— Сэр Майкл, — сказала мисс Тилни, — там, внизу, ждет мистер Кемп, он просит уделить ему несколько минут.
— Хорошо, пригласите его. И вот еще что, мисс Тилни. Мое особое виски на исходе. Вы сейчас не слишком заняты? Так вот, не откажите в любезности съездить к «Пэрвису и Брауну» — это в Найтсбридже, ведь вы, кажется, уже бывали там? — и купить мне пару бутылок.
— Я могла бы сделать это во время перерыва на завтрак…
— Разумеется, но я не хочу лишать вас завтрака, мисс Тилни, так что, пожалуйста, попросите сюда мистера Кемпа и сразу же поезжайте.
— Хорошо, сэр Майкл, — сказала она с печальной покорностью.
Уверенный теперь, что его разговор с Кемпом не будет подслушан, сэр Майкл снова опустился в кресло, вытянул ноги и закурил сигарету. Через минуту легкой походкой вошел Кемп. Старые недруги посмотрели друг на друга с откровенным любопытством.
— Как мило с вашей стороны, Кемп, приехать в такую даль из Дискуса.
— Сейчас я там не бываю, — сказал Кемп, устраиваясь поудобнее и попыхивая трубкой. — Мы с Дрейком повздорили, кстати сказать, из-за этой истории с леди Бодли-Кобем, и я позволил себе роскошь взять отпуск по болезни. Но вчера я позвонил туда, и мне сказали, что вы несколько раз спрашивали меня по телефону. И вот я здесь. — Он улыбнулся своей едва заметной, вкрадчивой, лукавой улыбкой.
— В таком случае я перейду прямо к делу. — Сэр Майкл пристально посмотрел на него. — Не знаете ли вы, где эта девушка? Я спрашиваю о Шерли Эссекс.
— Знаю, о ком вы спрашиваете. И знаю, где она. — Снова эта проклятая улыбочка.
— Ну?
— Тут не может быть никаких «ну», Стратеррик. Чего вы от нее хотите?
— Но послушайте, милейший! — Тон сэра Майкла мог бы поспорить в суровости с его взглядом. — Это касается только меня.
Несколько секунд Кемп молча дымил ему в лицо.
— Вы полегче, не то сейчас, чего доброго, скажете, чтоб я не лез в чужие дела. Я и не лезу. Эта девушка — мой друг. И я знаю, где она и чем сейчас занимается. Вы тоже знали бы это, считай она и вас другом.
— Все это далеко не так просто, — сказал сэр Майкл сердито. — И нечего притворяться, будто вы этого не понимаете, Кемп. Я не раз думал, что именно вам обязан всем этим… этим…
— Чем же?
— Ладно, незачем уточнять. Но ведь это вы помогли ей перейти сюда из Дискуса, верно?
— Конечно. Зная, как вы падки до хорошеньких девушек…
— Она не просто хорошенькая девушка, каких много, Кемп. Я думал, у вас есть воображение. Она изумительная красавица, с ума сойти можно.
Кемп бросил на него любопытный, испытующий взгляд.
— Совершенно верно. Тут мы с вами сходимся. А расходимся в том, что вы хотите с ней спать, а я нет. Мне просто приятно смотреть на ее удивительное лицо и слушать — или притворяться будто слушаю, — ее смешную детскую болтовню. Я не скажу вам, где она.
Некоторое время сэр Майкл колебался, потом резко переменил тон.
— Вы, наверно, специально ее сюда устроили, чтобы я мучился. Если так, чисто сработано. Признаюсь, я не могу ее забыть. И места себе на нахожу. Я звонил ей домой раз десять, не меньше, но никто не подходит к телефону. Что случилось? Можете вы мне объяснить?
Кемп кивнул.
— Конечно, могу. Ваше посещение подействовало вроде катализатора. Произошел здоровенный взрыв. Шерли отправили к подруге. Ее родители перессорились. Мне кажется, взрывчатка накапливалась уже давно. Сами того не подозревая, вы — а может быть, и Шерли — бросили туда горящую спичку. Так что зря вы им названивали — дом пуст. Ее мать живет у брата, дядюшки Шерли, в Хове. А отец перевелся на новую фабрику, которую его компания открывает где-то под Ньюкаслом.
