Свадьба короля проходила в большом тронном зале, украшенном цветными лентами и разноцветными флагами. Тронный зал- большое прямоугольное помещение с огромными, во всю стену окнами и с высокими овальными сводами потолка. И если ты стоял посреди зала, то чувствовал недоумение: на чем держится этот, огромной площади, потолок и, вдруг, именно сейчас, потому, что ты здесь, он рухнет. Но потолок стоял неподвижно, и ты начинал верить, что он просто сам висит в воздухе, по приказу неизвестного могущественного волшебника.
На стенах зала были изображены сцены охоты, и если долго всматриваться в эти картины, то как будто сам попадаешь в прекрасно нарисованный лес. Ты начинаешь слышать лай гончих собак, смех охотников, лошадь под тобою несется галопом, а в руке ты держишь лук, чтобы, как только увидишь зверя, быть готовым выпустить в него стрелу. В один миг, на опушке леса появился олень. Ты мчишься наперекор, чтобы отрезать ему путь обратно в чащу. Натягиваешь тетиву лука и выпускаешь стрелу. Время замедляется, ты видишь, как стрела плавно плывет в воздухе и кажется, что она летит мимо, как вдруг направление ее полета меняется, как будто стрела услышала твой мысленный приказ, и, набирая скорость она попадает в бок животного. Олень в безумном танце кружится на месте, пытаясь вытащить стрелу, наконец он обессиленный падает. Ты подбегаешь к нему и перерезаешь горло. Кровь мощной струей омывает твои руки, а ее мелкие капли летят тебе в лицо. Восторг повелителя жизни охватывает твой разум, адреналин течет по твоим венам. Ты забрал жизнь у другого, а в мире нет большего волшебства, чем забрать чужую душу. Безумие убийцы наркотиком растекается по твоим жилам, и ты, как упырь, выпиваешь последнюю каплю жизни животного. Совсем недавно это было свободное, сильное, гордое животное, а теперь это твое мясо, твое и твоих собак. Только убивший другого может понять это наслаждение, а убившие вместе- братья навек, и скоро они придут за новой жертвой. Вот такие волшебные картины были нарисованы на стенках тронного зала.
И поэтому все, кто входил в тронный зал, неосознанно преисполнялись восторгом этого места. Этот восторг переносился и на хозяина этого замка, короля Магнуса.
Король Магнус родился здесь, и для него все в этом замке было знакомым и привычным и, казалось, что всегда было так, и так будет вечно. На самом деле, на этот замок случайно наткнулся дед короля Магнуса. На охоте, он погнался за молодых оленем и заблудился. Он шел по лесу не зная дороги, а когда стемнело усталый рухнул на землю и уснул крепким сном. А когда проснулся, то оказалось, что он всю ночь проспал под стенами прекрасного замка. Пройдя несколько сот шагов, он увидел ворота, распахнутые настежь, и вошел внутрь замка. Замок оказался пуст, как будто его только что покинули жители. Тогда дед короля Магнуса поселился в этом великолепном замке.
Именно в тронном зале этого замка сейчас начинается свадьба короля Магнуса с ученицей ведьмы Марты, Эльзой. Король и молодая королева под руки вошли в зал. Все присутствующие встали, и в зале воцарилась тишина. Король с королевой по лестнице поднялись на возвышение и прошли к своим креслам. Сзади, на стене над ними, висел королевский герб: бегущий олень на фоне восхитительного замка и стрела, на этот раз, летящая мимо.
Вел свадьбу лучший друг короля, рыцарь Брен. Именно он должен был проследить, чтобы бутылки вина с ядом попали на стол короля Ронри. Рыцарь Брен встал и поднял руку: «Слава королю!» — прокричал он.
— Слава королю! — прокричали рыцари.
— Слава королеве!
— Слава королеве! — мощно разнеслось по залу, — Слава! Слава! Слава!
Король и королева сели, а вслед за ними сели и все приглашенные. Король и королева подняли бокалы, и все выпили за их здоровье.
