Нежный ноябрь, пришедший в Массачусетс, не смог долго держать планку. Погода вновь вернулась к своим истинным краскам: серым и мрачным. Город Бостон плохо воспринял эту перемену. Время от времени жители позволяли одурачить себя редкими температурными скачками и смешили матушку-природу шортами, шлёпками и импровизированными играми в «летающую тарелку» на берегах реки Чарльз. Однако затем неприятная действительность вновь громко заявляла о себе и оказывалась для них настоящим потрясением. Потрясением. Почему так холодно и идет снег? И это в ноябре!
Снег быстро покрыл все вокруг, падая большими, тучными, липкими хлопьями. В полдень пятницы они загнали пешеходов в магазины, под навесы автобусных остановок и на станции метро, прилипли к обледеневшим тротуарам и заставили водителей включать дворники на полную мощность, чтобы увидеть перед собой крадущиеся из города машины.
Готовясь к долгой поездке в Беркшир-Хиллс, Дункан взял напрокат «БМВ-Х5». Он все еще не мог привыкнуть к машине.
— Я скучаю по моей «Z», — то и дело приговаривал он.
— Ты становишься просто ребенком, когда дело касается машины, — поддразнивала его Уэсли. — Хочешь, я поведу?
— Ты? Поведешь? Нет уж, спасибо! Хочется попасть туда до Нового года.
— Очень смешно, Дункан. Не забывай, я из Чикаго. И мне такая погода нипочем.
Они попробовали обойти движение машин в час пик, но не они одни оказались такими умными. Следующие восемьдесят километров им предстояло медленно ползти в общем потоке. Впрочем, Уэсли не возражала. Ей было тепло и спокойно в машине рядом с Дунканом. Она потягивала купленный в «Старбакс» кофе без кофеина в пол-литровом стакане и слушала прогноз погоды по радио. К завтрашнему дню в Бостоне должно выпасть двадцать пять сантиметров осадков, а в Западном Массачусетсе в два раза больше. Все будет превосходно, как только они доберутся до места.
Через три с половиной часа они вошли в гостиницу «Уильямс инн». В вестибюле было тихо, слышались только голоса обслуживающего персонала. Доносящийся из ресторана аромат супа-пюре из моллюсков по-новоанглийски смешивался с запахом гигантских сосен, обступивших гостиницу. В углу ярко пылал камин. Сквозь громадные окна виднелись запорошенные снегом старинные городские здания и готические постройки колледжа Уильямса. Все вокруг выглядело декорацией к сказкам о Новой Англии — Уэсли еще не доводилось видеть ничего более романтичного. Пока Дункан регистрировался, она сняла свою дорогу-тую шубку из каракульчи.
Они зашли в лифт вместе с пожилой парой. Женщина бросила взгляд на руку Дункана на талии Уэсли:
— Вы молодожены? — осведомилась она с улыбкой.
Уэсли почувствовала смущение. Неужели та не заметила, что у нее нет кольца? Девушка быстро спрятала левую руку: вдруг пожилая дама решит присмотреться внимательнее? Ей не хотелось расставаться с очарованием этих слов, какими бы неправдоподобными они ни были.
— Пока нет, — ответил Дункан, как всегда искусно пустив в ход все свое обаяние, и еще крепче обнял Уэсли за талию.
От этих слов сердце Уэсли подпрыгнуло. Что он имел в виду? Она мечтала об этом каждый день вот уже несколько недель. Его «пока нет» сказало ей все, о чем она хотела знать. Они думали одинаково!
«И я не сошла с ума, — улыбнулась она про себя, — Он чувствует то же самое. Боже мой! С этим мужчиной моя жизнь превратится в сказку!»
Позже, за ужином, она поблагодарила его за то, что он встал на защиту ее чести.
— Почему ты думаешь, что я защищал твою честь? Я мог вполне серьезно подразумевать то, что сказал, — ответил он.
— Дункан, больше ничего не говори. Хорошо? От этих слов мне хочется… — Уэсли не стала заканчивать фразу, чтобы не сглазить свое счастье.
— Хочется?..
— Не важно. — Она не была готова озвучить свои мысли.
— Уэсли, мне кажется, я люблю тебя. Знаю, ты думаешь, все произошло слишком быстро. Но я больше не в силах скрывать свои чувства. Я хочу того же, что и ты. Хочу, чтобы мы были вместе. Все время.
Уэсли почувствовала, как у нее на глазах выступили слезы. Откуда он мог знать, о чем она все время думала?