— Надеюсь, навсегда.
— Вы, кажется, рады?
— Вы бы тоже обрадовались, если б его видели. Значит, насколько я понял, Шерли устроилась на работу?
— Пришлось. И на время она получила отличную работенку.
— Странно, — угрюмо буркнул сэр Майкл. — Она была прескверным секретарем, Кемп.
— Но ведь не для этого же…
— Ах, оставьте! — Сэр Майкл встал и отошел от стола, но тут же должен был вернуться: звонил телефон. — Нет, я не хочу с ним разговаривать, — сказал он резко. — И пожалуйста, не мешайте, я занят. — Он снова отошел от стола, повернулся и посмотрел на Кемпа. — Послушайте-ка. Я не очень-то вас люблю и знаю, что наши чувства взаимны. Вы считаете меня высокомерным, самонадеянным бабником, которому не место в этом кресле. Я тоже считаю, что вы никуда не годный работник, и не потому, что вам ума не хватает, вы человек неглупый, а почти все здесь и в Дискусе глупы, но вам на все плевать, вы разленились и много пьете. Ну?
— Откровенно сказано, — отозвался Кемп мягко. — Но что же дальше?
— Я не совращал этой девушки, зато она с успехом совратила меня. Разумеется, в уме, в воображении, где проходит подлинная моя жизнь. И если вы, так же как ее мать, спросите, каковы, в сущности, мои намерения, я не смогу ответить. У меня нет никаких намерений. Я знаю, что выглядит смешно, но это правда.
— Я верю вам, друг мой. Сказать откровенно, я в общем-то ожидал чего-то такого, ошеломляющего.
— Не сомневаюсь. Послушайте, Кемп, сжальтесь надо мной! Если девушка помолвлена, тогда, конечно, другое дело. Но единственный человек, с которым я на днях поделился, — одна женщина, мы с ней друзья, — можно сказать, прямо посоветовала мне не отступать, не бояться выставить себя дураком. Но как могу я жениться на девушке вдвое моложе меня, с которой у меня нет ничего общего, на девушке из совсем иного круга, на девушке, в которой под этой необычайной внешностью скрывается просто-напросто машинистка из предместья, — я вас спрашиваю, Кемп, как могу я это сделать?
— Не знаю, — сказал Кемп и встал.
— Вам следовало подумать об этом, — воскликнул сэр Майкл, — прежде чем ставить меня в такое положение. Дикая безответственность — как это на вас похоже! Так говорите же, где мне ее найти?
— Не скажу. И тут уж меня не обвинишь в безответственности, тут я, в порядке исключения, действую с полной ответственностью. Но я скажу ей, что видел вас. Передать что-нибудь?
— Через вас? Конечно нет. — И, не обращая больше внимания на посетителя, сэр Майкл направился к телефону. — Попросите, пожалуйста, мистера Марлоу подняться ко мне. — Положив трубку, он увидел, что Кемп исчез. И с ним исчезла какая-то теплота, какая-то волшебная перспектива, исходившая, разумеется, не от самого Кемпа, которого сэр Майкл и в самом деле терпеть не мог, но появившаяся и исчезнувшая вместе с ним, потому что он был связан с Шерли.
И сэр Майкл мрачно подумал, что совсем одурел от любви.
— Джим, — начал он, как только Марлоу вошел, — вы в таких делах разбираетесь лучше, чем я. Скажите, если девушка… или нет, вообще всякий служащий… переходит на другую работу, должны ли документы — страховой полис, форма П–45 и все прочее — быть переданы от старого новому работодателю?
— Вас интересует мисс Эссекс?..
— При чем тут она? — Сэр Майкл принял надменный вид.
Марлоу поднял брови.
— Видите ли, за последнее время она единственная ушла из Комси.
— Ну хорошо, меня интересует мисс Эссекс. Здесь только что был Кемп и сказал, что она нашла очень хорошую работу, но не сказал, где именно. А мне любопытно было бы узнать. Вы не могли бы выяснить по документам, где она работает?
