Клара - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 7

Одна?

Одна?

01.2046

С того самого дня ареста группы, Клара словно погружалась в какое-то небытие. Из-за того, что отвалилось дело, которое как из ниоткуда возникло в её жизни и вдохнуло в неё совершенно иной смысл, можно сказать, вообще объясняло ей зачем она живёт, стало отваливаться и всё остальное: спорт прекратился практически сразу, здесь Клара могла оправдаться тем, что зал закрылся, а другой найти ей тяжело, но ведь остаётся ещё бег, про него теперь не хотелось даже думать. Снова стал набираться вес, это каждый вечер заставляло, как когда-то раньше с сигаретами, опять и опять есть «последний раз» что-нибудь сладкое на ночь, набивать живот до боли. Время от времени в голове вспыхивала идея пойти и себе купить выпивки, ведь тогда в общем-то было неплохо, а главное очень легко, всё проблемы и волнения таяли и куда-то пропадали, а уж если напиться нельзя, то можно покурить и в дыму припрятать «страдания» от самой себя.

Потом получалось дать себе оплеуху и выбросить подобные мысли из головы, потому что проще сразу было лечь и помереть, чем снова скатываться в то, из чего с такими трудностями выбиралась, однако намерения потравить себя какими-нибудь токсинами возвращались вновь и вновь, вместе с ними пробивались мысли и о том, что это просто бессмысленная программа самоуничтожения, которая живёт в Кларе благодаря низкой самооценке и тому, что в неё вкладывали семья и общество. Тут ещё и пирамида Маслоу случайно попалась на глаза, но очень кстати: с помощью неё получилось определить, что из пяти уровней, Клара барахтается с большим трудом между первым и вторым, и то можно сказать, относительно недавно она создала себе возможность удовлетворять физиологические потребности, а вот с безопасностью и чувством защищённости уже проблемы. Этим самым она более-менее отвадила себя от того, чтобы рационализировать свой срыв, ведь честно призналась, что смысл жизни пропал, хотя ещё надо подумать был ли он, так как не так уж и долго она проходила на «занятия».

В таких умственных метаниях прошло лето, подходила к концу и осень, каждый последующий день не отличался от предыдущего, так неделя за неделей, разве, что Алина за месяц до нового года вбросила немного красок своим звонком:

— Алё, — подняла трубку Клара без особого желания разговаривать, сама не понимая почему.

— Слышишь, здорова, — начала Алина и уже в этих словах легко было уловить претензию, — а ты что, из ресторана ушла?

— Давно уже, — в похожем ключе ответила ей подруга.

— А мне чего не сказала?

Последовало молчание чуть больше нужного, Клара пыталась себе ответить на вопрос почему она вообще должна была это кому-то сообщать, но решила переадресовать его на «другой конец провода».

— А должна была что ли?

— Я, вообще-то, договаривалась и ты меня выставляешь в не очень хорошем свете.

— Поэтому мне надо было до конца жизни сидеть там за две копейки? Там и насчёт зарплаты изначально было одно, а когда я устроилась стало другое, — оправдания от Клары не заставили себя ждать.

— Ладно, — Алина сообщила с матами, что в общем-то не важно почему уволилась Клара, — придёшь ко мне на новый год?

— Не, я хочу дома побыть.

— Что ты там делать будешь, ко мне придёт человек десять, нормально будет, нажрёмся, я так скучаю по этим временам.

— Ну это ж не ко мне, — добродушно и даже с улыбкой ответила Клара, — тем более я уже давно решила дома оставаться.

— Ой, — Алина опять соединила слова матом, — возьми реши обратно, ты собираешься всю жизнь не бухать? Что ты тогда делать будешь вообще? Сидеть как тридцатилетняя бабка?

— Ну да, — подтвердила нормально Клара, хотя внутри уже начинала раздражаться.

— Ладно, короче, если что звони, давай.

Трубка была положена и своё «давай», Клара произнесла уже в быстрые гудки. После этого посмотрела на телефон, секунд около десяти, скорее меньше, вошла в соцсети, в инстаграме отписалась от Алины, в «телеге» заблокировала и даже не забыла удалить номер из записной книжки, а потом и его добавить в бан. На душе как-то сразу полегчало, словно какой-то тяжелый груз упал с её плеч. Подобной эйфории хватило на пару дней, потом настроение вернулось на накатанные рельсы, однако желания чего-нибудь выпить, прикупить пачку сигарет исчезло, словно отмылось замызганное окно и снова стало хорошо видно, из-за чего Клара вообще бросала.

Новый год прошёл, его она провела действительно в новом доме, как и планировала, да и не то чтобы был какой-то выбор, а уже второго января начались события, которые вдохнули разнообразия в её будни. Понедельник ещё был выходным, так как выпал на первое число, а вот второго, в восемь утра Клара уже была на рабочем месте, где ещё до открытия её поджидала кучка изуродованных, не понятно, как ещё держащихся на ногах людей, однако говорили они с ней так, словно это она источала всякие запахи, имела неестественный цвет кожи в ужасном состоянии, как будто это она на них смотрела пожелтевшими и помутневшими глазами, как ради шутки приделанными от какой-то рыбы, будто она говорила теряя половину звуков из-за редких гнилых зубов. Подобные картины уже давно её не впечатляли. Зато впечатлила новость, прочитанная в телефоне в свободную минуту, о том что была подорвана одна из немногих оставшихся государственных больниц, обвиняется в этом та же самая группа, что подрывала логистические центры и совершала прочие преступления против общества в предыдущие годы. Можно было бы махнуть рукой, но Клара отчего-то встревожилась, примерно, как и в первое время, особенно когда ей интересовалась полиция, которая искала пропавшую Аню, больше всех расспрашивали именно Клару, кто-то сообщил органам, что они были близкими подругами, подобное Клара, конечно же, отрицала, да и она в общем-то, искренне не знала где искать свою, теперь уже бывшую, соратницу, разве что по ночам просыпалась от её крика, который ей снился по меньшей мере раз в неделю, как и вся эта погоня.

Никак угомонить тревожность не давало и то, что дальше каждые следующие несколько дней появлялись новости о том, что подорвано, иногда уже даже отравлено, то или иное общественно важное здание, служба и тому подобное, даже редкий в последние годы городской транспорт и тот страдал от неизвестных террористов, на след которых всё явнее и явнее выходила полиция.

Посреди ночи Клару разбудило сообщение в телеграме. Она взяла телефон не понимая, кто ей мог написать в такое время и увидела, что это была новость каким-то образом пришедшая со звуковым уведомлением, хотя во всех подписках уведомления отключались сразу, как только Клара подписывалась. Новость сообщала:

«Органам безопасности удалось ликвидировать группу террористов…», дальше шёл всякий неинтересный официоз. «При помощи членов левых партий правительства они получали интересующие их данные…депутаты задержаны…группа состояла из пяти человек, каждый находится под следствием, руководитель группы Коваленко Дмитрий, Байрамян Роман, Тищенкова Анна, Абыров Иван, Чистякова Карина». Особенно сердце встрепенулось у Клары на последних двух именах, потому что никакой Иван был пойман не Абыров, и про Чащину Клару они значит тоже всё знают, но по какой-то причине пока не трогают её. В ту ночь заснуть уже не получилось, а днём гудели и люди, и СМИ, кажется не обсуждалось ничего кроме ликвидации вреднейших общественных преступников, которые кидались на больницы, автобусные парки с древними автобусами, алкогольные заводы и так далее, разве что до атомных станций не успели добраться благодаря службам правопорядка.

Если раньше Клара жила как в тумане, то теперь этот туман сгустился так, что его можно было ощущать кожей, однако и это не было концом, оказалось, что на четвёртое февраля будет назначена трансляция вынесения приговора преступникам и так же исполнение меры пресечения, транслироваться всё будет в том числе и на самой большой площади в городе, площади свободы. Там очень кстати есть несколько экранов установленных несколько лет назад, их использовали на праздники, иногда для трансляции всяких спортивных событий.

Как бы не хотелось, а этот день становился всё ближе и конечно же неизбежно настал. Воскресенье, 13:00, Клара на площади, перед ней плотная толпа изуродованных людей, которые ещё несколько часов будут находиться под воздействием вчерашней дозы радости, кто-то шепчется, кто-то громко говорит, нередки случаи, когда кто-нибудь пытается пробиться поближе к огромным экранам. А на них уже появилась судья, женщина лет около пятидесяти, к удивлению Клары без отметин уродства. Около часа описывались все преступления, на некоторых Клара присутствовала лично, прокурор запросил высшую меру — смертную казнь, адвокат пытался сбить до пожизненного, но как-то не особенно охотно, а как же волновалась толпа, когда смертная казнь была под угрозой срыва, они жаждали смертей, потому что это могло внести кроваво-красной краски в их серую жизнь.

Требование народа было удовлетворено, оказалось, что преступники уже содержались в специальной комнате, а не в зале суда как это обычно бывает, по всей видимости крепко скованные по рукам и ногам на специальных стульях они ожидали своей участи. Видеокамера в этом помещении была расположена сверху, охватывала всех пятерых, имена которых уже раскрыли, но никогда не показывали лиц, увидеть их нельзя было и теперь, так как голова каждого скрыта под тканевым мешком, без прорезей для глаз или рта. Клара посчитала это какой-то насмешкой над своими друзьями, какими теперь она их и подавно считала. В помещение вошли пятеро сотрудников полиции, каждый стал за «своим террористом», лица полицейских тоже были спрятаны, как и у бандитов, разве что у первых отверстия для глаз оставались, потом появились пятеро врачей, они стали рядом с полицейскими, последним в кадре показался человек в возрасте, так же без следов зависимости, который глубоким низким голосом зачитал обвиняемым их приговор, если убрать всю воду, в конце концов он означал смертную казнь.

Неизвестные врачи, да и вообще врачи ли это были, личность которых никогда никем не будет установлена, так как их лица так же спрятаны за медицинскими масками чуть ли не синхронно встали перед пятью людьми, ввели инъекции, чем заставили подёргаться некоторых, больше всех сопротивлялся Дима, Клара посчитала, что это он, так как сидел в центре и казался выше остальных, ещё по росту можно было узнать Аню, а вот где была «она», Клара не могла понять, так как трое оставшихся казались примерно одного, совсем не высокого роста.

Всё действо было завершено. Когда тело последнего террориста перестало сопротивляться два огромных экрана погасли, но погасли не просто, а противным звуком, таким как бывал раньше на колонках, такое даже Клара ещё в детстве застала, когда звонит телефон они начинают издавать какие-то неземные сигналы, тоже самое произошло и сейчас. Люди кривились и затыкали уши, кто-то напротив вертел головой в поисках источника звука, хотя очевидно, что это было, а громкость всё нарастала и нарастала, как и частота этих помех становилась всё выше, пока всё не закончилось, неожиданно для всех, даже для Клары, сильнейшим взрывом с одного края площади. Там, где начиналось скопление людей, из здания полетели осколки стен, столп огня вбок, а потом в небо, и толпа, которая пытается убежать сразу во все стороны. Не зная куда деться Клара с неожиданной ловкостью взобралась на памятник, и так смогла спастись от того, чтобы быть смытой в этой людской волне. Второй взрыв чуть ли не сильнее первого не заставил себя ждать, никто уже не смотрел на ограждения, все бежали через дороги с обеих сторон площади без страха быть задавленным машиной.

Много часов понадобилось, чтобы всё в этом районе города более-менее устаканилось, Клара так и сидела на памятнике боясь спуститься на землю, хотя кроме десятков человек затоптанных здесь не было никого, даже полиции почему-то нигде не видно. Незаметно на город наползла ночь, отсюда до снятого не так уж дорого Клариного общежития было около часа ходьбы. Транспорт и так приезжал теперь раза три в сутки в её район, а сегодня его явно не будет, поэтому она без раздумий пошла пешком, хотя при всём желании и не могла бы предаться раздумьям, потому что кроме серого шума в голове ничего не стояло. Не знала и не хотела она знать сколько сейчас времени, пришла к себе глубокой ночью. Завтра на работу, но заснуть не получилось.

Весь следующий месяц, вставать с кровати было всё сложнее, что вылилось в постоянные опоздания на работу, на хамство клиентов она отвечала ещё большим хамством, порядок в магазине отошёл на второй план, что в итоге привело к тому, что по телефону ей сообщили: контракт, который заканчивается в конце марта, если она не исправится, с ней продлён не будет. Не то чтобы Клару как-то это удивило или расстроило, потому что следующие шаги в жизни обдуманы и принято твёрдое решение их придерживаться. Когда после долгих пасмурных дней на улице наконец-то установилась солнечная погода Клара отправилась в лес, он находился не особенно далеко от города, пешком от её общежития можно добраться за несколько часов.