Стол короля Ронри, как самого дорого гостя, поставили с правой стороны от стола новобрачных и во все время свадьбы, Магнус жестами оказывал им знаки внимания. Он дарил им улыбки и поднимая бокал, кивал в их сторону, а когда благодарил гостей, то на пол оборота поворачивался вправо, и создавалось впечатление, что король обращается исключительно к своему достопочтенному соседу. Король Магнус, играя роль добросердечного хозяина, даже начал испытывать дружеские чувства к королю Ронри и его сыновьям, подобно тому, как настоящий палач, перед казнью, испытывает симпатию к своей жертве. В этот момент, он с удовольствием бы отказался от своего злодеяния, с радостью бы проводил короля Ронри до границы своего королевства, и перед прощанием крепко бы пожал ему руку, и пожелал счастливой дороги. Но, иногда обстоятельства бывают сильнее нас, хотя большинство людей, к счастью, в это не верят.
Дальше стола короля Ронри, стояли столы уважаемых рыцарей и богатых горожан. Многих из них король Магнус знал с детства. Со многими из этих рыцарей Ронри успел повоевать, как на одной стороне, так и в противоборствующих армиях.
Но на время свадьбы все распри были забыты и даже кровные враги здесь стукались бокалами, и выпивали их за здоровье короля и королевы. Еще дальше стояли столы рыцарей и горожан разных рангов и, наконец, в другом крыле тронного зала, заседали обнищавшие рыцари, которые удивлялись, что их вообще сюда пригласили, и городская беднота, непонятно как просочившаяся на свадьбу.
Качество напитков и блюд также ухудшались прямо пропорционально расстоянию от стола новобрачных. Если на ближайшие столы подавались изысканные вина и лучшие блюда, то на том конце зала пили брагу, закусывали ее вареными потрохами, наспех прожаренной речной рыбой и подсыхающим хлебом. Но я даже не знаю, в какой бы части зала, пожелал бы я выпить за здоровье новобрачных, долгих им лет жизни и пожелал бы им умереть в один день, в одной постели совершенно здоровенькими. Если вблизи свадебного стола сидели чопорные, тщеславные гости, которые, смакуя, пили вино и вели тихие спокойные беседы, то в конце зала громко разговаривали, размахивая руками, бедные рыцари, и то там, то здесь, слышался дружный хохот.
А потом пьяные и сытые рыцари запели свои бравые песни. В них говорилось о том, что скоро построятся боевые порядки, развернуться боевые знамена и сойдутся в жестоком бою враждебные армии, и настанет свадебный пир и для любимой природы. Вороны выклюют глаза мертвым рыцарям, волки и лисы отгрызут им руки и ноги, мухи облепят их лица, и муравьи понесут частички их тел своим детенышам. Трупные жуки и черви, появляющиеся ниоткуда и всегда вовремя, будут жадно всасывать в себя, стекающий, с их, разлагающихся тел, трупный яд. И приятный аромат самого дорогого блюда разнесется по всем мирам.
Духи смерти примчатся на этот щедрый пир. Они будут пить энергию еще полуживых клеток, поедать души молодых, когда-то так нужных, внутренних органов, вдыхать испарение свертывающейся крови. И возблагодарят жестоких королей, подаривших им этот праздник. А с вершин, перевернутых пирамид, инфра-физического мира, прилетят их князья, чтобы впитать в себя мысли и страсти, так волновавшие когда-то этих смельчаков. А зачем еще жить благородному рыцарю? Неужели, чтобы понуро тащиться за лошадью, вспахивая землю, чистить свинарник от нечистот или строгать рубанком палку, чтобы заделать ею дырку в заборе?
— Хей, хэй, — радостно пели славные рыцари, — скоро придет время битвы, и мы всем покажем, какие мы герои.
А когда количество выпитой браги стало клонить смелых рыцарей в сон, а некоторые из них уже лежали лицами в тарелках с очистками от потрошков, и с обглоданными, до фосфоресцирующего белого цвета, костями рыб, случилось неожиданное.
Сначала услышал Ронри младший трубный глас. То был сильный позыв к очищению кишечника от вчерашней незамысловатой пищи. И пошел Ронри младший в место, где кулинарные шедевры выходят на свет божий, и задержался там, ибо вчера шедевров тоже было съедено не мало.
И пока Ронри младший отправлял кулинарные шедевры в последний путь, в тронном зале, за столом короля Ронри, вдруг, обеими руками, схватился за горло его старший сын. Он пытался вдохнуть воздух внутрь легких, но не мог этого сделать.
