде как щелкает замок, родители куда-то уходят что ли? Это конечно же вряд ли куда им идти ночью, да и если уходят, то только по одному, а кто-то всегда с ней. В общем она чувствовала себя в абсолютной безопасности.

Что-то заставило Клару проснуться. Вернувшись из мира снов в реальный, она не слышала ничего, кроме тишины. Открыв глаза, она обнаружила, что лежит в полной темноте, от светла вчерашнего дня не осталось и следа. На миг ей стало страшно и первым желанием захотелось повернуться на бок, посмотреть сквозь прутья как там родители, но почему-то она отложила этот порыв, всего лишь на одно мгновение, а в следующее девочка услышала твёрдые приближающиеся шаги, вот тут страх взыграл внутри пятилетнего тела по-настоящему, но она только могла лежать и смотреть вперёд, в поле её зрения из тьмы появилось что-то.

Остроносое, глаза человеческие, но слишком круглые, будто неестественно широко открытые, в огромном раскрытом рте торчали только острые вытянутые клыки, их было сильно больше, чем обычно у человека, Клару вроде никто не держал, но она не могла и шевельнуться, а вскоре рядом с первой появилась и вторая рожа, девочка с невероятным усилием напрягла голосовые связки, которые будто не принадлежали больше ей и как смогла позвала маму, но ответа не было. Страшное полуживотное рыло медленно приближалась к ней, в этот миг невидимые ремни ослабли девочка неуклюже перевалилась через борт кровати на пустую родительскую кровать, как назло между прутьев застряла ступня, но с болью Клара вырвала её. По скомканному одеялу родителей она бежала к телевизору, под которым стоял утюг, это единственное, что ей сейчас пришло в голову, что можно использовать для самозащиты. В страхе как-то упустилось, что родителей нет на кровати.

Поворачиваться и смотреть пропали ли те две головы не понятно кому принадлежащие не хотелось до сих пор. Вот она уже и добралась до утюга, маленьких пальцев еле хватило, чтобы нормально ухватиться за его ручку, но и две то ли животных, то ли человеческих головы были уже около неё. Одна что-то шепнула сзади, обдав Кларины ноздри неизвестной до этого мгновения вонью, какой-то одновременно резкой и тягучей, даже сравнить её было не с чем, чтобы вспомнить что-то похожее. Спереди наступала другая башка, Клара кричала, плакала и звала маму, а летающее в темноте лицо при этом тоже что-то заговорило, но девочка не понимала вообще этих звуков, она слышала какие-то слова, но голос, который скорее напоминал звучание аккордеона, чем человеческую речь, не давал сфокусироваться на смысле слов.

Её мольбы остановиться, отстать будто игнорировались, спереди её обдала очень похожая, но чуть другая вонь от приблизившегося лица, в близи не менялось ничего, и выпученные глаза и рот состоящий из клыков и маленький нос, будто заточенный карандаш уже были в десятке сантиметров от Клары, как тут она почувствовала холодное касание к своему бедру, глянула туда и увидела на ноге мерзкую лапу или болотного, или серого цвета, с длинными ногтями, чёрными и матовыми, будто это их естественная чернота, а не от лака. Девочка завизжала, это касание открыло перед ней новые грани ужаса, хотя одного только вида этих рож уже было достаточно. В голове мелькнуло про утюг, она тут же замахнулась им захотела ударить по противному и страшному рылу, но оно уклонилось, издав пару аккордеонных нот, а детская ручка не удержала бытовой прибор, который полетел и куда-то грохнулся, Клара уже и сама не помнит о чём она тогда подумала, но в следующий миг после вспышки страха, всё почернело, комната исчезла.

В глазах девочка почувствовала что-то яркое, но открыть их было страшно, Клара понимала, что проснулась, но смотреть на мир после пережитого вообще не хотелось, а ещё болела спина, со следующей мыслью она осознала, что спала сидя, вытянув ноги и изогнув спину вперёд, чуть ли не положив свою голову на колени, спина тут же рефлекторно разогнулась, а глаза открылись: в комнате всё было как обычно, разве что утюг валялся не на своём месте в паре метров от своего обычного расположения под телевизором. Родители же спокойно и как обычно спали, девочка встала и испытывая эйфорию, что всё закончилось, что и мама, и папа здесь, пошла к ним.

— Мам, — Клара осторожно пошевелила маму за неукрытое одеялом плечо, — мам.

У матери чуть приоткрылись глаза, а потом немного шире, вчерашняя доброта во взгляде куда-то исчезла, Клара даже отпрянула от неё, но скорее мама была не злой, а просто не сообразила зачем её будят в такую рань в субботу, разглядев дочку насупленные брови разгладились в две ровных полоски, а один уголок губ потянулся чуть вверх.

— А где вы вчера были? — испуганно спросила Клара, — сюда приходил кто-то.

— Да тут мы были, Клара, — с ударением на второе слово ответила мама, — не слышали мы что-то никого за всю ночь.

Клара не знала, что сказать, чтобы убедительней звучать, но она была уверена, что кого-то видела, страшные морды, зелёные или серые, или может коричневые, когти чёрные, вот прям как у мамы, только у них некрасивые были и воняли ещё.

Мама поднялась, точнее села на краю кровати, схватив девочку за подмышки посадила её рядом с собой и послушала ещё раз её рассказ иногда поглаживая по коричневым волосам до плеч.

— Не знаю я, что это такое было, но скорее всего просто очень страшный сон, если такое приснится, то не стесняйся, нас буди.

— Я не спала! — запротестовала Клара, — я бросила утюгом и всё пропало.

Мама, сведя брови повернулась посмотреть на отца, который свои брови наоборот немного приподнял, а потом сказал, что иногда люди спят и во сне ходят куда-то, бывает даже на работу свою приходят, сами спят и работают, лунатики их называют, так вот, наверное, и на Клару такой же лунатизм напал, но дочке можно не бояться, это не опасно, да и сходим скоро к доктору, он посмотрит и точно уже всё пройдёт, после отец спросил дочь, согласна ли она сходить к врачу.

С улыбкой Клара ответила, что готова, второй раз видеть такой сон или не сон ей вообще не хотелось, скорее бы уже попасть к этому доктору. Да и вообще жизнь налаживалась: она знала, что вчера был последний день садика на этой неделе, значит сегодня и завтра будут выходные. И мама с папой дома оба, что может быть лучше, может быть они придумают куда сходить, но вообще конечно пора включать телик, должны были выйти новые мультики на специальном канале, название которого девочка прочитать ещё не могла, но зрительно его узнавала. Найдя пульт, она промотала в подписках до нужного, нажала правильную кнопку и после сделавшего на экране оборот вокруг себя кружка, началось увлекательное зрелище. Осадок от ночи постепенно растворялся в дневных делах. Вот и есть позвали, всё как обычно.

09.2026

После выходных неизбежно наступил понедельник, Клара помнила о больнице, обещание папы и ни капли не сомневалась, что скоро они туда точно пойдут, правда, когда родители говорили об этом, она ждала встречи с доктором именно в этот день.

Утро в первый день недели было совсем холодным, уже совсем ничего не напоминало о том тепле, что было пару дней назад, отец отправился на работу, как обычно раньше всех, кажется ещё до того, как все проснулись, а Клару в сад вела мама, как и почти каждый раз до этого. Щеки щипали редкие прохладные капли, лужи, возникавшие как из ниоткуда заставляли делать неестественно широкие шаги, чтобы не вымочить обувь конечно же. Двери, лестница, поднимемся на свой второй этаж, воспитательница уже чем-то занята с детьми, мама ждёт пока Клара разденется, некстати коса запуталась где-то в бордовой куртке, но всё же с небольшой болью получилось выдрать её на свободу. Воспитательница услышав шорох подошла сюда, наверное, это называется гардероб, поздоровалась с мамой, они поболтали о своих взрослых делах, сразу после мама шутливо приказала хорошо себя вести с какой-то лёгкой, не очень натуральной улыбкой, хотя в силу возраста Клара этого и не понимала. Воспитательница взяла Клару за руку, та сама не зная зачем обернулась, наверное, чтобы увидеть как мама уходит.

Почему-то очень гадко и тревожно стало на душе, хотя Клара понимала, что для такого нет причин, просто какая-то тяжесть разлилась по телу, будто сделав его менее гибким. Трудно осознать, что с тобой происходит, когда даже себе описать этого не можешь, ведь не знаешь достаточно слов для такой рефлексии.

Вроде бы все дети на месте, есть те, с кем Клара дружила чуть больше, есть и те, с кем почти не общалась, не зная, чем заняться она пошла к столам где обычно то рисовали, то лепили из пластилина, уселась на маленький стул тёмно-розового оттенка, потянула за ящик, который с деревянным шорохом после небольшого усилия открылся. Она смотрела, что же отсюда вытянуть, если задуматься, то брать ничего и не хотелось, но нельзя же так, ничем не заниматься, после недлительного обдумывания Клара взяла листок, потом карандаши, которые она всегда складывала почти по цветовому спектру, почти бессознательно, просто так было красивее. Обычно дети рисовали маму возле дома, папу возле машины, в левом верхнем углу светило солнце, на дерево, которое по неписанным правилам, всегда располагалось в середине листа разделяя родителей, Кларе такие рисунки не особо нравились, без раздражения, просто как-то скучно, не понятно почему имея возможность рисовать что угодно, все рисуют одно и тоже. Ей-то вечно мечталось о несуществующих зверях, наверное, фантастические фильмы повлияли и на альбомных листах жили гибриды, которые вряд ли могли получиться даже в самой лучшей генной лаборатории. Вот и сегодня как-то сам собой нарисовался овал лица, потом острый нос, круглые глаза, большой рот полный то ли толстых иголок, то ли это были такие частые зубы, все заострённые, а волосы больше напоминали червей, Клара так бы и продолжала, но голос воспитательницы вырвал ей из размышлений:

— Ого, это что снеговик? — спросила она своим глубоким, приятным голосом, — рановато ты, Клара.

