Перед Уэсли встал выбор: либо тащиться обратно в надежде, что не придется объяснять Рейни, почему встреча с Ланой так быстро закончилась, либо еще погулять по острову. Девушка предпочла второй вариант. Она бродила по узким улочкам неподалеку от дома Рейни Смоллс и рассматривала красивые здания оригинальной архитектуры, с ухоженными дворами и благоухающими цветниками. В огромном дворе одного из домов играли дети. Уэсли улыбнулась им. Малыши улыбнулись в ответ, а один даже помахал рукой. «Да, лет через двадцать они, наверное, уже не будут любезничать с такими, как я», — подумала Уэсли. Ей стало стыдно: откуда такие мысли? Она постаралась выбросить их из головы.
Ветер от проносившихся мимо машин, мопедов и велосипедов раздувал девушке юбку. Жаль, что она пошла пешком. Уэсли решила вернуться к Рейни: слишком жарко для прогулок. По дороге она заметила интересное незавершенное строение. Любопытство подтолкнуло ее подойти поближе. Здание выглядело очень необычно. Наполовину выстроенный дом стоял на сваях и напоминал полукруг.
— Нравится? — спросил у нее рабочий, трудившийся на стройке.
— Да. Просто… супер, — ответила Уэсли.
Рабочий засмеялся:
— Почти все именно так и говорят. Архитектор, который все это придумал, сейчас здесь. Кажется, на заднем дворе.
— Да нет. Я просто смотрю. На самом деле мне…
Она не успела закончить. Уильям, одетый в рубашку поло, джинсы и тяжелые башмаки, с папкой в руках, вышел из-за угла здания. Их глаза встретились. На несколько секунд он остолбенел, а потом расплылся в улыбке:
— Уэс? Это ты?
— Уильям!
Рабочий перевел взгляд с Уильяма на Уэсли, потом обратно и ушел вглубь стройки.
— Что ты тут делаешь? — одновременно воскликнули они и расхохотались.
— Я иду от Ланы. Вообще-то я приехала на выходные к Рейни и пошла в гости к Лане, но ее нет дома.
— A-а! Класс. Ты почему не звонила?
Девушка пожала плечами. Она не была уверена, что он обрадуется ее звонку.
— Да столько дел. Ты так и не сказал, как здесь очутился.
— О, конечно. Вот этот дом — мой очередной трудный ребенок, — улыбнулся Уильям. — Я спроектировал здание для одного требовательного клиента. Заказчик снова поменял кое-какие материалы. Вот почему я торчу на работе в такой замечательный день.
Уэсли похвалила проект закругленного дома и увидела, что глаза Уильяма засветились от гордости. Они еще поболтали, и девушка стала прощаться.
— Эй, поужинай со мной сегодня, — попросил Уильям.
— Хм… Ладно.
— Можно заехать за тобой к Рейни?
— Конечно.
Уэсли помахала ему и направилась к дому своей клиентки. От счастья она летела как на крыльях, на время совершенно забыв про Лану.
— Здесь здорово, — признала Уэсли, осмотревшись в полумраке морского ресторанчика, стилизованного под рыбацкую хижину.
Уильям просиял:
— Я сомневался, придется ли это местечко по душе такой искушенной городской красотке. Но я рад, что тебе понравилось.
Уэсли рассмеялась.
— Кстати, отлично выглядишь, — сделал комплимент Уильям.
Девушка покраснела. Ее розовое платье на бретельках подчеркивало цвет губ и щек.
Уильям пожаловался на своего заказчика, нью-йоркского бизнесмена, который три месяца не давал ему продыху своими требованиями.
— Дождаться не могу, когда закончу этот дом. Уеду на Ямайку на три недели. И никаких мобильников, пейджеров или карманных компьютеров.
— Звучит заманчиво, — ответила Уэсли, гадая, есть ли в его планах место для Меган.
Словно прочитав ее мысли, Уильям спросил:
— Да, я говорил тебе, что Меган нашла работу в Калифорнии?
— Нет. Надо же, как ей повезло! — воскликнула Уэсли, а про себя добавила: «Слава богу!» — Теперь, наверное, тебе частенько придется туда летать? — Намек был более чем прозрачный.
Он покачал головой:
— У нас все оказалось не так уж серьезно. Хотя мы остались друзьями.
Подошел официант, и Уэсли получила возможность в полной мере осознать случившееся. Он свободен. У нее есть шанс.
Время летело незаметно, как всегда, когда они были вместе. Заговорили о семьях. Уильям поддерживал близкие отношения с родителями, которые жили в Рэндолфе, пригороде Бостона.
— Они тебе понравятся, — пообещал он, — Они очень похожи на твоих. Кстати, как спортивный бизнес? — спросил он, когда официант поставил перед ним тарелку с лобстером.