Двадцать первого марта, проснувшись как обычно в шесть утра, она поела бутербродов с купленным вареньем, у которого из общего с вареньем были только консистенция и сахар, запив всё крепким чаем отправилась вместо работы в лес, без долгих выбираний, обдумываний и так далее. Туда её словно потянуло сердце.

Покинула город, на этот раз абсолютно не обращая внимания на камеры, беззаботно пересекла кольцевую дорогу, переходя её так, словно там не ездит машин, хотя только какое-то чудо ей помогло не быть размазанной по асфальту. Несколько полей на которых ещё не было ничего кроме голой земли, которая сегодня подтаяла от тепла и с полным гостеприимством принимала в себя Кларину обувь, каждый раз нехотя выпуская ботинки из своих объятий, деревушки, просёлочные дороги, и вот она пришла куда так стремилась, за спиной что-то подобное промзоне, впереди ещё одно давным-давно заброшенное в сельскохозяйственном плане поле, а за ним желанных растянувшийся на весь горизонт лес.

Клара хоть и одела свою самую дорогую одежду, ту в которой ходила на «занятия», сейчас совершенно не жалела, нисколько не расстроилась от того, что один раз даже упала в грязь. Лес встретил её зарослями молодых берез, через которые невозможно было пробиться, это если не очень хотеть, а Клара была полна решимости, поэтому преодолела такое препятствие и оказалась в тёмном хвойном лесу. Тут же, в нескольких метрах обнаружилась тропинка, по которой она и двинулась вперёд и минут через пятнадцать оказалась на полянке, что образовалась, очевидно, в результате деятельности человека, потому что ровные спилы на пнях не могут взяться откуда-нибудь ещё. Природа уже брала своё и полянка была покрыта порослью то ли берёз, то ли тополей, которые сейчас больше напоминали кусты чем деревья и все почему-то уложены на землю, как бывает происходит с зерновыми культурами на полях летом. «Лучше быть и не может», — подумала Клара, вышла на центр этой поляны и улеглась на ветки, которые, как она в шутку подумала, приготовили специально для неё.

По небу плыли разнообразные облака, кожу обдувал прохладный, но приятный ветер, немного повозившись, чтобы лечь поудобней Клара всё своё внимание обратила к небу, словно мечтала в нём раствориться, хотя была бы не против раствориться и среди ветвей, почвы или чего-либо ещё. Руки она сложила на груди, дыхание выровнялось, а из глаз непонятно от чего потекли слёзы. «Конъюнктивит может быть», — подумала снова она, но за этим последовало: «Какая разница», и мысли испарились. Клара пролежала так час, второй, становилось только удобней, да ещё и солнце светило прямо на неё чем подогревало тело и добавляло комфорта. Никуда отсюда уходить Клара не собиралась, со всей твёрдостью было решено остаться здесь навсегда, как когда-то она решила бросить пить и курить, так же и сейчас решила до самого конца лежать здесь как бы не стало холодно, может скучно, голодно, вряд ли что-то могло поколебать её решение.

03.2046

С собой не было ни телефона, ни часов, сколько Клара здесь пробыла она теперь не могла ответить даже приблизительно, хотя по ходу солнца казалось, что полдень остался где-то позади, «часа три-четыре сейчас», — прикинула она и услышала с самого утра чуть ли не первые звуки за всё время, что находится здесь, если исключить шёпот ветра и листьев, кричала стайка ворон. Ещё немного и птицы появились в поле её зрения, с каждым разом пролетая всё ближе к ней, кроме лёгкой улыбки больше никакой реакции от Клары не следовал, только подумалось, птицы приняли её за очень сытный обед. Спустя некоторое количество минут одна ворона уселась прямо Кларе на грудь. Нагло ходя по ней, иногда попрыгивая, она шагала туда-сюда, пока в конце не остановилась на рёбрах девушки, почти с человеческим интересом заглядывая ей в глаза то одним, то вторым чёрным глазом. Пока ворона думала над чем-то своим, у Клары созрел план поюморить и затаив дыхание, чем видимо совсем уж ослабила бдительность вороны, а затем дождавшись, когда птица в очередной раз глянет ей прямо в глаза резко гавкнула, как собака, только однократно. Ворона взметнула в воздух и возмущаясь как будто выкрикнула слово «дура» на свою обидчицу, взмыла вверх немного что-то поговорила на своём языке там и чёрная стайка улетела искать добычи в другом месте, а Клара только смеялась, звонко и долго, аж опять заплакала, но на этот раз уже перемешивая искренность смеха и горечь своих слёз, которым рациональных, чётких причин сейчас не находилось.

На какой-то промежуток времени Кларе удалось даже заснуть, что она и не заметила, как градиент небесного цвета со слабо-розового перетёк в глубокий красный цвет, а затем, хоть и не спала всё же не уследила, как небо стало тёмно-синим. После захода солнца температуры стали брать своё и Кларе становилось до противного холодно, однако, как бы тело не тряслось, из него не получалось вытрясти идею о том, что нельзя уходить отсюда. Ещё позже, когда реально время перевалило за полночь, Клара ухватилась за молодые деревца, на которых лежала, так, будто её кто-то хотел отсюда унести, но это скорее было что-то рефлекторное, чтобы самой себе не дать сделать подобного. Чтобы побороть желание сдаться она пыталась заставить себя спать, но конечно же сделать это было невозможно, да ещё и огромная луна как на зло светила прямо в лицо. «Она не светит, а только отражает» — напомнила себе Клара, и уставилась на спутник Земли, словно соревнуясь с ним в том, кто кого переглядит, чем почти ввела себя в какой-то транс, даже стала чувствовать, что засыпает, но по непонятной даже для самой себя причине начала сопротивляться этому, глаза слипались, а она их усилием воли разлепляла, пока в одну из таких попыток борьбы не заметила, как луна подобно чьему-то глазу моргнула, словно часть неба стала веком и проскользило по луне туда и обратно. Клара стала всматриваться сильнее и больше ничего подобного не заметила, но слежение за луной не ослабляла, а пока всё внимание уходило на неё, то совсем рядом материализовалось, будто сложенное из звёзд второе око, что Клара не заметить не могла.

Мурашки пробежали от шеи к ушам, не сказать, что она испытывала какой-то сковывающий страх, хотя немного боязно и было, но сковало её на месте что-то другое. А тем временем небесное пространство искривлялось, за высокими чёрными елями, которые окружали Клару равномерно со всех сторон. На небосводе возникло подобие лица, уши, которые точно не были похожи на те, что у людей, но пока не определимо чьи, а рядом с ними стали «произрастать» рога, всё это складывалась из неба и звёзд, а одним глазом, как уже говорилось была луна. Лицо стало подниматься из-за деревьев, но как-то не смело или, правильнее, не нагло, поглядывая на Клару с интересом, скорее боясь спугнуть её. Не пришлось долго ждать перед тем как она смогла рассмотреть бычью голову, почему она была уверена, что голова именно бычья, она себе ответить не могла, просто знала и всё. А голова в эти мгновения стала плавно перетекать в какую-то другую форму, как выяснилось чуть позже, в голову собаки или волка, трудно было понять по искривлению небес и расположению звёзд. То, что казалось собакой, посмотрело наверх и в момент, который невозможно отследить уже птицей взмывало к более высоким звёздам, сделав круг метнулось вниз, во время полёта, перед самым Клариным телом переделавшись в прекрасное женское лицо. «Она», ведь это явно была женщина, нависла над оцепеневшей девушкой, волосы «её» упали по сторонам от Клары и больше напоминали два потока воды, Клара же ничего вообще сейчас не думала, не могла, да и не хотела, глаза этой женщины не имели радужек, были так же сотворены из неба и звёзд, ещё звезды будто вместо веснушек поблёскивали на щеках и на кончике носа, луна светила во лбу, но очень мягко не заставляя Клару жмуриться, разве что мурашки бегали теперь уже не только от шеи к ушам, а по всей спине. Так же неуловимо женское лицо перетекло в дедка, который сел сбоку от Клары, состоящего, как и все предыдущие образы, из неба и звёзд. Он был одет в плащ или пальто, на голове кепка, которую он почти сразу снял и положил на колени, волосы росли только по бокам, а сверху была лысина, лицо его острое, с длинным носом, но выражение абсолютно не агрессивное, Клара смотрела на него без страха. Даже осмелилась задать вопрос.

— Я уже сошла с ума? — спросила она, подражая его полной спокойствия и доброты улыбке.

— Нет, этого с тобой точно не случилось. — Ответил он, при этом рот его не шевелился, а голос не имел красок, словно внутренний голос человека сейчас звучал снаружи.

— А что я тогда вижу? — Клара обратила внимание, что ноги дедка проходили сквозь молодые поваленные ветром деревца без каких-либо помех, однако ветки на которых он сидел немного прогибались, то есть он был одновременно и бесплотным, и вполне телесным.

— Таких слов ни в одном языке ещё нет, чтобы описать кто я, даже слово «я» ко мне не относится, это так, для твоего удобства.

— Вы инопланетянин или Бог? — спросила Клара и почувствовала себя такой глупой, что даже жар зажёг щеки, «хорошо, что ночь и не видно», — подумала она.

— Я являюсь всем, в том числе и тобой, не над миром и не из другого мира, я и есть все миры и всё, что есть в мирах.

Клара уставилась на безбородого старичка и долго не могла ничего произнести.

— Думаю, что я всё-таки уснула, — сказала она после паузы.

— Тем более можешь не бояться тогда, раз это всего лишь сон.

— Ладно, почему вы решили появиться мне?

— Потому что ты просила, «просите и дано будет вам».

— Я такого не помню, — сказала Клара, чувствуя какую-то вину, словно обманула доверчивого дедушку, зря оторвала его от дел, — и даже не знаю, что мне сейчас с этим делать, что вы пришли.

— Ты лежала здесь в течение дня, зачем было ещё это бдение, как не затем, чтобы кто-то спас тебя. Может быть тебя нашли бы спасатели, но насколько я знаю, ты бы не хотела встречаться с различными органами, особенно если придётся засветиться в полиции.

— Вы так странно разговариваете, — заметила дерзко Клара, потеряв остатки страха и скованности перед «пожилым мужчиной», абсолютно не внушающим страха.

— А как мне говорить? Фразами из года который вы называете нулевым?

«И правда», — сказала сама себе Клара и опять задала вопрос:

— А вы приходите ко всем, кто просит?

— К тем, кому это нужно, только в основном не так как к тебе. Кто-то может одновременно просить, но сам не верит, да и не хочет, чтобы я появился, кто-то просит, и я даю им, то чего они хотят, одно лишь условие: твоя просьба должна касаться только тебя.

— Я не совсем понимаю.

— Если кто-то попросит увеличить зарплату, вряд ли я побегу перекраивать мир, а кто просит сил, чтобы получить новые умения — скорее всего получит их, надо ещё увидеть его намерения, зачем ему что-то иметь и становиться богатым.

— Почему вы всех просто не сделаете богатыми? — опять чувствуя обжигающий стыд спросила Клара.

— Не все этого хотят, да и почти все из тех, кто хотел бы разбогатеть просто из людей превратятся в бактерий и деньги им нужны только для этого, чтобы превратиться в бактерию.

— Я, честно, пока не видела, чтобы кто-то из людей стал бактерией.

— Получая деньги они не делают ничего кроме того, что испытывают приливы наслаждения разными способами, просто из-за того, что бактерия простая ей надо лишь свет, еда и размножение. А чем начинает заниматься множество людей, получив деньги? Не тем же ли самым? Они даже думать практически перестают, доводя свою жизнь до автоматизма в этих трёх действиях, а потом не понимают почему изнывают от грусти.

— Почему вы им даёте так делать, даёте и заработать деньги, а потом так жить?

— Потому что у всех свободная воля и каждый сам имеет право жить как захочет.

— Получается мы шли против воли людей, когда взрывали стоянки, пытались похитить человека, вы за это нас наказали?

— Нет, это всё ваши земные дела, вас наказали без моей помощи, потому что ни вы, ни они не просили меня о помощи.

— А если бы попросили «они» вы бы помогли?

