В том, что он снова стал призванным, Райза беспокоил не сам факт очередной смерти, нагрянувшей совершенно не по плану, а то, что вернувшим его некромантом был Къярт. Беспорно, любой другой вариант однозначно был бы еще хуже, но его прошлое не входило в список того, чем он хотел поделиться. И уж тем более он не хотел, чтобы свидетелем его действий становился Къярт. С его неконтролируемым желанием спасти всех и каждого без оглядки на последствия, осведомленность напарника о принятых Райзом в прошлом решениях могла на корню зарубить все попытки какого-либо сотрудничества. Конечно, Къярт не стал бы бросать этот горе-мир на произвол судьбы, но их отношения приобрели бы куда-более конфронтационный характер.
Он и прежде не одобрял подходы Райза. Да и тот не слишком усердствовал притворяться безобидным добряком. Он еще в самом начале их знакомства в общих чертах обрисовал свою прошлую жизнь. Но одно дело — услышать, и совсем другое — пропустить через себя каждый день, каждую минуту, каждый поступок, прочувствовать все на собственной шкуре.
Не прошло много времени, как Райз понял, что ошибся на счет своего напарника. Да, теперь в каждом их разногласии Къярт стоял на своем до последнего, точно вросший в землю мшистый камень, а самих споров стало больше. Он рвался пресечь всякое действие, которое считал недопустимым в его собственной нравственной системе координат, и порой реагировал даже на совершенно безобидные вещи, будто Райз был каким-то монстром, способным превратить любую мелочь в катастрофу. Однако, при всем этом Къярт не смотрел на него как на монстра, скорее наоборот, что поначалу вводило в замешательство. Но стоило немного понаблюдать за Къяртом и Аелитт, как все встало на свои места: при всей своей праведности и моральности, парень испытывал поистине непостижимую умом тягу ко всякого рода чудищам.
Так что, если закрыть глаза на участившиеся прения, от которых Райз наловчился получать удовольствие, все стало намного проще. Не осталось двойного дна и тайн. Райз, конечно, приобрел один секрет сразу же после возвращения из мертвых — не столько из соображений полезности, сколько из желания иметь хоть что-то свое. Все же прожив жизнь в чужой личине, а затем вот так оказавшись перед кем-то с душой нараспашку, он чувствовал себя не в своей тарелке. Но Къярту об этом знать было необязательно.
Отсутствие у того неприятия оказалось не единственным, чего Райз не ожидал. Стоило им покинуть крепость фурий, и в первый же вечер под открытым небом Къярт изъявил желание поговорить. Чего только Райз не ожидал от этой беседы, но уж точно не того, что говорить по большей мере будет не он.
Устроившись у костра Къярт рассказывал о своей прежней жизни: все, что помнил, а помнил он невероятно много. Он опускал будничные моменты, но все, что имело вес или хоть как-то выделялось из общей череды дней, было расставлено в идеальном хронологическом порядке. Къярт излагал не только события, но и то, как сам относился к ним; его мысли и чувства, которых, как выяснилось, было ненамного больше, чем сейчас.
Он не остановился на пересказе своей прошлой жизни и сразу перешел к тому, что было после того, как Фелис призвал его: от начала и до момента, когда он вернул Райзу жизнь. И пусть тот и так был свидетелем всего, кроме времени проведенного в плену Аелитт, Къярт не стал ничего опускать, разве что говорил не столько о событиях, сколько о своем отношении к ним и к самому Райзу. Робея и едва не краснея, Къярт рассказывал о том, что думал о своем напарнике в те или иные моменты. Но не смотря на всю испытываемую неловкость он стоически тащил ярмо, в которое сам же и впрягся. Он даже сознался в том, что когда ему представился шанс сбежать от Аелитт, он променял его на возможность спасти ей жизнь и снова угодил в ее цепи.
Его исповедь подошла к концу, когда от горизонта оторвался бледный круг солнца, затянутый серой поволокой облаков.
— Я посчитал, что так будет справедливо, раз я узнал все о твоем прошлом, — добавил он, когда Райз так ничего и не произнес, а молчание слишком уж затянулось. — Конечно, это нельзя сравнивать, но пусть будет хоть что-то.
