- В котором часу вы с мисс Долтон выехали отсюда вчера вечером?
- Около половины девятого, сэр.
Биггер понимал: вот оно, началось. Этот человек пришел сюда, чтобы дознаться до всего. Это был допрос. Теперь нужно точно рассчитывать каждый ответ, чтобы как можно дальше отводить от себя подозрения. Нужно припоминать все обстоятельства с трудом, как бы не понимая их значения. Нужно говорить только о том, что спрашивают.
- Вы поехали прямо в университет?
Он опустил голову и не отвечал.
- Ну, что же ты молчишь?
- Простите, мистер, я... я ведь здесь на службе...
- Что же из этого?
Мистер Долтон подошел ближе и строго посмотрел ему в лицо:
- Отвечайте на вопросы, Биггер.
- Да, сэр.
- Вы поехали прямо в университет? - повторил Бриттен.
Он по-прежнему молчал.
- Я тебя спрашиваю: да или нет?
- Нет, сэр. Мы не в университет поехали.
- А куда же?
- Простите, сэр. Когда мы доехали до парка, она велела мне повернуть и ехать на Петлю.
- Значит, она не была в университете? - спросил мистер Долтон; от изумления он не закрыл рта.
- Нет, сэр.
- Почему вы мне этого раньше не сказали, Биггер?
- Она не велела мне говорить.
Наступило молчание. В топке гудело. Гигантские красные тени плыли по стенам.
- Куда же вы поехали? - снова спросил Бриттен.
- На Петлю, сэр.
- А куда именно?
- На Лейк-стрит, сэр.
- Номер дома не помнишь?
- Кажется, шестнадцать, сэр.
- Лейк-стрит, шестнадцать?
- Да, сэр.
- Комитет защиты труда, - сказал мистер Долтон Бриттену. - Этот Джан красный.
- Сколько времени она там пробыла? - спросил Бриттен.
- Так, с полчаса, сэр.
- А потом что было?
- Я ждал в машине...
- И что же, она вышла, и вы сразу поехали домой?
- Нет, сэр.
- Она вышла...
- _Они_ вышли...
- Этот Джан, значит, тоже был с ней?
- Да, сэр. Он был с ней. Должно быть, это она за ним туда и заходила. Она мне ничего не сказала; просто зашла туда и побыла с полчаса, а потом вышла, и он с ней.
- Потом ты повернул...
- _Он_ повернул, - сказал Биггер.
- Как, разве не ты правил?
- Простите, сэр. Он захотел править, и она сказала, чтоб я его пустил.
Опять наступило молчание. Они хотели, чтоб он нарисовал им всю картину; ладно, вот он и нарисует ее так, как ему нужно. Он весь дрожал от возбуждения. Прежде ведь все картины рисовали они ему, так? Ну а теперь он может говорить все, что захочет, а им остается только слушать. Они должны будут поверить или ему, или Джану, а Джан - красный.
- А ты где был это время, дожидался где-нибудь? - спросил Бриттен, уже не так отрывисто и строго, как раньше.
- Нет, сэр. Я сидел в машине...
- Куда же они поехали?