Уэсли выглянула из окна гостиной Шерри. По улице промчалась еще одна машина, набитая подростками. Музыка из нее гремела так, что стены тряслись. Но девушка лишь улыбнулась. Она однажды спросила подругу, как та выносит такой шум. А Шерри ответила: «Через некоторое время ты просто перестаешь его слышать». Уэсли слышать еще не перестала, однако реагировала все спокойнее. Она начинала понимать, почему подруга оставалась здесь, хотя могла легко продать дом за пятьсот тысяч долларов и переехать в Милтон или Рэндолф, куда перебиралась основная масса чернокожих и выходцев из Вест-Индии, принадлежащих к среднему классу. Шерри знала всех обитателей округи. По старой привычке сидела с их правнуками. Пекла печенье для пожилой супружеской пары из дома по соседству и выносила мусор парализованному инвалиду, который жил чуть выше по улице. Она могла прикрикнуть на детей, когда те бросали на землю обертки от гамбургеров и банки из-под лимонада, и они безропотно убирали за собой. Ее все знали, и она всех знала. Понятно, почему Шерри не хотела уезжать.
Начинался вечер, и Уэсли радовалась, что квартира в ее полном распоряжении. Шерри готовила репортаж в Нью-Йорке, поэтому Уэсли получила целых два дня свободы. Сегодня у нее было только три клиентки. Августовская жара не вызывала у ее подопечных большого желания тренироваться. Но это даже к лучшему. Девушка сидела перед ноутбуком, анализируя отчет о своем финансовом положении. Ей необходимы еще примерно три тысячи долларов, чтобы вернуть сбережения на желаемый уровень. И все же цифры в таблице уже не расстраивали ее так, как раньше. Уэсли гордилась своими достижениями за последние несколько месяцев. Девушка подумала о Рейни Смоллс, светившейся от счастья всякий раз, когда знакомые говорили ей, как здорово она выглядит, сбросив семь килограммов. О Мари Бантинг, с улыбкой демонстрировавшей приятельницам свои бицепсы. Уэсли вспомнила и других клиенток, которые ее стараниями становились сильнее, счастливее и увереннее в себе.
Наверное, Уильям прав. Уэсли видела, что может сделать спорт своей профессией. Анализируя взаимные фонды, она никогда не получала такого удовлетворения. Теперь девушка понимала: цифры в ее финансовом отчете — лишь пустые движущиеся значки. Она потеряла при падении рынка, а потом немного заработала, затем снова потеряла, когда временно лишилась рассудка и потратила пятьдесят тысяч долларов на дизайнерские шмотки и вечеринки. Сейчас здравый смысл к ней вернулся, и этим нужно воспользоваться.
Уэсли решила отправить по электронной почте письмо преподавателю курса «Организация предпринимательской деятельности». Ей нужен был профессиональный совет.
Девушка отмокала в ванной, а из стереосистемы Рой Харгроув[15] трубил свою кавер-версию «Близость тебя». Это была одна из самых любимых композиций Уэсли. У нее болело все тело после шестнадцатикилометрового кросса во Франклин-парке. Девушка держала в руках раскрытую на середине книгу Пола Теро «Берег москитов», которую начала читать еще на пароме по дороге на Оук-Блаффс. Уэсли хотела прочитать все книги Теро до начала осеннего семестра. Кроме «Москитов» осталась одна: «Моя другая жизнь». Она услышала из спальни звонок своего мобильника. Наверное, кто-нибудь из клиенток. Они постоянно звонили в самый неподходящий момент, чтобы назначить или изменить время тренировки. Уэсли не стана отвечать.
Выйдя через двадцать минут из ванной, она подумала, а не сделать ли на обед хорошую порцию греческого салата. Когда в поисках ингредиентов она исследовала набитый холодильник Шерри, ее телефон снова зазвонил.
— О-о-о! — застонала девушка и пошла в спальню.
— Здравствуй, Уэсли, — послышался низкий, слегка хрипловатый голос, и ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Она сглотнула.
— Уэсли, ты здесь? — продолжал голос.
— Да, здесь.
— Как поживаешь? — поинтересовался Дункан таким естественным тоном, словно между ними не произошло ничего особенного.
— Чем я могу тебе помочь, Дункан? — спросила Уэсли.
В душе у нее все закипело, стоило вспомнить о его лжи и предательстве.
Он вздохнул:
— Я просто хотел узнать, как у тебя дела. И извиниться. И, может, поговорить.
— Поговорить о чем? — грубо оборвала она его.
— О том, что случилось. Мне кажется, я должен объяснить.
— Нечего объяснять. Ты женишься на другой. Все предельно просто.
— Не так уж и просто, — возразил он.
Уэсли почувствовала раздражение в его голосе.
— Нет? А что такое? Она беременна? Или кто-то приставил пистолет к твоей голове?
Она буквально видела, как Дункан стискивает зубы.
— Ты не понимаешь. И не нужно сарказма.
— Не учи меня, что мне нужно, а…
Он перебил ее:
— Понятно. Ты еще злишься на меня. Зря я позвонил. Пока.
Дункан повесил трубку, не дав ей ответить.