А Клара обернулась на неё, не понимая причём тут снеговики, после недолгого разглядывания этой низенькой, худой женщины, лет около сорока, с короткими волосами, девочка окончательно отряхнулась от своих фантазий и улыбнулась ей в ответ, да и оказалось, что тяжесть куда-то ушла. Вернулась к своему рисунку она уже будто другим человеком, мельком посмотрела на него, а потом решила скомкать и выбросить в мусорницу, которая стояла в туалете. Воспитательница уже давно ушла к другим детям, поэтому ничего не видела.

Выйдя из туалета Клара глазами просканировала помещение, поймала в свои объектив тех, кого можно было назвать подружками, пока шла к ним, как раз и вспомнила, что она не смотрела, а именно сканировала, потому что возможно она какой-то биоробот. Наверное и в этих мыслях в детской голове тоже виноваты фантастические фильмы, в общем-то кроме комедий, которые никого из взрослых не смешили и фантастики, ничего из киноискусства больше маленькую Клару не привлекало. Потом был обед, после которого вся группа отправилась на улицу, там было веселей.

Территория детского сада казалась такой огромной, что если вы все играете возле одной стороны забора, а ты убежишь к противоположной, то чувствуешь себя словно в другой стране, возможно совершенно разные пейзажи возле каждой стороны этому способствовали: спереди — пустырь по которому приводят и уводят детей, асфальтовая дорожка метра в два шириной, а по бокам газон со всегда низкой травой, сзади — жилые малоэтажные дома, справа — какие-то постройки, назначение которых могли знать только взрослые, то ли это была такая парковка, то ли закрытый давно рынок, слева, через небольшую можно сказать полутораполосную дорогу находился парк, который без исключения всем детям казался бесконечным дремучим лесом, слушая сказки некоторые из них именно этот лес и представляли.

Сама же территория сада была усеяна песочницами, какими-то железными штуковинами, названия которым не могли дать даже воспитательницы и родители, а дети по ним просто лазили и повисали, прыгали с них, не задумываясь над названиями. Несколько горок, которые будто бы уменьшались пропорционально росту самой Клары, ведь когда она прокатилась на ней первый раз, то ехала долго и быстро, а теперь даже с самой большой горки она скатывается очень мало секунд, так ещё и медленно, но время от времени что-то затягивает скатиться снова, вдруг повезёт.

Стало холодно, и как раз их всех и начала созывать воспитательница. Вся группа, а это человек двадцать пять собрались вокруг низкой женщины, которую дети наоборот видели очень даже высокой, Клара смотрела на её красный берет, он почему-то веселил девочку, а женщина еле заметно кивала головой — видимо считала детей. Дальше они вернулись «внутрь», там ещё несколько часов и пришла мама. Дорога домой, обычный вечер, то возле телика, то рисунки, то пазл, пришёл папа пошёл на кухню, а потом в комнату где были все, спросил у Клары, что она делает и с улыбкой ответил, что ему понятно. Дальше сон и снова день такой же как и предыдущий, наверное поэтому маленькому человеку и хотелось побыстрее в школу — это всё-таки что-то новенькое.

Так всё размеренно и шло, день за днём, неделя за неделей и месяц за месяцем, даже зима наступила незаметно, потому что она будто наращивала свою мощь постепенно. Сначала на землю упало пару снежинок, потом какое-то время стояла тёплая погода, а потом снова посыпал снег чуть побольше и чуть подольше. А в одно утро Клара встала и заметила, что на улице всё белое, красивое, снег блестит под фонарями, а где-то далеко видно поднимающееся солнце, настроение от такой природы сразу стало хорошим, а утренний бутерброд, обычно кстати, с утра каша, казался вкуснее чем всегда, даже горячий чай не хотелось наполовину вылить и разбавить водой из крана.

— Ты сможешь её забрать сегодня? — слышала приглушённый голос мамы, доносившийся из комнаты Клара, — а то мне нужно ногти ещё успеть, и на мейк ещё неплохо бы.

— А что сегодня такое? — недоуменно спросил вместо ответа папа.

— Ну как, мы идём на день рождения, Лена позвала в ресторан.

— О, блин, а я вообще забыл, наверное, да, — папа будто задумался, — заберу, а во сколько там быть?

— В семь, в центральном районе, называется «Мезанин».

— А Клару-то хоть можно брать?

— Ну а куда мы её денем? — раздражённо что ли ответила мама, — да и я спрашивала, там ещё дети будут, поиграют сами.

— Ладно тогда, вроде всё успеваю.

И он ушёл на работу как всегда первым, а мама зашла на кухню проверить справилась ли Клара с завтраком, она справилась, далее девушки оделись, причём дочь одели нарядней чем обычно и пошли в сад. В конце дня, как родители и договаривались за ней, пришёл папа, точнее сказать заехал, Клара с трудом открыла дверь машины, потому что еле доставала до ручки, и так же не без трудностей, зато сама, забралась в салон. Автомобиль был у них исходя из воспоминаний Клары «всегда», она не знала его цены, но сравнивая с другими понимала, что тачка эта получше чем у многих, даже не по стоимости, а как-то по внешнему виду, так казалось. Папа никогда не говорил на неё «машина», всегда называл «Мерс».

По пути они забрали маму из высокого стеклянного здания, мама работала в банке. Клара никогда не была у родителей на работе, только слышала вечные рассказы и поняла, что мама сидит где-то наверху этого стеклянного дома, потому что лифт когда-то сломался, а они долго понималась до своего офиса, чем занимался папа она пока в полной мере не понимала. После непродолжительной поездки они оказались в центре города. Здесь всё было очень красиво, в отличие от однообразного района где они жили, всё засвечено огнями, очень много людей, после того как нашли место куда припарковаться, отправились к ресторану.

Двери открылись сами, ну это прям как в магазине возле дома, а вот внутри был совершенно иной мир: стоял человек в деловом костюме, сразу что-то спросил у родителей, они покивали и стали снимать свои пальто, а Клара стояла и пока не делала ничего, но человек сказал, что и ей тоже бы нужно снимать куртку, тогда она сразу последовала примеру родителей.

Они вошли в зал. В полумраке за длинным столом сидело человек десять и ещё оставалось несколько свободных стульев, ну два для родителей, а для кого ещё пара-тройка? Клара глазами заприметила детей, примерно её возраста, вот видимо и стулья для неё и для этих друзей на сегодняшний вечер. Мальчик и девочка похоже занимались каждый чем-то своим, откуда-то в ресторане были игрушки и даже листки с карандашами. Вот и Клара влилась в этот ансамбль, взяла бумагу и уселась рядом с уже рисовавшей девочкой, они быстро глянули друг на друга и продолжили свои дела.

Время тянулось ужасно долго, иногда детей подзывали что-нибудь поесть, но в детстве обычно этого никогда не хочется, Клара то рисовала, то ходила туда-сюда, изучая большой, но пустой зал, кроме одного длинного стола за которым и сидели все взрослые, иногда до уха доносилось, как отец отказывается пить, говорит, мол он за рулём, а ему отвечают, что можно же такси вызвать. Находившись она садилась рисовать опять и опять. Так нудно, но спокойно и прошёл бы вечер, если бы какой-то тёте захотелось перезнакомить между собой детей.

— Ну что, детишки, — услышала голос, обращённый ко всем девочка.

Клара стала переводить взгляд от листка с начала к туфлям, которые прямо сверкали, потом были ноги, а чуть выше колен началось в цвет туфлей, сверкающее серебристое платье, большая грудь будто собиралась выскочить наружу, тонкая и длинная шея, а потом лицо и тут Клару как током ударило: без сомнения, это было лицо человека и вроде с ним ничего не произошло, но какое-то оно не настоящее, слишком большой рот, глаза будто полностью чёрные, кожа дряблая, зубы, наверное из-за такого тусклого света, коричневые, улыбка растянута чуть ли не от уха до уха. Клара застыла в испуге, а потом отойдя от шока стала глазами искать маму, случайно взглянула на это существо снова, но на этот раз всё было нормально — очень даже симпатичная светловолосая тётя с длинной косой, разве что когда говорит, то пахнет не очень приятно, не едой, а не очень понятно, чем. На следующем взгляде опять эта рожа вернулась, Клара глянула на детей, они будто не видели ничего, наоборот слушали эту тётку-оборотня как загипнотизированные. Теперь Клара прям побежала искать маму, найти её было не сложно, девочка аккуратно потянула мать за локоть, чтобы попросить поехать домой, потому что здесь было страшно, к ней неспешно, будто боясь что-то недослушать повернулось лицо и Клара попятилась назад: то что смотрело на неё мамой точно не было, будто старуха, опухшая и беззубая, глаза вроде обычные, но какие-то пустые, пока девочка отходила назад случайно спиной наткнулась на стул и упала, этим шумом она развернула к себе все лица за столом, если можно было назвать это лицами.

Каждый был изуродован на свой манер, но все своими физиономиями ничего кроме омерзения не вызывали, они уже точно не могли напоминать людей. Странные существа были не то чтобы старыми, а словно начинали разлагаться заживо, хотя вроде бы и кожа вся на месте, будто какая-то маска, как в телефоне, когда Клара развлекалась примеряла на себя всякое в одном приложении. Закричать не поучалось, точь-в-точь как в том кошмарном сне. Не отдавая отчёт своим действиям Клара, не поднимаясь заползла под один из столов, уже находясь там заметила чьи-то ноги, как кто-то встал и идёт к ней. В голове мелькнуло, что это папа, кто бы это ни был, этот человек остановился, Клара увидела, что её ноги в небезопасности, но не успела и подумать, как кто-то схватил её за ступню и потянул к себе. Девочка брыкалась и искала за что схватиться, но под руку ничего не попадалось и вот её достали из случайного укрытия.

