Утренний дождь закончился, уступив место прекрасному осеннему дню. Воздух был свежий и чистый, и все кругом играло разными красками. Они выехали рано после грандиозного завтрака, приготовленного Уэсли. Ей еще ни разу не приходилось угощать его своей стряпней, поэтому теперь она напряженно следила за его реакцией, отчаянно пытаясь поймать на его лице выражение удовольствия после каждого отправленного в рот кусочка.
Он съел все до последней крошки, но она никак не могла успокоиться и еще несколько раз переспросила, правда ли ему понравились яичница, блинчики, бекон и картофельные оладьи. Она понимала, что это, конечно, не изысканный завтрак, к которому он, должно быть, привык. Она подумывала, не приготовить ли лосося, рогалики и «Кровавую Мэри», но не хотела показаться претенциозной, а потому решила остановиться на знакомых блюдах. Она не могла до конца расстаться с сомнениями даже после того, как он вновь и вновь старался убедить ее, что ему все понравилось.
Она бы никогда не призналась Дункану, но его «BMB-Z3» просто сводил ее с ума. Она подтрунивала над ним: мол, двухместные спортивные автомобили непрактичны, особенно в условиях суровых зим Новой Англии.
Сейчас он предлагая ей сесть на место водителя.
— Ты серьезно?
— Вполне. Думаю, стоит один раз оказаться за рулем такой машины — тебя уже не загонишь обратно в «тойоту», «шевроле» или что ты там водишь, — засмеялся он.
— Да будет тебе известно, у меня «хонда-аккорд» — автомобиль номер один в Америке.
— Для простого обывателя.
— Дункан!
— Это правда. Будь у тебя выбор, какую машину ты предпочла бы?
Она подумала с минуту.
— Наверное, «Ауди-А8», — Ей очень нравилась эта марка.
— Вот это разговор. Так купи ее себе.
— Мне бы очень хотелось, но, к сожалению, я не могу себе позволить.
— Что ж, получишь MBA, тогда точно сможешь.
— Для начала мне нужно будет найти работу.
— Это не составит тебе труда. Ты молода, умна, мила, дважды представитель меньшинства.
— Дункан! — Она шутливо стукнула ладонями по коленям.
Он посмотрел на нее и рассмеялся, прибавив скорость. Впереди на шоссе никого не было.
— Где бы ты хотела поселиться после учебы? Останешься здесь?
— Не знаю. Мне всегда хотелось жить в Нью-Йорке.
— Почему бы тебе не остаться в Бостоне? У нас полно финансовых компаний.
— Знаю. Но, возможно, мне захочется некоторое время попробовать свои силы в Нью-Йорке.
— Зачем?
— Не знаю. Просто он такой большой, порочный и захватывающий.
— Бостон тоже захватывающий.
Они дружно рассмеялись.
Уставившись в окно, Уэсли делала глубокие вдохи. Ей пришлось два раза попросить Дункана сбросить скорость, чтобы можно было насладиться красотой листопада. Он оказался прав: ей придется приезжать сюда каждый год. Мириады красных, оранжевых, лиловых, золотых, зеленых листьев, трепещущих на деревьях на фоне кобальтового неба, тянулись миля за милей. Она не могла отвести глаз. В Иллинойсе ничего подобного ей видеть не приходилось.
Дункан не отрываясь следил за дорогой. Она видела, он получает удовольствие от вождения, пробуя, на что способна машина. За первые тридцать километров пути по шоссе 93 он показал ей все до единой функции, приспособления и продвинутые технические примочки. Он походил на малыша с новой игрушкой.
К тому времени, когда вдалеке показались верхушки гор Уайт-Маунтинс, она успела много о нем узнать. О давлении, которое он испытывал на себе как самый младший из четырех братьев. Он рассказывал о своем строгом, деспотичном отце, державшем всех домочадцев в ежовых рукавицах, когда они жили все вместе в Бруклине. Отношения с матерью были гораздо теплее и ближе. Она имела креольские корни и, до того как отец решил завести детей, тоже работала юристом. Он единственный из братьев остался в Бостоне. О племянниках и племянницах, живших в разных частях страны, он говорил с нежностью и любовью.
С каждым новым рассказом он ей все больше нравился как человек. Он с мальчишеским задором воплощал в жизнь все свои детские мечты. Машина, ручная кобра и лошадь, которых он держал в доме своих родителей в городе Карвере в штате Массачусетс. Он был немного избалован, однако живо интересовался другими людьми — ею, во всяком случае. Он с пристрастием расспрашивал ее о семье, племяннице и племяннике, даже о Майкле. Уэсли отвечала без особой охоты, но он копал все глубже и глубже, пока она не выдала ему всю историю с мельчайшими подробностями.
— Так ты переехала сюда, чтобы пережить разрыв?
— Нет, я переехала сюда, чтобы учиться в бизнес-школе.
