ТАЙНА ОЗЕРА ЗОЛОТОГО - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 15
– Не знаю… Говорили похожее на росомаху, только размерами раз в десять больше, в длинной шерсти и с огромными когтями, – продолжая покачиваться на стуле и смотреть себе под ноги, проговорил Константин.
Валентину вдруг показалось, что и тот, и другой пытаются его разыграть. От этих мыслей лицо Валентина обдало жаром. Он встал и подошел к окну.– А когда увидели, что от ребят осталось, поверили их каждому слову, – на выдохе добавил Михаил, и все надолго замолчали.
…Молоденький коллектор Володька Чуев проснулся с ощущением, что его разбудили. Он, как и положено самым молодым, лежал с краю. Светало. Костер прогорел, и если с вечера бок приятно грело, то под утро все было наоборот. Но разбудил не холод. Осторожно разворачиваясь, чтобы подставить спавшему рядом с ним Митьке Максимову другой бок, он глянул из-под полога, который они мастерили вместо палатки, глянул и обомлел… По другую сторону потухшего костра, шагах в двадцати, на огромном камне сидело какое-то мохнатое существо. Чтобы лучше его рассмотреть, Володька осторожно приподнялся. Существо смотрело как-то странно, немного боком и не мигая. Реденькие облачка пара при дыхании да едва заметные движения неестественно больших и блестящих когтей на длинных лапах говорили о том, что оно живое и небезобидное. Володька затормошил напарника.– Что это!? – в самое ухо прошептал Митька. Голос приятеля взбодрил Володьку, и он потянулся к ружью, лежащему в изголовье. Стоило лишь на мгновение отвести взгляд от мохнатого существа, как его не стало, словно и не было вовсе.
Ребята вскочили, схватили ружья, обошли камень, спустились к озеру, но никого не было. Взволнованные странным видением они еще какое-то время побродили вокруг шалаша, боясь смотреть друг на друга. Оба боялись сознаться в том, что видели, тем более что такого чудища ну никак не может быть на свете. Может быть, когда-то в старину и водились, а сегодня и здесь – быть не может! Да к тому же, как можно в одно мгновение сквозь землю провалиться! Сказка, да и только!– Ты че видел-то? – первым не выдержал Митька. Володька долго молчал. Приятель повторил вопрос и взглянул на того со своим обычным прищуром.
– А ты?
– Что я? Я как ты – видение, наверно, со сна-то, что только не померещится!
– А мож, кто из наших, ну… из вилюевцев переоделся и чудит!? – серьезно предположил Володька.
– Ага, им делать больше нечего, как на себя шкуры пялить да нас пугать. В такое время все нормальные люди спят, а не в маскарады играют.
– Неужели показалось!?
– Не знаю, не знаю, такое только во сне может…
– Мож мы спим, а!?
– Пойду, сполоснусь.
Володька, как все основательные люди, никак не мог поверить в то, что это ему всего лишь показалось: Но он видел, и это было на самом деле, пусть его хоть режут… Дойдя до берега, он наклонился и хотел было зачерпнуть ладонью воды, как по телу пополз мороз, и волосы на голове вздыбились – из-под воды на него смотрело это чудовище.Видя, как приятель в страхе отпрянул от воды, Митька подскочил к нему.-Что!?.. Где!?.. Опять!?..
– Там…– еле разжались зубы у Володьки. Его волосы ломило так, словно его долго за них таскали.
– Где там!? – Митька смотрел по сторонам, не догадываясь, что приятель имел в виду воду.
– Слушай, ну вот этого точно не может быть, – распалив костер, продолжал отчаянно сомневаться Митька, хотя в самой глубине своего сознания верил в происшедшее с ними. Он говорил, а сам стрелял глазами вокруг и ежился, словно от холода.
– Не знаю.., не знаю.., – задумчиво, больше сам с собой, чем с приятелем, говорил Володька, – и никакой это не сон. А раз не сон, тогда что это!? Мех вроде как росомашечий, но размеры медвежьи, опять когти!?