От страха она зажмурила глаза, а потом услышала чуть не такой, но всё же папин голос:

— Ну что такое? — без какой-либо агрессии спрашивал он сидя на корточках, — чего ты кричишь?

Ничего Клара ответить не могла, чтобы объяснить, что она видела, просто молчала и пыталась утихомирить свои слёзы, всё же сфокусировав взгляд на отце она заметила, что он вполне нормальный, страшные морды остальных опять исчезли, словно их никогда и не было. Рядом стояла мама, тоже совершенно обычная.

— Я хочу домой, — ультимативно и умоляя одновременно сказала она.

— Скоро уже поедем, — серьёзно, но как-то не так ответила мама и пошла обратно за стол.

Домой они поехали не то, чтобы скоро, а вместе со всеми через несколько часов. Клара ещё пару раз видела изуродованные лица, как всегда на пару секунд, так сильно это её больше не пугало, но мерзко было, слова человек ещё такого не знает, а чувство уже есть, от этого ещё хуже. Она отметила, что работники ресторана, не становились страшными, как и водитель такси, а вот родители за всю поездку пару раз одевали свои маски, как и дома, когда они остались втроём, страх захлестнул её снова. Лёжа в кровати она пыталась уснуть, чтобы скорее наступило завтра, хлюпающим носом мешала уснуть себе и родителям, за что на неё и прикрикнули. Она стала дышать через рот и вроде сон по чуть-чуть стал приходить, уже засыпая она услышала: «может у неё что-то с головой, надо точно в больницу».

12.2026

Мама то стояла возле окна, то ходила неспешно туда-сюда, разговаривала с кем-то по телефону. Был субботний день, на дворе стоял декабрь, отца, не смотря на выходные, дома не было. Клара не знала, где он сейчас, да и не сильно её это заботило, он очень часто куда-то пропадал на выходных, иногда по работе, иногда по отдыху, все к этому давно привыкли. В двухкомнатной квартире, всегда пустовала одна комната, так как ребёнок всё ещё жил в родительской, вроде бы никто из них и не был против, Кларина кровать почти не занимала места, стояла так, что никому помешать не могла, да и ей самой было уже слишком уж привычно засыпать под тихо бубнящий телевизор.

Сейчас она сидела в кресле, у противоположной от окна стены и рассматривала свою мать, похоже, что та не может куда-то дозвониться, наверное, потому что сегодня выходной день и многие частные медицинские центры не работают, а о том, чтобы обратиться в свою районную больницу речи не было, почему-то родители девочки ни одной мысли не допустили в этом направлении. Трубку, видимо, наконец-то подняли:

— Алло, здравствуйте, — вежливо и официально сказала мама, — мне нужно записать ребёнка, наверное, для начала терапевт, — она помедлила, — хотя не знаю, да давайте с начала к терапевту, а потом возможно МРТ в тот же день, можно так?

Не отрывая глаз от пола, мама покивала головой, потом, похоже, у администратора или кто там принимал звонок возникли вопросы, связанные с таким сочетанием врачей, мама как могла объяснила зачем именно так, потом что-то поугукала в трубку, ушла на кухню и там сказала какую-то дату, которую ясно расслышать не получилось, а вот время долетело до Клариных ушей — «одиннадцать-ноль-ноль». За окном стояла пасмурная погода, с неба обыденно посыпались крупные снежинки, а папа только вчера жаловался, что устал вычищать снег около машины. Через несколько дней будет новый год, в стекле отражалась цветастая гирлянда, что она сияет в честь какого-то праздника Клара пока не подозревала, просто не помнила, что было в прошлом году, возможно, что и ничего.

Тридцать первого декабря Клара проснулась и увидела под ёлкой целые залежи сокровищ, несколько альбомов, некоторые из них неадекватно большого размера, чуть ли не с неё саму, наборы фломастеров, каких-то необычных, краски, кисточки, как же родители со всем этим угадали, почему-то игрушки резко перестали интересовать её в последнее время, что в саду, что дома она в основном занималась тем, что рисовала и ни она сама, ни кто либо другой особо не мог объяснить, что за звери или инопланетяне изображены на её картинах.

Вечером мама неожиданно приоделась в какую-то праздничную одежду, да и отец сменил привычные спортивные штаны на одни из тех брюк, что носил на работу. Родители переносили еду из кухни в комнату, на улице только-только стемнело, настроение у всех, а особенно у Клары было очень хорошим, это первый новый год, когда она понимает, что происходит, даже на день рождения, который был пару месяцев назад, не было так весело, да и он был слишком близко к тому злополучному ресторану. Зато и видений никаких больше не было.

Все расселись за стол, электронные часы, по которым Клара уже могла понимать время показывали 19:37, хорошо, что хоть они есть, потому что по стрелочным пока без шансов. Родители стали есть, положили какой-то салат и дочери, нехотя, так как не особо понимала зачем такое вообще употреблять, Клара стала колупаться в пище и поглощать по отдельным деталям, что дали. По телевизору целый день шли разные смешные передачи, вот и сейчас кто-то уже начал поздравлять. Мама сказала открывать шампанское и папа тут же принялся руками доставать пробку, которая не хотела сдаваться в борьбе даже с таким сильным человеком, возможно даже самым сильным в мире, но всё же после нескольких отцовских гримас, с выстрелом, пробка вышла из бутылочного горлышка, а у Клары ёкнуло сердце, наверное, испугалась резкого звука. Папа дернул головой наверх, будто пробка улетела туда, повелась на дешевый трюк только Клара и всем стало смешно. Родители разлили шипучий напиток по своим бокалом, ей в стакан налили что-то чёрное из другой бутылки, все чокнулись своей посудой и с ней тоже, а как только выпили и поставили их на стол, то тут же словно насекомые пробежали по их лицам, резко изменив цвет кожи на мертвенно-серый, смех на мгновение стал мерзким бульканьем, а в нос ударил резкий смрад, в детском саду росло много яблонь и так иногда воняло, если яблоки долго никто не убирал, только тут от того запаха будто взяли самое худшее.

Клару опять будто разряд тока ударил, она подавилась тем, что ела, на долю секунды заметила, как встаёт отец, сейчас она точно была уверена: не для того, чтобы ей помогать, но очень осторожно, можно сказать нежно, получила пару постукиваний по спине, а когда рефлекторно оглядела всё вокруг, то ни вони, ни масок на лицах уже не было, всё опять стало как обычно.

— Опять что-то увидела? — как-то без беспокойства, расстроенно спросила мама.

— Да, вы опять стали как в фильме про зомби, — с горечью отвечала девочка, уже зная, что ей просто что-то мерещится, что очевидно на самом деле всё не так как ей кажется. Даже как-то стыдно вот так пугаться и всех отвлекать на себя.

— Ну ничего, после праздников сразу в больницу, мама тебя уже записала, — успокаивал дочь отец, — это вот всё с сентября началось, когда ты проснулась под теликом, да? Тогда был самый первый раз?

— Да, тогда, — ответила ему дочь.

— Интересно конечно, ну видать не снилось, а тоже тебе показалось что-то, ну ты не волнуйся, ты же видишь, всё с нами всеми нормально, никаких зомбаков тут нет, потому что их не существует, — он улыбнулся и потрепал её тёмно-коричневые волосы.

Вскоре все отправились спать, не дожидаясь полуночи, дома всё-таки ребёнок и соблюдать режим нужно даже в праздники, да и не так долго осталось ждать до того, как можно будет чуть засидеться и после двенадцати, буквально несколько лет.

После нового года все сидели дома около недели, точно Клара не высчитывала, но получилось как-то очень долго, гораздо больше чем в обычные выходные, а сразу после этого заключения, потому что ребёнку кажется надоело такое сидение больше всех, они отправились в больницу, все втроём.

Медицинский центр располагался на другом конце города, и пока они ехали, минут пятьдесят, Клара не отрывалась от окна, ездила она тут не первый раз, но именно сейчас такое ощущение, что глаза открылись и мозг жадно впитывал всё что видит вокруг: людей на остановках, вывески на первых этажах магазинов, в центре как-то не так как везде, а потом начинается слой старых низких домов, потом высоких, а потом новые высотные дома, очень похожие на те, что стоят в их районе. Вот и больница двумя этажами выделяется среди высоток, в которых этажи поленится считать даже тот, кто мог бы. Стены здания отделаны блестящими белыми квадратами, а также в глаза бросаются окна, которые стоят чаще и которых больше чем обычном доме. Внутри стало тепло и не менее тепло семью повстречала сидящая прямо напротив входа молодая девушка:

— Здравствуйте, — обратила на себя внимание она.

— Здравствуйте, — ответила ей мама, — мы сегодня к одиннадцати к детскому терапевту.

— Ваша фамилия, пожалуйста, — девушка расположила пальцы над клавиатурой.

— Чащина Клара Алексеевна, — ответила мама, теряя уверенность с каждым словом, — но может я на своё имея записала.

Девушка пошумела клавишами, поводила мышкой, и доброжелательно сказала, что всё в порядке так и записано.

— Клара Алексеевна — это вы? — обратилась она к девочке, — проходите, вас уже ждут.

Клара при этом растерялась как никогда прежде, чего это к ней и на «вы» ведь очевидно так называются только чужих взрослых людей, отец кажется понял причину замешательства хихикнул, потом сказал ей снимать куртку, чтобы сдать в гардероб, и они «пойдут уже, а то доктор ждёт».

Доктором оказался совсем не молодой человек, который саму Клару вроде бы и не замечал, всё расспрашивал родителей, а они отвечали, как какие-то школьники, в итоге до девочки дело так и не дошло, но он сказал, что можно на всякий случай сделать МРТ, потому что сейчас он ничего не скажет про этого совершенно нормального маленького человека, если и там ничего не заметят, то лучше всего будет обратиться к психологу.