— Дункан, я мечтала услышать от тебя эти слова. Я люблю тебя. Ты тот, кого я ждала всю жизнь.
Она спланировала сцену целиком, вплоть до пояса с подвязками, который собиралась надеть. Все должно быть медленно, романтично и нежно; она даже прихватила с собой несколько ароматических свечей для создания соответствующего настроения. Но стоило им выйти из ресторана, как его губы оказались на ее шее, дотронулись до мочек ушей, а потом и губ. В лифте она чувствовала его руки, крепко сжимающие ее бедра. Едва они успели зайти в комнату, как платье оказалось наполовину спущенным с плеч.
— Подожди, малыш, — пробовала сопротивляться она.
— Не могу, — пробормотал он, когда они, спотыкаясь, ввалились в комнату.
Она почти впала в забытье, когда его губы скользили вниз по ее телу, задержавшись на животе, а потом еще ниже. Как будто попала в другое измерение, которое уничтожило все комплексы и здравый смысл. Еще никогда в жизни ей не доводилось так страстно и так бесстыдно заниматься любовью. С Дунканом она чувствовала себя способной воплощать в жизнь самые сокровенные и смелые фантазии. Он хотел, чтобы она кричала, стала вульгарной и агрессивной, перестала быть правильной и безупречной леди. Это пугало и возбуждало одновременно. Мысль о предохранении посетила ее уже после третьего оргазма. Но Уэсли не слишком беспокоилась. Она парила в небесах.
Уже позже, ночью, она никак не могла заснуть и все прислушивалась к его тихому похрапыванию, считая удары его сердца. Наконец-то свершилось. С этим мужчиной она проведет все оставшиеся в жизни ночи. Она чувствовала удивительную целостность, будто часть ее, где-то долго пропадавшая, наконец нашлась.
На следующее утро ее разбудили лучи солнца. Они отражались от снега, застлавшего все вокруг, и пробивались сквозь щели между тяжелыми красными парчовыми портьерами, закрывавшими окна от пола до потолка. Часы показывали половину десятого.
Чистя зубы, она решила заказать завтрак в номер. Но телефон зазвонил раньше, чем она успела снять трубку и набрать номер.
— Алло, Сьюзан? — раздался мужской голос на другом конце.
— Кажется, вы ошиблись номером, — ответила Уэсли и быстро повесила трубку.
Она позвонила и заказала роскошный завтрак. Дункан проснулся, когда она разговаривала по телефону.
— Кто там так рано? — Он зевнул.
— Ошиблись номером, — Она наклонилась поцеловать его, и он потянул ее обратно в кровать. Напрасно она старалась высвободиться. — Подожди, милый. Я еще не закончила.
— Не могу ждать ни минуты, — ответил он, с боем стягивая ее короткую атласную ночную рубашку от «Ла-Перла».
Она быстро разобралась с заказом, и теперь только Дункан занимал ее мысли.
Через двадцать минут зазвонил его мобильник.
— Ничего себе! — удивился он. — Не думал, что телефон может здесь ловить сигнал.
Звонили из офиса. По выражению его лица она догадалась: разговор был серьезный.
— Да, я дал вам правильный номер. Наверное, вы ошиблись. — Он нахмурился.
В дверь постучали — принесли завтрак. Она достала деньги на чай из кошелька, завернулась в халат и направилась к двери. Она слышала, как Дункан разговаривает с кем-то с работы.
— Так когда вы хотите, чтобы я приехал? Вы не шутите? В этот понедельник? А как насчет Кокса? Хорошо. Хорошо.
Она видела, что он расстроен. Он сидел на кровати и, хмурясь, тер свою волосатую грудь.
— Что случилось? — Она пристроилась рядом на коленях и водила указательным пальцем по его руке.
— Мой клиент Джексон. Ему могут предъявить обвинение в мошенничестве и растрате. В понедельник нужно ехать в Лондон и во всем разобраться.
— Ах! И надолго?
— Не знаю. Возможно, на неделю.
Она расстроилась, но не хотела этого показывать. Не хотела, чтобы сейчас он вновь впал в одно из своих мрачных настроений.
— Ничего, милый, не так уж и долго. — Она уткнулась головой ему в грудь, и он стал гладить ее по волосам.
— Да. Просто неудачный период. Не люблю я иметь дело с лондонским офисом. С ними очень нелегко.
— Разве ты не работал там раньше? — (Как-то раз он уже упоминал об этом.)