Уэсли пожирала глазами своего палтуса.
— Отлично. Я и не предполагала, что смогу таким образом зарабатывать деньги. Вообще-то, надо благодарить за это Рейни Смоллс. Она привела мне столько клиенток! У меня даже на всех времени не хватает.
— Почему бы тебе не организовать собственную фирму? Например, «Уэсли инкорпорейтед»?
Уэсли засмеялась:
— Да это всего лишь временная работа, пока я учусь. Как только закончу, вернусь назад в мир большого американского бизнеса.
Уильям откинулся на спинку стула.
— А тебе именно этого хочется?
Уэсли подумала несколько секунд:
— Да. Да. Мне нужна хорошая, надежная профессия.
— И тогда ты будешь счастлива?
— Я буду спокойна, а значит, счастлива.
Он пожал плечами и снова принялся за лобстера.
— Так к чему ты клонишь, Уильям? — Она видела: он чего-то недоговаривает.
— Не собираюсь читать тебе лекцию, но скажу одну вещь. Пять лет назад я преуспевал в самой крупной архитектурной компании страны и при этом смертельно скучал. Руководство считало, что я знаю толк в своем деле, поэтому если бы я остался, то, возможно, стал бы уже начальником и зарабатывал намного больше, чем сейчас. И при этом спокойно спал бы по ночам. Однако я не променяю мою нынешнюю работу ни на какую другую. Ни за какие коврижки.
— Тут не одно и то же, Уильям. Тебе всегда нравилось проектировать здания и руководить стройкой. А для меня бег, спорт просто хобби. У меня никогда и в мыслях не было зарабатывать таким образом на жизнь.
Уильям вздохнул:
— Об этом-то я и говорю. Знаешь, что сказал Марк Твен? «Преврати свое призвание в профессию». У тебя есть то, чем ты любишь заниматься. Почему бы не получать за это деньги? Черт подери, да через пару лет у тебя может быть собственный оздоровительный центр.
Девушка смущенно засмеялась. Чем дольше он говорил, тем больше она соглашалась. Однако ей было страшно.
— Звучит красиво, Уильям. Только не такое будущее я себе рисовала. Я просто хочу анализировать фонды акций в большом инвестиционном банке.
— И что? — Он наклонился к ней через стол. — Такая работа будет доставлять тебе удовольствие? Заставит каждое утро с нетерпением выпрыгивать из постели?
— Нет. Но даст гарантии. И я это знаю.
Уильям покачал головой:
— Ничто не дает гарантий в жизни. Даже вещи вроде бы хорошо тебе известные.
Какое-то время они молча ели, и Уэсли пыталась переварить все сказанное.
— Может, ты и прав, — согласилась она. — Надо кое-что посчитать.
— Что именно?
— Ну ты же понимаешь. Затраты и прочее.
— Тебе нужно только несложное оборудование. И я могу помочь, если позволишь, — с улыбкой предложил Уильям.
Уэсли провела рукой по волосам.
— Эта затея кажется такой… такой безрассудной.
— Уэс, она как раз очень разумна. Подумай!
— Просто я никогда не была особенно рисковой девчонкой.
— Ты перебралась сюда. Одна. Ты сильно рисковала, — медленно произнес Уильям.
— Да. Но я перебралась из-за учебы. Я уехала из Чикаго, потому что хотела учиться в бизнес-школе Северо-Восточного университета.
Уильям снова вздохнул.
— Уэсли, я не собираюсь становиться твоим психоаналитиком. Я просто пытаюсь показать тебе, что ты способна на гораздо большее, чем тебе кажется. Вот и все. Кстати, когда ты возвращаешься в Бостон? — спросил он, мгновенно сменив тему разговора.
— В понедельник утром.
— Значит, ты будешь завтра на вечеринке у Рейни?
— Придется! Она сказала мне об этом только пару часов назад. Но так как я живу у нее в доме, выбора у меня нет. Я рада, что встретила тебя сегодня, Уильям. — Уэсли положила в рот кусочек лимонного пирога с меренгами.
— Я тоже рад. — Он улыбнулся и дал знак официанту принести счет.
— Тебе нравится Данило Перес?[14] — удивилась Уэсли, когда в машине Уильям вставил компакт-диск в СД-проигрыватель.
— У меня сейчас период помешательства на латинском и афро-кубинском джазе. Имеешь что-нибудь против? — пошутил он.
— Нет! Что ты! Я люблю Данило. У меня есть все его записи.
На мгновение Уильям оторвался от дороги и посмотрел на нее с изумлением:
— Как же так, ты любишь джаз, но не любишь R&B и хип-хоп?