Выйдя из кабинета терапевта, они направились в кабинет МРТ, Клара совершенно не знала, что это значит, но раз мама говорила о таком ещё давно, то всё будет нормально. Довольно долго они шли по коридору, а потом уперлись в большую, больше остальных раза в два-три дверь, мама взялась за ручку и потянула на себя, засунула голову внутрь, чтобы узнать можно ли входить, там мужской голос ответил, что можно. Далее была процедура, которую Клара видела только в кино, а теперь и сама стала участницей, не понятно почему, но настроение у неё чуть поднялось, хотя и ненадолго. После она с папой, пошла ждать в коридоре, а говорить с врачом осталась мама.

Клара сидела на стуле и болтала ногами, бордовые зимние ботинки даже не чиркали по полу, не доставали. Вот и мама вышла к ним с отцом, губы сжала и как только появилась в поле их зрения карикатурно пожала плечами.

— Говорят ещё будут смотреть, но предварительно вообще ничего необычного, абсолютно всё в норме.

— Ну так и хорошо, — ответил ей папа.

— Что ж, будем искать психолога. — Как-то на выдохе произнесла мама.

На сегодня они поехали домой, а потом мама пару недель искала психолога. Нашла, отзывы в его социальных сетях были хорошими, хотя попробуй ещё найти у кого-нибудь плохие, но вроде бы и цена средняя, и вид внушает доверие, взрослая женщина, чуть полновата, волосы окрашены в спокойный, можно сказать тусклый рыжий цвет, специализируется на детях. «Что ж», — сказала свою частую фразу мама, — «пойдём к ней».

Не менее часа рыжеволосая тётя допытывала ребёнка одного, потому что родителям было приказано выйти, а Клара совсем и не отказывалась сотрудничать, рассказывала всё как знала ничего не тая, не то чтобы тётя умела вызвать доверие, но девочка очень хотела больше не видеть того, что видела уже несколько раз, а раз мама сказала, что тут нам могут помочь, то лучше бы выкладывать всё и только правду. Даже порисовать пришлось, женщина очень внимательно разглядывала рисунки, поджимала губы, поднимала брови, что-то записывала в свою огромную тетрадь, которая больше напоминала альбом для рисования, потом они непринуждённо поболтали о чём-то, как тут тётя сказала, что время заканчивается и если Клара захочет, то может приходить к ней ещё. Не сильно-то Кларе и хотелось, но из вежливости она уже знала, что не всегда нужно говорить, что думаешь и ответила: «хорошо». Тётя попросила позвать кого-нибудь из родителей. К ней опять пошла мама. А Клара снова ждала вместе с отцом в очередном коридоре.

— Знаете, — обратился психолог к маме, — ничего плохого пока сказать вам не могу, совершенно нормальный ребёнок, даже немного опережает развитие я бы сказала.

— Так, а чего она тогда пугается, видит каких-то мертвецов в нас.

— Не только в вас, она говорила, что вы были в каком-то ресторане и там все люди стали такими, а потом стали нормальными опять, после того, как она испугалась.

— Я всё равно не очень понимаю, но это же не совсем нормально.

— Нет, ничего неадекватного тут нет, особенно для пятилетнего ребёнка, просто может она мнительная чуть-чуть. Пока кажется, что это пройдёт с возрастом, но, — психолог сделала акцент на этом слове, — похоже все эти видения или как это назвать, случались во время празднований чего-то, кроме её дня рождения как я поняла, про него она ничего не сказала, а он был между рестораном и новым годом.

— Ну там мы просто подарили ей кое-что, потом торт да чай и всё, не гуляли особо, пока она такая маленькая, без гостей в общем.

— А не было ли у неё какого-нибудь травмирующего опыта на праздники, может где-то вроде парка развлечений кто-то вроде аниматора напугал её сильно, просто праздники тут точно замешаны, но не понятно как.

— Нет, — мама задумалась, — да мы и по паркам никогда не ходим в крупные праздники, может быть по телевизору что-то увидела, — нахмурив брови мама опустила взгляд в пол, а потом подняла его к потолку, — тоже вряд ли без она его не смотрит, а если все смотрим, то ничего такого страшного там нет, весь контент не более «шести плюс», мультики и фантастика, остальное ей скучно.

— А сами вы смотрите фильмы ужасов?

— Так прямо не отслеживаю, может быть изредка, но Клара с нами такое не смотрит, и мы не дали бы, и самой ей не очень интересно.

Дальше психолог говорил, что всё странно, что девочка точно не прикидывается, а реально что-то видит, точнее видеть конечно же она не может, но думает, что видит и главное сама понимает, что всё не по-настоящему. Пока родителям посоветовали наблюдать за дочерью и всё-таки подумать о травмирующем опыте, может даже алкаш какой-нибудь зарычал возле магазина, это для них такое — фоновый звук, но ребёнка может очень впечатлить, а Клара как раз из очень впечатлительных.

Позже все трое сели в машину и поехали домой, мама глянула на дочь, мельком, но Кларе стало почти обидно, хотя не понятно почему, а мать сказала папе:

— Уже четыреста баксов отдали, а так ничего не поняли.

Это был упрёк? Клара в чём-то виновата? Она не понимала, но решила думать, что ничего плохого мама ввиду иметь не будет. Отец в ответ лишь пожал плечами, а через пол часа они были дома. Настроения рисовать у Клары не было, посмотрела какое-то неинтересное кино со всеми, поела и легла в свою кровать, сильно зажмуривая глаза, так вроде бы легче засыпалось. Может во сне будет солнечно и красиво, а то слишком много подряд тёмно-серых дней, хотя и в них была какая-то своя красота.

05.2027

Детское время тянется долго, иногда кажется, что вообще стоит на месте, но какое-то движение обязательно происходит, так и здесь дни тягучей смолой сменялись один за другим. Душе Клары становилось всё спокойнее ведь «страшных масок», такое название укрепилось в её уме, она уже давно не видела, разве что мелькнёт где-то на улице всего лишь на долю секунды, но былого трепета они уже не вызывали. Боевой настрой родителей день ото дня стихал и уже к весне речи ни про какие больницы, психологов или психиатров не было, да и вообще специалисты ведь сказали, что с девочкой всё нормально. К тому же если взрослым и надо было куда-то уйти, на какой-то праздник, день рождения и тому подобное, то Клару сдавали одним из множества знакомых, а ей даже и нравилось побывать у кого-нибудь дома, потому что каждая квартира представлялась отдельным миром, да и внимания к ней там проявляли порядочно, а это было приятно, особенно когда в родном доме её будто стали избегать.

В чём заключалось избегания сказать было сложно, просто чувствовалось какое-то отторжение от мамы и равнодушие от отца, хотя её вещи были всегда постираны, она всегда была накормлена, даже просьбы о покупках всякого удовлетворялись, но всё это таяло на фоне того, что она могла вложиться всем детским сердцем в рисунок на который мама разве что угукнет и продолжит пялиться в телефон, а если Клара вступит случайно в лужу, то вот тут уже сквозь пальцы этого никто не пропустит: будет визгу на всю улицу о том, что она никуда не смотрит и кто это теперь будет мыть и стирать, другие девочки нормальные и только она как свинья.

Вот и в очередной раз после майского проливного дождя они шли домой из сада, Клара засмотрелась на распускающиеся цветы каштанов, которые хоть и были усажены довольно часто по дороге до дома, но как-то выделялись, у некоторых деревьев бело-розовые цветки были смешаны с ещё закрытыми почками, которые скорее напоминали личинок насекомых, чем листья. Вот эти «личинки» и приковали взгляд девочки к себе и отвлекли её от камня, возникшего под ногами, а он в свою очередь послужил отличной подножкой, благодаря которой Клара и полетела всем телом в большую грязную лужу.

После звука брызг воды первое, что девочка услышала был мамин полувздох-полувскрик, ещё в полёте понимания, что сейчас ей что-то будет, она в миг подорвалась и посмотрела молящим взглядом на мать, но не ради жалости, без расчёта, а просто искренне не хотела никого злить, но взгляд очевидно ничему уже не мог помочь, мама вперемешку с матом закричала:

— Ты под ноги вообще смотришь? — она махала руками, а маленькая женская сумочка пролетала на опасном расстоянии от лица Клары.

Ребёнок абсолютно не понимал, что ответить, да и кажется не было и секунды, чтобы вставить слово между вопросами-обвинениями мамы. Мимо проходили люди, поглядывая и отворачиваясь от этой картины, кто-то улыбался думая, что перед ними обычная неряха, которая так падает каждый день ради развлечения и похоже никто не понимал, что прямо сейчас этот маленький человек бессознательно мечтает только о том, чтобы исчезнуть и больше никогда не быть, настолько он неудачный человеческий экземпляр.

Мама как-то чуть ли не с отвращением схватила дочь за плечо, больно ущипнув за кожу и потянула её наконец-то домой.

— Сейчас придём и будешь свои сапоги сама стирать, поняла?

— Хорошо, — ответила Клара, смотря себе под ноги.

— Заткнись.

Душа разрывалась, потому что вроде бы ей задавали вопрос, а после того как она ответила — говорят заткнуться, помимо обиды и страха душу всё более заполняла тягучая тоска, о которой Клара вот вспомнила снова. Изо всех сил этот ребёнок старался быть хорошим и его хорошие дела замечали всё меньше, зато любая неудача становилась предметом вот такого представления.

Когда вошли в квартиру, Клара тихонько разделась и будто зашла в чужой дом, чтобы её не заметили стала прокрадываться в комнату, она слышала, что работает телевизор, значит папа уже пришёл, может хоть у него можно будет найти защиту сегодня, потому что этого хотелось очень сильно, но как гром сразу отовсюду прозвучал мамин голос:

— Куда! — Клара замерла, а потом стала оборачиваться готовая выполнить, что угодно лишь бы мама перестала быть такой, — бери свои сапоги и пошла в ванную мыть их.

