Он угрюмо посмотрел на сплошь затянутое свинцовыми тучами низкое серое небо и зябко поежился в своей рубашке. Холод, блядь, собачий! Циклон, наверное, какой-нибудь арктический пришел. Это вообще может на неделю затянуться. А то и на две.
Костер начал понемногу разгораться. Андрей осторожно подкладывал в огонь мелкие, мокрые насквозь сучья и веточки и неторопливо размышлял.
Может, ночью тоже костер развести? Не спать и поддерживать его всю ночь. А Вера пусть у самого огня лежит, спит.
Он опять взглянул на жену. Та вплотную придвинулась к костру, зябко обхватив колени руками и завороженно глядя на пламя.
Н-да… Пожалуй, так и сделаю в крайнем случае. Если ничего до вечера не найдем. Надо только не затягивать до темноты, а пораньше дрова начинать собирать. Чтобы на всю ночь хватило. Ладно, там видно будет.
Андрей заточил с двух сторон толстый прут, «рожон», с одного конца насадил на него рыбину, через рот, а другим концом воткнул прут в землю у самого огня. Каких-то полчаса — и приготовленная таким образом по-рыбацки, «на рожне», щука была готова. Нечто среднее между запеченой и горячего копчения.
Андрей снял рыбу с рожна, аккуратно отрезал вместе с головой примерно треть и протянул жене.
— На, поешь.
— А ты? — слабо запротестовала та.
— Ешь, ешь! — мягко, но настойчиво повторил Андрей. — Тебе важнее. Ты заболеваешь, тебе сейчас обязательно надо чего-нибудь горячего поесть. А я обойдусь. Подумаешь, один день!..
— Нет, и ты ешь. Давай, я тебе дам, — предприняла еще одну робкую попытку жена.
— Да ешь, говорят тебе! — с досадой прикрикнул на нее Андрей. — Не надо мне. Я не голоден.
Он действительно не был голоден. Точнее, был, конечно, но опять-таки чисто умозрительно. Ни голод, ни холод его по-прежнему не волновали. Он просто не обращал на них никакого внимания. Активировавшаяся в нем экстрем-программа словно отключила у него все обычные человеческие чувства. Только голая целесообразность! Никаких эмоций. Оптимальное распределение имеющихся ресурсов и ничего более.
Сейчас из пищевых ресурсов в наличии осталась только щука. Ее в этой ситуации следовало отдать жене. Все! Это не потому, что он такой любящий и заботливый муж, а просто потому, что это разумно. Значит, и разговаривать тут не о чем. И все эти глупые «давай, я тебе тоже кусочек дам» вызывали у него только раздражение.
Человеческое! Слишком человеческое! А он сейчас уже не был человеком. Он был нацеленным на выживание механизмом. Машиной. Роботом! «Давай, я тебе дам»!.. Да ничего ты мне не можешь «дать»! Если надо будет, я и сам возьму. Говорят тебе: ешь! — ну и ешь. Не теряй попусту время. Это разумно. На данном этапе.
А что будет дальше — посмотрим. Будет день, будет пища. Пока же надо двигаться вперед. Вперед! Вперед!! Только вперед!!! Вперед-вперед-вперед! Пока еще есть силы. Пока еще есть шансы. Надо использовать их все. До единого. До конца. А что будет дальше — посмотрим. Там видно будет. Возможно, придется менять стратегию. Вносить коррективы с поправкой на новые реалии.
Что там у нас в программе на этот случай предусмотрено? На случай максимально неблагоприятной внешней среды и стремительно тающих ресурсов? Ну, там видно будет. Что-нибудь да предусмотрено. Придумается что-нибудь. Разберемся! По ходу дела.
В этом Андрей ни секунды не сомневался. Что он разберется. Надо будет, он будет ползти и тащить на себе жену. Сутки,.. двое,.. трое… Пока сил хватит. Пока не умрет!
Если, конечно, жизнь жены имеет в его программе настолько высокий приоритет, что спасти ее действительно надо. Но вот только имеет ли?.. Этого он не знал. Просто не задумывался пока над этим. Ему сейчас вообще не приходили в голову такие мысли и вопросы. Некогда! Все это будущее. А сейчас настоящее. Даст бог, до этого еще вообще дело не дойдет! Может, лагерь найдем.
Как там Плиний про карфагенян писал? «Слишком быстрое разочарование в успехе»? Вот именно! «Слишком». Еще далеко не все шансы использованы. Не все еще потеряно! Вперед!!
3.
Андрей бережно завернул остатки щуки и убрал в пакет.
