— Къярт, проснись! Подъем!
Голос Райза казался таким же маревом, как и все вокруг, и только появившемуся всего на мгновение жжению в щеке удалось выдернуть Къярта из тенет сна. Проснувшись, он осознал, что в горле снова застрял крик, а обе напряженные руки прижаты к земле.
— Пришел в себя? — поинтересовался нависший над ним Райз.
— Да, я… извини.
— Ерунда, — тот улыбнулся и отпустил его. — Будто ты первый раз пытаешься убить меня. Кстати, любопытно, что будет, если ты попробуешь поглотить мою эссенцию жизни.
— Можем попробовать, если тебе так хочется, — буркнул Къярт.
— Не особо.
Проводив хмурым взглядом направившегося к седельным сумкам Райза, он провел ладонями по лицу и сел. Осмотрелся.
— Прости, что разбудил, — виновато произнес он, встретившись взглядом с Карой, на лице которой застыло непонимание и толика обеспокоенности. Или он надумал ее сам себе в неверном свете луны?
— Ничего страшного. Но что это было?
— Къярт решил поностальгировать по старым добрым временам, — Райз вернулся к костру с наполненным снегом котелком и принялся складывать шалашом остатки веток поверх погасших углей. — Было время, когда он не давал мне спать своими криками. Но знаешь, есть что-то волшебное в этих ночных чаепитиях. Я даже соскучился по ним.
Чиркнула зажигалка, высекая искру.
— Я помню в первую ночь после того, как ты у…, — Кара осеклась на полуслове, — призвал мою душу, ты проснулся так же. Дурные сны?
— Да, что-то вроде того, — Къярт посмотрел на таящий в котелке снег. — Мне снятся люди из прошлой жизни. Те, кого я не смог защитить. И я снова и снова вижу их смерть. Иногда это я их убиваю. А бывает, что я вижу тебя или Райза, или… других. Но конец всегда один.
— Сегодня было не как всегда, — заметил Райз.
— Да, не как всегда.
О том, что существовало только в его голове, вспоминать не хотелось, но мысли настойчиво лезли в голову.
Къярт опустил взгляд на свою руку. Он будто все еще чувствовал жар от поглощенной души.
— Давай уже, признавайся, чего натворил.
— Поглотил твою душу.
Райз хохотнул.
— А я и не предполагал, что успел так тебя достать, — с улыбкой сказал он и бросил в закипевшую воду несколько щепоток чая.
— Райз, — в голосе Къярта зазвучал упрек. — Тебе когда-нибудь надоест шутить по поводу, явно не подходящем для шуток?
— А тебе когда-нибудь надоест драматизировать по поводу всякой ерунды? Это всего-навсего дурацкие сны. Тем более мы оба знаем, что тебе не обязательно видеть их до скончания времен.
— От кошмаров можно избавиться? — кутаясь в шкуру, Кара пододвинулась к огню. — Как?
— Не самостоятельно, — Райз усмехнулся.
— Заткнись.
— Вот, опять он стесняется.
— О чем речь?
— Ни о чем. Не слушай его. Райз несет всякую чушь.
— И я буду нести ее каждый раз, когда на твоем лице без какого-либо уважительного повода будет появляться эта кислая мина.
— И решать — уважительный повод или нет — конечно же будешь ты.
— Разумеется.
— Может, вы все-таки объясните, о чем речь?
— Я бы с радостью, но это великая тайна Къярта, а не моя. Ему и рассказывать.
Кара в ожидании посмотрела на него.
Он не знал, почему ему так трудно говорить об Аелитт. Казалось бы, что в этом такого? Но или так сказались дурацкие подшучивания Райза, или что-то другое, но каждый раз при мысли о том, что ему нужно рассказать о фурии или произнести ее имя, казалось, что он собирается выдать нечто сокровенное.
Кара заговорила первой:
— А знаешь, меня вполне устраивает жить с мыслью, что эти кошмары с ним навсегда. Должен же некромант хоть как-то платить за то, кем является. Так что да, я не хочу знать, как от этого избавиться.
Не ожидавший от нее ничего подобного, Къярт замешкался, прежде чем благодарно кивнуть.
— Не слишком радуйся, мой тебе совет, — Райз снял с огня котелок и разлил чай по дорожным чашкам. — Тебя только что сделали должником. А быть в долгу у дамы, еще и привлекательной — опасное положение. Как бы не пришлось отрабатывать пугалом, отгоняющим надоедливых поклонников.