— О чём была бы просьба? Помочь поймать тех, кто мешает продавать отраву, принимая которую люди каждый раз умирают на несколько часов? Как ты думаешь, помог бы?

— Наверное нет, а почему вы говорите, что люди умирают на несколько часов, как я заметила, они себя живыми чувствуют разве что только в это время.

— Ты себя тоже как-то чувствовала, крутой, взрослой, сильной и умной, когда выдыхала дым от сигареты и с наслаждением смотрела на этот столбик, так ли это было? Так и эти несчастные люди, они утрачивают своё сознание и впадают в короткую смерть, не в сон, а в смерть, это потеря сознания с которой ты можешь ходить и что-то делать, но твоё-то сознание как раз в это время не существует, ведь где оно? Ты мертвец каждый раз, когда пьян.

— Почему вы тогда дали нас поймать, ведь мы не занимались плохим делом?

— Вы сами дали себя поймать.

— Получается, что вы не вмешиваетесь в жизнь людей, но зачем вы тогда существуете? — Клара позволила даже себе немного разозлиться, позабыв о том, с кем она разговаривает.

— Потому что я не машина по обслуживанию людей, хотя у вас есть и такие конфессии, кто сводит всё к этому, я являюсь всем и являюсь каждым, для меня ничего не плохое и не хорошее, если исчезнут не только люди, а вообще всё и останется только пустота, то пустотой буду я.

— Ну вы же создали людей, раз уж вы есть, какой тогда смысл был в том, чтобы создавать нас?

— Я создал законы, в данном случае физики, химии и другие, а из законов возникли люди, мне не нужно было кого-то специально делать, точнее сказать и законы мне создавать было не нужно, потому что я есть закон, ты бы знала это если бы повнимательнее попробовала почитать одну книгу.

— Вы, наверное, про Библию? — почему-то со вздохом спросила Клара.

— Да, там почти всё написано правильно.

— Я кстати не читала, но когда-то на Ютубе слушала. А что там не правильного?

— Ничего неверного там нет, только иногда трактовки неверные.

— Про какие именно вы говорите?

— Про упрощение меня, но я не сложен, я абсолютен, ты даже сейчас не можешь избавиться от того, что ты говоришь с Богом, а ты говоришь со всем, я не личность, это человеческое понятие, я — всё, я существую во всём и ни в чём, я говорю с тобой, но ты ведь ничего сейчас не слышишь ушами, ты видишь меня, но ведь меня нет здесь, потому что я есть везде.

— Я не понимаю, — искренне призналась Клара.

— Конечно, ведь пока нет способа описать это человеческим языком, я уже кстати говорил.

— Вы может знаете тогда, зачем я позвала вас? — спросила Клара, без какой-то издёвки, а потому что уже согласилась с тем, что была в глубине души не против спасения, но скорее от того, что не знала, что ей дальше делать в жизни, а тот, кто пришёл бы её спасти смог бы дать подсказку.

— Нет того, чего я не знаю. Ты с самого детства потеряла смысл жить, до подросткового возраста заполняла себя картинками и образами мечтая вернуться в годы, когда «этого» не было, пьянок, злости, однако они были всегда, просто примерно до школы ты не замечала этого. Ты и сейчас никакого смысла жить не обрела, только какой-то призрачный мираж «борьбы с алкашами», но ты же в полной уверенности, что это сизифов труд. Ты больше через всех алкашей мстишь своей матери, ты ведь думаешь, что всё из-за неё, что без её алкоголизма ты бы добилась большего, не работала бы продавщицей.

Клара испытывала приступ словно разъедающего сердце стыда.

— А это не так? — спросила она тем не менее с какой-то обидой.

— А ты уверена, что если бы ты была нормальной, имела деньги, должность, всё что ты «хотела» бы, то не пополнила собой армию алкашей? Алина которую ты не любишь теперь, её родители пили «нормально», не много, по сравнению с твоей матерью, ты уверена, что не стала бы сейчас такой как Алина? Я знаю, что ты и без меня это понимаешь, твоя мать отдала свою жизнь, чтобы ты такой не стала, не сознательно, с болями для тебя, которые не пройдут никогда, и не вздумай сообразить, что я выгораживаю её, защищаю, совсем нет. Я говорю тебе заметить это.

— Почему вы просто не сделаете мир таким, чтобы не было алкашей, наркоманов, убийц, всех эти людей?

— Потому что вас в этом мире не будет, будут мои игрушки, которые будут делать только то, что я хочу, воля у каждого свободна и я ни одного не заставил напиться или уколоться, всё что есть в мире — всё результат действий людей, я лишь могу помочь страждущим, тем, кому это действительно надо.

— То есть мне, действительно это надо?

— Чтобы самой это понять, скажи, чего ты хочешь.

— Чтобы всё это закончилось, чтобы мир стал нормальным.

— Он уже нормальный, ведь нормальное — это то, что больше всего распространено.

— Хорошо, я хочу, чтобы алкаши бросили пить.

— Пить — это их воля.

— Понятно, — Клара опять чуть раздражалась, — я хочу иметь силы, сделать так, чтобы алкашей стало как можно меньше.

— Силы у тебя есть.

— Всегда были?

— Возможно, но теперь точно есть.

— Как это можно понять?

— А как бы ты хотела понять, думала, что в руках заискрятся молнии, а из спины вырастут крылья?

— Ну не знаю, там…

— Мне кажется тебе ещё не удавалось поговорить с кем-то вроде меня, и ты не знаешь, как приходят к человеку силы, чтобы говорить, что они приходят не так как сейчас.

— Да, — вздыхая от собственной глупости согласилась Клара. — А вы всегда придёте, когда я попрошу?

— Больше ты меня не будешь просить.

Клара хотела сказать: «Откуда вы знаете», — но вовремя осеклась.

— Можно, ещё узнать, что я не понимаю, я чуть-чуть знаю из Библии, что Иисус, Бог и Святой Дух — это всё одно, но как тогда Иисус ходил по земле и говорил про своего отца, ведь это он и есть свой отец, кого он звал на кресте тогда, и почему он висел столько дней, а не меньше или больше.

— У Иисуса был не только образ человека, как все говорят, но и тело, он был на кресте столько дней, сколько выдержала его плоть, отец — это скорее для удобства, я явлюсь всем.

— Но в Библии всё является правдой?

— Теми языками, что есть, этого не объяснить, там нет лжи, но не всё является правдой, особенно трактовки и понимание.

— Но христианство самая правильная вера?

Показалось, что Он усмехнулся.

— Вот как раз про это там и написано, что для меня нет ни эллина, ни иудея, я не делю на христиан и мусульман, или ещё на кого-либо, потому что и меня-то нет, в том виде как там написано, напомню тебе, я не Бог в виде сущности, в виде какого-то человека, который за всем следит, я — всё.

— А что тогда значит по образу и подобию?

— Значит, что всё в мире по моему образу и подобию, потому что я и являюсь всем и ничем. Альфа и Омега.

— Почему тогда никто этого не понимает?

— Многие понимают, даже ты в какой-то степени понимала, понимают меня смиренные и кроткие, а «кроткие унаследуют землю». Только не нужно похабно это понимать, как принятие зла, и называть добром всё подряд. Ты на всю жизнь запомнишь тех двух детей, твоя кротость в том, чтобы, не смотря на трудности помочь им получить другую жизнь, чтобы не бросить своё дело, кротость была в том, что, бросив пить и курить, согласившись на любые муки, хоть на всю жизнь, ты смирилась с ужасом, но не поддалась страстям. Ты и сюда пришла смириться ужасом, и с этим смирением продолжить своё занятие.

— Но ведь я уже бросила.

— Ты только что просила у меня силы.

— Да, что-то я уже…, — а после паузы Клара продолжила, — но ведь вы знаете, что я не верю в то, что у меня получится что-то.

— Ты не видишь рациональных причин и способов, но, что не веришь, так не сказать.

— Я не хочу вас раздражать, но этот вопрос так часто употребляют в спорах. Почему маленькие дети умирают в мучениях, от болезней там?

— Потому что вы их мучаете и не лечите.

Клара не смогла оспорить это. А дедок тем временем погладил её бесплотной рукой по голове, убрав волосы со лба, поджал свои губы, вздохнул и очень медленно моргнув стал вытягиваться вверх, в определенный момент стало понятно, что он превратился в огромное дерево уходя ветвями чуть ли не куда-то в космос, тем временем ветви стали обращаться в огромные крылья, а ствол дерева, как оказалось стал хвостом птицы, которая величественно летала вокруг лежбища Клары. Сон одолевал её, перед тем как совсем выключиться Клара увидела, что небо разгладилось будто в нём ничего никогда и не шевелилось, тело ощущало тепло и удобство, как это обычно бывает по утрам в кровати, только ещё и не утро и кровати никакой здесь не было.

Проснулась она только следующим вечером, как она поняла, что это не рассвет, она не знала, но после недолгих сомнений прикинула, что сейчас около часов пяти часов дня. Всё тело ломило, а вчерашний сон или что это было, ещё не заполз в голову, вот когда она вышла из лесу на поле с промёрзшей землей и взглянула на место, где заночевала картинки по чуть-чуть стали всплывать в памяти. В отличие от вчерашнего дня по схваченной морозом грязи идти было куда удобнее, странно конечно, что такой перепад температур, но он только на пользу, на том, что вчера ей там приснилось Клара решила не концентрироваться, но с чувством какой-то уверенности и желанием продолжать хотя бы в одиночку она сейчас, можно сказать, наслаждалась.

Изуродованный человек по дороге, который не смотрел на неё как на личного врага, вежливая вахтерша на входе, отдавшая не заказанную Кларой посылку, всё было странным. Отражение, которое она увидела в зеркале заставило разволноваться, потому что Клара увидела себя такой, какой не видела после самого большого запоя, более мерзкой внешности она припомнить не могла, от чего сильно расстроилась, но письмо, которое содержалось в посылке отданной вахтершей оттянуло часть внимания на себя.

03-11.2046

По окнам стекали капли дождя, но тучи вежливо не закрывали лунный диск, который освещал комнату Клары достаточно для того, чтобы хоть и с большим напряжением глаз, но прочитать письмо, лежавшее в коробке по размерам напоминающей такие, в которых продают мобильные телефоны. Изначально она вообще хотела отложить чтение до утра, ей хотелось как-то подготовиться что ли, чтобы узнать, что там написано, но увидев, что текст не такой и длинный, да и глаза уже зацепились за строчки она решила полностью изучить его содержимое:

«Здравствуйте, Карина Александровна.

Нам известно, что вы покинули сообщество, в котором могли заниматься своим хобби, поэтому хотим пригласить вас в новое. Нет гарантий, что вы вообще получите это письмо, но если всё же прочтете его, то приходите в Октябрьский парк третьего числа любого месяца, так будет надёжнее всего, если вы получите данное сообщение позже предполагаемой нами даты.».

Клара сама себе не могла объяснить логически, что письмо было адресовано именно ей, а не какой-то Карине Александровне, но чувствовала это. Ближайшее третье число будет уже только в апреле, осталось меньше пары недель до тревожащей, но с какой-то радостью, даты. Однако радость — это громко сказано, скорее она чувствовала в себе совершенно новое чувство, если раньше была смесь страха с интересом, то теперь ощущался какой-то долг и полная серьёзность происходящего, вот они как раз-таки заглушали все остальные чувства. Да и вокруг события происходили всё страннее: всё чаще стали случаться акты агрессии алкашей на точки продаж, забастовка на одном из алкогольных заводов, ни о чём из подобного не сообщали по правительственным СМИ, однако через частные каналы информация не просачивалась, а скорее била бурным потоком с изобилием текстов и видео. Всё чаще за эти пару недель Кларе стала названивать мать, но первое время дочь трубку не брала, а потом вообще отправила её номер в чёрный список, после этого звонки стали поступать с номера отца, его Клара пока просто игнорировала, но чувствовала, что долго так не продлится.

В ночь на первое апреля произошло вообще что-то странное. Клара вернулась из магазина с пакетом продуктов, потому что как-то засиделась перед новостями и упустила, что ничего себе не готовила на завтрак и на обед в понедельник, а в воскресенье это сделать будет проблематично, так как на кухне будет толкаться весь этаж общежития, поэтому она предпочитала делать всё заранее, как правило, поздно вечером в субботу. Сегодня получилось поздно ночью. На двух конфорках кипели две кастрюли, в одной макароны, во второй овсянка, под бульканье воды Клара услышала, что где-то в коридоре открылись двери, шаги приближались к кухне, сейчас она надеялась, что человек просто пройдёт мимо, потому что ни с кем говорить и так не хотелось, а по выходным так и подавно, потому что состояние у всех соответствующее, но к Клариному сожалению человек вошёл именно сюда, так ещё и направлялся именно к ней:

— Здорова, — начала изуродованная употреблением девушка, но по одному лишь слову Клара сообразила, что собеседница полностью трезвая, — не спится?