Клара в миг так и сделала, но и тут всё пошло не так, только она подняла обувь, сделала пару шагов в сторону ванной комнаты, как противный визг, который чуть ли не физически давил на перепонки заставил девочку вздрогнуть в очередной раз за этот день.

— Ка-па-ет на по-о-л, — тягуче и гадко тянула мама.

Казалось, что она уже наслаждается мучениями своей дочери, на крики своей жены в коридоре наконец-то появился папа и захотел понять, что происходит, мама тут же выложила всё, объясняя ему какая-то конченая у них дочь, свинья, криворукая и так далее, отец даже кажется чуть опешил от такого напора, немного прикрикнув сказал ей успокоиться.

Клара же в это время с усердием, включив горячую воду на полную, чтобы её температура обжигала руки и страдания от этой боли помогли искупить вину перед мамой, оттирала свои сапоги. Стерев любые следы грязи снаружи, девочка, намылив руку стала вымывать обувь изнутри, со всем упорством, что у неё было, потом стала наливать обжигающе-горячую воду внутрь обуви, проделав это несколько раз, чтобы внутри не чувствовалось мыло, она подумала, что надо бы набрать воды ещё разок, что и сделала и вот уже сливая абсолютно прозрачную, значит без мыла, жидкость, она услышала мат за спиной, повернулась, из искаженного лица мамы донеслось:

— Ты что делаешь, сука тупая? — и затылок девочки зажёгся резкой болью от удара.

Это уже было слишком для детской психики, бросив сапог куда-то вперёд, а хотелось, наверное, в маму, Клара побежала во вторую, пока можно сказать необитаемую комнату, с намерением не выходить оттуда никогда.

Очень тихо и очень долго она плакала там одна, за окном время от времени сверкало и бил в невидимые барабаны гром, так Клара и заснула в детсадовской одежде, с чувством голода, а посреди ночи проснулась и была абсолютно уверена, что слышала чей-то шёпот, однако разобрать, что он говорит было абсолютно невозможно, немного полежав она почувствовала, как кто-то аккуратно берёт её за маленький локоток и тянет к окну, хотя в комнате очевидно не было абсолютно никого, зато около окна шёпот становился всё отчетливей. Клара взяла стул, на который не без труда вскарабкалась, чтобы дальше влезть на подоконник и открыть окно, потому что этого сейчас хотелось больше всего на свете, а может кто-то очень просил её беззвучным голосом, так или иначе — окно открыто.

Лицо девочки погладил лёгкий теплый ветер и будто шепнул что-то на ухо, посмотреть куда-то что ли надо было, Клара посмотрела наверх, а там добродушно своим серпом улыбалась ей луна, поглядывая на неё двумя звёздами-глазами, снизу красиво кружились белые лепестки от цветущих деревьев, медленно опускаясь в налитые недавним дождём лужи. Девочке точно что-то говорила вся природа сразу, а понять она никак не могла, а потом кажется расслышала что-то вроде: «не грусти», и сразу после этого лицо состоящие из луны и звёзд стало просто луной и случайно разбросанными по небу звёздами, ветер начал просто шуршать где-то в пространстве, а лепестки залетали без особой красоты, Клару же потянуло в сон. Чему она и поддалась, на душе при этом стало спокойно.

На утро мама оказалась совсем нормальной, будто насквозь мокрые сапоги перестали быть самой главной проблемой в жизни, стали какой-то мелочью, а грязную куртку можно постирать, и она будет такой как была до той злосчастной лужи. Клара сидела на кухне и ела что дали, при этом испытывала смесь эмоций одновременно радость, что мама больше не кричит и страх сделать лишнее движение и разбудить того вчерашнего зверя. Папа же за завтраком рассказал, что они сегодня поедут на природу, Клара обрадовалась, ведь она любила бывать в лесу, потому что там всё совсем не такое как у них здесь, будто другая планета. Однако через мгновение уже поняла, что под «они» папа имеет ввиду только себя и маму, а её же как обычно сдадут кому-нибудь из знакомых.

— Давай сегодня Абышевым отдадим, — говорил отец про Клару будто она какой-то предмет.

— Так они же с нами тоже поедут.

— Я знаю, но они же живут у матери Абашева дома, да и пацана своего оставят тоже, не скучно им будет, — он пожал плечами.

— Да ну, ему уже десять лет, это пропасть в таком возрасте.

— Больше всё равно не у кого, а с собой брать её — это будет испорчен вечер у всех, опять начнётся.

— Давно уже не было, — ответила мама, видимо надеялась, что Кларин недуг сам собой прошёл.

— Так мы её с собой давно и не брали.

— Ну тогда сейчас позвоню Лере и спрошу можно ли так.

Совсем скоро Клара уже ехала на другой конец города «в гости» к какому-то мальчику Абышеву, которому было десять лет. Вот они уже и оказались возле нужного дома, не очень похожего на их собственный новый жилищный комплекс, так как этот был явно из более древней эпохи. Двор уставлен машинами, очень много зелёных номеров на автомобилях — значит у них электродвигатели, подъезд, лифт, нужный этаж, вот они уже в квартире, как обычно взрослые разговоры ни о чём, после того как они перекинулись парой слов с низкой старушкой, каким-то чудом отстоявшей у седины свои чёрные волосы, все родители ушли.

— Как тебя зовут? — обратилась к девочке женщина, которая казалось ей раза в два ниже папы.

— Клара, — ответила она ей.

— А меня Мария, пойдём отведу тебя к одному бандиту, а то устроил нам тут вчера, — она с улыбкой покачала головой, а Кларе стало как-то немного страшно.

Тем не менее она отправилась в след за старушкой разглядывая довольно бедное убранство квартиры, в ценах конечно она не разбиралась, но вокруг было всё не такое современное и красивое как у них дома, а значит скорее всего дешевле, да и запах стоял какой-то еды что ли. Бабушка открыла дверь и перед Кларой предстала маленькая, вряд ли больше восьми квадратных метров комнатка, в конце которой с простым карандашом в руке сидел черноволосый короткостриженый мальчик, ноги до пола не доставали, потому что стол и стул были явно для взрослых, как и его лицо, которое он сразу повернул к двоим стоящим в дверях, было каким-то взрослым, не сочетающимся ни с возрастом, ни с очевидно маленьким ростом.

Парень с чётким ударом прихлопнул карандаш к столу и юрко соскользнул на пол со своего высокого трона, подошёл к двери и будто бы перекрикиваясь с соседом через забор сказал своей бабушке:

— Я сейчас не хочу ни с кем играть.

— Ты никогда не хочешь, — по-доброму сказала она. Парень кажется не понял, что из этого следует.

Но тут взглянул на Клару, которая и сейчас не знала куда деться, ведь и тут она снова никому не нужна и всем мешает, а он это будто почувствовал, ему стало как-то жалко этого ребёнка, хотя он и был убеждён, что дети в таком возрасте ничего не соображают, а сейчас она, как и все, давит на жалость.

— Да ладно, Ваня, — продолжала, вкладывая в слова доброту бабушка, — поиграете несколько часов, а потом и родители приедут, опять будешь тут сидеть как сыч себе, никто тебя трогать не будет.

— Сегодня приедут не родители, а уроды.

— Не говори так, — резко строго сказала бабушка, — это твои родители, нельзя так.

Ваня от этого только закатив глаза вздохнул, но жестом показал Кларе заходить, бабушка чуть подтолкнула её в комнату и тихо закрыла за собой дверь.

Как только это случилось Ваня молча уселся за свой стол и продолжил с упорством рисовать что-то, Клара без приглашения подошла к столу и заглянула в рисунок и даже немного отдёрнулась, сама-то она такое давно перестала изображать, потому что потом всю ночь снились кошмары. Мальчик будто влез ей в голову увидел там «страшную маску» исполнив её на бумаге, в тоже время и Ваня заметил странную реакцию девочки, но первым делом подумал, что он просто очень хорошо нарисовал своего урода, а она впечатлилась.

— Что такое? — спросил он её без эмоций, правда стало интересно, ведь никто раньше не пугался, не удивлялся, ну фантазирует пацан и ладно.

— Я таких видела, один раз ночью, и один раз в ресторане.

— Не понимаешь, что это да?

— Это — страшные маски.

Ваня выпустил смешок и улыбнулся чуть ли не надменно, хотя сам всего лишь подражал кому-то из кино, конечно же сам того не осознавая, но с видом знатока сказал:

— Это не маски — это когда твои родители напьются, то превращаются в уродов.

— А твои? — Клара даже чуть обиделась за своих дорогих людей.

— И мои тоже, да и вообще все люди.

И тут Ваню как осенило, надменный тон сменился на какое-то волнение — перед ним стоит первый человек, который тоже «это» видит, раньше-то все говорили, что он выдумывает, даже бабушка, которая совсем никогда ничего спиртного не пила, сама почему-то вечно успокаивала, что родителям тоже надо отдыхать и не надо так беситься каждый раз.

— Давно ты своих такими видела? — спросил он у Клары и сам не заметил, как повернулся к ней всем телом.

— Давно уже, меня после ресторана никуда не берут.

— Понятно, — дернул головой Ваня, будто поздоровался с кем-то. — а я своих постоянно вижу, я уже заметил, что уродство слазит с них где-то недели три, но если они не пьют, то к третьей неделе становятся очень злобными.

— У меня мама кажется теперь всегда злобная.

— Ничего, завтра вот уже станет доброй, — он опять улыбнулся, Клара вообще не понимала чему он рад.

— А я вижу маски только на секунду, — внезапно вспомнив важный факт сказала Клара.

— Это только пока, потому что ты ещё себе не веришь, а я уже вижу всё как есть.

Клара не сильно понимала о чём речь, но тоже было как-то приятно, что кто-то тоже способен узреть страшные маски, что вообще это не видения, а всё на самом деле.

— Пошли на улицу, — предложил резко Ваня.

— Пошли, — ответила ему Клара.