— Я как-нибудь да справлюсь, — Къярт ответил ему выразительным взглядом и забрал протянутую чашку с чаем.
Они оставили грот, когда начало светать. На небе не было ни облачка, и заснеженный плес сверкал как начищенная песком сковорода — смотреть больно. Клыку это тоже пришлось не по вкусу: он то и дело фыркал и даже пару раз чихнул.
С приходом темноты за их спинами осталась последняя горная гряда, а внизу среди скал показались спины прилипших к сеннику лошадей.
Охотники все еще были в сокровищнице и выглядели куда расслабленнее, чем прежде. Хаук с Офреном играли в карты, и только Вильма с Подом помогали Осмельду, по-прежнему сидящему за документами Инаэор.
— Не подохли, значит, — кисло протянул Хаук.
— Твоими молитвами, — Райз любезно улыбнулся в ответ и направился к Осмельду.
Тот сидел, склонившись, над ворохом бумаг и что-то черкал.
— Удалось что-то найти?
— Да. Много чего, — Осмельд отложил в сторону карандаш и обвел троицу взглядом. — Способ снять проклятие с призванных и правда есть. Достаточно печатей и эссенции жизни. И еще проверить на практике, что он действительно работает.
— Это они? — Райз указал взглядом на разложенные на столе бумаги.
— Да.
— Къярт, взглянешь?
Тот кивнул.
— Что еще, Осмельд?
Парень замялся, покосился на стоящую рядом Кару.
— Рутеру мертв, — сообщил Райз. — Можешь говорить обо всем открыто.
— Когда-то давно в сокровищнице было кое-что, что могло убить паладина. В броне он или нет — не важно. Эта вещь могла убить не только паладина, но вообще кого угодно.
— Ты о кристаллах-поглотителях?
Взгляд Осмельда переменился.
— Да. Они. Один из них.
— И Керава в свое время его одолжил. Это нам тоже известно.
— Нет, не Керава. Единственный кристалл, который находился в этой сокровищнице, пропал задолго до его рождения. И, что странно, никто даже не хватился. Где-то здесь, — Осмельд посмотрел на стопки книг, выросшие вокруг стола, — есть инвентаризационная книга. Вильма просматривала ее и обнаружила, что почти два века назад запись о кристалле пропала. Мы пытались найти хоть какое-то упоминание о том, забрали его или украли, какие-нибудь записи расследований, но ничего. Может, эта информация содержалась в документах, которые хранились непосредственно в доме моего рода.
— Тогда их можно найти только в архивах Братства, — сказала Кара.
— Сомневаюсь, что в них будет что-то о Зове Крови, у которого, вероятно, и находится кристалл. Слышал о таких ребятах?
— О Зове Крови? — Осмельд нахмурил брови. — Нет, никогда.
— А в здешних записях?
Парень покачал головой. Под с Вильмой тоже.
— Ладно. Отложим это на будущее. Что-то еще, что нам нужно знать?
Осмельд помедлил с ответом:
— Нет, ничего.
— Осмельд, молчание — не самая лучшая тактика в твоем случае.
— Нет ничего, что вам нужно знать. Никакой важной информации. Только мои мысли.
— Ну так излагай, — Райз улыбнулся и присел на краешек стола. — Мы здесь все в одной лодке.
— Сомневаюсь, — мрачно сказал парень и посмотрел на Вильму с Подом, словно ища поддержки.
Он будто вновь превратился в того щуплого боязливого мальчишку, которого они встретили когда-то. Къярту даже стало жаль его. Осмельд боролся с собой, не решаясь заговорить о том, что не давало ему покоя. Но Райз не оставил ему путей отступления.
— Я просмотрел перепись ковена, — отведя взгляд, с неохотой заговорил Осмельд. — И нашел в нем имя. Имя Енкарт, — он таки набрался храбрости посмотреть на Райза. — Фелис Истлен Енкарта входил в ковен Инаэор.
— Да, было такое.
— Он клялся в верности моему роду. Он дал клятву: он и все его потомки будут служить Инаэорам.
— Фелис вышел из ковена еще до твоего рождения.
— Ты ничего не знаешь о том, как работают клятвы на крови, да?
— Намекаешь, что теперь мы должны делать то, что нам скажет Инаэора? — Райз усмехнулся. — Прости, парень, но дело в том, что у Фелиса, насколько нам известно, не было родных детей. А вот сироток он подбирать любил. Так что какие клятвы не связывали бы его с Инаэорами, мы к ним не имеем никакого отношения. Больше тебе нечего сказать?