– А ты заметил глаза какие-то неправильные!?
– Ну-у, они вроде как желтоватые и слегка косят.
– Ребята проснутся, ни за что не поверят. На смех поднимут, пока сами не увидят.
– А где увидят-то, если пропало, – продолжал оглядываться Митька.
– Увидят, – уверенно повторил Володька, – зачем тогда Оно появилось здесь!? Я вот думаю, а не через Него ли группа Кирилла Ивановича пропала?
– Да брось ты, у них ружья, опыт, не-ет…
– А что нет, я вот проснулся, а Оно сидит, смотрит, а если бы чиркануло своими когтями сонного, да и всех нас!
Митька не ответил, он еще больше поежился и внимательно осмотрел окрестные камни и кусты.Стало совсем светло. Горы словно отмывались от ночной черноты и становились четче, контрастнее. Их вершины, устремленные к небу, казалось, знать не хотели, что творится у них под ногами. Зато озеро, накрытое белым плоским туманом, точно живое тело лежало и прислушивалось ко всему, что происходило вокруг него, прислушивалось, наблюдало и надежно хранило чужие тайны.– Смотри! – неожиданно вскрикнул Митька и вытянул дрожащую руку. Володька повернулся к озеру и вновь обмер.
В тумане прямо по воде медленно шли люди. С низко опущенными головами они будто что-то искали. Их было много. Шли в разные стороны. Натыкаясь, они проходили один сквозь другого, продолжая свои «поиски». Время от времени кто-нибудь из них поднимал голову и смотрел в сторону ребят, смотрел огромными черными дырами вместо глаз…– Что это.., Митька!?..
– А я.., я п-почем знаю.
– Я вот думаю, – закурив третью «беломорину», вновь заговорил Михаил, – что мы с Костей тоже виноваты, что тогда, утром не поверили и подняли ребят на смех. Хотя трудно было поверить. Ну, сами посудите, каждый из нас лет с десяти в лесу как дома. Все, что в тайге бегает, ползает или там летает, знаешь сызмальства. Сначала отец приносил, потом сам добывать стал. – Михаил чуточку горячился. – А тут такое говорят да еще самые молодые из партии. Главное, что и следов-то ну никаких, словно это чудище летало по воздуху… Или еще эти люди-нелюди с дырами вместо глаз да к тому же по воде как посуху!?
У Валентина немного спало подозрение относительно того, что его пытались разыграть. Расследование продвинулось мало, теперь необходимо было побывать на самом месте происшествия.Но его отчет о снятии показаний с очевидцев трагедии и план дальнейших действий и у сотрудников отдела, и у руководства вызвал лишь легкие улыбки и плохо скрываемое разочарование. Валентину едва-едва удалось уговорить начальство не закрывать дело, а разрешить ему с началом весны продолжить над ним работу. А в конце мая как раз и поступило сообщение о новой пропаже человека в районе Золотой долины.Из-за текущих дел выехать сразу в район происшествия не получилось, а вот в начале июля Валентин, наконец, добрался до села Лысая Сопка. Это был ближайший к долине населенный пункт. Здесь проживали и старожилы-русские, бывшие старатели и вогулы – хозяева здешней земли. И, что главное – именно из этого села пропал человек.Дорога до Лысой оказалась неожиданно трудной и долгой. Узкая, разбитая, особенно в низинах, зажатая такой дремучей тайгой, что, казалось, ни о каком жилье где-то там впереди и речи быть не может. «Впереди – либо конец света, либо, в лучшем случае, избушка на курьих ножках,» – рассуждал Валентин, сидя в кузове полуторки и задирая голову вверх, пытаясь разглядеть из-за переплетенных между собой гигантских елей и кедров кусочек неба. Он даже представить себе не мог, что бывает такой лес дикий и глухой, с терпким запахом хвои, гнилой сырости и грибов. Да еще тучи ошалевшего комарья, что звенели в тон надсадному завыванию мотора.