— Да не, — ответила нехотя Клара, — просто сделаю еды на неделю, пока тут свободно.

— Понятно, я тебя спросить хотела, почему ты стала не такая стрёмная?

— Не знаю, — бросила Клара и повернулась к кастрюлям.

— Я заметила, что те, кто не бухают, становятся какими-то уродами. Вроде всё с ними нормально, но раздражают, — тут она применила матерное слово для описания степени раздражения, — ты не забухала случайно?

— Не поверишь, ты мне видишься точно так же.

— Не обижайся, просто я хотела спросить, ты когда-нибудь пила вообще, я просто третий день уже терплю, не первый раз, но теперь когда прибухну, то никакого облегчения нет.

— Пила, — ответила она на первый вопрос, — терпи дальше, можешь и год протерпеть, тут у каждого по-своему, — поделилась опытом Клара.

— А ты сколько терпела?

— Дня три было очень тяжело, просто тяжело неделю, а потом месяца три слабая тяга, но мне повезло, обычно это всё подольше происходит, тем более если у тебя побольше опыт, — и потом ещё зачем-то добавила, — и да, я не забухала, не знаю, что со мной.

— И не начинай, а то будешь как я, сейчас как будто вообще много кого перестало торкать, у многих крыша едет, я вот пытаюсь бросить, недели две назад последний раз напилась, а с тех пор вроде пьёшь и ничего не происходит, как воду.

— Что, вот прямо как будто воду пьёшь?

— Не так, у нас на работе охранник старый, он говорит, что будто бы всё спиртное стало как раньше, пьянеешь, с утра похмелье, нет такого, что выпил и всё разукрасилось и нормально себя чувствуешь.

— Так если ты понимала, что это всё только из-за водки и что чтобы ожить, тебе нужно выпить, чего раньше не бросала?

— А как? Если после работы не зайти и не прикупить себе ноль-двадцать-пять на вечер, то и не уснёшь, разболятся все органы, настроение станет дерьмовое.

— Так уж прям заболит, что надо будет продолжать?

— Можешь сама попробовать, если кратко, то да, так уж заболит.

— А что люди на ларьки кидаются, у меня на работе вроде ещё нормально, но тут у нас в районе вечно что-то происходит, уже я сбилась считать сколько разнесли ларьков.

— Да, моего мужика менты вчера забрали, а я просила его не ходить, там знаешь, всё вперемешку, одни разносят для того, чтобы не было места, где продают, вторые типа как от обиды, как тебе сказать ещё.

— А твой мужик из какой категории?

— Из той, которая обижается.

— То есть он хочет продолжать, а ты нет?

— Ты клонишь к тому, чтобы я его кинула?

— Мне какая разница, — Клара вспомнила молодого человека, о котором шла речь, высокий, сутулый с телом больше напоминающем скелет обтянутый кожей, на пальцах на кистях татуировки размытые до такой степени, что не разглядеть того, что там было когда-то изображено, — просто спросила.

— Ясно короче, ладно, говоришь ещё мне терпеть?

— Конечно, тоже, наверное, станешь уродкой как я, ну хоть болеть ничего не будет.

— Не хотелось бы, — улыбнулась девушка, показав при этом гнилые зубы, а от глаз мгновенно расползлись глубоки морщины, хотя лет ей было даже меньше чем Кларе. — пойду короче, спасибо тебе.

— За что? — не поняла Клара.

— Что поболтала.

Клара выключила плиту, стала раскладывать свою пайку по контейнерам, овсянку перемешала с разными фруктами, на каждый день свои, макароны получили в дополнение к себе на вторник сосиски, а на четверг жареную варёную колбасу и пошла с пятью контейнерами в свою комнатушку, где стоял маленький холодильник, раза в два меньше обычного, но даже такой объём был избыточным для Клары.

В воскресенье же случился очередной звонок с номера отца, на этот раз Клара всё же сняла трубку и с первого же мгновения полился поток обвинений от матери, дочь дала ей выговориться и не отвечая ничего положила трубку, сразу же после полезла в меню, чтобы отправить в бан и этот номер, но пока искала, пришло смс. Клара даже сразу не поняла, что это такое и где смотреть это сообщение, так как уведомление машинально спихнула в бок, чтобы оно не мозолило глаза, а потом вспомнила, что это древний сервис, для тех, у кого по каким-то причинам нет мессенджеров. Через пару мгновений зашла в нужное приложение и увидела текст, не стыкующийся с разговором состоявшимся минуту назад: «Клара, извини пожалуйста, перезвони». В ответ на это только тяжело вздохнулось, но секунды шли, тут ещё в голове всплыл сон из леса, в котором ей сообщили, что если бы мать была «нормальной», то и Клара была бы «нормальной», то есть пополнила бы ряды тех, кого пару недель как перестало «торкать». Ещё несколько мгновений и спустя пару гудков мать и дочка начали общаться в другом тоне.

— Психанула я, не обижайся, хорошо, Клара?

— Я спокойна.

— Клара, ты же бросала пить?

— Ну да, — ответила она и подумала, чего это всем так стало вдруг интересно.

— Как у тебя получилось?

— Берёшь, терпишь и не ждёшь, когда это закончится. Всё что надо сделать — смириться с тем, что не закончится никогда.

— Понятно, спасибо, Клара, как у тебя дела?

— Нормально.

— А где ты сейчас, у мальчика какого-то живёшь?

— Какая разница?

— Ну как, я же должна знать, ты же моя дочка.

— Ага.

— Ладно, пока тогда, приходи домой.

— В ближайшее время — вряд ли.

— Хорошо, Клара, пока тогда.

— Да, давай.

И сама положила трубку, чтобы не давать матери наполнять голос всё более драматичными нотками, хотя тяжесть вины всё равно легла на Кларину душу, мол она была слишком груба с мамой, усилием воли отогнала от себя эти мысли, ведь и мама не то чтобы общалась без попыток манипулировать как раз-таки этой виной и своей обидой.

Вот и настало третье апреля, отработав день, не заходя домой Клара отправилась в оговоренный ранее парк, в письме не было указано, где конкретно ей ждать встречи с автором письма, поэтому она уселась на случайной скамейке. Уже минут через пять она увидела курьера, который доставлял еду, судя по сумке, висевшей у него за спиной. Вертя головой по всем сторонам он явно кого-то искал, Клара почему-то была уверена, что её, но вида никак не подавала. А курьер, судя по тому, что, то появлялся в поле зрения, то исчезал уже навернул пару кругов по парку, Клара даже захотела схитрить и спросить его, что он ищет, но после недолгих раздумий всё же осталась сидеть на месте, и не зря, потому что через ещё минут через десять уже и она попала в поле зрение курьера. Он твёрдо направился к ней.

— Здравствуйте, — голос немного искажался из-за медицинской маски на его лице, — Карина?

— Да, — сама не понимая зачем ответила Клара.

— Вот ваш пакет, у вас была предоплата?

— Да, — очень неуверенно ответила она, на что курьер только улыбнулся, по крайней мере так показалось по его глазам.

— Хорошо, вот тогда, — он поставил белый пакет с завязанными на узел ручками на скамейку рядом с Кларой и быстро ушёл.

Клара же схватила свою доставку, которую она опять не заказывала и отправилась домой.

В пакете было несколько пенопластовых контейнеров, в одном лежало письмо, в другом две пластиковые маленькие запечатанные пластиковые колбы без этикеток, а снизу ещё один пакет, только бумажный, его Клара ещё не раскрывала, так как в первую очередь занялась письмом:

«Здравствуйте Карина Александровна.

Вот вы и получили вторую доставку и первое задание. Подход будет немного иной, чем был в вашем предыдущем кружке. Вы можете отказаться от выполнения данного задания, но и мы больше не будем беспокоить вас предложениями. Никогда. Конечно вероятность, того что вы откажетесь мала, но она есть, напомню вам тогда, у вас есть некоторые трудности, с которыми, оставшись совсем одна, вы можете не справиться, поэтому лучше держаться какой-нибудь организации. Но, думаю, вы в подобных объяснениях не нуждаетесь, они были так, на всякий случай.

Приступим к тому, зачем вообще всё это было затеяно. Наверняка вы разобрали пакеты с содержимым, надеюсь на вашу осторожность, которая заставит вас не попробовать жидкость из бутылок на вкус, это сильное снотворное испарений которого достаточно, чтобы человек очень крепко уснул. Где мы его взяли, пока не важно, со временем вы будете знать всё.

В бумажном пакете будет лежать форма одной из клининговых компаний нашего города, а на дне пакета напечатан адрес, по которому вам нужно будет явиться двадцать первого апреля и представиться сотрудником очевидно какой организации (она указана непосредственно на форме). Там вы сделаете полный комплекс уборки, инвентарь мы вам тоже предоставим, ходить никуда не придётся, он будет доставлен к вашему дому. Уборка должна быть сделана профессионально, мы знаем, что в этой области вы не профессионал, но всё же имеете опыт поддержания чистоты, например, на торговом объекте.

Во время уборки, небольшими слоями размажьте содержимое бутылок в разных комнатах, на разных предметах мебели. Зачем? Очевидно мы добиваемся того, чтобы жители квартиры уснули, они действительно уснут и не более, не переживайте, это не яд или что-то в этом духе. Так же не переживайте насчёт проникновения в квартиру, хозяйка квартиры заказывает уборку каждую неделю, просто вместо обычной уборщицы придёте вы, у нас есть возможность сделать так.

Итак, 21 апреля, 13:00, адрес на дне пакета, письмо должно быть уничтожено сразу же после прочтения, вместе с пакетом.»

— Вот так хобби у меня, — сказала сама себе Клара и пошла в туалет, чтобы сжечь письмо и пакет. Это было наиболее подходящее место на всём этаже, так как там постоянно то курили, то что-нибудь жгли, якобы от запаха, который остаётся после посещения туалета по его непосредственной функции.

Остальные вещи были доставлены снова на проходную общежития, всякие тряпки, складная швабра, бытовая химия, всё было сложено в старом рюкзаке, уже внутри которого и была спрятана брендовая сумка клинингового агентства, вахтерша даже поинтересовалась чего это Клара стала столько заказывать, та, не придумав ничего лучше, сказала, что пробует заняться бизнесом, продавать что-нибудь в интернете, например, всякую химию для уборки.

Неизбежно настало и 21 апреля, в ночь перед заданием заснуть не получалось совсем, однако бодрости это не убавило, Клара вышла из дому уже переодетой, хорошо, что сейчас весна и можно спрятать форму под курткой, в рюкзаке за спиной лежала сменная обувь, розовые шлёпанцы, самые дешёвые, которые Кларе только удалось найти когда-то, но тем не менее служившие уже ей далеко не первый год, они были незаменимы в походе от общей душевой до собственной комнаты, теперь вот помогут выполнить задание, цели которого ей не открывались, но не понятно на каком основании, она всё же считала, что служит делу своей предыдущей организации.

Квартира располагалась в Весеннем районе, пути к нему были в состоянии ремонта уже который месяц подряд, не подавая виду, будто делает это каждый день Клара собралась проскочить мимо проходной, не показывая никаких документов и ни с кем не разговаривая, но всё же попытка провалилась практически сразу:

— Девушка, а куда вы? — спросил мужчина даже, вставший со своего места в небольшой будке, он предстал перед ней в форме строителя.

— Эм, — думала Клара, что же ей сказать, — убираться, — она расстегнула куртку и показала эмблему клининговой конторы.

— А пропуск вам не дали что ли?

— Я просто первый день работаю, не знаю, что мне нужно.

— Стойте, — строго приказал он, Кларе ничего больше и не оставалось.

Сквозь грязное стекло вагончика, который служил пунктом пропуска в элитный район, она видела, как мужчина звонил куда-то, кивает головой, кладёт трубку и пропадает в прямоугольнике из грязного стекла, затем уже всем телом появляется в дверном проёме:

— Проходите, — сказал он, — в следующий раз, чтобы был пропуск от фирмы, просто так пускать не буду, повезло тебе, что все ваши ни разу не ходили без документов.