Дети вышли в коридор и стали одеваться, бабушка тут же всполошилась и безапелляционно заявила, что пойдёт с ними, мальчик не раздумывая ответил, что мол не надо, но бабушка настаивала, ведь сам он может конечно «дуть» куда хочет, а вот за Кларой надо смотреть и вернуть родителям целую и невредимую.

Какое-то время они уже гуляли как тут Ваня заявил своей бабушке:

— А Клара тоже видит уродов, — он пытался удержать рвущуюся наружу улыбку, от этого аж ноги не могли устоять на месте.

— О господи, — ответила бабушка, — правда, что ли?

— Да, — ответила смутившаяся Клара, по груди растекалась обида на этого мальчика, он будто выставил на показ её самую большую слабость.

— Эх, Ваня, Ваня, зачем ты подговорил вот ребёнка, выдумки эти твои ещё, а ты Клара… стыдно должно быть обманывать взрослых людей.

Клара молчала и смотрела вниз на сухой и ровный асфальт, хотя себе в душе и ответила, что никого она не обманывает.

— Это всё на самом деле, — бросил Ваня бабушке, будто действительно нашёл железные доказательства своей правоты.

Бабушка в ответ только угугнула.

Ваня же умудрился стать под таким углом, чтобы видела его только Клара и покрутил пальцем у виска, явно имея ввиду бабушку, а потом махнул рукой, мол ничего она не понимает. Клара хихикнула и тут уже устыдилась за себя, потому что ничего плохого старушка ей не сделала.

Позже они пошли домой, а с утра за Кларой уже приехали родители, вместе с родителями Вани, он сразу вздыбился будто чего-то испугавшийся кот, и шепнул Кларе на ухо:

— Видишь?

Она в ответ только помотала головой, ведь и правда её родители были совершенно обычными, но в том, что видит он Клара не сомневалась ни секунды. Ваня же её ответ принял совершенно спокойно, он уже знал, что скоро она тоже начнёт распознавать всё, сам-то он более-менее длительно стал наблюдать родителей в личине уродов, когда пошёл в школу.

Клару привезли домой, а потом она слышала, как мама разговаривала, видимо, с мамой Вани, долго, наверное, они даже спорили о том, у кого ребёнок менее сумасшедший и кто кого чему научил. Больше к Абышевым её не отдавали.

08.2027

В июне Клара закончила детский сад, лето, перед тем как пойти в школу оказалось жарким, долгим, будто само решило помочь насладиться всем своим присутствием. За три месяца девочке казалось, что она чуть ли не прожила целую жизнь. Родители уже отпускали её одну гулять в своём дворе, правда очень быстро это переросло в побеги в другие дворы, но за них Клару очень быстро перестали ругать, да и она уже давно привыкла к недовольству взрослых у себя дома, так что ругань её не сильно останавливала. Уходы на новые территории обязательно оборачивались новыми друзьями, их было столько, что Клара не у каждого даже имя могла запомнить сразу, но это в общем-то и не так важно. Подрываясь без будильника в шесть-семь утра ничего не ев, не каждый раз даже чистя зубы, девочка уже неслась на встречу друзьям, которые, тогда казалось, жили чуть ли не в других странах, ведь каждая площадка, окруженная домами, представлялась больше и загадочней, чем была на самом деле.

Дни, наполненные смехом, иногда какими-то трагедиями, например, когда всем знакомый кот играючи выбил жизнь из воробья, дети, вдоволь наругавшись на местного хищника устроили похороны птице со всеми почестями, даже с крестом и цветами, но на этом всё не заканчивалось: одуванчики и то, что росло в округе какое-то время подносили к этому месту скорби, устроенному чуть ли не ровно в середине двора. Потом конечно же цветы стали пропадать, да и сам крест повалился и больше уже никем не был поднял, а к концу лета и отыскать место детского паломничества было уже невозможно, будто его никогда и не существовало.

Каждому в этой новообразованной стае было не больше шести-семи лет, да и меньше, никому не было тоже, так как детям постарше абсолютно не интересно находиться в такой компании, а детей помладше ещё просто-напросто никто не отпускал одних. Не смотря на столь маленькую разбежку в возрасте знаний про окружающий мир у детей было в очень разном количестве, Клара относилась к тем, у кого этих знаний поменьше, всё было для неё удивительно. Один мальчик сказал, что знает где здесь есть стоянка с брошенными машинами, но идти надо далеко, это конечно же никого не остановило, хотя Клара и чувствовала какую-то непонятную тревогу, но, чтобы не прослыть трусихой молча пошла в неизвестные дали

Добирались они до цели по своим меркам и правда долго, а какая-то внутренняя сигнализация у Клары в душе верещала уже на всю мощность, чуть ли не физически заставляя её вернуться в знакомые и можно сказать, родные места. Тем не менее детская толпа уже видела очертания стоянки далеко внизу, «далеко» — это метров триста, но зрелище действительно стоило преодолённого пути: площадь не меньше чем парковка у большого гипермаркета была заполнена самыми разными машинами, разной степени ржавости, какие-то военные грузовики чередовались с обычными маленькими машинами, на паре прицепов можно разглядеть заброшенные катера или лодки. Все ринусь по старым, уже разрушающимся бетонным ступеням вниз, таких проходов было два или три и каждый раз ноги переставлялись медленней чем хотелось бы, спасал только железный поручень с остатками красной краски, Клара всегда после таких мест нюхала свои ладони, а они неизменно пахли металлом.

Сетка-рабица абсолютно не мешала обзору и жадные до такого зрелища детские глаза скользили вдоль неё, не обходя вниманием ничего, что могло попасть в поле их зрения. Почти обойдя одну из четырёх сторон большого прямоугольника, они уперлись в старый и толстый ясень, который создавал тень над одной из машин, кроме тени каждую осень он, как одеялом, укрывал её опавшими листьями, о чём свидетельствовали небольшие кучи подгнившей листвы возле сдутых колёс.

— Мы можем пролезть здесь, — сказал мальчик, который их сюда привёл, — вон по дереву, потом на крышу машине, походим внутри.

Все как-то замялись, а он сказал, что уже ходил тут сто раз и ничего за это не было.

Раз так, то конечно, попробовать можно.

Через несколько минут весь коллектив исследователей в количестве семи человек, каждый раз обязательно гупая по крыше старой машины, перебрался внутрь стоянки.

И началось изучение такого интересного объекта, с начала дети просто ходили и смотрели на забытые хозяевами и самим временем автомобили, кто-то становился около колеса грузовика, и все понимали, что оно в два раза больше этого маленького человека, кто-то пристально вглядывался через запыленные стёкла, часто покрытые слоем чего-то зелёного, явно растительного происхождения, внутрь салона. До того, как кто-то начнёт дергать дверные ручки долго ждать не пришлось, да и найти открытую машину тоже было не такой уж непосильной задачей.

Посидели в одной, потом нашли вторую, Клара всё время избегала садиться внутрь, ей казалось это страшно запрещённым, машины ведь чужие, да и на свободные места хватало много желающих и без неё. Такого хитрого приёма хватало до тех пор, пока они не наткнулись на микроавтобус, открыта у него была только одна дверь, для водителя, но тем не менее воспользовавшись этим входом все уже сидели внутри, а за рулём уселся один из парней.

— Клара, садись, — он махнул ей рукой приглашая внутрь салона, — поедем куда-нибудь.

Кларе совсем не хотелось, но она уже привыкла делать не то, что хочется, а что сказали, чтобы никто ни в коем случае не обиделся и не разозлился, и вот она уже сидит в салоне вместе со всеми. Не так уж в принципе и страшно.

Их «водитель» крутил рулём, давил на педали и дёргал рычагом, перетыкал, наверное, все кнопки, что только были в салоне постирав много лет копившуюся пыль, как тут после очередных дерганий рычага микроавтобус, который стоял на небольшом уклоне очень медленно покатился куда-то вниз, но даже этого хватило, чтобы детские сердца ушли в пятки.

Первым корабль покинул капитан, но спасибо, что, хотя бы дверь за собой не закрывал и остальному экипажу было не так тяжело выскочить. Клара видела в стёкла сзади как «водитель» убегал куда-то, а потом и совсем пропал среди автомобильных туш. Микроавтобус тем временем катился вниз уже как метра три, а эти метры можно было умножить на тысячу в Кларином, да и остальных, восприятии. Клара, вошедшая последней теперь и выйти могла только последней, от того всё делалось только страшнее, но очередь дошла и до неё, машина катилась очень медленно, а Клара чувствовала себя так будто выпрыгивает из самолёта, но в последнюю секунду всё же решилась, нормально не получилось, всё-таки упала и счесала до крови кожу на ладонях, но разглядывать было некогда, их машина врезалась в другую. Без громкого звука, скорее всего даже царапин никаких не осталось, но детям казалось, что они устроили аварию.

А тут ещё и жаркий воздух разрезал чей-то злобный крик:

— Вы что там делаете? — донеслось из ниоткуда, — как вы сюда залезли?

Вдалеке виднелся силуэт мужчины, высокого, с большим животом, рукава рубашки, кажется были закатаны, лицо его было не разглядеть, но детское воображение само дорисовало гримасу и все, словно птицы порхнули кто куда, точнее кого куда понесли ноги. Клара, сперва застыв и не в силах выбрать за кем бежать так бы, наверное, и стояла, но в глаза попался ясень, что недавно послужил входом на стоянку, к нему она и ломанулась, что было мочи, ей казалось, что настолько быстро она ещё никогда не бегала, возможно это было и правдой. Изредка она оглядывалась, мужик-сторож махал кулаками и хоть, и не быстро, но всё же направлялся будто бы лично за ней, а за кем ещё, если все уже выбрались отсюда.

Вот и дерево, но что теперь можно сделать, ни черта не ясно как отсюда вылезать, и Клара полезла по забору, рабица предательски прогибалась, маленькие стопы то и дело соскальзывали, и она беспомощно болтала ногами, словно застрявший в каком-нибудь отверстии кот. Однако быть пойманной, тем более единственной пойманной она не собиралась, а потом ещё и подумала, что про всё это скажет мама и будто только от самих эти мыслей справилась с непреодолимой преградой высотой не более полутора метров.