Осмельд сковано качнул головой, с настороженностью ожидая последствий за свой опрометчивый шаг. Но Райз находился в благодушном расположении духа.
— Что ж, если на этом все, и мы получили от этого места все, что хотели, переночуем, а завтра выедем к первой же крипте. Ты говорил их три. Где именно?
— Та, где находилось Шии-то — далеко на востоке, за Флааским хребтом. Еще одна на запад от Коуфлада. И последняя в Эсшене.
— Прямо-таки в Эсшене?
— Да. Там везде горы — отличное место, чтобы что-либо спрятать.
— Интересно, как некроманты прятали что-то посреди города.
— Ту крипту построили одной из первых, еще до того, как заложили Эсшен, — Осмельд замолчал, раздумывая, стоит ли продолжать. — И до того, как там же разместили одно из захоронений паладинов.
Кара нахмурилась. Она, как и другие рядовые бойцы Братства, ничего не знала о местоположении братских могил. Паладины держали это в строжайшем секрете — во избежание утечки информации. Однако, принятые меры не помогли. Возможно, некроманты так ничего и не узнали бы, если бы не досадное совпадение, из-за которого паладины решили устроить захоронение возле крипты. Они, конечно, вряд ли подозревали о ее существовании, а вот некроманты, приглядывавшие за своим схроном, знали об обеих могилах.
— Если вы хотите распечатать крипту, лучше отправиться к той, что за Коуфладом, — продолжил Осмельд. — Эсшенская, пусть и ближе, но там повсюду паладины. Призывать там опасно, — сказал он и посмотрел на Кару. — Если, конечно, Братство не сделает вид, что ничего не замечает.
— Это вряд ли, — хмыкнул Райз. — Но мы будем вести себя осторожно. Завтра с утра выедем в сторону Эсшена. Къярт, захвати бумаги по печатям, хочу переночевать в хижине, — попросил он и обратился к Поду: — Если хотите, можете остаться на ночь здесь.
Охотники не возражали: порознь с теми, кто волей судьбы диктовал им условия, им дышалось всяко свободнее.
Разбираясь в чертежах и записях Осмельда, Къярт время от времени поглядывал на сидящую в молчании Кару и Райза, по своему обычаю занятого кипячением воды в котелке. Иногда начинало казаться, что будь это возможно, и Райз все проблемы решал бы с помощью горячего чая. Увы, горячий чай был не настолько всесилен.
Къярт знал, зачем Райз захотел провести эту ночь подальше от охотников. Они так и не поговорили с Карой о том, что собираются призывать и других паладинов, но больше откладывать было некуда. Прийти в Эсшен и поставить ее перед фактом на пороге гробницы — хуже не придумаешь.
— Кара, ты понимаешь, почему мы идем именно в эсшенскую крипту? — Райз нарушил затянувшееся молчание.
Кара кивнула. Она не смотрела ни на него, ни на Къярта и имела вид довольно меланхоличный, за которым могла прятать что угодно.
— Это необходимо, — продолжил Райз. — Если Къярт сможет призвать души других паладинов, это заметно увеличит наши шансы против Орды. Мы не в том положении, чтобы перебирать варианты.
— Я это понимаю. Не дура. И ничего вам не говорю.
— Но тебя это не устраивает.
— Я ничего вам не говорю, — отчеканила Кара и подняла на Райза давящий, как тиски, взгляд. — Что ты хочешь? Чтобы я радовалась, что сила некроманта осквернит не только мою душу, но и души множества других паладинов? А я буду стоять рядом, смотреть, как они приходят в себя один за другим, понимать, что они чувствуют то же самое, что и я. Да, Райз, меня это не устраивает. Но я так же понимаю, что это должно быть сделано — при условии, что вы действительно собираетесь противостоять Орде, а не преследуете какие-то свои цели. Я понимаю и ничего вам не говорю. Так что ты хочешь от меня?
Райз улыбнулся и, не торопясь с ответом, принялся разливать чай по чашкам.
— Он хочет лично услышать, что тебе не нравится, — между делом произнес Къярт, не отрывая своего внимания от раскрытого на коленях дневника. Некромант, работавший над способом снять заклятие с метаморфов, отличался особо небрежным почерком. — Райз всегда так делает, и молчание тут не поможет. Поверь, я знаю, что говорю. Проще смириться и…, — Къярт запнулся, обнаружив на одной из схем несоответствие с написанным ранее, и зашелестел бумагами с чертежами, сделанными Осмельдом. — Проще смириться и принять эту его черту как неизбежное зло.