— В данную минуту — нет. Мисс Бэри сказала мне, что несколько дней назад мисс Эссекс заходила к ней, взяла свой страховой полис и форму П–45, вот и все. Нет никакой возможности узнать, куда она поступила.
— Что за чертовщина! Мы воображаем, что, как герои Кафки, с ног до головы опутаны бюрократией и о нас известна вся подноготная, а когда нужны самые простые сведения, их не достать — девушка как сквозь землю провалилась.
— Но мисс Бэри понятия не имеет, чем теперь занимается мисс Эссекс, я ее уже спрашивал. Кстати, сэр, вот ваш билет до Бэрманли и обратно, в вагоне для курящих. Джеф Берд поедет отдельно, во втором классе. Номер вам заказан в Северо-западном отеле…
— Чтоб им всем провалиться в тартарары — и отелю, и Бэрманли, и репертуарному комитету, и всей современной драме! Ладно, ладно, я обещал поехать и поеду. Но вернемся к этой девушке, Джим. Ведь даже в наши дни девушке не так-то легко уйти с одной работы и сразу же устроиться на другую!
— Да, нелегко. Мисс Бэри говорит, что, по всей вероятности, она воспользовалась помощью какого-нибудь агентства, которое устраивает девушек на временную секретарскую работу. Мы сами иногда прибегаем к услугам таких агентов.
— Джим, я хочу знать, где она. Вы не могли бы поручить кому-нибудь обзвонить эти агентства и навести о ней справки?
Вид у Марлоу был неуверенный, голос тоже.
— Могу, конечно. Но их, вероятно, десятки.
Его прервал телефонный звонок.
Звонил Дадли Чепмен, он доложил сэру Майклу, что пришел человек по фамилии Джонс, из статистического отдела Министерства финансов и просит директора принять его.
— Мне кажется, у него важное дело, сэр, — добавил Чепмен тоном заговорщика, передающего нечто совершенно секретное.
— Ну, если вам так хочется, пусть войдет, — сказал сэр Майкл с раздражением. — Я должен принять какого-то Джонса из Министерства финансов, — объяснил он Марлоу.
Вид у Марлоу сразу стал испуганный.
— Я кое-что слышал об этом Джонсе. Не нравится мне это.
— Да ну, ему, наверно, нужны какие-нибудь статистические данные. Для вас не составит труда их подготовить?
— Надо полагать. Но в его присутствии мне неудобно поручать кому-нибудь из девушек обзванивать агентства…
— Вполне удобно, — резко оборвал его сэр Майкл. — Но отвечаю за это, конечно, я, а не вы. Так что не теряйте времени, Джим. Вы свободны.
Марлоу почти выбежал из кабинета, словно боялся, что Джонс его укусит. Сэр Майкл положил железнодорожный билет до Бэрманли в бумажник и мысленно снова проклял этот городишко. Мисс Тилни еще не вернулась, так что Джонсу пришлось представиться самому. При этом он вручил сэру Майклу карточку, на которой значилось: «И. Б. К. Т. Н. Джонс. Статистический отдел Министерства финансов».
И. Б. К. Т. Н. Джонс был высоковатый, седоватый, грустноватый человек со смутной лицемерной улыбочкой и манерами, рассчитанными на то, чтобы запугивать людишек вроде Джима Марлоу и Дадли Чепмена. Сэр Майкл сразу понял, что этот молчаливый тип — один из тех бюрократов, которые намеренно не заводят непринужденных разговоров о пустяках, рассчитанных на то, что собеседник, пытаясь поддержать разговор, проболтается, как последний идиот. У сэра Майкла тоже не было ни малейшей охоты болтать.
— Я хотел бы провести здесь несколько дней, — сказал Джонс, усевшись в предложенное ему кресло. — Надеюсь, вы не возражаете?
— Нисколько, — ответил сэр Майкл и замолчал, отвечая на взгляд Джонса не менее упорным взглядом.
— Вы будете здесь завтра? — осведомился Джонс, проиграв первый тур.