А дальше нужно было бежать, что Клара и сделала пока не кончились силы, она остановилась разглядывала местность, но сразу не могла сообразить где она находится, чуть не запаниковала, но стала понимать, что места в общем-то знакомые, они ходят домой из сада «сюдой». И так цепляясь за объекты, вон за тот ларёк, потом надо найти «будку с электричеством», после которой она всегда обращала внимание на большие качели. Так и добралась до своего двора, выискивая то, что запоминала несколько лет проходя один и тот же путь.

Дома же никто ни о чём не расспрашивал, Клара будто не могла поверить, что она столько всего за сегодня пережила, но никто этого не видит, не понимает, будто свои приключения она держала сейчас в руках перед собой, но их всё равно никто не мог бы рассмотреть. Родители занимались своими делами, и даже, только Клара зашла, то как всегда услышала призыв идти есть, а то уже три часа, а она где-то ходит.

Клара не хотела, но и, как обычно, не протестовала.

После так и улеглась спать. Следующие пару дней она вообще никого найти не могла, но запомнив, как идти до стоянки, сходила туда сама, посмотрела хотя бы издали на запретное место.

Ещё через несколько дней в их домофон позвонили, родители Клары были на работе, но она уже не боялась снимать трубку и сама, что пошла и сделала.

— А Клара дома? — не здороваясь и без прочих церемоний раздались оттуда детские голоса.

— Это я, — ответила Клара.

— Выходи, — весело сказали ей.

Ей было даже как-то лень, будто за пару дней она снова привыкла только сидеть дома и рисовать или что-нибудь смотреть по телику, но всё же натянула свои кроссовки и пошла.

Только выйдя из подъезда, её два спутника, один из которых водил на стоянку, показали пачку сигарет, ничего на ум Кларе не пришло, сигареты и сигареты, поболтав о чём-то они ушли в соседний двор, времени сейчас не более девяти часов утра и людей вокруг почти не было видно. Пройдя сквозь кусты, вся троица уселась под одним из балконов, казалось, что их тут никто никогда не сможет найти или хотя бы заметить. Клара не понимала зачем они здесь, но её позвали, поэтому и пошла.

Рассевшись на холодном бетоне один из парней снова достал пачку сигает, а тот, что водил на стоянку — спички. Клара хоть и не знала, как должно быть, но можно сказать, догадалась, что пачка уже не полная, одну сигарету протянули ей, а она растерялась не зная, что делать, точнее она знала, что точно не хочет, ведь когда в саду спрашивали будут ли они курить Клара твёрдо ответила, что она точно не будет. Но тем не менее раз дают — то надо брать. И как обычно, чтобы никто не расстроился и не обиделся она сделала, что требовалось, парни подкурили себе, потом ей. Со всей силы она потянула мерзкий дым, который уже колол глаза и закашлялась так, что не могла вспомнить, когда такое вообще было, сигарету она держала по-взрослому, как видела в фильмах, но уже точно решила, что это не её и захотела отдать бело-жёлтую палочку, протянула руку в одному из парней, как тут её кашляние нарушил чей-то писклявый голос:

— И ты здесь, — сказал кто-то.

Клара с усилием открыла всё ещё страдавшие от дыма глаза и увидела Рому Кравчука, она с ним ходила в сад, на его лице застыло какое-то гадкое ехидство.

— А я всё твоей маме расскажу.

Клара совсем уж растерялась, потому что вот это действительно худшее, что может быть, лучше уже тут и помереть под этим балконом, с ненавистью и растерянностью глянула на своих спутников, которые и затянули её во все эти проблемы. Они не выражали никаких эмоций, а Кравчук будто куда-то испарился.

Положив сигарету, которую она всё так же ещё держала между двумя пальцами, на бетон, она сама не зная куда побрела, но в полной уверенности, что домой больше можно не возвращаться, далеко уйти не получилось и не зная, как же ей провалиться сквозь землю она сидела на качелях и покачивалась, изредка отталкиваясь ногой от земли.

А когда солнце стало краснеть с работы приехали родители, что удивительно, на одной машине, обычно мама приезжала сама, так как работала гораздо ближе к дому, чем папа.

— Клара, ты чего там? — добродушно окрикнула её мама.

И Клара только сейчас сообразила, что Кравчук им пока ничего не рассказал, ну хоть этот вечер она проведёт нормально и радостная побежала навстречу родителям. Сегодня она ещё пока поживёт, а если завтра её выгонят или прибьют, то так тому и быть.

Накормив дочь, а потом ещё и задобрив сладостями родители сообщили, что им куда-то надо в очередной раз на всю ночь и не боится ли Клара побыть самостоятельной или может её лучше куда-то отдать, хотя и отдавать-то некому, у всех какие-то дела, Клара сообразила, что надо сказать, что она легко поспит и одна в квартире. Родители были рады это слышать, и она тоже осталась довольна, тем что никому не создала трудностей.

Клару уложили в её комнате, она и сама уже почти отрубалась, родители пообещали быть с утра, ещё до того, как она проснётся, такой уговор вполне устроил девочку, ведь пока она будет спать она и знать не будет, что дома никого нет.

Щёлкнули замки, а Клара стала погружаться в сны, сегодняшний проступок почти вышел из памяти, будто она его никогда и не делала.

Как часто бывало, что-то разбудило её среди ночи, и она дежурно пошла смотреть в окно на свой ночной двор, который в темноте был совершенно другим местом, отметила для себя, что не горит красная лампочка от телика, нигде не светятся часы, видимо отключили электричество, да и во дворе ни один фонарь не светил, только луна немного выполняла эту функцию.

Как обычно подставив стул, уперев локти в подоконник, а подбородок в ладони она стала наблюдать за пейзажем, в котором знает каждый уголок, но что-то было не так, взгляд уперся в какого-то маленького человека на качелях, ровно на том месте где сидела она сама весь день. На душе уже стало жутковато, но Клара не могла отвести взгляд. Человек вырисовывался всё лучше: длинная черная юбка, черная кофта с пуговицами, а на голове светлая косынка, спина сильно сгорблена, лица не видно, потому что старуха сидит боком и смотрит вперёд, Клара была почти рада, что не видит её физиономию.

Но медленно под скрип железа она стала поворачиваться, и как же сейчас Кларе хотелось бы убежать, но она не могла, будто прилипла к табуретке, а та к полу.

Старуха уже повернула своё лицо к ней: оно было не женским, будто какой-то озлобленный мужчина смотрел на девочку, губ не видно, на том месте только морщины, больше похожие на лапы насекомого, глаза, если они вообще есть, посажены очень глубоко, но где-то там в глубине что-то мерцает слабой точкой, и этих точек хватало, чтобы приковать Клару к месту где она стоит. Бабка задвигала ртом, так будто собиралась улыбнуться, но улыбка перетекала в мерзкий оскал обнажая зубы-иголки. Клара уже видела такое и опять всё всплыло тут как тут, а потом по ушам ударил старухин крик, точь-в-точь аккордеон, а не человеческий голос, всё как тогда, да ещё и громкость была такой, словно она стояла рядом, а не сидела в десятках метров от закрытого окна.

Но Клара от этого звука будто в себя пришла, отскочила от окна, завесила шторы, бегом побежала проверять замки — всё было закрыто, как и все окна, не зная, что делать она просто закуталась в одеяло так, чтобы не осталось ни одного отверстия и кое-как, несколько раз считая до ста, сумела заснуть, чтобы скорее «сделать» утро, и чтобы родители скорее пришли.

Проснулась она в одиночестве, домой никто и не приходил, часы сбились из-за отключения электричества ночью, поэтому понять сколько времени она никак не могла, уже готовая впасть в отчаяние она услышала, как в дверях, будто жук в коробке, скребётся ключ, дверь открылась и на порог вошли родители, Клара кинулась к ним, обняла маму, даже не дав ей раздеться и упёршись лицом ей в живот сказала, почти со слезами:

— Пожалуйста, больше никогда не уезжайте.

Родители только улыбнувшись переглянулись.

09.2027

Первое сентября с самого рассвета решило доказать всем, что лето ещё не кончилось и начиная с утра обдавало жарким воздухом всех, кто решил выйти на улицу, а людей сегодня встречалось чуть больше обычного и все нарядные.

Клара шла по улице и не узнавала свой район, но не потому что что-то изменилось в архитектуре, а из-за людей, детей, которых никогда раньше видела, а теперь они словно распустившиеся цветы решили украсить собой улицы, и все направлялись примерно в одну сторону с ней. Конечной точкой этого маршрута была школа, куда многие, как и сама Клара шли на первую в своей жизни линейку. Идти, как и до детского сада было совсем не долго, не более десяти минут. Папа уехал на работу, поэтому на линейку шли они только вдвоём с мамой. Клара несла большой, особенно по сравнению с ней, букет и запах цветов смешивался с запахом маминых духов, всё это как-то умиротворяло и давало иллюзию того, что всё плохое в этом мире куда-то пропало и больше никогда не сможет случиться.

Вот они уже подошли к воротам школы, здание не новое, в три этажа, стены выкрашены в светлый цвет, а на площадке перед школой люди, на первый взгляд робко, занимают квадраты с цифрами и буквами, пару человек крутилось и в том нарисованном мелом квадрате куда надо было Кларе и маме, она как раз, оглядевшись вокруг сказала, что они рановато пришли и забрала у дочери цветы, Клара без сопротивления их отдала, потому что букет уже норовил упасть вниз, будто хотел посмотреть, что там на новом асфальте написано.