— В Чикагском и Северо-Западном университетах отличные бизнес-школы.
— Я сомневалась, что меня примут в Чикагский университет.
— Ты хотя бы подавала документы?
Уэсли вздохнула.
— Ладно, проехали. Я вижу, что задел тебя за живое.
— Вовсе нет. Ты слишком хорошо о себе думаешь.
Дункан склонил голову набок, и она испугалась, что обидела его.
— Нет, я не подавала документы, — призналась она.
Он кивнул, как бы говоря: «Я так и знал».
Они остановились в маленьком городке Литлтоне в штате Нью-Гэмпшир, недалеко от границы с Вермонтом. Уэсли вытянулась, вдохнув прохладный, чистый горный воздух.
— Куда мы? — Она, сама того не сознавая, стала искать взглядом другие черные — или хотя бы коричневые — лица.
— Перекусить. — Он показал на маленькую забегаловку через дорогу.
Уэсли порадовалась, что надела ботинки. Снег, лежащий повсюду, скрипел под ногами, пока они шли к закусочной.
— Ничего, что мы зайдем туда? — Она чувствовала себя неловко. Ей показалось, что люди в проехавшей мимо машине пристально посмотрели на нее.
Дункан улыбнулся:
— Это не глубинка на юге, Уэсли.
— Знаю. Но я не вижу людей, похожих на нас.
— Мы в Новой Англии. Чем скорее ты привыкнешь к этой мысли, тем лучше.
Они вошли в закусочную.
— Как дела, ребята? — приветствовала их у входа дружелюбная официантка.
— Хорошо. А у вас? — совершенно непринужденно ответил Дункан.
Уэсли, беря с него пример, вежливо улыбнулась. Дункан как ни в чем не бывало продолжал болтать с официанткой, пока она провожала их к столику, отделанному красным жаростойким пластиком.
После того как они сделали заказ, Уэсли сразу почувствовала себя увереннее и спокойнее. В закусочную вошла смешанная пара — и ей стало еще спокойнее. Дункан посмеялся, заметив ее очевидное облегчение при виде еще одного черного лица на севере Новой Англии.
— Ну надо же! У тебя настоящий пунктик по поводу цвета кожи! Нужно что-то с этим делать.
— Что ты хочешь сказать? — Вопрос прозвучал резче, чем она того хотела.
— Успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Просто успокойся.
Она склонила голову набок так, как делала всегда, когда чувствовала раздражение.
— Я что-то не так сказал? — Он потянулся через стол и взял ее за руку.
— Нет, я думаю.
— Думаешь? — переспросил он.
— Просто мы из разных мест.
— Все мы из разных мест. Все.
— Знаю. — Она поджала губы.
— Послушай, ты здесь со мной. Все в порядке, — нежно произнес он, сжав ее руку.
Когда она не ответила, он слегка пнул ее ногой под столом. На этот раз ей ничего не оставалось, как улыбнуться.
После обеда они отправились дальше в горы.
— Хочу кое-что тебе показать, — сказал он, повернув к выезду на одностороннее шоссе.
Он проехал километра три, а потом подъехал к грунтовой дороге.
— Где мы? — спросила она.
Он промолчал и просто повел машину по ухабистой грунтовой дороге. Остановился у маленького ручья. Они вышли из машины.
Вид, открывшийся перед ними, напоминал картину импрессионистов. Деревья с расцвеченной яркими красками листвой склонились над ручьем с обеих сторон; кое-где ветви соединились, образуя мостик.
— Потрясающе! — Уэсли огляделась вокруг. — Какая красота!
— Знал, что тебе понравится. — Дункан обнял ее за талию.
Несколько минут в полном молчании они любовались развернувшимся перед ними прекрасным видом.
— Спасибо, что привез меня сюда, Дункан.
— Не благодари меня. Я привез тебя сюда из эгоистичных побуждений. Хотел посмотреть на тебя в окружении всей этой красоты.
Он привлек ее к себе и поцеловал. Она поцеловала его в ответ и не стала возражать против его ласк. Еще сильнее прижавшись к его твердой и мужественной груди, она растаяла.
Через несколько минут он отстранился:
— Нужно ехать обратно.
Уэсли бросила на него изумленный взгляд:
— Ах да. Конечно.
«Боже мой, — пронеслось у нее в голове, — неужели я вела себя слишком откровенно? Может, мне нужно было хотя бы попытаться остановить его?»
По дороге обратно он держал ее за руку. Подойдя к машине, открыл перед ней дверь. Их глаза встретились — и вновь нахлынувшее желание захватило обоих. Она почувствовала приятную слабость, разлившуюся по всему телу от его поцелуя, и обвила его шею руками.
— Уэсли, ты сводишь меня с ума, — прошептал он и крепко ее поцеловал.