— Спасибо за поддержку, Къярт, — оскалился Райз.
— А как иначе?
Нахмурившись, Къярт переводил взгляд с одной схемы на другую. Даже некроманты с отвратительным почерком не отличались беспечностью и намеренно внесли в записи ошибки, которые Осмельд тоже подметил и исправил.
Кара закатила глаза.
— Вы когда-нибудь перестанете препираться?
Къярт оторвался от бумаг и встретился с Райзом взглядом.
— Это вряд ли, — усмехаясь, тот покачал головой.
— Да, боюсь, здесь без вариантов, — согласился Къярт.
Вздохнув, он отложил дневник и записи Осмельда в сторону, и придвинулся к огню.
— Я понимаю тебя, Кара. Как некромант, привязавший твою душу к себе, — на его губах появилась грустная улыбка, — я знаю, как ты относишься к тем или иным вещам. Мне тоже не доставляет радости необходимость беспокоить мертвых, тем более когда те будут смотреть на меня, как на заклятого врага. Так что, если тебя это утешит, предстоящее принесет мне даже больше неудобств, чем тебе.
— Ты самый странный некромант из всех, что я встречала.
Къярт развел руками. Он был рад и тому, что Кара перестала видеть в нем чудовище. Во всяком случае, ему хотелось верить, что это было так.
— Что ты ухмыляешься? — Кара с недоверием покосилась на Райза.
— Полегчало, да?
— Что? С чего ты вообще…? Да он же просто невыносим с этой своей силой!
— Я знаю, — Къярт добродушно улыбнулся и вернулся к изучению записей.
Дорога до Эсшена заняла восемь дней: восемь долгих, заполненных колючим снегом и изматывающим ветром дней. Отряду пришлось проехать на восток вдоль границы плоскогорья, а затем свернуть в горы на узловатый, старый торговый путь. Порой лошади брели едва ли не по колено в снегу, и Къярт уже не был уверен, что все из них дойдут до места назначения. Последние годы сообщение с Эсшеном было организовано по воздуху и только редкие купцы, по какой-то причине отказавшиеся летать на дирижаблях, еще возили свои товары через горы. Но в такую погоду желающих воспользоваться наземной дорогой не нашлось.
После недели, проведенной в холоде и серости, выглянувший из-за горного кряжа Эсшен показался миражом. Сияющий сотнями огней, что тянулись вверх и вширь по горе, точно елочная гирлянда, он застыл в сгустившихся сумерках.
Эсшен не построили в основании горы. Его возвели буквально на ее уступах, чтобы он гордо возвышался над заснеженными пиками гор. Его нижние ярусы ощетинились защитными стенами и орудиями, которые служили скорее украшением, чем средством защиты. Никто в здравом уме не стал бы нападать на Эсшен. Чтобы сделать это, сперва к нему нужно было добраться, а затем собраться с храбростью атаковать город, чей покой стерегли три исполина. Они, конечно, хранили ту же неподвижность, что и все остальные, но вид рук, тянущихся прямо из скалы в небо, с зажатым в них подобием меча и булавы, не мог не рождать трепет. Поговаривали, что сама гора, на которой обосновался Эсшен, являлась одним гигантским четвероруким исполином. Но будь оно так, и вряд ли каменотесы смогли бы высекать в нем новые ярусы для продолжающего разрастаться города.
Никто достоверно не знал, сколько исполинов погребено в эсшенской горе — один или два. Наиболее популярное мнение утверждало, что два. Все-таки орудовать одновременно мечом и булавой, даже если у тебя четыре гигантские руки, не слишком удобно.
Кроме закованных в камень, у Эсшена был еще один исполин. Настоящий гигант — один из тех, кто погиб еще в Первую войну с Ордой — он стоял перед городом с косой в руках, развернувшись вполоборота, словно бы в последние мгновения своей жизни пытался нанести удар. По рукояти и острию косы, вошедшей глубоко в скалу, проложили путь ко дворцу наместника, возведенному прямо на голове Исполина. Хотя головой ее сложно было назвать — скорее блюдом для утки, установленном на длинную и тонкую подставку-шею. Благодаря подпоркам, компенсировавшим наклон, из «блюда» получилась отличная платформа для строительства.