— Спасибо, — покорно ответила Клара и пошла в нужные ей апартаменты по адресу улица Цветочная, дом 8, квартира 11.

Дверь открыла женщина, не сильно старше самой «уборщицы», возраст скорее всего был чуть за тридцать, кожа на щеках немного обвисла, покрыта порами, губы будто опустели внутри и имеют неприятный на вид блеск, взгляд сразу наполнен каким-то презрением, тем не менее полным вежливости голосом Клара поздоровалась.

— Здрасте, — без каких-либо красок ответила женщина и отошла, чтобы дать уборщице войти.

Клара сразу же принялась за уборку со всем усердием, даже немного улучшив способ нанесения снотворного, не особенно заботясь о том, чтобы растереть его в невидимых местах, просто брызгала на одну из тряпок пульверизатором и вытирала различные поверхности, запах был какой-то около-спиртовой, поэтому и поверхности оттирались весьма неплохо. Когда были убраны две комнаты из четырёх дома появился какой-то мужчина, он переступил через Клару во время того, как она ползала на коленях оттирая белое пятно на полу, после такого она почувствовала себя неживой статуэткой. Не забывала уборщица наносить небольшим слоем снотворное, как и было приказано, на заднюю поверхность мебели, спустя более чем пять часов уборка была завершена, о чём Клара тут же сообщила хозяевам.

— Сколько? — спросила женщина.

— Как обычно, — как обычно вежливо ответила Клара, улыбнувшись в медицинскую маску.

— Картой.

— Ой, — уборщица не ну шутку растерялась, — мне сегодня не дали терминал.

— Ну так прими через телефон.

— Я первый день, у меня ещё нет приложения, не успела, — виновато отвечала Клара.

— Так что мне сделать?

— Можно наличными, — больше спросила, чем ответила она хозяйке.

— Бумаги нет, господи, что за сервис, Максим, у тебя нет наличных? — мужчина, которого было не видно, видимо ответил отрицательно, — у нас нет денег, делайте, что хотите, ставьте приложение.

— Там нужен паспорт, у меня с собой нет, ладно, считайте, что это акция, сегодня бесплатно, — разыгрывала роль очень расстроившейся работницы Клара, — спасибо, до свидания.

— До свидания, — ответила женщина, подождав, пока Клара тихонько закроет за собой дверь и менее чем через секунду уже провернула за ней замок.

Подумать о том, что было Клара не успела, так как уже в автобусе, только лишь упав на сиденье за считанные секунды уснула крепчайшим сном и судя по тому, что проснулась на скамейке рядом с диспетчерской станцией глубокой ночью, сделала вывод, что из транспорта её вынес какой-то добрый водитель и оставил здесь. Телефона у неё с собой не было, да и денег особенно тоже, но и те копейки остались при ней.

Взяв сумку полную бытовой химии и прочей утвари для уборки, она поплелась в круглосуточный магазин, так как в общежитие после десяти вечера было не попасть, а судя по небу, рассвет в ближайшие часы не предполагался, соответственно не откроются двери общежития аж до шести. Так и было, в магазине выяснилось, что сейчас четыре утра, около полутора часов Клара бесцельно бродила по пустым отделам магазина, а в пол шестого отправилась домой.

На следующий день валяясь на хлипкой односпальной кровати, Клара читала новости, и ей попалась одна из-за которой перехватило дыхание и затряслись руки, а несколько строчек она перечитывала раз за разом, надеясь, что буквы магическим образом сложатся в другие слова:

«В своей квартире убит технолог ЛВЗ, однократным выстрелом в голову, следствие ищет причастных и просит сообщать по телефонам имеющуюся информацию».

Сон в эту ночь не посещал Клару, да и следующие несколько дней прошли как в тумане, а в пятницу курьер пришёл к ней на работу и передал уже ставший привычным завязанный пакет.

— Где вы получаете эти пакеты? — без каких-либо предисловий спросила молодого человека Клара.

— На кухне, — пожал плечами тот и быстро вышел из магазина.

Рабочее место Клары располагалось прямо под камерами, поэтому содержимое она раскрыла уже дома, в одном пластиковом лотке лежали деньги наличными около трёх Клариных месячных зарплат, во втором, как обычно, письмо.

«Здравствуйте, Карина Александровна.

Вы отлично справились со своим заданием, разве что ваше лицо, хоть и в маске, а попало в поле зрения нескольких камер, но за это можете не волноваться, информация уже удалена, хотя и без этого вас никто не нашёл бы. Так же вы наверняка обнаружили небольшую благодарность за то, что поспособствовали нашему делу.

Вы, наверное, не понимаете, что происходит, но у вашей прошлой организации и нынешней, ведь теперь вы точно в ней состоите, цели абсолютно совпадают. Мы тоже работаем над тем, чтобы нарушить снабжение народа дурманящими веществами, правда это всего лишь один из пунктов.

В ближайшие месяцы вашим заданием будет восстановление физической формы, потому что, не хотелось бы вас обижать, но в этом плане заметна явная деградация. Основной упор советую сделать вам на скорость бега, выносливость и умение бегать по неровной поверхности, вроде камней, битого бетона. Найти соответствующие площадки, полагаю, труда не составит, чтобы не было проблем с покупкой экипировки, можете использовать ваш бонус в виде полученных денег.».

И Клара действительно занялась восстановлением своей формы с ответственностью, которую не чувствовала никогда ранее, разве, что на сердце давило осознание того, что она уже поучаствовала в одном убийстве, а теперь её скорее всего готовят для следующего. Видимо придётся убегать, долго и по сложным путям, но и отказаться уже не могла, не из-за шантажа, который был в одном из писем, где ей обещали, что, оставшись в одиночестве она обретёт проблемы, просто теперь она уже не могла как-то иначе, тем более сама лично Клара никого не убивала и даже не знала, что готовится убийство. А может быть эти вещи вообще никак не связаны, ведь явных доказательств этому нет никаких. К октябрю она уже пробегала двадцать километров примерно за два часа, так же без проблем бегала по всякому бетонному лому или камням. Ни с кем посоревноваться возможности не было конечно, но её голеностопы и связки теперь явно приучены к такому бегу больше, чем у людей в среднем. Так же снизился и вес, который теперь составлял даже менее шестидесяти пяти килограмм, хотя за этим параметром Клара особенно не следила, и не сгоняла его до таких значений. «Он сам», — говорила она себе.

А ближе к концу месяца она получила очередное письмо с заданием, на этот раз всё выглядело куда сложнее, чем в предыдущий. Хорошо, что, хотя бы инструкции были расписаны довольно-таки подробно, но даже так в уме пока не укладывалось как она сможет провернуть всё, что здесь предлагается. Она не понимала, как сделать то, о чём её просят, но всё же уже знала, что будет пытаться, хотя очевидно теперь есть высочайший риск для её жизни. Практически гарантированный провал, в отличие от предыдущих операций. Такого ещё не было за всё время этого, как его назвали в письмах, «хобби».

2046 ИА

В частном секторе на окраине города стоит дом, старый, деревянный, шиферная крыша кое-где залатана листами жести. Забор у дома глухой, снизу подгнившие доски, а рядом узенький тротуар, сразу за ним двухполосная дорога и остановка транспорта, который по счастливой случайности ещё не перестал ходить здесь.

Строение разделено на четыре комнаты, имеет общую кухню, в одной из комнат живут хозяева, две другие снимают приезжие, которые прибывают в столицу работать вахтовым методом, месяц через месяц, стоит им отбыть обратно к себе в область, как покои занимают следующие гости нашего города. В самой маленькой комнате, окно которой выходит во внутренний двор, когда-то давно служивший огородом, о чём теперь напоминает лишь каркас парника и железные прутья, воткнутые в землю, на них каким-то чудом годами удерживаются сильно выцветшие упаковки от семян.

Просыпается молодой мужчина, машинально бросает взгляд на окно, оно, как и вчера, серое, по стёклам стекает вода от ночного дождя. Мужчина всегда просыпается первым, хотя до работы ему добираться не более минут сорока, а если транспорт прибудет быстро, то и того меньше, но, чтобы побыть в тишине и не толкаться со всеми на общей микроскопической кухне, будильник его выставлен всегда с большим запасом.

Справившись за несколько секунд с ленью, которая словно за плечи придавливала мужчину к постели, он подорвался со своего лежбища. Первым делом оделся в форму, она очень кстати высохла после вчерашней стирки. Завтрак сегодняшний состоял из чая, в него по утрам молодой человек забрасывал минимум по две ложки сахара, хлеба, который был не свежим, но мялся под ножом словно только из печи, да и масло из-за этого размазывалось по нему тяжело, сверху было по несколько тонких кусков колбасы. Утро для него являлось единственным временем, когда он ест что-то сладкое. Поел, сделал гигиенические процедуры, на работе нужно появиться ровно в девять утра, а сейчас еле за семь, ещё час свободного времени, потом нужно будет выходить и ждать автобус, едущий прямо к отделению полиции в центре города.

Делать сегодня на работе было особенно нечего, да и уже давно хотелось уволиться, особенно после последнего случая, когда мужчина договорился со своим коллегой по имени Артём, тот занимается примерно тем же, что и он сам: собирает и ведёт группу людей, потенциально способных нести опасность для государства, тем что по каким-то причинам хотят навредить нашему обществу. Полицейские специального отделения всячески должны были пресекать их деятельность, с чём Артём справлялся отлично, так как группа в которой он находился, самое большее что делала, так это расклеивала листовки и рисовала граффити с наивными призывами. Так вот уговор двух служащих закона состоял в том, чтобы в лучшем случае припугнуть группу мужчины, чтобы они сбавили обороты, однако Артём явно перевыполнил просьбу, потому что после «припугивания» группа сократилась до одного человека.

Мысли о том, что у него же недавно был день рождения, мужчине сбил один из полицейских, который вышел из кабинета их общего начальника и заметив взгляд нужного коллеги на себе лишь мотнул головой в сторону начальниковой двери. Молодой человек понял, что его вызывают туда следующим. Менее минуты и он уже сидел там, правда пока было пусто, начальник, по всей видимости находился за следующей дверью, где, как вызванный полицейский знал, стоит чайник и всякая нужная на обеде утварь.

Минуты три прошло до того, как в кабинете появился ещё один человек, как раз вышедший из той самой комнтатки. В одной руке кружка, над которой поднимается еле заметный пар, во второй айкос, только лишь поставив кружку на стол он сделал затяжку с характерным звуком, видимо слишком сильную, выпуская дым он закашлял и сквозь кашель спросил:

— Ну что, как дела?

— Нормально вроде, — пожал плечами мужчина.

Он положил айкос на стол, кружка осталась там же, подошёл к мужчине сзади, положил руки ему на плечи, тот смотрел перед собой, начальник же стал делать ему массаж, от чего мышцы молодого человека непроизвольно напряглись.

— Не нервничай, Ванёк, сиди спокойно, расслабься, — зачем-то перебирал он синонимы, потом убрал одну руку, видимо доставал ей телефон, который сейчас положил перед мужчиной, — сейчас подожди.

— Можете так рассказать, — сказал Ванёк.

— Да тихо ты, — попросил офицер полиции, — вот смотри, узнаёшь?

На экране смартфона сменялись кадры, снятые камерами, развешанными в различных точках города, на них девушка, которая первый раз попалась в объектив недалеко от весеннего района, потом засвечивается на проходной и последний раз перед входом в квартиру.

— Сам не расскажешь, что там дома произошло? — предложил мужчине начальник.

— Вообще без понятия, — солгал тот.

— Четыре трупа там произошло, даже детей маленьких пришили, это квартира технолога нашего ликёроводочного. Очень мне напоминает кое-чей стиль.

— Вся моя группа была уничтожена ещё в прошлом году, не надо на меня намекать, — почти возмутился Ванёк.

— Вся да не вся, тёлка одна осталась, Чащина, так вроде?

— И что? Никаких новостей с прошлого года, я с ней тем более не общался, кажется она уже и сама забухала, могу раздобыть вам её фотки.

— Ну давай, буду ждать, а то знаешь, Иван, мы всех проверили, это больше не могут быть чьи-то кроме твоих.

— Каких моих? Которых поубивали? Хотя мы договаривались на совершенно другое.

— Успокойся, это же твоя работа, чего ты зудищь? — попробовал приструнить Ивана начальник.

Тот в ответ промолчал.

— Короче, Ваня, жду фотку Чащиной, кстати скоро, наверное, тебе денег немного добавим, хоть ты и не заслужил, а так, позови мне сюда Артёма после себя, а то тоже этот фуфел там чудит что-то. Знаешь, что он начудил?