Салат делать расхотелось. Уэсли подошла к музыкальному центру и выключила Роя Харгроува. Настроение испортилось. Как он может быть таким самодовольным и наглым?! С какой стати решил, что ее интересуют его извинения. Словно они имеют какое-то значение!
Уэсли позвонила Шерри в Нью-Йорк. Номер в отеле не отвечал. Тогда девушка позвонила сестре, и Терри сочувственно выслушала ее гневную тираду.
— Сестренка, может, надо было дать ему шанс и позволить высказаться? — мягко предложила Терри.
— И что тогда? Он вдруг окажется хорошим парнем? Он пытается облегчить свои муки совести. Вот и все.
Терри вздохнула:
— Конечно, ты знаешь его лучше, чем я. Но если он хочет извиниться за то, что натворил, это не так уж плохо.
Разговор с сестрой ничуть не поколебал ее уверенности в своей правоте. Никто не мог понять, как глубоко он ее ранил, заставив поверить в настоящую любовь. Она так радовалась, когда Дункан наконец исчез из ее жизни, а теперь он хочет пролезть обратно. Да как он смеет?!
Уильям гостил у родителей в Рэндолфе, и Уэсли сильно волновалась, набирая их номер. Но ей было просто необходимо поговорить с ним.
— Здравствуйте, — ответил женский голос с ямайским акцентом.
Уэсли попросила Уильяма.
— Простите, а кто его спрашивает?
— Уэсли Данстер.
— О! Он говорил о вас. Как поживаете? Это мама Уильяма.
Уэсли не знала, что он рассказал о ней родителям.
— Спасибо, хорошо.
Женщины поболтали минутку, прежде чем мать Уильяма отправилась на поиски сына.
Уэсли ждала у телефона, пытаясь уловить суть громкого разговора, который слышался в трубке. По-видимому, большой семейный праздник в самом разгаре.
— Привет, Уэсли! — весело откликнулся Уильям.
— Привет! Не помешала? У вас, кажется, гости?
— Нет-нет. У родителей всегда в доме полно народу.
Уэсли была так счастлива слышать его голос. Она сильнее прижала трубку к уху, словно хотела приблизить к себе Уильяма. Его слова согревали ее. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками. Уэсли понимала, что собирается сделать рискованный шаг, однако была готова к этому.
— Уильям, ты можешь приехать?
Он ответила не сразу, и у нее душа ушла в пятки.
— У тебя все в порядке? — наконец спросил он.
— Да, но… Я просто хочу увидеть тебя.
— A-а. Ладно, конечно. Правда все в порядке? — В его голосе звучали сомнение и некоторое беспокойство.
— Все хорошо. Я просто хочу тебя увидеть. Или, точнее, поговорить с тобой.
— Ладно. Буду минут через сорок.
Открыв входную дверь, девушка собрала волю в кулак, чтобы тут же не признаться Уильяму в любви и не сообщить о своем желании принадлежать ему одному. Вместо этого она предложила гостю чего-нибудь выпить.
— У тебя точно ничего не случилось? — Он пристально посмотрел на нее, когда она уселась рядом с ним на диван.
— Точно. Я только хотела поблагодарить тебя. — Уэсли начинала нервничать.
— За что? — Он отхлебнул из своего стакана.
— За твое понимание. Я очень рада, что встретила тебя тем вечером.
Он заулыбался, однако она видела недоумение в его глазах.
— Что это с тобой? — спросил Уильям.
— У меня было время подумать над своими ошибками, и я не хочу, чтобы у тебя возникло превратное представление обо всем происходящем сейчас между нами.
Уильям отставил стакан и повернулся к ней. Она чувствовала, как колотится ее сердце. По его взгляду Уэсли поняла: он знает, что именно она пытается ему сказать, но не решается. И ей не нравился ответ, читавшийся в его глазах.
Он вздохнул:
— Послушай, Уэсли. Буду с тобой честен. Не думаю, что нам стоит слишком торопиться. Я понимаю, тебе пришлось нелегко, и не уверен, готова ли ты или готов ли я к чему-то серьезному.
— Что ты хочешь сказать? — едва слышно спросила девушка, а сердце ее просто рвалось на части.
— Мне кажется, ты не готова. Ты еще не отошла от Дункана. И я не хочу осложнять ситуацию, ускоряя события. Если нам суждено быть вместе, мы будем.
— Но, Уильям. Ты не нрав. Мои чувства к тебе настоящие. И они были настоящими с нашей первой встречи.
— Но ты выбрала его, помнишь? — мягко напомнил он.
— Я не…
— Послушай, Уэсли. Все нормально. Я хочу быть с тобой. Просто считаю, что на этот раз не нужно спешить. — Он поднялся с дивана. — Завтра позвоню тебе.
— Ты ошибаешься, Уильям.
Уэсли встала и заглянула ему в лицо. Слезы навернулись ей на глаза, когда он повернулся и направился к двери.
Он ошибается. Ошибается. Она забыла Дункана. Она любит его. Как он может этого не видеть? Почему сегодня все идет наперекосяк?
Уэсли попыталась еще раз дозвониться до Шерри. Опять безрезультатно. Неужели нет никого в этом мире, кто способен ее утешить?
Харгроув Рой — известный американский трубач и вокалист. — Прим. ред.