— Ну что, ты готова? — нетерпеливо спросил он у жены, которая доела свою рыбу и сейчас, нахохлившись, молча сидела у догорающего костра. — Тогда пойдем.
Они встали — Андрей даже костер не стал затаптывать, а чего? в такой дождь сам через минуту потухнет! — и пошли дальше, вглубь леса. Не прошли они и десяти минут, как лес расступился, и они вышли на берег другого озера. Совершенно огромного и необъятного. Метрах в ста от них в лесу стояла избушка.
При виде ее у Андрея даже дух от радости захватило. Спасены! Он быстро подошел к ней. Увы! Избушка была пуста. Это была просто одна из лесных охотничьих заимок. В тайге их много, здесь, в Карелии, в самых глухих местах тоже встречаются. Люди обычно появляются на таких заимках лишь изредка, в сезон, наездами. Раз в несколько месяцев. Сейчас тут как раз никого не было. Но все равно это была неслыханная удача. По сути, это было почти спасение. В избушке была печка, лежанка, дрова. Топор, котелок, соль, спички. В общем НЗ. Туристы сюда, судя по всему, не захаживали, так что все было на месте, именно так, как и положено быть по лесным обычаям и законам.
Законы просты. Уходишь — тоже наруби дров, соль, спички оставь. Чай, если есть. Сахар. (К сожалению, сейчас ни чая, ни сахара в избушке не было.) Условия здесь суровые, север — мало ли в каком положении тот человек окажется, который после тебя сюда придет. Может, у него вообще ничего не будет! Так надо, чтобы он хоть обогреться сразу мог, воду себе вскипятить.
Андрей мысленно поблагодарил всех тех, кто был здесь до него, и растопил печку. Сухие дрова весело затрещали, в избушке сразу стало тепло и уютно. Андрей взял котелок и вышел наружу набрать воды. Ледяной ветер пополам с дождем резко ударил в лицо. Погода все портилась и портилась. Похоже с севера действительно наступал фронт какого-то циклона. Господи! И как они только шли по такой погоде?! Тут на минутку-то выскочил, и то уже весь замерз и промок до нитки.
Андрей быстренько добежал до берега и мельком огляделся. Слева в озеро впадала какая-то неширокая речушка. Больше ничего примечательного вокруг не было. Обычный карельский пейзаж унылый. Лес, мох и камни. Он зачерпнул в котелок воды — вода была совершенно ледяная! у-ух!.. аж руки от нестерпимого холода сводило! — и так же бегом вернулся в избушку.
Вера неподвижно сидела и смотрела на огонь. В избушке было уже совсем тепло, почти жарко, но она даже не разделась. Так и сидела в двух свитерах.
— Чего ты в мокром-то сидишь? Тепло же уже, — спросил у нее Андрей, прилаживая над огнем котелок. Вера безропотно стала раздеваться. — Ну-ка, дай-ка, — Андрей подошел к жене и положил ей на лоб ладонь. Лоб был горячий. У Веры был жар.
— Слушай, да ты всерьез заболела! — обеспокоенно заметил Андрей, внимательно на нее глядя. — У тебя температура. Ничего, я сейчас натоплю как в бане. Кипяточку попьешь — и ложись спи. Пропотеешь как следует, за ночь выздоровеешь!
Вера вяло ему улыбнулась и ничего не ответила.
Вот черт! — выругался про себя Андрей. — Только этого еще не хватало. Да она совсем разболелась! А если бы мы избушку случайно не нашли?!..
Он подложил в огонь сухих дров, взял топор и опять вышел на улицу. Дров около избушки было предостаточно, целая поленница. Тот, кто был тут до него, постарался на славу. Андрей еще раз мысленно поблагодарил этого неведомого, совершенно незнакомого ему человека и принялся колоть дрова. Наколов целую охапку, он затащил их все в избушку и с грохотом бросил у печки, сушиться. Котелок уже вовсю кипел. Вода в нем бурлила и била ключом.
Андрей снял котелок с огня, взял стоявшую на окне поллитровую стеклянную банку, еще раз сбегал к озеру, вымыл ее и потом осторожно плеснул на донышко разбавленного кипятка. Подождал немного, чтобы банка нагрелась, и добавил еще чуть-чуть. Еще немного подождал и только потом ме-едленно наполнил банку горячей водой. (Единственная посуда! Если треснет, то — все. Каюк.)
— На, пей! — протянул он банку жене. — Все выпей. Только осторожней, горячая.
Вера взяла носовым платком банку и стала пить маленькими глоточками, стараясь не обжечься.
— Ложись, спи теперь.