— Нет. Еду в Бэрманли.
— Позвольте спросить, зачем?
— Мой зав театральным отделом Берд, — ответил сэр Майкл, проигрывая второй тур, — считает, что я должен посмотреть новую американскую экспериментальную пьесу, а завтра премьера. Он полагает, что Комси следует содействовать ее постановке в Лондоне.
— А ваше мнение?
— Все будет зависеть от пьесы. Я не верю в содействие ради содействия. К тому же, если даже она и представляет какой-то интерес, я органически не выношу Бэрманли. — И сэр Майкл, теперь уже не взглянув на собеседника, замолчал, видимо считая игру конченной.
И. Б. К. Т. Н. пришлось начать новый тур.
— Не скрою, что некоторым из нас, сотрудников статистического отдела, даны широкие полномочия производить расследования. Я здесь не просто для сбора статистических данных.
Но не на того напал. Сэр Майкл спокойно посмотрел на него.
— Вот как? — Снова подача Джонса.
Джонс попытался пустить в ход свою смутную лицемерную улыбочку, подобную бледной заре, всходящей над тонущим судном.
— Кажется, в отличие от Дискуса, вы существуете не только на субсидии министерства.
— Лишь наполовину.
В этот самый миг мисс Тилни, то ли по обычной своей рассеянности, то ли взбешенная тем, что ее отослали, ввалилась с двумя бутылками виски.
— Ах, простите…
— Ничего, ничего. Это моя секретарша мисс Тилни, а это мистер Джонс из Министерства финансов. Пожалуйста, поставьте виски в шкафчик, мисс Тилни. — Он посмотрел на Джонса. — Это особое виски. Я предложил бы вам выпить, но сейчас слишком рано. Я пью его сам и плачу, между прочим, тоже сам. Но тут есть бутылка хереса, специально для посетителей, и вы имеете право на свою долю, это стоит, кажется, девять шиллингов шесть пенсов, половина девятнадцатишиллинговой бутылки. Кстати, финансовой частью у нас заведует Джеймс Марлоу, милейший человек, кристальной честности. И вообще у меня тут все на редкость честные, работящие сотрудники, они не щадя сил выполняют свой долг. Но, служа в Комитете содействия искусствам, Комси, они нередко недоумевают, в чем именно состоит этот долг. Куда лучше было бы им в Министерстве сельского хозяйства или здравоохранения.
Джонс отрывисто фыркнул, словно морской лев при виде человека, собирающегося бросить ему рыбу. Потом, совладав со смехом, он пристально посмотрел на сэра Майкла.
— Скажите, в общем и целом вы удовлетворены работой Комси?
— Нет.
— Вот как! Позвольте спросить, почему же?
— Не в той стране мы живем, мистер Джонс.
— Будьте любезны объяснить свою мысль подробнее, сэр Майкл.
— Большинство здесь в грош не ставит искусство, в том числе и люди, которые руководят страной. Может быть, они притворяются небезразличными, но на деле им все равно.
— А вам? Или этот вопрос неуместен?
— Я готов ответить. До известных пределов, объясняемых особенностями моего характера, мне далеко не все равно. В противном случае я не сидел бы за этим столом, хотя, конечно, мне надо как-то зарабатывать на жизнь.
Джонс встал, теперь его улыбка была уже не такой смутной и не совсем притворной.
— И завтра вы едете в Бэрманли, хотя терпеть не можете этот город. Поскольку ваш заведующий театральным отделом — Берд, кажется? — тоже уезжает завтра, я, пожалуй, начну с него. Не стану скрывать, театр меня интересует.
— Вот как? — Сэр Майкл подошел к двери. — Мисс Тилни, позвоните Берду и предупредите, что мистер Джонс сейчас спустится к нему. Ну вот, мистер Джонс. Прошу вас, без церемоний.
Джонс бросил на него странно-задумчивый взгляд.
— Благодарю вас, сэр Майкл. Никак не ожидал, что вы такой.
— Я и сам иногда на себя удивляюсь. Надеюсь, мы еще встретимся. А пока до свидания, мистер Джонс.