Глава 13
Взгляд с другой стороны
Гамар Огри был шаманом племени речной волны. В свои сорок три года, все еще сохранял неплохую физическую форму, что для представителя его расы, которые к пятидесяти уже становятся совсем уж дряхлыми стариками, было весьма удивительно. С самого раннего детства, сколько он себя помнил, будущий шаман племени старался тянуться к чему-то более высокому. Юному зеленокожему гоблину было тесно в оковах окружающего его племени. Родители, братья и сестры, окружающие гоблины, не могли понять порывов в душе нерадивого отпрыска. Им было уютно в их маленьком мирке, выходить за пределы которого, даже в своих самых потаенных мечтах, они не смели.
Но Гамару, этого было мало. Не смотря на все настоятельные просьбы своих родителей, нарушив прямое распоряжение старейшины своего племени, он покинул родное поселение, отправившись в центральное стойбище их рода. И не прогадал. Он попался на глаза верховному шаману, разглядевшем в юном гоблине потенциал и взявшим его в ученики.
Следующие двадцать лет, Гамар провел в бесконечных тренировках и выполнении поставленных наставником задач. За эти годы, молодой шаман, исследовал почти все уголки их родного леса, был частым гостем в кровавых степях и темных туннелях гоблинских собратьев, и даже несколько раз посещал человеческие королевства. Удивительно, но именно там, подслушивая беседу двух человеческих колдунов, гоблин впервые обрел цель своей жизни.
Эта идея так захватила шамана, что он посветил ее реализации все последующие годы своей жизни. Ритуал, всего один ритуал, который принесет величие, почет и процветание его племени! Остаться в памяти соплеменников — не только как могущественный шаман, опора и надежда племени, но и как герой всего народа Шава, создавший руну невиданной мощи, снявшей осквернение с части проклятого леса. А ведь это могло получиться впервые за пятьсот лет — гоблинские поселения могли бы быть построены и на другом берегу священной реки.
Для исполнения своей цели колдун не жалел ничего, он тратил огромные деньги и свои силы на осуществление плана. Задействовав свои старые связи в человеческих государствах, он через посредников, даже смог заказать необходимые артефакты, изготовленные по специальному заказу гномами и наполненные магией светлых эльфов. Книги, алхимические снадобья, рецепты и инструменты — все это добывалось в необходимых количествах, пока, наконец, шаман не был готов к проведению ритуала.
Столько лет, и вот он готов к осуществлению задуманного. Пятьдесят восемь верных лишь одному ему гоблинских воинов и его бывший ученик, а теперь уважаемый шаман, а так же верховный шаман племени, сменивший на этом посту его умершего учителя — все они поддержали его идею, цели и последовали за ним. Этот день, должен был стать моментом его триумфа, днем великой победы гоблинских племен.
В последние седмицы перед запланированной датой, Гамар провел в бесконечных переговорах с шаманами и старейшинами других племен. Даже появление в его родных лесах иномирных чужаков не взволновало шамана. А когда он получил прямой приказ от старейшины племени, Гамар его просто проигнорировал, сосредоточившись на своей цели. Только она имела для него реальное значение.
…
— Не гневи духов, Гамар, гоблины работали весь день, нам необходим отдых.
Двое шаманов племени — двое соучеников одного наставника стояли на краю поляны в лучах заходящего солонца, наблюдая за суетящимися на поляне гоблинами, лопатами, заступами, граблями, выравнивающими землю на очищенной от травы поляне.
— Руна не закончена, мой старый друг.
— Закончена? О духи, ты совсем из ума выжил. Это сложнейшее заклинание, требующее не только колоссальных запасов вложенной в него манны, но и тщательной подготовки, в том числе в точности нанесения магического узора. Сорок три соединяющих контура, а ты хотел закончить столь гигантский рисунок за один солнечный цикл?
Шаманы замолчали, наблюдая, как уставшие воины уходят в лагерь, оставив на поляне рабочий инструмент.
— Я мечтал об этом дне многие годы. — Тихо проговорил Гамар. — Сколько сил было приложено, чтобы сегодняшний день вписал наши имена в историю гоблинского народа.
— Эх, друг мой. — Качнул головой верховный шаман. — Вижу, тебя сейчас ничто не может остановить. Иди, отдохни, я сам продолжу нанесение руны.
Видя, что его друг уже готов начать возражать, верховный шаман недовольно дернул себя за длинную бороду, пристукнув посохом по земле.
— Не спорь! Ты не спал уже несколько циклов, голова в такой ситуации работает не лучшим образом, а для проведения ритуала нам необходимо иметь свободный от усталости разум. Я же, не смотря на свои годы, вполне способен пободрствовать одну ночь. К тому же, завтра нас ждет торжество триумфа, с которым я с огромным удовольствием поздравлю своего лучшего друга.