Вера легла на лежанку и закрыла глаза. Она, похоже, совсем обессилела. Ну, еще бы! Вторые сутки как-никак на ногах. Вчера целый день по болотам таскались, сегодня… Да еще ночь эта кошмарная. Тут здоровый-то не всякий выдержит, не то что больной!
До позднего вечера Андрей непрерывно колол дрова, сушил их у печки и поддерживал огонь. И тем не менее он не чувствовал ни малейшей усталости. Он по-прежнему был все так же напряжен и собран. Как натянутая струна! Душевный подъем, владевший им с самого утра, сейчас, казалось, только еще больше усилился.
Действовать!! Действовать, действовать, действовать! Пока еще есть силы. Есть нечего, так что силы эти с каждым днем будут таять. И это следует иметь в виду. Значит, время ограничено. Значит, именно сейчас, в эти часы надо успеть сделать как можно больше. Потом уже сил может просто не хватить. Иными словами, действовать надо немедленно! Прямо сейчас. Сию же самую секунду!
Собственно, план действий был у Андрея уже готов. Весь вечер он осмысливал и взвешивал ситуацию и пришел для себя к таким выводам.
Озеро очень большое, так что очень вероятно, что это и есть именно их озеро. То самое, на берегу которого стоит их лагерь. Будем исходить из этого. Впрочем не важно. Даже если это и не так — значения не имеет. Абсолютно! Мой план — обследовать как можно больший участок берега. Попытаться найти либо наш лагерь, либо что-то еще. Ну, вообще любое жилье! Найти его именно на берегу — шансы максимальные. Люди всегда у воды селятся. Да даже если бы они не были максимальные — от берега я все равно не могу удаляться. Чтобы опять не заблудиться. На этот раз уже окончательно.
Итак, я иду по берегу, удаляюсь на максимальное расстояние от избушки. Если ничего не нахожу — поворачиваю и возвращаюсь обратно.
Наготовлю Вере дров побольше, пусть она пока сидит и огонь поддерживает. Впрочем, — Андрей мельком глянул на огромную кучу дров, лежащую у печки, — и готовить ничего не надо. Дров достаточно. Ладно, завтра она проснется, и я сразу же отправлюсь. В сутках двадцать четыре часа — ну, двадцать четыре часа она не просидит, больная, заснет еще, чего доброго, печь остынет,.. замерзнет… а снова огонь ей не развести,.. — так что двадцать четыре — много… двадцать четыре часа она не выдержит. Так… ну, восемь часов тогда на сон ей положим,.. значит двадцать четыре минус восемь — шестнадцать часов. Ну, уж потерпит еще пару часиков, не заснет! — берем восемнадцать. Значит, девять часов я иду туда, девять — обратно. Если, блядь, ни хуя не найду!! Надеюсь, найду я что-нибудь, а не буду просто как мудак туда-сюда ходить?! Ладно… Все ясно. Ну, восемнадцать часов я выдержу. Без проблем. Это запросто.
Единственный вопрос: куда идти? Вправо по берегу или влево? По всем прикидкам получается, что влево, лагерь, вроде, должен быть именно там, а там эта река проклятая. Черт! Черт-черт-черт! Чего ж делать? Может, вправо тогда пойти?.. А чего вправо идти, если надо влево? С тем же успехом можно тогда вообще никуда не ходить. А в избушке преспокойно сидеть. В тепле. Ждать у моря погоды. У озера.
Ладно, хуй с ним!! Пойду влево. Да ебать все в рот! Переплыву эту блядскую реку. К конце-то концов!.. Блядь, как бы не утонуть на хуй. Вода — ледяная! Ладно, не утону. Там и плыть-то всего ничего. Метров десять от силы. Делов-то! Переплыву. Пе-ре-плы-ву.
О-о-о-о-ой!.. Нет, ну это просто пиздец какой-то!.. На улице дождь со снегом, а я плыть куда-то собрался. Карбышев, блядь! Помесь моржа с пингвином. Охуеть можно!.. Ну, снега положим, нет… Ну, нет, так будет! Там температура уже, по-моему, минусовая. Н-н-да-а-а!.. Ну и ну!.. Е-еб твою мать! Нет, ну просто еб! твою! мать!
Ладно, надо хоть поспать немного перед этим Ледяным походом мудацким. Покимарить. Так… Так… А дрова?! В смысле, не прогорят? А!.. ну, у меня же будильник на часах есть. Будем ставить на пятнадцать минут. За пятнадцать минут не прогорят. Каждые пятнадцать минут буду просыпаться, подбрасывать дровишек — и снова баиньки! Опять в нирвану! Ладненько. Так и поступим. Поехали! Время пошло!