— Хм… Я не перевариваю то, что они сейчас делают. Потеряла интерес после того, как распалась группа «Гай». — Уэсли пожала плечами. — Последний компакт-диск R&B, который я купила, — это Джил Скотт. Хотя я по-прежнему слушаю старые вещи.
Уильям улыбнулся:
— Тогда у меня для тебя кое-что есть. — Он полез в футляр для компакт-дисков.
Через секунду они прыснули со смеху, когда в «джипе» раздалась «Часть моей любви» в исполнении трио «Гай». Уэсли прямо застонала, услышав, как Уильям напевает, подражая вокалисту Аарону Холлу: «Детка, ты не можешь получить меня всего, потому что я не совсем свободен…»
— Ты ненормальный! — Слезы катились у нее по щекам.
Спустя несколько минут они стояли на крыльце дома Рейни. Где-то в глубине темной-темной ночи стрекотали сверчки.
— Спасибо за ужин, — поблагодарила Уэсли.
Они неловко переминались, не произнося ни слова, но и расставаться тоже не хотели.
Уэсли впервые в жизни взяла инициативу в свои руки и нежно поцеловала Уильяма в губы. Он поднял ладони, обхватил ее лицо и возвратил поцелуй, сначала мягко, а затем все глубже и настойчивее. Он прижал девушку к себе.
— Уильям, — прошептала она, вновь обретя дыхание.
— Да? — прошептал он в ответ.
— Прости меня.
Он обнял ее еще сильнее:
— За что?
— За то, что вела себя как дура.
— Нет. Это я дурак. Надо было действовать в тот самый первый вечер, когда я положил на тебя глаз.
Он снова поцеловал ее, на этот раз страстно и жестко, и девушка почувствовала в его теле нарастающее желание. Она нехотя отстранилась и взглянула на дом Рейни. «Пойдем внутрь», — хотелось ей сказать. Но потом Уэсли положила на чаши весов две абсолютно разные вещи: чего ей хочется и чего сейчас делать не нужно. Он взял в ладони ее лицо и, словно прочитав мысли девушки, снова поцеловал ее.
— Давай-ка я тебя отпущу, пока мы не наделали глупостей.
Спустя полчаса Уэсли, все еще взволнованная происшедшим, металась и ворочалась в постели. Воспоминания не давали ей уснуть: тело Уильяма, прижатое к ее телу; его руки, скользящие по ее рукам; его спина; его губы на ее губах. В комнате вдруг стало нестерпимо жарко, и она отбросила одеяло.
Вечер с Уильямом прошел волшебно, но в то же время так естественно и непринужденно, словно такие встречи для них — привычное дело. Летели искры и взрывались фейерверки, но не было ощущения предсказуемости, как с Дунканом. И не возникало такого чувства, будто ее подвергают испытанию: проверяют происхождение, манеры, умение разбираться в винах и изысканной еде. Черт, да она не помнит, чтобы хоть раз громко, по-настоящему громко смеялась с Дунканом. Это настоящее. Да, настоящее. Однако девушка засомневалась, когда внутренний голос забил тревогу. Не слишком ли она опять торопит события? Нет, абсолютно точно нет. С первой же встречи между ней и Уильямом возникла какая-то близость, духовная связь. А сегодня произошло воссоединение. С Уильямом ей так тепло, комфортно и спокойно. И она могла бы остаться в этом уютном мирке навсегда. Уэсли подняла глаза к потолку. Как жаль, что на ее пути встретился Дункан. Как жаль, что она не может вот так взять и просто о нем забыть. Ее чувства к двоим мужчинам напоминали кусочки мозаики. Уэсли беспокоилась, а вдруг ее раненое сердце ищет замену Дункану и влечение к Уильяму лишь побочный эффект. Она не хотела больше страдать. И не хотела, чтобы страдал кто-то другой.
Уэсли не могла отрицать свои чувства. «Надеюсь, я не слишком импульсивна и не пытаюсь снова обмануть свое сердце», — говорила она себе. Однако все попытки призвать на помощь здравый смысл ни к чему не приводили. Она не могла не думать о сегодняшнем вечере. И о том, как теряла голову от его поцелуев, как перехватывало дыхание… Когда Уильям уходил, пообещав утром позвонить, она собрала всю волю в кулак, чтобы не побежать за ним вслед и не попросить остаться. Она вошла в дом на цыпочках, боясь потревожить Рейни. Однако та оставила записку на холодильнике, где предупреждала о своем возможном отсутствии: у нее было свидание с «юным джентльменом».
А теперь Уэсли ворочалась в постели, и улыбка не сходила с ее лица. Определенно, сегодня она не уснет. Но это ее совсем не огорчало. Мысли, не дававшие ей покоя, доставляли только радость.
Перес Данило — панамский пианист и композитор. Один из наиболее талантливых музыкантов нашего времени. — Прим. ред.