Когда Эсшенские земли только присоединились к Афракскому Союзу, многие осудили идею использовать останки исполина как фундамент для зданий. Но у правящей династии имелся свой взгляд на вещи, которые та не собиралась отдавать вместе с королевскими регалиями и независимостью.
Гривов отпустили еще на подъезде к городу. Къярт приказал гриву Кары повсюду следовать за Когтем, проводил взглядом умчавшуюся в метель тройку и направился следом за остальными. Оставив лошадей в конюшне на въезде, они вошли на территорию Эсшена.
Городу не было дела до всего другого мира: ни до разгулявшейся в горах вьюги, ни до бед жителей Непрадского полуострова, ни до некромантов, стягивающих силы совсем рядом на юге; ни до эфемерной Орды, которая для всех горожан была не большим, чем детской страшилкой, а паладины на улицах — всего-то элитной стражей. На залитых светом и смехом улицах снегопад, что казался сущим проклятием еще несколько часов назад, превратился в настоящее волшебство. Нарядный, пахнущий свежей сдобой и горячим вином, город выманивал людей из теплых, добротных домов, завлекал в вечнозеленые парки и ресторации.
Время от времени поглядывая на Райза, глазеющего по сторонам едва ли не с детским восторгом, Къярт улыбался.
Поездка на Шетский пик помогла не только Каре. Къярт не знал, почему это случилось именно тогда, но сидя у костра среди нагих скал — еще до встречи с Керавой — он осознал, что находится именно там, где должен. Жаль, что он уже не мог поблагодарить Фелиса за то, что тот призвал его душу.
Для ночлега выбрали одну из гостиниц на нижних ярусах Эсшена: широкую и светлую, с просторным баром-рестораном, расположенным прямо в главном холле, и чистыми теплыми комнатами, пол и стены которых задрапировали овечьими шкурами.
— Вход в крипту — в основании эсшенского пика, — сообщил Осмельд, когда они собрались в общем зале четвертого этажа, который Райз выкупил целиком. Пришлось заплатить за две лишние комнаты, но банковский счет Енкарт позволял и не такие траты.
— Все забываю спросить: откуда тебе известно расположение крипт? — Райз задернул тяжелые шторы и отошел от окна.
— Это последний способ выжить, если дела будут совсем плохи. Меня заставили вызубрить их местоположение еще в шесть лет. Вообще, о них знают все Предтечи, — Осмельд поерзал в кресле, плотнее закутываясь в шерстяной плед.
Дни, проведенные в сокровищнице, помогли ему немного восстановиться, но последовавшая за ними неделя с ночевками на холоде сказалась на его здоровье не лучшим образом.
— Хотя, насколько мне известно, местоположение Фласской крипты мой род смог сохранить в тайне, — продолжил парень. — О таком не принято болтать: все же открыть крипту может любой некромант. Но это не значит, что ее сила должна достаться всяким проходимцам. Они, конечно, будут действовать исключительно в интересах Орды, но это не повод давать ружье ребенку.
— Почему тогда было вообще не ограничить к ним доступ? — спросил Къярт. — Запереть печатями вроде той, что на сокровищнице Инаэор.
— Крипты построили после уничтожения Орды те, кто в большинстве своем пришли в этот мир вместе с Ордой. В то время у всех некромантов была общая цель, а значит, и крипты принадлежали всем и каждому. Затем, спустя несколько поколений, главы ковенов захотели прибрать их к рукам. Но в Афракском Союзе крипт всего три, и попытка поделить их неизбежно привела бы к бойне среди своих. Потому было решено ограничиться тем, что информацией о их местоположении будут владеть только главы ковенов.
Райз понимающе кивнул.
— А что насчет захоронения паладинов? Известно, где именно оно находится, и как в него попасть?
— Оно где-то в горе. Это все, что я знаю.
Пока Райз продолжал расспрашивать Осмельда о криптах и ковенах, Къярт снова засел за записи о нейтрализации проклятия, наложенном на души метаморфов. Созданные Инаэорами печати не снимали его, но должны были поставить защиту на якорь, связывающий душу призванного с душой некроманта, не позволяя проклятию раскрыть свою силу — как прикрыться щитом и выйти под обстрел. Вариант допустимый, если не думать о том, что щит может в любой момент сломаться.