— Знаешь, тебе следует все это записать. Чтобы не пришлось повторять каждому призванному, — заметил Райз.
— Я не собираюсь это больше повторять.
— Ого, — он присвистнул. — Такая честь оказана только мне? — хотелось добавить «и Аелитт», но он сдержался.
Следовало отдать Къярту должное: поменяйся они местами, и Райз вряд ли бы сделал подобный жест.
— Только тебе.
Райз хмыкнул. Больше острить и подначивать не хотелось. Во всяком случае не сегодня.
— Тебе нужно хоть немного поспать. Это моя бренная тушка слишком мертва, чтобы нуждаться в отдыхе, но не твоя.
— Я в порядке. Не будем терять день пути.
— Ты в порядке, а вот Клык совсем выбился из сил, — Райз потрепал лежащего рядом зверя за загривок. Тот демонстративно зевнул и накрыл лапой нос. — Так что до обеда нам с места никак не сдвинуться.
— Мы разве уже не спешим вернуться в Афракский Союз? Подготовиться к приходу Орды?
И снова этот пронзающий взгляд. Именно с него начиналось непреодолимое желание Къярта отстаивать свое. Интересно, на фурию он тоже так смотрел, когда отказывался с ней говорить?
— Ты не сильно-то пекся о подготовке к приходу Орды, пока прохлаждался у Аелитт, — Райз ответил таким же пристальным взглядом. — Вот и сейчас не мути воду. Тебе нужно отдохнуть. Если ты свалишься с Когтя и сломаешь себе шею, в один миг угробишь целую кучу народа. Так что прекращай упираться. В этот раз моя взяла.
Къярт вздохнул и устроился на расстеленной у костра шкуре.
— И спасибо, — добавил Райз, когда тот закрыл глаза. — Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты вернул мне жизнь.
— А как, по-твоему, я должен был разбираться в одиночку с Ордой?
— Почему в одиночку? Аелитт с радостью бы помогла.
— Отвяжись, — буркнул Къярт и повернулся к нему спиной.
До побережья оставалось еще четыре дня пути.
Мосв был настоящим портовым городом в его худших проявлениях: шумный, грязный, провонявшийся рыбой, дешевым алкоголем и теми, кто к нему пристрастился. На его улицах с раннего утра и до позднего вечера толкались крикливые торгаши и не менее крикливые барышни; до рези в ушах звенели жестяные ведра и громыхали корабельные доки. Но несмотря на весь его отталкивающий вид, Райз находил в царящей в городе суматохе нечто прекрасное: несдержанный разгульно-рабочий дух, от которого так и несло жизнью. К тому же прежде ему не доводилось бывать в местах вроде этого, а всякое новшество приятно щекотало ум.
Прежде чем отправиться непосредственно на пристань, они заглянули в отделение местного банка и, по совместительству, торговой палаты. У Райза не было особых надежд на то, что промокшие бумажки, в которые превратились родовые листы, еще и выданные в другом государстве, как-то помогут, но попытать удачу стоило.
Потратив почти час на то, чтобы попасть к клерку, который мог дать внятный ответ, они ушли ни с чем: торговая палата Мосва не могла подтвердить подлинность предоставленных документов, и не имела никаких отношений с банком Афракского Союза, чтобы согласиться выдать хотя бы один аверийский серебряник.
Чем ближе к порту, тем суматошнее становились улицы. На каждом углу высились этажи ящиков и бочек, которые затаскивали — кто на телеги, а кто в склады — крепкие мужики в одних рубахах с подкатанными рукавами. Кого-кого, а работяг ударивший ночью мороз уж точно не беспокоил. До него не было дела и Райзу, но, учитывая покрывающие спину татуировки печатей, он ехал закутанный до самого подбородка.
Порт Мосва заслуженно назывался портом с большой буквы, по сравнению с которым Копрал казался забитой рыбацкой деревушкой на обочине мира, и это при том, что богатств Афракского Союза хватило бы, чтобы приобрести как минимум сотню Аверий.
