- Да, сэр.
- Идите за мной, - сказала Пегги.
Биггер встал, взял свою кепку и пошел за Пегги через длинный коридор в кухню. Там пахло едой, на плите что-то кипело в кастрюлях.
- Садитесь вот тут, - сказала Пегги, очищая для него место за выкрашенным белой краской столом. Он сел и положил кепку на колени. Здесь он чувствовал себя немного лучше, чем в парадной половине дома, но все-таки еще не совсем хорошо.
- Обед еще не готов, - сказала Пегги. - Вы яичницу с ветчиной любите?
- Да, мэм.
- А кофе?
- Да, мэм.
Он сидел, оглядывая белые стены кухни, а женщина за его спиной звенела посудой.
- Вам мистер Долтон говорил про отопление?
- Нет, мэм.
- Ах, он, верно, позабыл. Это тоже будет ваше дело. Я вам покажу, где котельная.
- Я, значит, должен топить котел, мэм?
- Да. Но это нетрудно. Вам когда-нибудь приходилось?
- Нет, мэм.
- Ну ничего, выучитесь. Да тут и учиться нечему.
- Да, мэм.
Пегги казалась добродушной, но, может быть, это она просто прикидывалась, чтоб свалить на него часть своей работы. Ладно, там видно будет. Если она станет нахальничать, он поговорит об этом с мистером Долтоном. Запахло жареной ветчиной, и он вдруг почувствовал, что очень голоден. Он забыл купить себе сандвичей на деньги, которые мать дала ему, и с самого утра ничего не ел. Пегги поставила перед ним тарелку, сахар, сливки, хлеб, положила нож и вилку, потом принесла яичницу с ветчиной.
- Захотите, можно еще поджарить.
Яичница была вкусная. Нет, тут, верно, будет неплохо. Пока что ему все нравилось - кроме только этой сумасшедшей. Он жевал яичницу с ветчиной и каким-то отдаленным уголком сознания удивлялся тому, как эта дочка богача непохожа на дочек и жен богачей из кинофильмов. В женщине, которую он сегодня видел на экране, ничего не было пугающего, она отлично укладывалась в его мысли и представления, тогда как эта все переворачивала вверх дном, вмешивалась, куда не следовало, и, что самое странное, говорила и держалась так просто и непосредственно, что окончательно сбила его с толку. Он совсем позабыл про Пегги и, когда от яичницы ничего не осталось, взял ломоть мягкого хлеба и принялся вытирать им тарелку, откусывая большие куски.
- Хотите еще?
Он перестал жевать и отложил хлеб. Ему неприятно было, что она это видела, обычно он делал так только дома.
- Нет, мэм, - сказал он. - Я сыт.
- Ну как вам тут, нравится? - спросила Пегги.
- Да, мэм, нравится.
- Здесь место хорошее, - сказала Пегги. - Лучше и искать не надо. Раньше у нас тоже был шофер-негр, так тот десять лет прослужил.
Биггер удивился, почему она сказала "у нас". Верно, она уж тут своя в доме, подумал он.
- Десять лет? - переспросил он.
- Да, ровно десять. Его фамилия Грин. Очень хороший шофер.
- А почему он ушел?
- О, он молодец, этот Грин. Поступил на службу в учреждение. Он тут посещал вечерние курсы, миссис Долтон его устроила. Миссис Долтон всегда обо всех печется.
Это Биггер уже знал. По ему никаких вечерних курсов не надо. Он посмотрел на Пегги; она мыла посуду, наклонясь над раковиной. Ее слова задели его, и он чувствовал необходимость сказать что-нибудь.
- Да, видно, он молодец, мэм, - сказал он. - Но десять лет - долгий срок.
- Ну, не такой уж долгий, - сказала Пегги. - Я вот тут уже двадцать лет. Я никогда не любила менять места. И всегда говорю: попал на хорошее место, так и держись за него.
Биггер ничего не ответил.
- У нас тут попросту, - сказала Пегги. - Хозяева хоть и миллионеры, а живут без затей. Не ломаются и не важничают. Миссис Долтон считает, что люди должны быть прежде всего людьми.
- Да, мэм.
- Они добрые христиане и считают, что все должны работать и жить честно. Многие удивляются, что у нас так мало прислуги, а нам больше не надо. Мы живем одной семьей.
- Да, мэм.
- Мистер Долтон - добрый человек, - сказала Пегги.
- О да, мэм. Очень.
- И он очень много добра делает вашим.
- Моим? - удивился Биггер.
- Ну да, неграм. Он целых пять миллионов пожертвовал на негритянские школы.
- Пять миллионов!
- А уж миссис Долтон - сама доброта. Если б не она, он, может, и не был бы таким. Это ведь через нее он разбогател. Когда он женился на ней, она принесла ему миллион в приданое. Ну понятно, потом он и сам немало нажил на недвижимости. Но большая часть денег - ее. Она ведь слепая, бедняжка. Уже десять лет, как ослепла. Вы ее видели?
- Да, мэм.
- Она была одна?
- Да, мэм.