— Не особо.

— Так это, — начальник засмеялся, однако резко прервал сам себя, — ладно, сами поговорите если захотите, вы ж с ним вроде бы кореша?

На это Иван ответил максимально уклончиво, не подтверждая и не опровергая соображения начальника.

Вскоре он покинул кабинет и передал Артёму, что его вызывают следующим, а тот то ли случайно, то ли специально закрыл дверь так, что она отщёлкнулась обратно отставив маленькую брешь, через которую Иван проходя мимо по своим делам услышал фразу произнесённую начальником: «Поглядывай за ним», — задерживаться и дослушать, чтобы понять контекст возможности не было, но эти три слова Иван приписал на свой счёт, он и раньше не особенно доверял Артёму давая ему лишь обрывки ненужной информации, с этого момента решил же на всякий случай во всём ему врать, если когда и придётся теперь отвечать на его какие-то вопросы.

После работы, когда пришёл домой, Иван достал ноутбук, который принципиально никогда не подключался к интернету, чтобы написать письмо, делал он всё в резиновых перчатках, так на бумаге не оставалось никаких следов от пальцев, старый принтер покряхтел, но выполнил свою работу в совершенстве. Затем Иван залез в древний шкаф, сбережения он хранил на самом верху, приличная сумма, которой хватило бы на покупку не самой плохой машины сегодня подусохла, но нужно было отблагодарить девушку, которая выполнила часть своей работы. В то, что это именно она пристрелила технолога, да ещё и вместе с двумя маленькими детьми Иван не верил ни секунды, как минимум потому, что стрелять ей было не из чего. Да и некогда, когда служащий полиции Иван Абышев прибыл в нужную квартиру около полуночи, там уже все были мертвы, что естественно помешало ему провести опрос человека, теперь ставшего жертвой. Пробудив технолога, он собирался выяснить, что происходит с людьми сейчас, откуда множество бунтов алкашей, ведь они последние несколько лет становились всё покорней и предсказуемей. Благодаря службе в полиции он знал, что для них и прочих государственных служащих продаётся другое спиртное, оно тоже давало эффекты, которые Иван замечал, но такой алкоголь никого не уродовал, разве что вызывал некоторые изменения в поведении, заключавшиеся в том, что люди со страшной силой начинали верить в себя, свою правоту, мощь своего интеллекта и так далее, в общем чувствовали небывалый душевный подъём.

Понятно, что вынести компьютер из квартиры технолога было невозможно, его тут же отследили бы, зато вот скачать информацию не было никакой проблемы, так как к счастью ноутбук его оказался незапароленным. Несколько нервозных минут ожидания и около двадцати гигабайт из папки работа перекочевали на флешку Ивана, теперь же он её вставил в свой компьютер и сердце его трепетало, так как он очень боялся, что там будут всего лишь фотографии с корпоративов и тому подобная чушь. Однако во множестве папок было и множество документов. За несколько часов до собрания с очередной группой просмотреть всё не получится, но можно будет передать содержимое флешки Анастасие Александровне, офицеру Государственной Службы Безопасности, или ГСБ, как все называют этот орган правопорядка. Да и очень кстати сегодня Иван встречается с курьерами, через которых очень удобно передавать письма под видом доставки.

Собрание состоялось, на нём Иван передал послание и деньги, для девушки убиравшейся в квартире технолога, а также будучи действительно подавленным сообщил всем, что собираться они на всякий случай не будут, то же самое ему предстояло сказать и остальным шести группам, в которые он приходил в другие дни недели. Лишь суббота уже около года теперь оставалась свободной. Радовало только, что Анастасия Александровна сегодня всё-таки пришла, потому что это было ничем никак не гарантировано.

— Чего ты решил распустить всех? — спросила она, когда они остались вдвоём, — это из-за технолога ЛВЗ?

— Да, меня сегодня вызывал босс, намекал, что это Клара. Вы не сможете отследить кто был в квартире после меня и, кто так быстро предоставил ему записи?

— Да уж, значит кто-то твою Клару пасёт очень сильно заранее, записи в полицейской базе я-то уничтожила, но у твоего начальника есть копии с ней, плоховато, но он хотя бы не сможет их просто теперь взять и вкачать обратно.

— Раз так, то у него, возможно, и записи со мной есть, хотя я ничего не сделал там кроме копирования информации с компа технолога, — со вздохом ответил Иван.

— А пока ты шёл сюда не видел слежки за собой?

— Нет, но слышал, как босс говорил Витюку за кем-то посматривать, думаю, что это за мной.

— Витюк, Витюк, — думала Анастасия, — не помню кто это.

— Тот, кто руководил операцией, когда задержали мою субботнюю группу.

— А, всё, как его полное имя, чтобы я долго не рылась, если их несколько.

— Витюк Артём Владимирович, — сообщил Иван, — так что если вдруг он следит за мной, то вы последите за ним.

— Да, что-то надо будет точно, вообще есть соображения кто это был?

— А ты что удаляла записи и не посмотрела?

— Было бы странно мне их смотреть и выдавать своё имя, особенно находясь в вашем архиве. Вообще всё это странно конечно, Клара приходит в квартиру, усыпляет всех, а аккуратненько за ней приезжает кто-то и убивает всех жителей квартиры, ты не мог никому больше сказать об этом?

— Нет, знали только ты, я и она, на этом точно всё. Ещё вот сегодня тут были брат с сестрой, они работают в доставке, но они бы не лазили в письма и саму посылку, я до этого полгода следил за тем, чтобы никто не пас Клару.

— Пока выглядит всё так, что где-то ты просмотрел, либо наши курьеры нас сдали.

— Вы сможете тогда и за ними посмотреть?

— Думаю да, а ты добыл что-нибудь, когда был у него?

— Выкачал из ноута полностью всю информацию, там быстро не разберёшься где что важное, я ещё толком не успел посмотреть, — улыбнулся Иван, а Анастасия кивнула головой принимая карту памяти с информацией.

— Какие вообще дальше планы с Кларой?

— Никаких заданий, пусть восстанавливает себя, не знаю, что с ней случилось, но я как-то видел её мать давно, так вот сейчас они обе на одно лицо, словно Клара стала опять прикладываться к бутылке как когда-то, когда мы с ней в магазине работали. Хотя ни со старыми друзьями она не спуталась, да и запить не должна была, но что-то с ней не то, — Иван сделал паузу, — а так, есть одна идея, если получится, очень сильно поможешь, я подумал как-нибудь запитаться к их финансовой системе и вместо физического урона нанести финансовый.

— Не совсем понимаю.

— Она проникнет на завод, получит доступы ко всяким там счетам, а мы их опустошим, выведем куда-нибудь деньги, купим крипты, а потом, — Иван задумался, — да хоть разошлём на случайные кошельки.

— Звучит интересно конечно, но я вообще не представляю, как это сделать, — Анастасия улыбнулась, чем могла бы вогнать Ивана в краску, хорошо, что он давно научил себя не краснеть, когда смущался.

— В любом случае, пусть пока налаживает свои кондиции, — сказал Иван, пытаясь не выдать своё смущение, — если будут какие-то возможности, то найдёшь меня, но лучше давай встретимся не здесь, а в другом городе, — они выбрали нужный населённый пункт, — пока буду ехать уж точно увижу, что за мной следят, будем по такой схеме: до областного центра, потом до районного, потом до какой-нибудь деревушки, а лучше дач, и если останется какая-то рожа — то всё ясно.

— Ну меня-то не учи, — по-доброму попросила Анастасия Александровна.

Именно так её звали у Ивана в голове, она была лет на пять или шесть старше него, на несколько сантиметров выше, хотя и её рост не назвать большим, волосы длинные, русые, а глаза светло-серые, всегда как-то широко раскрыты, телосложение крепкое, от того видимо, что его состояние она тоже считала частью своих профессиональных обязанностей, плечи для женских казались широковатыми, но только лишь из-за тонкой талии, которая далеко не всегда пряталась под бесформенной одеждой. Иван обычно не склонный вообще раболепствовать перед женской красотой и чуть что думать только об этом, конкретно перед этой женщиной терялся и с большим трудом удерживал концентрацию на том, что она говорит, а не на чертах её лица. Однако хода таким мыслям не давал, себя он оценивал более чем скромно, в отличие от того как оценивал её, поэтому если и билось когда-то сердце сильнее от этой женщины, так только потому что Иван не уследил за ним.

Ближе к концу лета они встретились на берегу реки, которая протекала рядом с дачами, а они в свою очередь располагались в двух сотнях километров от домов Ивана и Анастасии, оказалось, что они оба обнаружили в документах разгадку о том, что именно уродует людей, Анастасия уродств не замечала кстати, хоть сама и не пила, получается, что и её спиртное не уродовало бы, ей повезло принадлежать к этому редкому типу людей.

Из различных докладов выяснилось: для полиции, госслужащих, жителей определённых районов продавалось спиртное почти в его первозданном виде, формула была немного изменена, но так как Иван не силён в химии это место он пропустил, зато для обычных людей оказалось, это было прямым текстом написано, что с 2020 года продаётся смесь на основе скорее не спирта, а опиатов и концентрацию последних нужно постоянно повышать, но последние полтора года заметен рост толерантности у людей, а повысить опиатную часть нельзя, потому что период распада веществ в организме увеличится и не будет составлять восемь часов, а сразу до суток. Иван о чём-то подобном давно подозревал, просто доказать никак не мог, теперь же всё прояснилось, так же Анастасия Александровна сообщила, что никакого нарушения закона нет, все формулы давным-давно одобрены правительством, да ещё и статистика преступлений сильно снижалась последние несколько лет, только вот в этом году резко попёрла вверх.

Касаемо Клары — всё будет готово к концу октября, началу ноября, какую-любо слежку за ней она не обнаружила, Иван сказал, что тоже, мол даже старался специально это кому-нибудь приписать, но ничего не выходило, за собой тоже ничего не видит, разве что Витюк намного чаще стал заседать у начальника, но это мало ли что.

Насчёт завода. Сама Анастасия с доверенными людьми смогут проникнуть на завод через подземелья, откуда будут, если что, страховать Клару, но это скорее номинально, не стоит рассчитывать, что Клара будет защищена и под прикрытием.

Попав домой, Иван, уселся писать очередное письмо Кларе в котором кратко излагал суть того, что ей предстоит сделать, как обычно давал возможность отказаться, чтобы снять с неё излишнее давление, передал его через своих курьеров в подходящий день, они кстати оказались совершенно чисты, несколько раз Иван передавал пустышки, а Анастасия следила через камеры на их работах, через своих людей, и ни с кем кроме Клары курьеры ни разу не выходили на контакт. Она даже телефоны их на всякий случай просмотрела, там тоже оказалось пусто насчёт связей с кем-то, да и судя по их графикам и заработками, сил на какие-то хитрые планы уже не особенно оставалось, а их возобновлённые собрания с Иваном скорее какая-то отдушина, которую не хотелось бы потерять.

Всё бы шло согласно плану, если бы в одно утро Ивана опять не выдернул к себе начальник.

— Как дела, Абышев? — начал как обычно руководитель Ивана.

— Как всегда, — ответил тот порядком раздражившись от того, что его зовут по фамилии как какого-то школьника.

— Это хорошо, я надолго размазывать тут не буду, но в общем из-за того, что твою эту тёлку оставили в живых теперь у меня проблемы, а то знаешь, нужные люди узнали, что она имеет отношение к технологу, а там не любят когда кого-то из их людей трогают. Ты сам и когда-то соображал, попросил же устранить твою группу, чтобы не вредить акционеру, как его, Козловскому, как его?

— Козельцеву. И о таком я точно не просил.

— А о чём ты просил? — начальник ехидно улыбался. — Короче, ты или сам с ней разберёшься, или мы, но только ты знаешь, что это будет вряд ли для неё приятно. Из-за того, что я тебя ценю, я тебе вот, предоставляю возможность.

— Да кому она мешает, — вскипел Иван, — я же вам показывал её, она как все, не будет она никого убивать, где оружие она взяла, из чего убили?

— Не можем отследить ствол, — пожал плечами начальник, — короче, Иван, ты или сам разберёшься, или я найду того, кто закроет вопрос, иди подумай до конца дня.

— Сам, — ответил Иван.

— Я тебя не тороплю, — теперь уже будто отговаривал руководитель своего подчиненного, — говорю: времени у тебя до конца дня подумать.