Пристань протянулась вдоль всего берега вплоть до охранных башен на краю круглого залива. Воздух рябил от горластых чаек, кружащих над высокими иглами матч. Здесь были и барки, и каравеллы, и вооруженные до зубов тяжелые галеоны, на фоне которых двухмачтовые люгеры выглядели детскими игрушками.
Но чего в порту Мосва не нашлось, так это кораблей, готовых отплыть в Афракский Союз. Раньше к его берегам раз в месяц отправлялась шхуна, но после того, как конфликт между Агруа и Хепрасом обострился, про северное направление в Мосве забыли. Торговые суда, которых в гавани насчитывалось не меньше трех десятков, ожидаемо не собирались рисковать грузом, чтобы отвезти двух чужаков, у которых кроме гривов ничего не было.
— Сейчас в Афракс никто не поплывет, — бросил им в спину толстяк с маслянистым лицом. Он сидел на бочке у одной из каравелл и грыз семечки. — Разве что, — он раскусил скорлупку и сплюнул шелуху в воду, — спросите у парней с фрегатов. Тех, что с синими парусами. Эти ребята, — щелкнула еще одна семечка, — всяким промышляют. Может, и в Союз согласятся плыть. Только три шкуры за это сдерут. Но раз вы из этих афракских богачей, то деньги для вас не проблема, — хмыкнул он.
Фрегатов, о которых говорил толстяк, было шесть. Их, точно свита — господ, окружили нескольких десятков люгеров, несущих такие же синие паруса, и, судя по вооружению, корабли могли принадлежать разве что военному флоту. Хотя одного взгляда на лица моряков хватило, чтобы поставить под сомнение какую-либо связь с государственными структурами, кроме уголовной. Так или иначе, Райз предпочел бы не связываться с такими «бравыми парнями», но раз других вариантов не нашлось…
— Говорите, что у вас ни хрена с собой нет кроме честного слова, и что по прибытию в копральскую дыру вы осыпите моих парней золотом?
Капитан одного из фрегатов, загорелый чернявый мужчина в меховой безрукавке на голое тело, оперся о борт палубы и смотрел на остановившихся на причале всадников на гривах, как на чаячий помет на ботинке.
— У нас есть родовые листы и…
— Ну так и подотрись ними, — хохотнул капитан и присутствующие на палубе матросы поддержали его гоготом.
Терпение Райза кончилось еще тогда, когда капитан впервые посмотрел в их сторону, при этом не произнеся еще ни слова. Сейчас же все, что ему хотелось, это спрессовать в пшенное зернышко всю алую дымку, что окружала недовольных свежестью рыбы, оплатой за улов и, Проклятый знает, чем еще, горожан, и активировать ее где-нибудь в трюме, чтобы фрегат взлетел на воздух, а вместе с ним и нахальная рожа его капитана. Увы, разорванный на куски корабль не мог похвастаться хорошей плавучестью.
Райз миролюбиво улыбнулся.
— Если мы не сможем рассчитаться по прибытию, заберешь гривов.
— На кой мне сдались эти псы бешеные? — брезгливо бросил капитан, но все же не удержался от того, чтобы не ощупать хищников оценивающим взглядом.
Гривы водились только на территории Афракского Союза, а продажа их другим государствам была под строжайшим запретом. За попытку контрабандного вывоза щенков казнили едва ли не без суда и следствия. На этой благодатной почве цены на гривов на черных рынках росли до невиданных высот.
— Ладно. Не будет золота — рассчитаешься гривами, — капитан ушло ухмыльнулся и посмотрел на Къярта. — И пацаном. Пойдет авансом. Как никак два дня плыть, команде заняться нечем будет, а бабу на борт брать себе дороже. Конечно, раз пассажиров двое, значит и платить оба должны, но больно вид у тебя болезненный, как бы заразу какую не подхватить. Но ты не обессудь, я так-то тебе скидку делаю. Ну так что? По рукам?
— Сколько, ты говорил, хочешь за дорогу? — сквозь улыбку процедил Райз.
— Полкило аверийского золота за тебя и за гривов. За каждого. А за пацана возьму килограмм.
— Будет тебе золото.