Сперва пытавшийся возразить шаман, к концу тирады своего друга тяжело вздохнул, признавая его правоту. Выспаться действительно не помешает, к тому же он действительно сильно переоценил свою выносливость. Годы берут свое, и сейчас Гамар чувствовал навалившуюся на его плечи усталость.
Сон его был тревожным — каждый час, не смотря на общую слабость тела, шаман просыпался в холодном поту, пытаясь вспомнить, что же ему снилось. Изможденный, уставший Гамар, лишь к поздней ночи смог провалиться в спасительное забытье, уснув без сновидений и кошмаров. Но его сну не суждено было продлиться долго.
— Тревога! Люди напали! Тревога!
Открыв глаза, Гамар сперва даже не понял — снится это ему или нет. Цепкие коготки сна никак не хотели отпускать пожилого гоблина.
— На верховного шамана напали.
Последний крик заставил колдуна вскочить со своей лежанки, и, подхватив посох, вылететь из шалаша. Лагерь бурлил: растерянные гоблины собирались вокруг своих командиров, ошеломленно озираясь по сторонам, пытаясь разглядеть, откуда нападает враг. Именно в этот момент шаман почувствовал выброс сырой магической силы, который происходит при смерти достаточно могущественного мага. Холодея от нехорошего предчувствия, Гамар потянулся к духовным нитям, связывающих их с верховным шаманом.
— Нет! Этого просто не может быть! — Закусывая до крови губы прошептал шаман.
Духовная нить — плод сложного ритуала, проведенного над ними наставником многие десятилетия назад, оборвалась. Это могло означать только одно — его старый друг погиб.
— Ва Гамар, не спите! — Крикнул ему бывший ученик.
Он уже вел отряд гоблинов к пристани, на ходу окружая себя заклинаниями максимальной мощности. Видимо он так же прекрасно понял, что означал этот всплеск магии, сделав правильные выводы. Если кому-то удалось убить столь могущественного шамана, нападать на такого противника с наскока — себе дороже.
Но сейчас никакие доводы разума не способны были остановить Гамара, в душе которого бушевало пламя ненависти к убийцам его единственного друга. Тем не менее, он не стал нестись сломя голову к пристани, пропустив вперед воинов. И, как вскоре выяснилось, поступил очень разумно.
Ушедший вперед отряд воинов был поглощен вспышкой зеленого пламени. Десяток гоблинов, спешащих к стоящим на возвышенности людям, в мгновение ока, превратились в оплавленные головешки, рассыпаясь пеплом.
Шаман даже сбился с шага, не веря своим глазам и окидывая взглядом остатки чужой волошбы. Это была самая настоящая магия смерти. Колдовство, которое тысячу лет назад использовали некроманты падшей империи. Могущественные колдуны, покорявшие целые народы и истребляющие целые королевства. Но как он может… Додумать мысль шаман не успел, уже почти потухшее пламя, вспыхнуло с новой силой, образовывая две воронки пространственного призыва.
Всего секунда, и черту порталов пересекают вошедшие в материальный мир тени. Огромные, будто наполненные тьмой воины, с длинными, покрытыми рунами клинками, вселяли настоящий ужас. Пространство вокруг них колыхалось исходя рябью, будто само мироздание не хотело, чтобы эти существа находились тут.
Вестники смерти — опознал призванных тварей шаман. Существа, не относящиеся к астралу или эфиру, а обитающие в планах смерти. Согласно писаниям, в прошлом их часто использовали некроманты, натравливая их на целые отряды противников. Если верить трактатам, дошедших до нынешних дней, то после таких встреч живых не оставалось.
Несколько секунд «Вестники смерти» топтались на месте, будто привыкая к окружающей обстановке. Их неловкие, будто неуверенные движения, с каждой секундой становились более хищными и порывистыми. Взгляд мертвых, будто рыбьих, глаз без сетчатки и радужки перебегал с одного гоблина на другого. Наконец, первая тень сделала шаг к замершим зеленокожим воинам. Взмах призрачного клинка и сразу трое коротышек превращаются в иссушенные мумии, ничком падая на землю.
Призванная тень снова замахивается, поднимая над головой свое страшное оружие. Но разрубить испуганных коротышек, ей не удалось. Сорвавшаяся с руки шамана ветвистая молния бьет в грудь тени, отбрасывая ее на несколько метров. Секунду спустя своего бывшего ученика поддержал Гамар. Разкрутив над головой посох, он создал три развоплощающих знака, вливая в них едва ли не половину всего, имеющегося в его источнике, резерва манны. Серебряными росчерками, один за другим, они врезались в грудь бестелесного создания, разрывая его суть, связывающую тень с этим миром.