Каждый раз, вылезая из кузова, чтобы подтолкнуть уставшую машину, помочь ей выбраться из очередной ямы, Валентин оглядывался по сторонам и уже не удивлялся, что здесь не только чудовища, похожие на огромных росомах, могут водиться, но и мамонты.В село въехали глубокой ночью. Ни одного огонька, черные избы, шараханье стреноженных лошадей, ленивое полаивание собак да запах дыма, вот и все чем встретило спящее село Лысая Сопка Валентина.Едва солнце пробилось сквозь пыльное окно почтового отделения, Валентин был уже на ногах. Поспав немного на широкой лавке прямо в коридорчике, он по обыкновению поднялся в шесть и чувствовал себя довольно бодро.Взяв полотенце и спустившись с высокого скрипучего крыльца, он направился к колодцу, к которому как ручейки стекались все дороги и тропки. Обходя свежие коровьи «шаньги» и лошадиные «яблоки», Валентин разглядывал село и поражался, насколько название Лысая Сопка соответствовало его расположению.Поселение раскинулось на южном склоне довольно высокой горы, которую, судя по всему и «раздели», избавили от леса ради строительства изб да изгородей, сделав ее лысой.Умывшись ледяной водой, Валентин медленно возвращался на почту, с интересом разглядывая дома, заборы, огороды, где хозяйки варили еду на летних печках, раскланивался со встречными, которые первыми здоровались с легким поклоном, а старики даже фуражки снимали. Несмотря на неприятную миссию, с которой Валентин прибыл сюда, на душе было светло и чисто. День сулил зной, духоту и леность.Проходя через площадь, на одной стороне которой стояла почта и сельсовет, напротив – магазин с амбарами, а на скальном взгорке – клуб – бывшая церковь со снесенной колокольней, Валентин услышал грохот и гулкие ритмичные удары о грунт, а потом увидел, как на площадь выкатилась тележка на подшипниках с безногим седоком, который бойко отталкивался деревянными баклажками. Тележка катила к магазину. Валентин остановился, чтобы пропустить лихого наездника, но тот сам остановился перед ним и, широко улыбаясь, выпалил:– Здравия желаю, товарищ!
– Доброго здоровьица! – нелепо и невпопад ответил Валентин, оглядывая необычного жителя Лысой Сопки. Парню было не более тридцати. Из-под пилотки, одетой набекрень, кустом белой сирени торчал курчавый седой чуб, а лицо светилось такой радостной улыбкой, от которой ничего не оставалось, как засветиться в ответ.
– Не фронтовик случаем!? – с небольшим сомнением спросил он.
– Фронтовик, – заражаясь улыбкой ответил Валентин.
– Тогда держи, брат, – он протянул крепкую сильную ладонь и сжал так, что пальцы Валентина хрустнули. – Второй Белорусский, гвардии рядовой Иван Паклин! – Он тряхнул рукой, отчего на белой выгоревшей гимнастерке звякнули редкие медали, а на другой стороне груди сморщились две цветные нашивки о ранении.
– Полковая разведка, старшина Поляков, Валентин, – отрапортовал по инерции гость.
– О-о, вот это да, разведка! – освободив и левую руку от баклажки, парень накрыл их рукопожатие еще и ей. – «Иван-Праздник» или «Пол-Ивана», как меня здесь кличут, – дополнительно представился Иван Паклин, продолжая излучать радость. – Щас Клавка лавку откроет, – он оглянулся на магазин, – отметим встречу, а разведка!?
– Не откажусь.
– Вот это по-нашему.
Через полчаса наискось перепоясанная широкой железной скобой, словно портупеей, дверь магазина распахнулась и впустила в свое прохладное и темное нутро первых покупателей. Широкобедрая, с необъятной грудью продавщица Клава, с явной неприязнью поставила перед Валентином две бутылки водки, банку баклажан да палку конской колбасы.– Хлеб еще не спекли и вчерашнего не осталось, – добавила она, оттопырив увесистую губу, и навсегда отвернулась от первого покупателя.
– У Клавки от меня двое, – неожиданно сообщил Иван-Праздник, продолжая радостно улыбаться, – двух пацанов я ей заделал.