— Уже подумал. — Иван никаких эмоций не выражал.

— Всё тогда, иди работай, чтобы до конца месяца этой проблемы передо мной не стояло, всё ясно?

— До конца месяца всё сделаю.

— Уж постарайся.

Иван вышел из кабинета, Витюк не обращал на него никакого внимания, да и не вызвали его вслед за Иваном, что тем не менее никак не сбавило его бдительности. Целый день вертелись в голове Абышева планы о том, как оставить Клару в живых, однако раз за разом они отметались, так как всплывала какая-нибудь деталь, которая мешала и в итоге этих бесконечных мысленных сценариев Клара всё равно оставалась убитой. Уже глубокой ночью, когда после очередного собрания Иван вспомнил один из разговоров с Анастасией Александровной, в котором крылось решение проблемы, душа его тем не менее наполнилась сейчас чем-то тягучим и чёрным, что отравляло и разъедало его изнутри. Только кажется, чтобы уберечь Клару от смерти иного выхода просто не было, ведь если она не погибнет от его рук, то погибнет от рук его коллег. Леденящее сердце решение уже начинало собираться во что-то конкретное в виде плана действий, который поначалу отвергался совестью Абышева, но с каждой следующей мыслью укреплялся в сознании. Иван ещё боролся, но в глубине души уже всё понимал.

Проникновение на завод должно было состояться примерно через две недели.

11.2046 ИА

В квартире начальника отдела по борьбе с терроризмом, полковника полиции Доленко Вячеслава Сергеевича уже несколько часов сидел один из его любимейших подчинённых, высокий, в чистой служебной и хорошей физической форме молодой мужчина. Русых, в рыжину волос на голове становилось всё меньше из-за залысин на лбу, но они предавали его образу какой-то безобидности, особенно в купе с его постоянно присутствующим юмором. Звали полицейского Артём Витюк. В отличие от вечно скрытного Абышева, который никогда не стремился сделать лишнего, непонятно зачем пришедшего работать в их отдел, нелюдимого, Витюк всегда был рад компании, особенно компании начальника, не отказывался выпить, тем более спиртное для полиции не давало таких эффектов как для гражданских, разве что настроение улучшалось.

— Я, конечно, хотел бы побольше вам рассказать, но я не рискую подходить очень близко, однозначно могу сказать, что каждый день кроме субботы он отвисает на разных концах города, я даже места уже знаю.

— Молодец, а что насчёт этой тёлки, ведётся какая-то работа, чтобы её не было? Потому что если он до декабря не разберётся, то сначала мы устраним эту девку, а потом его самого, а то мне за него выслушивать уже надоело, сколько можно его отмазывать, правильно?

— Ну что делать? — риторически спросил Артём, — да, надо так, мы всё-таки на службе здесь.

— Так, а насчёт девки?

— Он к ней не приближается, кажется общается с ней через курьеров по доставке еды. Если надо, то можем это прекратить, правда там так редко всё это, кажется в конце лета была последняя связь, ну в таком виде имеется ввиду.

— Не надо, пусть продолжают, вообще можешь подзабить на Абышева, больше смотри за ней, потому что что-то они мутят, у тебя все люди надежные, которых ты подрядил?

— Да конечно, Абышеву никто ничего не сообщит: через одного — это бомжи всякие с его района, так себе источники конечно, то видел, то не видел, но по крайней мере можно более-менее следить кто к нему ходит.

— И кто ходит?

— Никто, — засмеялся и тут же осёкся Артём, подстраиваясь под реакцию начальника. — Он сам везде предпочитает бегать.

— Я тебя понял, — ответил Доленко, — продолжайте вести наблюдение, как говорится, всё, пока тогда на сегодня, Тёма, смотри за девкой, напомню тебе ещё раз.

— Да, хорошо, мы на сегодня всё?

— Да, пока.

— Спасибо, — не понятно зачем сказал Витюк, — до свидания.

На выходе из подъезда его заметил следивший уже за ним доверенный человек Анастасии Александровны, о чём сразу же доложил ей. Раньше им никогда не удавалось словить Витюка вот так, на личной связи с его начальником, всё время они видимо пересекались в отделе, когда Абышева там не было. Это конечно не прямейшая улика против Артёма, но всё-таки больше ни один человек не вызывал у Абышева стольких подозрений: столько странных косых взглядов, столько странных личных вопросов совершенно невпопад, хотя кажется, что Витюк мог кого угодно спросить, как у того человека дела в постели с женой или что-то подобное.

В середине ноября Иван Абышев написал последнее письмо для Клары, там была расписана дата, план, который они составляли вместе с Анастасией, возможности проникнуть на завод, через канализационную систему. Там, если опустить детали, Клара должна была попасть в серверную, где ей нужно будет установить программу, с помощью которой Анастасия Александровна могла бы перехватывать информацию, в том числе о финансовых операциях, чтобы в один прекрасный день направить деньги на необходимый себе счёт. Вместе с Абышевым они сочли, что это будет лучшим видом урона, который они бы могли нанести алкогольному заводу, или возможно целой индустрии. Да и если не питать иллюзий, то, пожалуй, это был бы единственный возможный способ. Клара не сапёр, чтобы установить бомбу, вряд ли бы она горела желанием заминироваться самой, а простой пожар был бы потушен штатной системой ликвидации огня в течение нескольких минут.

Если касаться самых смелых надежд Анастасии, то она планировала изъять заводские деньги из всех банков и пустить их по ветру, по крипто-ветру, чтобы уже никто и никогда не смог собрать эти осколки кода, в которых прячутся их капиталы. И всё для Анастасии Александровны складывалось хорошо, при каждой новой встрече с Абышевым она была всё веселее, зато Иван становился от раза к разу только мрачнее, особенно когда после последнего письма, курьера сбила машина и он скончался в больнице. Тогда уж Иван абсолютно изменился в своём поведении и требовал всё отменить, говорил, что сейчас не время. Конечно Анастасия понимала, что для него значит его курьер, в последний раз, когда вышел тот провал с потерей сразу троих людей, группой в которой состояла Клара, Иван только каким-то чудом не уволился с работы, да и чудом не уволили его, так как в течение месяцев трёх он появлялся на службе от силы пару раз в неделю. В другие дни, как он сам признавался Анастасии, он не мог оторвать себя от кровати. Но сейчас нельзя было всё срывать, очень уж близко они подобрались к тому, чтобы реально что-то сделать с тем, что и она, и Абышев ненавидели больше всего — отравляющей не только тела людей, но и всю жизнь в целом промышленностью, которая существует только для того, чтобы легче было держать стадо под контролем и набивать свои карманы. Конечно и он, и она понимали, что не спиртное корень всех зол, но что-то сделать могли разве что именно здесь.

— Почему ты кого-нибудь из своих не отправишь на этот сраный завод, почему Клара? — бесился Абышев.

Он как раз узнал на собрании, от сестры курьера, которая была оператором в службе доставки, что тот в течение дня умер в больнице. После собрания, как обычно через пару часов прибыла и Анастасия Александровна.

— А если Клару словят, её же не будут на месте убивать, будут пытать, как ты думаешь, если поймают человека из ГСБ, какие шансы, что ему поверят, типа это он всё сам?

— Ну так вот именно, а если словят Клару?

— Максимум у неё дома найдут письма, которые адресованы не ей, не понятно от кого.

— Так ей пожизненное выбирать или казнь? — со злобной иронией спросил Иван.

— Если мы всё нормально обустроим, то ничего ей не будет, тем более я тебе обещаю, что на заводе будут мои люди, а шансов, что там будут твои люди, полиция, не очень много.

— Если только Сашу, моего курьера, эти самые люди не замучили до смерти, а потом подвезли в нужную больницу.

— А ты видел записи с камер, как его сбивали?

— Да, но там не сказать никак, что это конкретно он, по телосложению кажется похож, но это кажется, а когда «кажется» меня особо не успокаивает.

— Да уж, что насчёт устранения Клары? Время до декабря точно?

— Думаю да, меня с тех пор никто не дёргал больше, скажи по камерам на заводе, всё нормально будет?

— Да, мне сказали, что сможем их выключить на время всех делов, только я не понимаю, что ты будешь делать с Кларой, вряд ли если к тридцатому числу ты не покажешь своему начальнику что-нибудь эдакое он отцепится от тебя.

— Не знаю я, — нервно ответил Иван, хотя всё уже знал, — если получится всё сделать, прячьте её где-нибудь, а я постараюсь потянуть время ещё, я так понимаю, если ты получишь пароли, то будешь выжидать момента, а не завтра же опустошишь им кассу?

— Да уж конечно, вряд ли я вообще и разберусь так быстро.

— А твои начальники тебя пока никак не смущают?

— Я тебя умоляю, я там самая тупая, — руками Анастасия показала кавычки, — и я очень стараюсь, чтобы никто не подумал вдруг, что я хоть что-то могу соображать. Так, хожу не знаю зачем на работу, потому что после академии отправили, да и всё.

Они разошлись, Анастасия хоть внешне никак не показывала, но всё же переживала за Абышева и была явно недовольна тем, что он точно что-то недоговаривает, но понятно, что ничего вытянуть из него манипуляциями или просто настырностью, а тем более прямыми вопросами не вышло бы. Он уже привык делиться только тем, чем считает нужным и следить за той информацией, что произносит вслух.

За день до проникновения на завод Абышев зачем-то взял машину в полицейском парке, без полицейских атрибутов, самую старую, чтобы всякой электроники было минимум, по спутнику такую не отследишь, вообще она ещё чудом не списана. Работник дававший Ивану под роспись автомобиль уговаривал его взять «что-то более-менее адекватное, а не это ведро», но Иван хоть и отнекивался с улыбкой, всё же был непреклонен. Уже вечером следующего дня, за пару часов до прибытия Клары на завод он оставил машину на задворках промышленной зоны этого самого завода, там, где особо никто не ходит даже, не то, что ездит, сам же ушёл к Клариному общежитию, следить за ней издалека, следить за тем, чтобы никто не преследовал уже её, хотя знал, что она и сама справилась бы.

Жаль, что в нескольких сотнях метров от него за Кларой также следил Витюк, который не хуже самого Абышева знал, как остаться незаметным, помимо Витюка за Кларой следили расставленные то там, то здесь люди Артёма, антисоциальные элементы из которых в последние лет пять социум, в основном, и состоит.

Спокойная ночь. Кино прям какое-то, Клара думая об этом вдыхает поглубже необычно тёплый для этого времени года воздух, как будто лето опустилось на город специально для неё, чтобы она не замёрзла, выполняя такое важное задание, сама толком не зная для кого, подозревая лишь, что может это Дима выжил и теперь вдвойне осторожен. Клара иногда оглядывается, очень редко, на остановках, на скамейках у кустов сидят одинокие изуродованные люди, которые кажется её и не замечают.

Там, где точно нет камер, если верить тексту письма, она поднимает сливную решетку, вещь довольно тяжелая, но всё же посильная для девушки. Опускается под землю, решётку за собой стягивает и ставит на место, потрогала нагрудный карман, застёгнутую молнию, там лежит такая важная флешка с программой и пошла вперёд. Как её и предупреждал неизвестный: сначала туннель будет уходить вниз, такое положение будет сохраняться метров двести, всё это время она будет идти вдоль улицы, далее нужно будет повернуть налево и тогда туннель начнёт подниматься, так будет очевидно, что она движется к заводу.

Клара прошла этот путь. Как могла тихо вылезла, снова подняв и убрав на место за собой решетку из чугуна. Серверная находилась в подвале одного из множества зданий завода, проникнуть туда можно было через вентиляционную трубу, которая выходила аккурат на уровень цокольного этажа. Клара далеко не сразу заприметила и нужное ей здание, и тем более трубу. Начинала уже злиться и нервничать, постоянно бубнила себе команды вслух, так ей легче было соображать и не сбиваться с продуманного десятки раз алгоритма. Автор письма пообещал, что камеры работать не будут, охранник ночью только на проходной, он как правило спит, ведь весь заводской забор под напряжением, можно особо не волноваться, но Клара всё равно двигалась тёмными местами. Преодолевая страх, с нелепым шептанием себе под нос она взялась за решётку окна расположенного на нулевом этаже, чтобы добраться до вентиляционной трубы. Шаг, второй, вот она уже держится за трубу и думает, как же в неё залезть.

— Куда? — раздался железный голос за её спиной.