Вариант не использовать печать призыва души, а превратить останки в крипте в обычные умертвия, тем самым не давая возможности проклятию сработать, был равносилен тому, чтобы и вовсе ничего не делать. Без души это были всего лишь кости, к тому же кости глупые, полностью зависимые от поведенческих печатей.
Содержание метаморфов-призванных обходилось дорого. Кроме того, что Шии-то требовало энергию всякий раз преобразуя тело, постоянное поглощение эссенции жизни печатью призыва тоже не отличалось экономностью. Это и было основной причиной плачевного состояния Осмельда, когда охотники скрывались в Западном Бреуде. Пока парень находился под наркозом, Шии-то продолжало тянуть из него эссенцию жизни. В одной из бесед о метаморфах Осмельд высказал свое удивление тем, что его энергии и вовсе хватило, чтобы продержаться так долго. Он уж точно не мог накапливать эссенцию жизни так же, как Къярт, тем более в таких количествах. Учитывая это, вставал логичный вопрос: как некроманты вообще собирались использовать метаморфов, если даже один, действительно способный что-либо сделать, требовал от призвавшего его так много?
Къярт и сам сомневался, что сможет справиться с этой задачей. С одним Шии-то и тем объемом энергии, которым он владел, не было необходимости задумываться о тратах. Но когда счет пойдет на десятки и сотни…
Размышляя над этим, он раз за разом приходил к неутешительной мысли, что без поглощения энергии исполинов или же энергии душ — что, впрочем, являлось одним и тем же — ему долго не продержаться.
Они отправились в крипту с рассветом. Солнце поднималось поздно, но слоняться по улицам в темноте, еще и в компании сбежавшего «ручного» некроманта и бывших заключенных Тхаутского рудника, рискуя привлечь внимание стражи, Райз наотрез отказался.
Спуск к основанию горы занял почти час. Еще час ушел на поиски спрятанного за скалами входа в пещеру, который ни сверху не заметить, ни уж тем более не наткнуться на него случайно: мало того, что входом оказался узкий горизонтальный лаз, так еще и засыпанный снегом.
— Ты уверен, что нам туда? — Райз со скептицизмом смотрел на Осмельда, пока тот ползал на четвереньках и шарил в расселине рукой.
— Да, — выдохнул парень и продемонстрировал свой улов — пыльную, изъеденную ржавчиной брошь в форме цветка. — Крипта в конце прохода.
Судя по каменным, побитым изморозью глыбам, когда-то путь был шире. Но от времени — или же от человеческого вмешательства — свод обрушился, и остался только промозглый туннель, местами настолько узкий, что протиснуться можно было только боком.
Спустя полчаса дорогу преградила скала. Прикосновение порезанной ладони Осмельда — и камень, так же, как в сокровищнице Инаэор, начал осыпаться. Из открывающегося прохода потянуло затхлостью.
За превратившейся в пыль стеной показалось начало пещеры. Свет масляных ламп выхватил из темноты ряды плоских камней, на которых стояли стеклянные кубы. Внутри лежали кости: черепа различных форм, конечности, костяные пластины — все, что тысячелетие назад смогли собрать и принести некроманты, дабы сберечь одно из универсальных орудий Орды.
— Это все метаморфы? — спросил Къярт, осматривая один из кубов.
Внутри лежало нечто, похожее на обломок реберной кости. Или же клыка.
— Да. Все до последнего.
— Больше здесь нет ничего полезного? — голос Райза эхом зазвучал под сводом.
— Полезного для кого? — без особого воодушевления поинтересовался Осмельд. — В каждой крипте должны быть кристаллы с эссенцией жизни. Ее хватит на первое время, чтобы питать печати. Но затем придется искать другой источник. Не думаю, что метаморфов вообще планировали использовать для долгих призывов. Скорее для того, чтобы нанести один сокрушающий удар и сразу отпустить.
И снова Къярт почувствовал на себе настороженный взгляд Осмельда и охотников. Они смотрели на него едва ли не так же, как в свое время Кара. Подумать только: эти четверо считали его куда большим злом, чем Предтечу, и злом не в контексте их собственных жизней, но в контексте всего общества. Охотники до сих пор не знали, с какой именно целью он собирается поднимать метаморфов, а Райз по-прежнему не считал необходимым им это объяснять. И с каждым днем их догадки, а вместе с тем и взгляды, приобретали все более мрачный оттенок.
Осмельд поставил один из кубов с костью на пол, и свет лампы в руке приблизившегося Офрена отразился на гранях кристалла, что покоился в выдолбленной в камне нише.