Постепенно выделенная площадка заполнялась людьми, Клара с мамой медленно, но верно отходили назад, наверное, маме не хотелось толпиться среди всех, потеть и неудобно стоять, а вот девочке наоборот было интересно посмотреть, что там происходит в свободном месте. Она одна зашла вглубь толпы насколько могла и сквозь тела смотрела как женщины разного возраста то читают какие-то поздравления с листка, то говорят от себя, потом дети Клариного возраста рассказывали стихи, всё быстро стало довольно скучным и только Клара собиралась протискиваться обратно к маме, как заметила Кравчука. Настроение испоганилось тут же, и она даже замешкалась, не зная стоит ли уже возвращаться к родителям, вдруг он уже рассказал. Поникшая она всё же вышла к маме, как раз и где-то там произнесли, что торжественная линийка закончена.

— Ты чего, Клара? — спросила мама, забеспокоившись от её вида, — передумала хотеть в школу? — мама улыбнулась.

А Клара сообразила, что она ничего так и не узнала, а, следовательно, конец Клариной жизни на какое-то время снова откладывается.

Потом родителей и детей разделили, детям устроили что-то вроде экскурсии по школе, а родителей собрали в классе, где будут учиться их дети, нужно было с самого начала решать какие-то денежные вопросы. Кто-то возмутился, можно же просто всё отправить в сообщении, в ответ на это неизвестно чей голос сказал, что потом отправят. Далее уже эти суетливые разговоры перестали быть слышны. Клара заметила, что Рома Кравчук попал в один класс с ней уже абсолютно точно, при этом он заметил её, но кроме короткого взгляда больше ничего не произошло, будто он не знал этой девочки. От такого даже стало как-то полегче.

После того как их, и ещё одну группу, видимо параллельный класс, поводили по школе, учителя отвели их в помещение к родителям, каждый из которых сидел за отдельной партой в одиночестве и дети, без указаний, сообразив самостоятельно, подсели к своим мамам и папам. Мама Клары переводила взгляд телефона на учителя — что-то записывала, а Кларе уже стало совсем скучно, она смотрела в окно, которое выходило на пустырь украшенный только тремя, будто забытыми лесорубами, высокими соснами, они равномерно и еле заметно покачивались на ветру, небо было ещё утреннего светло-голубого цвета, а потом всех отпустили домой. Клара так хотела пойти в школу, а тут учёба ещё не началась, а ей уже хотелось домой. Хотя может всё дело в Кравчуке, хотелось держаться от него подальше, правда, кажется, ничего рассказывать маме он и не собирался.

Первые уроки начинались только в понедельник, поэтому четверг и пятницу Клара ещё могла понаслаждаться своими каникулами, а потом законные выходные. Разве, что в воскресенье вечером её уложили раньше, чем укладывали для сада, но Клара не бунтовала и не ныла: родителям виднее, да и учиться надо хорошо, поэтому нужно хорошо высыпаться, на улице ещё было светло, а девочка уже лежала в кровати.

Сама учёба давалась Кларе не очень легко, это если сказать мягко, пока она находилась в школе, она мало что, понимала, только придя домой до неё уже что-то доходило, может быть процесс понимания шёл и быстрее, если бы не мамины нервы. Она выходила из себя, не понимая, чем же Клара занимается на уроках, если, приходя домой она ни черта вообще не знает. А Клара тем не менее в школе напрягала всё своё внимание, но, то кто-нибудь отвлечёт её, то в классе просто стоит шум, в общем обвинить её в халатном отношении к своим обязанностям было нельзя. Да и ещё постоянно думалось про Рому Кравчука, в один из дней, где-то спустя месяц после начала учёбы, она подошла к нему и попросила ничего не рассказывать.

— Что не рассказывать? — искренне не понял Рома.

— Про сигареты.

— А, — протянул Кравчук, — точно, ну если плохую оценку получишь, то я расскажу.

Лицо его растянулось в знакомой ехидной улыбке.

Клара конечно немного испугалась, но решила, что ничего страшного не произошло, всего-то нужно будет хорошо учиться, а она так и собиралась, правда, что она сама же и напомнила Кравчуку, что есть крючок, на котором он её держит, сообразила не сразу. Но всё равно некоторая часть груза с души снялась.

Однако, как бы Клара не старалась, плохая оценка случилась с ней всё равно, и первое куда устремился её взгляд — это на Кравчука, а он уже с каким-то наслаждением смотрел на неё, обычно ей хотелось, чтобы уроки закончились поскорее и можно было идти домой, но сегодня это желание отпало полностью, а минуты предательски текли быстрее обычного в несколько раз и учебный день так же безжалостно подошёл к концу.

Клара как обычно сидела в фойе первого этажа и ждала маму с тревогой, как на зло за Кравчуком тоже никто не приходил, а так бы оставалась надежда, что его заберут раньше. Характерный звук отрывающейся двери, два ребёнка направили свои взгляды на вход, это вошла мама Клары, а вслед за ней и папа, раньше в школу он никогда не приходил, хуже ничего придумать было нельзя. И по мере того как родители приближались к своей дочери, к её глазам приближались слёзы, а из груди вырывались какие-то всхлипывания. Рот хватал воздух, а Клара пыталась не дать ему это сделать, чтобы никто не понял, что она плачет, хотя это всем уже было очевидно, растерялись от этого зрелища все, и родители, и Рома.

— Клара, что случилось, ты чего? — спросила то ли смутившаяся, то ли испугавшаяся мама.

— Я получила двойку, — сказала Клара сквозь плач, хотя оценок как таковых им ещё не ставили, — а Рома, вам всё расскажет.

Сам Рома, кажется сконфузился ещё больше в это время и на вид, хоть и не плакал, но выглядел не сильно лучше Клары.

— Расскажет про что? — спросила мама, глядя то на дочь, то на её одноклассника.

— Что я, — Клара захлёбывалась в слезах и не могла закончить, но потом словно выплюнула, — курила.

Мама сделала такое лицо, что повторить его выражение будет трудно, но без какой-либо агрессии, папа вообще засмеялся, заулыбался даже вахтёр, который наблюдал за всей этой драмой со своего места на входе, не смешно было только двум детям.

— Ну ты это, бросай тогда, — сказал с улыбкой папа.

Мама же поинтересовалась где она так умудрилась, а Клара всё в подробностях выдала и на этом всё, можно сказать, и закончилось, даже с Ромой Кравчуком потом не было ни вражды, ни, какой-нибудь напряжённости, он тоже был рад, что всё разрешилось хорошо, а то во время чистосердечного признания он распереживался даже больше, чем жертва его шантажа. И что самое странное — учёба в школе пошла намного легче, Клара приходила домой и делала уроки сама, а мама потом только проверяла их, как правило лишь, исправляя мелкие ошибки. Конфликтовали они с мамой только насчёт почерка, мама почему-то хотела добиться от дочери такого же написания, как и в прописи, а дочь сидела и старательно выписывала букву за буквой и кажется к зиме уже всё стало получаться.

Так и закончился учебный год, к его концу словно все проблемы рассосались: Клара хорошо училась, красиво писала, хорошо себя вела, учительница только хвалила её, говорила про её не по возрасту развитую дисциплинированность и часто ставила в пример всему классу, особенно на экскурсиях, когда все остальные словно ядра при радиоактивном распаде стремились во все стороны, Клара делала так, как сказал учитель. Родители подарили ей телефон, по которому они потом иногда договаривались с вахтёром, чтобы он разрешал Кларе уйти одной, у мамы ведь новая работа, с которой она не всегда могла отпроситься, чтобы забрать дочь, зато в их семье появилась новая машина, как раз-таки мамина, да и папа не то чтобы давно обновил свою тоже. В общем с каждым днём становилось только лучше.

В последний учебный день мама в очередной раз отпросила Клару у вахтёра, сегодня дежурила старушка, которая никогда не ругалась на детей, а Клару вообще будто любила чуть больше остальных и конечно же без проблем отпустила, а та шла домой не подозревая, что там её ждут новые приключения.

Вечером родители поприходили со своих работ и сообщили Кларе, что она на всё лето поедет к деду с бабой в Россию, куда именно она не знала, даже если бы ей сказали город, но дух авантюризма уже сделал своё дело, в последующие пару дней она только и ждала этого момента. Ехать надо было на поезде, что тоже было с ней впервые, с начала на современном, а потом должна быть пересадка, уже в самой России, потом как могла понять Клара, был бы третий поезд. В общем скорее бы этот день настал. Мама взялась сопровождать её туда, хотя ехали они к родителям Клариного отца, но сам папа не мог из-за своего начинающегося бизнеса, а у неё получилось взять отпуск.

Наконец-то ранним утром, ещё даже не встало полностью июньское солнце, значит не было и четырёх утра, как её разбудила мама, на кухне уже ждал сладкий чай и два бутерброда с маслом и сырокопчёной колбасой — теперь новое любимое Кларино блюдо.

К удивлению девочки, они остановились прямо возле подъезда, а не пошли к маминой машине и поэтому тут же Клара на неё вопросительно посмотрела, мама сказала, что они поедут на такси, а то возле вокзала машину негде будет оставить. Теперь понятно.

Совсем скоро мама и дочь уже сидели в поезде, который словно огромный зверь время от времени вздыхал, Клара смотрела в окно, верхняя часть его была открыта. Она чувствовала скопившийся в воздухе новый для себя, но такой не новый и характерный для вокзалов запах, совсем скоро они уже отправятся «к деду с бабой».

Как-то по телевизору она наткнулась на передачу, где старые мужчины обсуждали, что такое счастье, тогда и она задумалась над тем, как это быть счастливым, что именно нужно почувствовать, и вот в вагоне ей эта передача вспомнилась, Клара подумала, что вот сейчас она счастлива, наверное, от этого на душе стало только приятнее.

Поезд ещё раз выдохнул, но покатился назад, это было еле заметно, но Клара тут же спросила, чего они назад едут, мама сказала, что так надо, а поезд в неопределённый момент сменил направление и так же практически незаметно начал движение вперёд.

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• »