Пришедшие в себя от неожиданности воины, бросились на «Вестника смерти», вонзая в его призрачную плоть острые жала копий. Впрочем, последнего это не сильно расстроило. Вокруг призванной тени вспыхнула белесая пелена, разрушая развоплошающие знаки и принимая на себя следующий удар молнии. Большего тени, видимо, было и не нужно. Молниеносно раскидав окруживших ее гоблинов, призванный единым шагом оказался подле шамана. Не ожидавший такой прыти, колдун отступил на шаг, выпуская в противника, до предела наполненную манной ветвистую молнию. Голубым росчерком она врезалась в грудь тени, лишь для того, чтобы распасться на сотни безобидных искр.
— Щит! — Крикнул Гамар, видя, как к его бывшему ученику приближается призрачный клинок.
Защитное заклинание слетело с пальцев старого шамана, окружая его бывшего ученика защитным барьером. Но клинок с планов смерти, казалось бы, не заметив сопротивления, прошел сквозь барьер, рассекая испуганного гоблина на две половинки. Убивший своего противника призванный, склонился над останками мертвого шамана, втягивая в себя остатки вырывающейся из умирающего тела манны.
— Не сегодня, тварь! — Буквально простонал сквозь зубы Гамар.
В два прыжка шаман оказался за спиной отвлекшегося на поглощение добычи Вестника, вонзая в его спину наполненный манной посох. Напрягая мышцы и обливаясь потом, шаман смог загнать древко еще глубже в рану, активируя вложенные в посох заклинания. Генерируемые плетением разряды молний, уходили в тело тени, причиняя ощутимый урон ее потусторннему телу.
Десять секунд, двадцать… Гамар давил изо всех сил, вливая всю доступную ему манну в плетение, направляя в Вестника один разряд молний за другим. Но, казалось бы, могущественное заклинание, способное уничтожить куда более крупного противника, на призванную тень не оказывало ожидаемого воздействия. Вестник все еще был жив, находясь в материальном мире, еще и успешно сопротивляясь направленной против него магии.
— Да какая же у тебя сопротивляемость, тварь? — В отчаянье взревел шаман, вкладывая остатки своих сил в последний удар.
Старинный посох, собственноручно вырезанный еще его наставником из ветви одного из священных деревьев, засверкал от переполняющей его манны, направляя в тело вестника колоссальный заряд молний. Подобного количества манны посох не выдержал, пропустив разряд через себя, он пошел трещинами, чтобы через секунду лопнуть, разлетевшись в тысячи щепок.
Гамар, выдохшийся и потерявший свое оружие, сделал шаг назад, переводя дыхание. Он вложил в этот поединок воли, всю свою манну, источник был пуст, сигнализируя своему хозяину вспышками боли, о необходимости скорейшего восполнения. К счастью для шамана, последнего удара тень не пережила, рухнув на землю растекающейся лужей жутко смердящей слизи.
— Предки! — Потрясенно выдохнул шаман.
Пока он сошелся в схватке с одним вестником, второй начал настоящую охоту на лишенных магической поддержки гоблинских воинов. Это был не бой, а настоящее уничтожение, словно на скотобойне. Зеленокожие бойцы в ужасе разбегались, пытаясь укрыться в массиве деревьев от преследовавшей их по пятам смерти. Призванный же вестник, буквально напитывался эманациями смерти каждый раз, когда его клинок обрывал очередную жизнь.
Вся поляна и пристань были усеяны телами погибших воинов. Трудолюбиво вычерчиваемый рисунок с ввязанными в него символами магического алфавита, был безнадежно испорчен. Десятилетиями собираемые могущественные артефакты, зелья, реагенты были практически полностью уничтожены. Все, что Гамар собирал в течении долгого времени, было стерто за несколько минут. Доверившиеся ему воины погибли. Шаманы, его бывший ученик, его друг — погибли. Такие невосполнимые потери ставили его племя на грань выживания. Но главное, что его мечта и его цель в одночасье обратились прахом, став чем-то призрачным и недостижимым.
Гамар бежал к лесу, про себя взывая к предкам в молитве, чтобы беснующийся на поляне вестник, не заметил одинокую фигуру. У него больше не было сил сражаться — его источник был пуст, посох уничтожен и сейчас он был совершенно беспомощным старым гоблином, которому оставалось только бежать, пытаясь спасти свою жизнь. В последний момент, уже у самой кромки деревьев, шаман оглянулся, провожая взглядом, удаляющийся по реке плот. Даже с такого расстояния он смог разглядеть фигурки людей стоящих у кормы, и наблюдавших за происходящим.
— Мы еще встретимся, чужак. — Заскрежетал зубами Гамар. — Я выживу и найду тебя. Клянусь именем своего учителя и моих предков, я отомщу тебе за все!
Сгорбившийся, будто постаревший на десятилетие, шаман вошел под сень деревьев, скрываясь за их широкими стволами от заканчивающего на поляне свою трапезу вестника.