- Сигарету, Биггер? - Макс поднес ему огня, потом закурил сам; несколько минут они курили молча. - Биггер, я ваш адвокат. Я хочу, чтобы мы с вами говорили откровенно. Я обещаю вам сохранить все в строжайшей тайне...
Биггер пристально посмотрел на Макса. Ему стало жаль этого белого. Он видел, что Макс боится, как бы он совсем не отказался говорить. А обидеть Макса ему не хотелось. Он решительно наклонился вперед. Что ж, говорить так говорить. Рассказать ему все. Покончить с этим, и чтобы Макс ушел.
- А мне все равно, что я сейчас говорю или делаю...
- Совсем не все равно, - живо перебил его Макс.
На какую-то долю секунды Биггеру вдруг захотелось смеяться, потом это прошло. Макс от души стремился помочь ему, а он должен был умереть.
- Может быть, и не все равно... - протянул Биггер.
- Если вам все равно, что вы говорите и делаете, почему же вы сегодня отказались воспроизвести сцену убийства в доме Долтонов?
- Для _них_ я ничего не хочу делать.
- Почему?
- Они ненавидят негров, - сказал он.
- Но _почему_, Биггер?
- Я не знаю, мистер Макс.
- Биггер, вы разве не знаете, что они не только негров ненавидят?
- Кого же еще?
- Они ненавидят профсоюзы. Они ненавидят всех, кто старается сплотить людей. Они ненавидят Джана.
- Но негров они ненавидят больше, - сказал Биггер. - С профсоюзными организаторами они никогда не сделают того, что со мной.
- Делают и хуже. Вам так кажется, потому что цвет вашей кожи помогает им выделять вас, обособлять, эксплуатировать. Но точно так же они поступают и с другими. Они ненавидят меня, потому что я стараюсь помочь вам. Они пишут мне письма, в которых называют меня "поганым жидом".
- Они меня ненавидят; больше я ничего не знаю, - угрюмо сказал Биггер.
- Биггер, прокурор штата дал мне экземпляр признания, которое вы подписали. Скажите, вы ему говорили правду?
- Да. Что мне еще было делать?
- Теперь, Биггер, скажите мне вот что. Зачем вы все это сделали?
Биггер вздохнул, пожал плечами и сделал глубокую затяжку.
- Не знаю, - сказал он. Дым, клубясь, выходил из его ноздрей.
- Это было обдумано заранее?
- Нет.
- Вам кто-нибудь помогал?
- Нет.
- Были у вас раньше когда-нибудь подобные мысли?
- Нет.
- Как же это вышло?
- Так вот вышло, мистер Макс.
- Вы жалеете об этом?
- Чего жалеть? От этого мне легче не будет.
- И вы совсем не можете объяснить, почему вы это сделали?
Биггер смотрел прямо перед собой расширенными, блестящими глазами. Разговор с Максом вновь пробудил в нем настоятельную потребность заговорить, рассказать, попытаться объяснить свои чувства. Волна возбуждения захлестнула его. Вот протянуть бы руки и высечь из пустого пространства конкретные, осязаемые причины, заставившие его совершить убийство. Так ясно он ощутил их. Если б ему удалось это сделать, сковывавшее его напряжение разрядилось бы навсегда; он мог бы сидеть и ждать, пока ему не скажут идти к стулу; а когда скажут - спокойно пойти.
- Мистер Макс, я не знаю. У меня тогда все смешалось. Я столько чувствовал, и все разное.
- Вы ее изнасиловали, Биггер?
- Нет, мистер Макс. Не трогал ее. Но кто мне поверит?
- Но вы думали об этом до того, как миссис Долтон вошла в комнату?
Биггер покачал головой и судорожно стал тереть руками глаза. Он почти забыл о присутствии Макса. Он старался нащупать ткань своих ощущений, старался ухватить их смысл.
- Не знаю, не знаю. Немножко было это со мной. Да, пожалуй, что так. Я был пьяный, и она была пьяная, вот откуда оно и взялось.
- Но вы изнасиловали ее или нет?
- Нет. Но все скажут, что да. Какая разница? Я негр. Оли говорят, что все негры так делают. Так не все ли равно, было это или нет?
- Вы с пей давно были знакомы?
- Несколько часов.
- Она вам нравилась?
- _Нравилась_?
Это вырвалось у него таким надсадным криком, что Макс вздрогнул. Биггер вскочил на ноги. Зрачки его расширились, руки поднялись и, дрожа, повисли в воздухе.
- Ну, ну, Биггер! Биггер... - сказал Макс.