— Вот. Как я и говорил, — тихо произнес Осмельд. — Какой приказ мне исполнить следующим? — в его голосе послышались бунтарские нотки.
Къярт покосился на Райза. Вряд ли тот собирался спускать всех собак на решившего ощериться подростка, но зная его любовь к радикальному решению вопросов…
— Понравилось быть послушным мальчиком? — Райз усмехнулся. — Что ж, дальше тебе придется проверить, так ли хороши изыскания твоего предка. Нужно убедиться, что проклятие не сработает.
В повисшей тишине Вильма заговорила первой:
— Ты хочешь, чтобы он призвал одно из этих чудовищ? А если печать не поможет…
— Тогда парня в расход, — зло вставил Хаук. — Чего ему париться, не его же пацан.
— Помолчите, — одернул их Под и посмотрел на Райза, ожидая объяснений.
— Если печать не сработает, мы разрушим метку-привязку, — ответил тот.
— Это не поможет, — возразил Осмельд. — Скорее всего нет. По правде сказать, я не знаю наверняка.
— Тогда воспользуемся способом, который проверено работает. Къярт перехватит контроль над призванным, и начнем сначала.
— В прошлый раз это почти убило Осмельда! — возмутилась Вильма.
— Почти — это ведь не до конца, верно? Тем более Къярт будет рядом и поможет. Не дергайтесь так, от живого Осмельда пользы больше, чем от мертвого. Никто из нас не хочет его убивать, — Райз осекся и бросил на Кару короткий взгляд. — Ну, может, и хочет, но не будет — если никто из вас не даст повод. Надеюсь, на этом мы закончили со спорами?
— Зачем вам метаморфы? — Осмельд таки решился озвучить вопрос, мучивший охотников все это время. — Что вы собираетесь с ними делать?
— Я, помнится, уже говорил, что это вас не касается. Пока не касается. Вот и не забивайте голову.
Осмельд собирался сказать что-то еще, но, почувствовав на себе пристальный взгляд Пода, смолчал.
После недолгого колебания парень взял кристалл с эссенцией жизни, достал из куба кость и, положив кристалл на одну ладонь, а кость — на другую, зашептал. Ему, как и практически каждому некроманту, для призыва требовались не только печати, но и заклинания. На все про все у него ушла четверть часа, и когда в самом конце его взгляд на пару минут остекленел, а затем вернулся в норму, Къярт понял, что призыв завершен.
Кость на ладони Осмельда начала трансформироваться.
Каково это было прийти в себя и осознать, что у тебя нет ни зрения, ни слуха, никаких иных чувств? Что вообще могла ощущать душа, заточенная в кость? Осознавала ли она мир вокруг или же плыла в абсолютной, удушливой черноте? Как бы там ни было, сознание метаморфа было достаточно сильным, чтобы осознать, что дело — дрянь, не сойти сразу же с ума и принять соответствующие меры в борьбе за жизнь. Но как настолько живучее существо вообще удалось убить? Их души как-то вырвали из тел, лишив возможности самостоятельно вернуться или же переродиться в новых?
Наблюдая, как кость на ладони Осмельда темнеет, сжимается, приобретает черты мелкого зверька, отдаленно похожего на мышь, Къярт думал о том, что сейчас знает о некромантии и том, что происходит с душами после смерти ненамного больше, чем когда Фелис только вернул его к жизни. Ему казалось, что он начал понимать, что к чему, но затем появились метаморфы, и он снова оказался в окружении полчища вопросов, а рядом — никого, кто мог дать ответ.
— Все в порядке? — поинтересовался Райз, глядя на оформившегося на ладони Осмельда зверька.
— Да, — выдохнул тот. Он смотрел на метаморфа угрюмо, с опаской, словно то, что он увидел в его прошлом, не на шутку напугало. — Сколько придется ждать, прежде чем вы решите, что заклятия нет?
— Это ты скажи. Помнишь, когда прозвенели первые колокольчики в прошлый раз?
— Нет. Может, несколько дней или неделя. Я не помню день, когда поднял Шии-то, и когда призвал некромантов.
— Тогда подождем неделю или две, чтобы наверняка.
— Я могу ограничить его рост? Если он продолжит расти, одного кристалла не хватит на столько времени.
— Пожалуйста, — Райз махнул рукой. — Нам нужно проверить, работает ли печать, а не получить боеспособного метаморфа. А Шии-то заодно присмотрит, чтобы твой крысеныш не бегал там, где ему не положено.