Райз развернул Клыка и пустил галопом с пристани.
Къярт смог поравняться с ним только тогда, когда тот остановился у одной из портовых забегаловок, от которой несло кислятиной и чем-то окончательно протухшим.
— Что ты собрался делать? — в озвученном вопросе смешалась настороженность, усталость и предчувствие скорых неприятностей.
— Ничего особенного, — Райз улыбнулся и толкнул дверь. — Всего-то поболтаю с местными. Чего ты такой напряженный?
Он взглянул на напарника и усмехнулся. Того не вывело из равновесия даже предложение капитана фрегата: воздух вокруг него оставался кристально чист. Но стоило Райзу едва оживиться, и Къярт сразу же пришел в состояние повышенной боеготовности.
Внутри кабака воняло еще хуже, чем снаружи. К запаху не самой лучшей еды и алкоголя примешивался незабываемый дух моряков, коротающих время за выпивкой и карточными играми. Воздух казался неимоверно липким, и это при том, что нервные окончания, отвечающие за обоняние, у мертвого тела работали постольку-поскольку и по большей мере держались на печатях.
Райз выбрал столик подальше от посетителей и поближе к окну, чтобы следить за оставленными на улице гривами. Теперь можно было не опасаться, что те решат закусить человечиной: Коготь, по причине своей призванности, и вовсе забыл, что такое непослушание, а Клык, поначалу еще пытавшийся гнуть прежнюю линию, присмирел, стоило Райзу невзначай отпустить замечание, что ему нравится преображение Когтя, и он уже подумывает, а не провернуть ли такой же фокус с Клыком. И пусть последний продолжал строить из себя гордого и непокорного, как только речь заходила непосредственно о действиях, которые могли прийтись хозяину не по душе, Клык сразу делал вид, что ничего такого не замышлял и ему вообще не интересен ни этот прохожий, ни та блеющая в загоне коза.
— Чего желаете? — к их столику подошел долговязый мужик с длинными сальными усами и плутоватым взглядом. С таким взглядом только всяких приезжих и оббирать. — У меня есть отличное пиво и…
— Желаем пообщаться с хозяином порта, — Райз не дал ему договорить. — У его парней дурные манеры, и меня распирает желание это обсудить.
— Если у вас какие-то жалобы, то вы можете записаться на прием в ратуше. Здесь начальника порта уж точно нет, — хохотнул хозяин кабака. — Хотя я бы не отказался от посетителей с кошельками потуже. А вы…
— Я сказал, что хочу пообщаться с хозяином порта, а не начальником. С тем, чьи фрегаты стоят у пристани. Так где мне его найти?
— Извиняй, милейший, но я понятия не имею, о каком хо…
И снова Райз прервал его на полуслове. Он сгреб мужика рукой за грудки, дернул вниз, быстро перехватил за загривок и впечатал щекой в столешницу прежде, чем кто-либо, в том числе и ошарашенный Къярт, успел отреагировать.
Райз склонился к безуспешно пытающемуся высвободиться мужику и, понизив голос, заговорил:
— Сколько раз мне надо выстрелить тебе в ногу, — он отодвинул полу куртки, демонстрируя кобуру с револьвером, — чтобы у тебя появилось понимание?
— Я ничего не…
— Эй, а ты не оборзел?!
Сидевшие в стороне моряки подхватились и ринулись на выручку хозяину трактира.
— А ну присели все! — рыкнул Райз и, когда его слова были полностью проигнорированы, пронзительно свистнул.
Секунда, и в дверях появилась оскаленная морда Клыка. Грив не стал ломиться внутрь, выворачивая дверь вместе со стеной: встретившись с Райзом взглядом, он ожидал дальнейшей команды. Замерли и моряки.
— Парни, будьте так добры, вернитесь на свои места и не обращайте на нас внимания, — с вежливой улыбкой попросил Райз и добавил: — Или нет, лучше не возвращайтесь. Этот клыкастый с вечера ничего не жрал, так что если удастся сэкономить на его кормежке, я только спасибо вам скажу.
— Афракские ублюдки, — один из моряков сплюнул на пол и вернулся за стол.