— Все правильно, один год после учебы на юридическом. Шесть лет назад. Теперь все изменилось.
— По крайней мере, у тебя остались знакомые.
Он вздохнул. Очевидно, ему не хотелось продолжать разговор.
— Послушай, вероятно, в воскресенье нам придется уехать пораньше. Мне нужно будет собрать вещи и поработать перед отъездом в понедельник утром.
И вновь она пыталась сохранять приподнятое и радостное настроение, несмотря на горькое разочарование.
— Конечно, я все понимаю, милый. Давай завтракать.
За завтраком она болтала без умолку, однако не могла не заметить, что он ее плохо слушает. Каким-то чудом ей удалось уговорить любимого отправиться по снегу осматривать достопримечательности. Постепенно он приободрился.
Они провели утро пробираясь сквозь сугробы, заходя в маленькие магазинчики и любуясь кампусом колледжа Уильямса. Потом доехали до окрестностей города Беннингтон в штате Вермонт.
Несмотря на данное себе обещание быть экономной, Уэсли с безудержной страстью отдалась хождению по дизайнерским магазинам, вытянувшимся в длинную линию. Изумленный Дункан попытался сдержать ее. Количество пакетов непрерывно росло, и он подтрунивал над ней:
— Ты такая же, как Лана. — Он покачал головой. — Но по крайней мере ты тратишь свои деньги, а не родительские.
Это утверждение заставило Уэсли остановиться, но лишь на мгновение.
«Мои собственные деньги. Моя пенсия. Ничего, я еще молода. Впереди уйма времени на восстановление сберегательного счета. Это всего лишь деньги», — уговаривала она себя. Тем временем ее внимание привлек другой магазин.
Молодые люди зашли в бутик «Армани», где она приобрела сказочной красоты классические черные брюки, стоимость которых равнялась ее недельной зарплате, или сумме, расходуемой за год на питание целой семьей из страны третьего мира. Однако эта мысль ненадолго задержалась в голове Уэсли: она пронеслась со скоростью Мэрион Джонс, бегущей стометровую дистанцию, и улетучилась. Подтрунивание Дункана, казалось, толкало ее еще на большие безумства. Она не смогла устоять перед среднего размера сумочкой от «Фенди», которая, вероятно, хорошо бы смотрелась с пепельно-розовым кашемировым свитером от «Люкс», недавно купленным ею на «Blue-fly.com». Девушка купила Дункану три галстука. Он ей — шоколад «Годива». А позже вечером она получила от него в подарок черное коктейльное платье «Донна Каран». Ей бы и жизни не хватило понять, когда и как он умудрился в тот день купить и спрятать его от нее. Дункан не переставал удивлять ее. Она радовалась, складывая добычу в машину, даже несмотря на то что путешествие оказалось короче. Еще двести пятьдесят долларов было потрачено на косметику «Шанель». Скорее бы приехать домой и попробовать все эти новые цвета, помады, тени для век, румяна. В качестве компенсации за неожиданный отъезд Дункана.
На обратном пути в Бостон ясным воскресным днем Уэсли мурлыкала в унисон Джил Скотт.
Ее выбор. Дункан терпеть не мог R&B[8]. Песни Сила — самое большое, что он способен был выдержать.
Если отбросить в сторону разные музыкальные пристрастия, выходные получились просто сказочными. Уэсли получила ответы на все вопросы. Дункан — ее мужчина. Он сказал и показал, что любит и хочет быть с ней. Она это не выдумала.
Девушка посмотрела на Дункана и погладила его правое ухо, ее любимое. Она так счастлива. Ну и пусть он ушел в себя и был не в духе из-за предстоящей поездки в Лондон. Она твердо верила, что с его возращением начнется новая жизнь. Теперь она стала его женщиной. Официально. А он ее мужчиной.
Она с нетерпением ждала Дня благодарения и приуроченной к нему поездки в Чикаго на следующих выходных. Девушка чувствовала себя спокойно и уверенно. Теперь можно обо всем рассказать родителям. Возможно, ей даже удастся уговорить его поехать с ней домой на Рождество. Она откинулась на мягкое кожаное сиденье внедорожника и отдалась фантазиям.
Флоренс Гриффит-Джойнер — американская чернокожая бегунья. Одна из самых экстраординарных личностей в истории легкой атлетики. На Олимпиаде в Сеуле выиграла три золотые медали, попутно поставив два мировых рекорда. — Прим. перев.