Клара не успела оглянуться, как поняла, что её кто-то схватил за шиворот и с силой, как ей показалось нечеловеческой, сдёрнул словно повисшую на шторах кошку, а затем швырнул на землю. Она больно ударилась об старые бетонные плиты, которые были уложены вдоль стены здания. Инстинктивно подорвалась на ноги, не смотря на боль в спине, в голове, казалось по затылку потекло что-то, «может кровь из раны на голове», — только успела подумать она перед тем как получить удар в голову, который совсем уж выбил её из равновесия, и она против своей воли упала на землю.

— Клара, беги, — услышала она знакомый мужской голос.

Но сосредоточиться на воспоминаниях помешал ещё один удар в лицо, на этой раз ногой, видеть она его не могла так как жмурилась от боли ещё с прошлого раза, но теперь лишь вспышка, звон и боль прошла, как и всё остальное.

Несколько выстрелов благодаря которым здоровенный боров замертво упал сверху прямо на потерявшую сознание Клару она уже не слышала, как и остальную перестрелку, продлившуюся около получаса, только лишь наступило затишье Анастасия подбежала к их агентке провалившей задание, без особого труда, хоть была пониже и поменьше Клары забросила её себе на плечи и понесла прочь с территории завода. Искать Абышева было некогда, поэтому они рванули путать следы.

Абышев же пошёл к взятой ранее машине на другую сторону завода, перелез через забор. Он сейчас не хотел ничего больше, чем просто уйти отсюда, слабо верил в свою затею, что так сможет сохранить жизнь Кларе, но и не сделать того, что уже собрался не мог. Он открыл багажник, смотрел на перепуганную со связанным ртом женщину, она не могла ничего сказать, лишь мычать, в глазах можно было заметить стоящие слёзы. Плакала она уже давно, никакого возмущения, лишь просьба о пощаде читалась в её мычании. Абышев был бы не против он жаждал пощадить её сейчас больше всего, но поднял пистолет, дышал тяжело, женщина зажмурилась, сотрясаясь от своего теперь уж беззвучного плача, но пистолет отправился обратно в кобуру.

— Клара точь-в-точь как её мать стала, — сказал он зачем-то себе под нос.

Он взял женщину, мать Клары и на руках нёс перед собой, как раз до того места где били Клару, до того как она потеряла сознание. Положил женщину на землю, сделал глубокий вдох, в голове будто каждая мысль исчезла, пространство вокруг почернело и затихло, лишь громкий выстрел раскатился по этой всеобъемлющей тьме и тишине. Так же, словно подчиняясь какому-то алгоритму Абышев положил полицейского внушительных размеров сверху на Кларину мать прям как тот лежал совсем недавно на её дочери. Сфотографировал всё на телефон и пошёл к своей машине.

Возле автомобиля его вырвало, на фоне этого и слёзы покатились и крик какой-то нечеловеческий словно сам собой вырывался изнутри, рвота накатывала снова и снова, вместе с приступами ненависти к самому себе, от которых он уже не знал, что сделать, как себя ударить, вырвал бы волосы, да они были короткими, не ухватиться. Постепенно чувство стало ослабевать. Иван сел за руль и поехал к себе домой.

На следующее утро сдал машину, обратил внимание на какого-то опухшего и сонного Витюка, который одарил его взглядом совсем уж обыденным и недолгим, через мгновение повернувшись к монитору, Иван без вызова и без стука вошёл в кабинет к начальнику.

— Можно? — спросил он больше символически потому что и так уже стоял в кабинете, из кармана доставая телефон.

Немного порывшись в нём открыл вчерашние фотографии и небрежно бросил телефон на стол Доленко. Тот взял его и полистал.

— Молодец, Ванёк, успел всё-таки, а то я уже волноваться начал.

— Сегодня есть какие-то задания для меня лично?

— Не особо, иди короче отдохни сегодня, наверное, будет тебе премия к этой зарплате и вообще повышение можешь ожидать.

— Вряд ли я до него доработаю.

— Ну ты не горячись, а сегодня давай, отдохни.

Абышев не спорил, просто ушёл домой, тем более сегодня вечером собрание, на котором должна была быть и Анастасия, как раз он узнает, как там Клара, потеряла ли Анастасия людей, хотя это вряд ли, вроде бы это именно люди Анастасии окружали завод, на котором опять не понятно как, но уже ждали полицейские.

После Ивана в кабинет вошёл Артём Витюк.

— Прикинь, — сходу тому сообщил их с Абышевым начальник, — фотки мне на телефоне показал, там реально одно лицо, но говоришь он какую-то другую бабу прямо там и пристрелил?

— Ну вы ж сами видели, — сообщил Витюк, который всё снимал, вчера оставаясь над схваткой.

— Тёма, ты вообще конечно красава, что, когда заметил эту суку в районе завода, сразу же начал вызывать наших, жалко, что сумели уйти, уроды.

— Да ясное дело, — скромничал Артём, — что было ещё делать, жалко конечно, что бабу эту нельзя было рассмотреть, которая тащила Абышева любимую.

— Так у меня к тебе дело не менее важное, ты же говорил, что знаешь где проходят все собрания Абышева?

— Да, все здания знаю точно.

— Молодец, значит сделай так, чтобы этих собраний больше не было и Абышева посвяти в это.

— В каком смысле?

— В прямом — чтобы их всех больше на свете не было, но сделай как-нибудь красиво, а Ваньку нашему или фотки пришли или подожди пока он сам на эти собрания придёт и посмотрит на картину маслом.

— А как я сделаю так?

— Бери сколько хочешь, кого хочешь, делай засады, следи по одному, ты что думал, вчера наших парней сколько эти положили? А? Ты думал я так, погрущу и всё?

— Нет конечно, — ответил Артём, вид он имел слегка испуганный.

— Всё, приступай, сегодня же должны быть первые результаты.

— Но я думаю, что всё сегодняшнее сборище не смогу. Тем более Ваня туда чуть ли не первый приходит.

— Ну задержу его сегодня. Пойдёт?

— Да, — нехотя ответил Артём.

Вечером и правда Ивана задержал начальник, резко выдернувший его под конец рабочего дня из дома, хотя сам же предоставил ему отдых, тон начальника не терпел возражений, поэтому Иван попёрся. Его заставили, без преувеличений, переложить бумажки, подвигать мебель в кабине начальника вместе с ним самим и прочее. Сразу после Абышев летел со всех ног на собрание, не особенно уже даже заботясь о камерах и слежке, что-то тянуло его туда со страшной силой, что-то тревожное разъедало грудь изнутри, он всё списывал на вчерашнее и готовился морально к тому, что то, что он вчера сделал будет мучить его всю жизнь. Это хотя бы как-то рационализировало пожирающий страх и тоску.

Однако прибыв на место собрания страху и тревоге нашлись другие объяснения: пять трупов лежали на полу, всем сделан выстрел в голову, никаких записок или посланий от того, кто это совершил. Всё закружилось вокруг Ивана, но подумав о том, что сюда может прийти через пару часов Анастасия, он нашёл в себе силы не убежать. Она действительно была не в меньшем шоке, чем сам Абышев. Он ещё не знал, что для него этот сон ужасов наяву только начинается, ведь во все последующие дни он видел такой же сюжет.

Семь дней без сна, а если что и было, то лишь на короткие мгновения. Сердце выскакивает из груди, он даже совсем позабыл, что дома у Анастасии живёт Клара, они не придумали где её ещё спрятать. Может судьба пощадила его тем, что он пока не знал, как его коллега Витюк ещё в понедельник заснял Анастасию, а во вторник Доленко уже установил её личность со смехом и словами: «О-о-о, так это же наша киска, из ГСБ», — он обнял Артёма и чуть ли не расцеловал.

В понедельник Иван просидел на работе просто изображая рабочий процесс, в основном не вылезал из телефона и ждал конца рабочего дня, уже ночью, когда он в очередной раз не мог сомкнуть глаз к нему под самый дом подъехала машина, на телефон позвонил неизвестный номер. Иван, связав два события между собой подошёл к окну и заметил, что в машине кто-то тоже держит телефон перед собой, немного повглядывавшись он распознал профиль Анастасии, снял трубку, она сказала ему выходить, Иван наскоро оделся и через пару минут они уже ехали к Анастасии домой, там ждала Клара.

— Так это ты, — она как-то добродушно улыбалась Ивану, хоть и не сразу узнала этого осунувшегося, чем-то замученного человека, — это ты писал мне письма.

— Да, я, — по-доброму, но сухо ответил Иван.

За более чем неделю ссадины на лице Клары никуда не делись. Нос и глаза были распухшими, с налитыми синяками, только Кларины губы, наверное, совсем недавно, избавились от отёков. По Абышеву было видно, что по какой-то причине он не хочет говорить, но и уходить не спешит, как-то так и просидели они несколько часов. Клара была даже немного обескуражена: почему-то она рассчитывала, что Иван будет рад её видеть, а он чуть ли не стесняется смотреть на неё, каждое слово произносит так, будто сейчас выдаст какой-то страшный секрет. Но в мнительность не впадала и в попытки разгадать почему он такой, решив, что если он когда-нибудь захочет рассказать, то сделает это.

В декабре долго не рассветает, по часам уже наступило утро, а город собой накрывала ночь, большие хлопья снега падали на землю, до дома было довольно далеко отсюда, но Иван не ускорял шаг, он сейчас хотел идти и никогда не прийти в финальную точку, просто идти и смотреть как падает снег. Дома он всё же оказался. Через пару часов уже выходить на работу, поэтому Иван не ложился.

Ещё дней через десять он заметил слежку за собой, но его это не сильно заботило. К тому же всё чаще поднимаемые мятежи от простых людей видимо не сильно позволяли фокусироваться организаторам слежки на нём, однако дело было немного в иных причинах: начальник, который уже знал, что Клара проживает в квартире Анастасии ждал такого момента, когда Абышев останется в гордом одиночестве где-нибудь подальше от людей, у него как оказалось такая склонность есть, из-за неё он уходит на закрытый мусорный полигон и подолгу сидит на его вершине, теперь, когда собраний нет.

Действовать Доленко и Артём решили по схеме самого Ивана, взять курьера и передать всё что нужно Кларе, доказательства того, что это он сам сдал их группу, «кино» на котором он убивает её мать, о чём Клара до сих пор, даже спустя месяц не подозревает. Шанс подвернулся только аж в феврале, Анастасия стала работать куда больше, так как надо было выявлять зачинщиков забастовок на предприятиях, потому что руководство ГСБ не считало, что толпа этого быдла способна на что-то организованное и надо только найти того, кто всё это затеял, поэтому и дело дали соответствующему, не особо нужному работнику. Когда её в очередной раз не было дома в дверь позвонил курьер, в руках белый завязанный на узел пакет, Клара конечно же не открыла ему, но проследив, когда он ушёл сразу вышла в коридор и стала изучать содержимое пакета: пистолет и смартфон. Она разблокировала его, на экране было какое-то видео, Клара нажала на треугольник чтобы воспроизвести, через пару минут он чуть было не вывалился из её трясущихся рук, однако видео оборвалось и на чёрном фоне началась звуковая дорожка, где Абышев просит помощи с вышедшим из под контроля отрядом, за которым он должен был следить исполняя свои полицейские обязанности. Взяв себя в руки и полистав телефон, она нашла ещё много чего, как Иван срывал операции, как именно он должен был аргументировать, что нужно делать одни вещи и не делать другие, и она вспоминала, что всё действительно было так. Но вот его разборка с матерью. Видео шло меньше минуты, каким же он хладнокровным казался, положил на землю и выстрелил, накрыл её телом полицейского, дальше видео оборвалось.

Клара уже не обращала внимания, что она стоит в одних носках на бетонном полу подъезда, как её изучение смартфона прервало сообщение. «Вы очень поможете нашему общему делу, если устраните данного человека, он действует против всех нас», далее пришло второе сообщение с координатами. В голове связалось почему он был такой жалкий, неужели Анастасия не понимает, что это за ублюдок, но как тряслись руки от злости, так же кажется тряслись и все мысли Клары, она схватила с пола пистолет, переоделась в одежду хозяйки квартиры, размер у неё был чуть поменьше, но Клара решила, что сойдёт. Координаты указывали на давно заброшенную городскую свалку. «Ну туда, значит туда», — подумала она и отправилась к своей цели даже не закрывая дверь на замки, не оставляя никаких записок для Анастасии. Идти было не очень далеко, если выбраться на крышу дома, то мусорный полигон можно было увидеть оттуда.

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• »