– Когда!? – в крайнем недоумении спросил Валентин и украдкой посмотрел на пристегнутые к тележке обрубки, вдетые в кирзовые чехлы.
– А как вернулся в сорок четвертом, так и заделал, – безмятежно светясь, ответил Иван-Праздник и сорвал с бутылки «бескозырку». – Да ты не смотри, что меня половина, кроме ног у меня все на месте. Девять ребятишек моих по селу бегают от шести баб. Да брат, а что сделаешь, на фронт нас одиннадцать неженатых ушло, а вернулся я один и то вишь какой, только детей и могу делать, да еще валенки подшивать… А до войны плясуна лучше меня не сыскать было и на охоте не последний, и на покосе… Я знаешь, какие зароды ставил… Ну да ладно, давай брат за них, за всех кого война прибрала, – лицо Ивана вдруг стало жестким, точно из камня тесаным, глаза сузились, а на скулах вздулись желваки.
Ивана Паклина до войны знали и почитали за своего не только в Лысой Сопке, но и в Крутихе, и на Мостовой, и в Журавлевке. Редкий праздник обходился без него. Высокий, гибкий, с веселыми серыми глазами и кудрявым чубом он легко привораживал к себе девок. Моргнет искристым глазом, тряхнет чубом, пройдется вокруг в присядке, ущипнет щекотно и все, девка готова… А уж если обнимет до хруст да поцелует сладко – девку хоть на цепь сади. Немало бабьих слез было пролито в подушки да подолы, немало было и потерянных надежд и ожиданий.– Кто первая встретит.., на той и женюсь! – сказал, точно клятву дал, когда на фронт уходил. Все село слышало.
А в сорок четвертом, в начале лета вернулся. Едва машина въехала в село, такой гам поднялся, такой переполох! Все орут, бегут за машиной и вопят, и бабы и мужики. А из кузова Ивана голова торчит и радостью светится. У сельсовета окружили машину, кричат ему: «Вылазь, Иван, вылазь, все девки твои.., все первые!» А он смеется вовсю, а по лицу слезы бегут. Когда шофер открыл борт, все ахнули, и такая тишина наступила, больше никогда такой не было.
– За встречу, – тихо произнес Валентин и сделал несколько глотков.
– Слышь, а ведь ты по делу к нам! – вдруг совсем серьезно проговорил Иван. – А Валентин, по глазам вижу и чувствую напряжение в тебе. Давай так, пока я со своего «коня» не свалился, говори, я хоть и калека, но помогу, чем смогу.
Откровенно говоря, Валентин был рад знакомству. Рад, что встретил фронтовика в такой глуши, веселого и очень простого, который обаял его своим жизнелюбием, стойкостью и добротой. И рассказал все и подробно, рассказал даже больше, чем полагалось.– Да брат, после всего этого и пить-то расхотелось, – Иван положил крепкие ладони на остатки ног и низко опустил голову. – Хотя здесь ты никого не удивишь этой трагедией. Люди пропадали и до этого случая. А точнее, с… сорок пятого пропадать стали. А ваш случай видимо уж больно громким вышел, раз власть зашевелилась.
– А что ж не сообщали!?
– Кому? Ты видел нашего участкового? – Иван вскинул голову и сжал кулаки.
– Он должен был меня еще в городе, на вокзале встретить, но я… не дождался, – развел Валентин руками.
– Во-во, не дождался… И не дождешься. Эт брат, такая клизьма!.. Вместо фронта к Органам присосался Что ты! Дверь хлопнет, а у него уже штаны мокрые и вонь на три села! А ты говоришь участковый… Ты его не привлекай, дешевле будет. И вообще я тебе скажу, если хочешь работу свою справить, то и мужиков наших не тревожь. Вогулы – они, считай, все охотники и охотники серьезные, каждый не по одному медведю взял, а иные по два, по три… десятка, во как! Но в сторону Колпака не пойдут. Язычники, все еще духов боятся. А русские так, пошумят в лесу, убьют пару рябков и туда же охотники.