Остальные, то и дело озираясь на грива, последовали его примеру.
— Так что, у тебя будет, что мне сказать? — Райз повернулся к хозяину кабака, с которого успело сойти семь потов. Его ладонь, прижатая к столу, оставила на заляпанном жиром дереве темный след.
— У него поместье на окраине, — прохрипел мужик, бросив попытки высвободиться.
— На какой именно окраине?
— Запад Мосва. Стоит на самом побережье за трехметровой стеной. У него на воротах кованый корабль, а за ними — четыре синие ели. Таких ни у кого в округе больше нет.
— Если ты соврал, я вернусь и сожгу твою забегаловку. Возможно даже вместе с тобой.
— Не вру я, не вру! — мужик весь сжался и захныкал. Он не врал.
— Славно поболтали, — Райз отпустил его и поднялся со стула. — Пойдем, — бросил он Къярту и первым вышел на улицу.
Клык, недовольный тем, что ему так никого и не дали сожрать, обиженно косился на хозяина.
— Какого черта ты творишь?!
Райз даже не надеялся, что Къярт так просто оставит эту ситуации, но был благодарен уже за то, что тот не вмешался в процессе.
— Не хотелось долго возиться, — он забрался в седло Клыка. — А с такими ребятами это самый простой способ получить желаемое.
— И зачем тебе хозяин порта? Что это вообще за «хозяин»?
Приподняв бровь, Райз посмотрел на Къярта, но вовремя спохватился и не стал отпускать едких шуточек. Государство, в котором родился и прожил жизнь Къярт, держало своих граждан в условиях, близких к тепличным. А если где и существовала теневая сторона — а она не могла не существовать, — Къярту с его личными проблемами уж точно было не до размышлений о ней.
— В местах вроде этого всегда есть кто-то, а, зачастую, несколько тех, кто проворачивает всякие темные делишки, — принялся объяснять Райз, когда гривы затрусили на выход из города. — Контрабанда, поборы с местных дельцов, как честных, так и ушлых — масса всего. И в Мосве этот кто-то владеет фрегатами и их бравыми командами. Вот к такому «хозяину» мы и наведаемся и вежливо попросим поддержать материально наше путешествие домой. Это в его же интересах — чтобы мы поскорее свалили восвояси.
Къярт предпочел отмолчаться, но его мрачный вид Райза больше не устраивал.
— Странно: мне казалось, что в процессе призыва мои мозги станут твоими, и мне не придется пояснять такие вещи.
— Все несколько сложнее. Прожить целую жизнь за… сколько я трачу времени на призыв? — Къярт оставил свои угрюмые мысли и переключился на размышления о некромантии.
— Ты ни разу не засек что ли? С фуриями уходило от пяти до десяти секунд.
— Думаю, в твоем случае было где-то также, может, немного дольше. В любом случае, это невероятно много информации. Нужно время, чтобы она улеглась в голове, и ею можно было манипулировать. Какие-то основные точки с самого начала под рукой, но с общими знаниями не все так…, — Къярт осекся и пристально посмотрел на Райза. — Ты же специально это сказал. Про мозги и объяснения.
— Естественно, — хмыкнул тот.
Найти особняк, который описал хозяин кабака, не составило особого труда. Верхушки четырех упомянутых елей стали заметны еще с расстояния в несколько кварталов, которые Райз не собирался преодолевать напрямик, а свернул в переулок, чтобы объехать территорию поместья не привлекая лишнего внимания раньше времени.
— Ты ведь никого вежливо просить не собираешься, — утвердительно произнес Къярт, когда они подъехали достаточно близко, и в просветах стоящих домов показалась оплетенная плющом стена из ракушняка.
— Почему нет? Это вообще зависит не от меня, а от сговорчивости нашего владельца фрегатов.
— Мы заявимся к нему посреди дня и…
— Нет. Никаких дневных визитов. Подождем вечера.
Къярту не нравилось происходящее. Вокруг него кружили алые мошки энергии духа, но Райз и не думал изменять свои намерения. Не в его характере было молча сносить оскорбления, и выбранный способ решения проблемы с деньгами его более, чем устраивал.