Удивление и страх отразились на его лице, но удивление продлилось недолго, ибо без новой порции воздуха в легких, человек, как правило, не долго радуется, печалится или даже удивляется. Он упал на спину, широко раскрыв рот, в попытке сделать вдох, но у него ничего не получилось. Пена потекла из его открытого рта, и он быстро умер, не успев его закрыть. Его широко раскрытые глаза смотрели на высокий потолок тронного зала, но он больше не восхищался этим архитектурным совершенством. Средний его брат, еще не веря в происшедшее, склонился над ним и вдруг, упал вперед, смешно ударившись головой о начищенный паркет, а потом повалился на бок, с такими же, широко открытыми, ртом и глазами.
С нижнего уголка его рта также потекла пенистая желтоватая жидкость. Король Ронри, немало повидавший на своем веку, уже понял, что произошло. Он встал из-за стола и протянул руку к своему мечу, но меча на привычном месте не оказалось. Ведь он был в гостях у надежного друга. Он обвел взглядом зал и увидел входящего Магнуса. Король Магнус дружески махнул ему рукой, но Ронри уже не смог ему ответить. Его мозгу уже не хватило кислорода, и мозг отказался служить королю без очередной его порции. Когда ум, спасая остатками воздуха свой рептильный мозг, отключил вестибулярный аппарат, король Ронри упал лицом в блюдо с зайчатиной в луковом соусе, разбросав соус, зелеными ошметками, по всему столу. Никто не видел изумленных глаз короля Ронри, а из его, широко открытого, рта торчала недоеденная заячья попа.
И в души рыцарей пробрался мистический страх. Рыцари не боялись смерти. Некоторые из них, в будущем, будут продолжать сражаться, держа собственные кишки в левой руке и мечом, разрубая врагов, правой рукою. Другие не отклоняться от смертоносной стрелы, спасая жизнь своим товарищам, а третьи в кольчуге и латах, бросятся в защитный ров с водою, чтобы рыцари, по их телам, прошли на другой берег. Уже обессиленные, от смертельных ран, они вопьются в железные сапоги своих врагов, кроша собственные зубы об их твердую сталь.
Но яд нельзя было разрубить мечом или поразить арбалетом. Его нельзя было увидеть, а нападение отразить. И ты умирал, не с презрительным выражением на лице, держа в руке древний меч своего рода, а с широко открытым ртом на глупой физиономии, обмочив штаны, а часто и обгадившись.
Поэтому, по законам рыцарей, отравителей ждала верная жестокая смерть. А если отравителем был король или рыцарь, то убивали всю их семью, вплоть до грудных младенцев и престарелых родителей, а их замок или деревню сжигали. Эти суровые законы должны были остановить отравителей, в их желании, подвергать рыцарей этой позорной смерти.
Король Магнус понимал, чтобы избежать паники, действовать надо быстро. Он подозвал, с дальнего конца зала, несколько рыцарей и приказал им убрать мертвые тела в конюшню. Король осознавал, что высказывает неуважение к семейству Ронри, но страх перед ядом был таким сильным, что у рыцарей вызывала ужас сама мысль, что они находятся в одном здании с отравленными людьми.
Затем он подозвал одного из командиров своего войска, дал ему бутылку с отравленным вином и приказал, чтобы ведьма Хелена выпила стакан этого вина за здоровье короля или, если она откажется, ее надлежало расстрелять из арбалетов.
Затем наступила очередь рыцаря Брена. Недавно, он приказал Эдуарду показать ему винный погреб, чтобы сосчитать оставшееся вино. Они подошли к винному погребу, и Эдуард начал спускаться вниз, а за ним Брен. Когда нога Эдуарда коснулась земляного пола погреба, Брен быстро подставил предплечье правой руки под подбородок Эдуарда, немного приподнял его и резко повернул голову влево. Раздался хруст, и голова Эдуарда бессильно повисла на его предплечье Брена. Брен поднял мягкое тело Эдуарда, прошел в угол подвала, где стояла открытая пустая винная бочка. Рыцарь опустил тело, когда-то принадлежащее душе Эдуарда, вниз головой в эту бочку, закрыл крышку и сверху ее поставил такую же пустую бочку. Отошел на несколько шагов и посмотрел, не осталось ли следов. Удовлетворенный увиденным, Брен поднялся наверх, и на ключ закрыл погреб.
Теперь ему и его людям, король приказал найти и убить Ронри младшего, а его тело спрятать в винном погребе, в бочке, рядом с телом Эдуарда.
Наконец, король вспомнил о королеве. Она, побледневшая, сидела на своем месте, и была очень красива. Магнус отправил ее в покои готовиться к первой брачной ночи. Ведь смерть и любовь так дополняют друг друга.