Взяв одну из ламп, Райз направился вглубь хранилища — сосчитать, сколько в нем метаморфов. Къярт предложил помочь, чтобы управиться быстрее, но тот попросил оставаться на месте и не отходить от входа.
Лампа покачивалась в его руке и тихо поскрипывала, а круг света становился все меньше. Однако, Райз ушел не так далеко, как ожидал Къярт, и вернулся уже спустя пять минут.
— Двадцать рядов, в каждом по сто двадцать два куба, итого две тысячи четыреста сорок метаморфов, — сообщил он.
Целая армия как для одного некроманта, но при этом — ничто в сравнении с силами Орды.
— Думаю, на сегодня мы здесь закончили. Возвращаемся в город, — добавил Райз и обратился к охотникам: — Хотел бы я сказать, что вы можете спокойно наслаждаться красотами Эсшена, но вам лучше лишний раз не появляться на улицах. Придется посидеть в гостинице. Найдете, чем развеять скуку?
— Это легко, — заверил Офрен и ткнул Хаука локтем в бок. — Попробуешь отыграться в картишки, или уже оставил надежду?
Хаук сердито отмахнулся.
Когда они вернулись в гостиницу, Райз с Карой захватили комнату Къярта: девушка пристроилась в кресле у камина, а Райз, за неимением лишних мест для сидения, улегся прямо на кровати. Ну хоть сапоги снять удосужился, и на том спасибо.
— Уверен, что нам стоит и дальше скрывать от охотников наши планы насчет Орды? — спросил Къярт, не дожидаясь, пока Райз сам начнет разговор. — Они с каждым днем все больше и больше видят во мне какого-то зверя.
— Тебя это беспокоит?
— Нет, но…, — начал Къярт и умолк. Напарник знал его аргументы и без объяснений.
— Кара, — позвал ее Райз, — ты же веришь, что мы действительно собираемся уничтожить Орду?
Кара обернулась и встретилась с ним взглядом. Помедлила, посмотрела на Къярта, который тут же прочел в ее глазах замешательство.
— Я не уверена, что это вообще возможно, — в итоге ответила она.
— Вот видишь, — Райз устало улыбнулся. — Даже Кара, которая знает нас куда лучше, чем охотники, до сих пор не верит.
— Я не…, — начала было она, но Райз прервал ее, отрицательно покачав головой.
— Ты не обязана верить. И уж тем более не обязана оправдываться. Окажись я на твоем месте — ждал бы подвоха даже после того, как от Орды не осталось бы и следа.
— Ты не слишком-то доверяешь людям, — заметила она.
— Доверять людям? Глупость какая, придумаешь еще такое.
— Мне кажется, или из твоих слов исчезает логика?
Губы Райза растянулись в улыбке от уха до уха.
— Кара, он же просто дурака валяет, — Къярт вздохнул. — Мысль касательно охотников ясна. Но я беспокоюсь, как бы они не совершили какую-нибудь глупость, пусть и из благих побуждений.
— Я слежу за этим. Не переживай.
Къярт кивнул.
— И что дальше? — флегматично поинтересовалась Кара. — Мы будем сидеть на месте и ждать эти две недели или…, — она оставила фразу недосказанной.
— Или. Надо найти захоронение паладинов. Но мне нужно подумать, как это сделать, если ни у кого из присутствующих нет уже готовых идей.
Кара сразу догадалась, что речь по большей мере идет о ней, но предпочла изобразить непонимание — ровно на то время, которое вела борьбу сама с собой.
— Я могу зайти в отделение Братства и поспрашивать, — бесцветным голосом сказала она. — Может, кому-то и известно.
— Нет, не будем привлекать к этому излишнее внимание. Оставим, как самый крайний вариант. Но, я думаю, до него дело не дойдет, — Райз сел на кровати и сунул ноги в сапоги.
— На какие идеи ты тогда намекал, если эта тебя не устраивает?
— Мне не нужно, чтобы ты выведывала у паладинов о захоронении. Достаточно того, что ты это предложила, — Райз встал с кровати и подошел к двери. — А может быть, и верит, — с лукавым прищуром сказал он Къярту, обескураживающе улыбнулся Каре и вышел из комнаты.
— Он же невыносим, — пробормотала она себе под нос.
Къярт только улыбнулся и подбросил в камин полено.