На этот раз пришел ее черед останавливать его. Она понимала: еще одно мгновение — и пути назад не будет.
На обратном пути в Бостон Уэсли чувствовала себя по-настоящему счастливой. Дункан хохотал над ее тирадами в адрес клиенток в спортивном клубе и предложил ей открыть свое собственное дело. Она подтрунивала над его одержимостью машиной. Он, в свою очередь, уговаривал ее сесть за руль и проехать всю дорогу до дому. Уэсли отказывалась.
— Я раньше никогда не водила такую маленькую и скоростную машину, — сопротивлялась она.
— Какая же ты трусиха!
— Ты заговоришь по-другому, когда я разобью ее.
— Не разобьешь. Даже если и так — она застрахована.
Она обернулась к нему. Он на мгновение оторвал взгляд от дороги и посмотрел на нее в упор:
— Давай, Данстер, покажи мне, на что ты способна.
Он направил машину к обочине.
— Ну ладно, ты сам этого хотел. — Она перебралась на водительское сиденье, уселась поудобнее и, заметно нервничая, попросила: — Покажи мне еще раз, для чего все эти кнопки.
— Просто веди машину. Она не кусается.
Уэсли вздохнула и посмотрела в боковое зеркало проверить, нет ли сзади машин. Потом медленно выехала на шоссе.
— Гм… Возможно, тебе захочется попробовать поехать на предельно допустимой скорости, а может, и превысить ее немного, — подшучивал над ней Дункан.
Уэсли закатила глаза и нажала на газ.
— Боже мой! — Она не ожидала, что машина рванет вперед так быстро и неистово.
— Вот теперь совсем другой разговор. — С этими словами Дункан пристегнул ремень.
Через два часа Уэсли притормозила перед своим домом. Она смеялась, сидя на водительском месте.
— Можно я оставлю ее себе? — пошутила она.
— Нет вопросов, легко.
И он сделал это опять. Совершенно неожиданно и стремительно наклонился к ней и поцеловал — долго, крепко и страстно. Уэсли чувствовала, будто тает. Она не знала, сколько длился их поцелуй — несколько минут или полчаса. Но когда девушка открыла глаза, на улице было гораздо темнее.
Уэсли постаралась собраться с мыслями. Третье настоящее свидание. Что теперь делать?
— Думаю, мне лучше пойти домой. — В эту минуту она жалела, что внутри ее не живет плохая девчонка.
— Хорошо. Я позвоню завтра. — Он погладил ее по лицу и поцеловал в губы на прощание.
«Я буду ждать. Буду ждать. Буду ждать», — пропела она про себя, вприпрыжку забегая в здание.
Она вновь и вновь прокручивала в голове события минувшего дня.
«Дункан, Дункан, Дункан. Иногда хорошо не идти на поводу у собственных инстинктов, — рассуждала Уэсли. — В противном случае я и не узнала бы, какой он романтичный, ласковый и неотразимый. Я никогда не думала, что могу понравиться такому парню, как он. Но это случилось — он без ума от меня. Сомнений быть не может!»
Зазвонил телефон. «Надо же, неужели у него не хватило терпения дождаться завтрашнего дня?» Она ответила своим самым сексуальным и безмятежным тоном, как будто его звонок для нее полная неожиданность.
— Привет, Уэсли.
Это был Уильям.
— Привет, Уильям. — Она снова заговорила нормальным голосом.
— Что-то не так?
— Гм. Да нет, все в порядке.
— Слушай, у меня есть два билета на пьесу Лоренса Фишберна «Отбросы общества».
Он говорил так увлеченно и взволнованно, что ей было неловко отказывать ему.
— М-м… Уильям, понимаешь, сегодня мне не совсем удобно.
— Почему? Что-то случилось? С тобой все в порядке?
— Я просто устала. Только что вернулась домой. Ездила сегодня в Уайт-Маунтинс.
— Правда? С Ланой?
— Гм, нет. С Дунканом.
Последовала долгая пауза.
— О! Должно быть, вы прекрасно отдохнули. В это время года там очень хорошо.
— Да, хорошо, — проговорила она тихим, почти извиняющимся голосом.
— Что ж, тогда, наверное, в другой раз. Береги себя. — Уильям явно расстроился.
— Конечно, Уильям. Спасибо, что пригласил.
Он быстро попрощался и повесил трубку.
Они перезванивались в течение последних нескольких недель, но никогда не заставали друг друга на месте, поэтому ограничивались сообщениями на автоответчике. Ее последнее сообщение было следующим: «Уильям, твоя занятость обескураживает. Наверное, легче дозвониться до президента».
Лана убедила ее не обращать на него внимания.
— Я же говорила, он законченный трудоголик, — вынесла она свой вердикт.
Но Уэсли чувствовала себя отвратительно. Она понимала, что сейчас произошло. Теперь Уильям знал, что она выбрала Дункана. Обратного пути не было.