ТАЙНА ОЗЕРА ЗОЛОТОГО - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 20
– Деточка, милая, расскажи дяде, как ты потеряла этот кулончик? – проговорил знакомый голос, и силуэты приблизились почти вплотную.
В нос резко ударило густым перегаром, смешанным с табаком и дорогим одеколоном. Полина почувствовала тошноту. Она хотела завизжать, броситься на силуэты и кусать их, царапать, звать на помощь, но ледяной панцирь не давал ей даже пальцем пошевелить, она оцепенела.– Ой, я нашел коленку! – тонко прозвучало слева внизу, и Полинка почувствовала прикосновение к ноге.
– Ой, еще одну! – продолжал тихо повизгивать голос. – Сеня, кончай допрос, я не могу!..
Полинка почувствовала, как одна рука поползла вверх по ноге, а другая легла на грудь и стала больно сжимать.«Да что же такое!.. Это не может… не должно случиться!.. Если Это произойдет, – как мотыльки над огнем метались мысли девушки, – тогда не жить!? Тогда… Где же веревку-то взять!? Ах да, во дворе белье сушилось…»– Так я не понял, Киса, где ты говоришь потеряла эту цацку!?.. Скажешь, останешься при своих интересах, а нет, эти нехорошие дяди сделают больно… Не молчи цыпа и про Сыча пожалуйста вспомни…
– Эй, мужики, помощь не нужна? – проговорил кто-то сзади Полинки. Голос был твердый, насмешливый. Девушка вздрогнула и вдруг почувствовала, как ледяной панцирь стал слабеть, таять.
– Че стоим!? – грозно прошипел Механик. – На нож его…
– Айн момент, – в тон ему ответили напарники и ушли за спину Полинки. Девушка быстро восстанавливалась. Она услышала как сильно, точно колокол, ударило вернувшееся на свое место сердце, а через мгновение оно уже гудело на весь проулок, а может и городок таким набатом, что у Полинки заложило уши. И когда Механик вновь попытался ее спросить, из Полинки, наконец, вырвался накопившийся страх, вырвался жутким визгом. Пришла в движение мощная пружина, которая швырнула девушку к воротам коноваловского дома с криком о помощи…
Утром баба Клава рассказывала Полинке подробности ночного происшествия, вернее, чем все это закончилось. Сбегав на колодец, она вместе с водой и принесла последние новости городка. Оказалось, что Полинку спас некий Корявый, тот самый молчун с обожженным лицом, что выводит крыс с помощью кошки. Двое бандитов задержаны, одному удалось скрыться, а сам Корявый сильно порезанный теперь в больнице.Полинка долго приходила в себя после шока. Она лежала в своей комнатке и, глядя в потолок, снова и снова переживала случившееся. Та эйфория, та первая влюбленность в городок быстро проходила. Ей нестерпимо захотелось вернуться домой, в Лысую Сопку.Длинное, одноэтажное здание городской больницы, пропахшее лекарствами и болью, Полинка нашла легко, а вот своего спасителя пришлось искать долго, поскольку ни имени, ни фамилии она не знала.Корявый лежал в коридоре. Обмотанный бинтами. Он спал. Присев подле, девушка ужаснулась, увидев близко его лицо. Однако, чем дольше она смотрела на него, тем спокойнее становилась. На прощание она осторожно погладила взбугренную, с глянцевой кожей щеку и после небольшого колебания поцеловала.Это потом, через несколько лет, когда Корявый, а по паспорту Чупырин Сергей Иванович, будет работать сторожем при школе, его неожиданно пригласят на торжественную линейку, посвященную десятой годовщине Великой Победы. И произойдет это совершенно случайно.Молоденькая учительница Лариса Петровна Вяткина – классный руководитель 9 «б» закрутилась в делах и забыла вовремя пригласить на праздник Дня Победы «планового» фронтовика, из числа тех, кого обычно рекомендует в таких случаях ГОРОНО, и в попыхах обратилась к школьному сторожу Сергею Ивановичу, зная по наслышке, что он тоже бывший фронтовик.Сначала Корявый категорично отказывался, но, увидев слезы в глазах молоденькой учительницы и зная, чем ей грозит срыв столь важного мероприятия, согласился.…– Если у Вас есть медаль, Сергей Иванович, – осторожно спросила девушка, – то будьте добры, наденьте.Корявый пообещал и это.За пять минут до начала торжественного собрания Лариса не выдержала и кинулась поторопить Сергея Ивановича. Сторож жил здесь же в деревянном пристрое к столярным мастерским в маленькой комнатке. Лариса Петровна застала Чупырина понуро сидящим на табурете. В ногах сторожа лежал вещмешок.– Ну что же Вы, Сергей Иванович!? Вы же обещали!.. – девушка старалась не смотреть в лицо бывшего фронтовика.
Корявый поднял на девушку влажные глаза.– Ну как я покажусь, милая, поди испугаю гостей-то, тебя подведу…
– Ну что Вы!.. – Лариса уже думала об этом и немного жалела, что обратилась к человеку с таким изуродованным лицом, но теперь поздно, теперь отступать некуда.
– Прошу Вас, пойдемте быстрее, мы опаздываем. И медаль.., у вас есть медаль? – в отчаянии проговорила Лариса. Чупырин молча кивнул на бесцветный, латаный, перелатаный вещмешок. Учительница тут же схватила его и потянула Чупырина к двери.
– Пойдемте, пойдемте, там наденем.
Президиум был уже полон. В несколько рядов сидели бывшие фронтовики. Один за другим ораторы рассказывали с трибуны про плацдарм.., форсирование.., стратегически важные направления.., операцию «Багратион».., о дивизиях, соединениях и так далее. Сотни учеников и учителей, затаив дыхание, слушали героев. А выступающие, поблескивая редкими медалями, продолжали говорить о том, что творилось в ставке верховного главнокомандующего, о маршале Жукове, Коневе, Ворошилове…Корявый присел на краешек стула последним за спинами президиума. Лариса, усадив Чупырина, полезла в вещмешок и достала сначала одну коробочку с наградой, потом другую, затем третью и еще одну, и еще… Старый, застиранный пиджачок вскоре стал перекашивать на левую сторону. Лариса с очумелыми глазами все цепляла и цепляла скользкие, красивые, блестевшие эмалью и золотом ордена и медали… Она сбилась со счета…Трепеща, с пылающим лицом и сияющими глазами Лариса Петровна вернулась в зал к своему классу и замерла в ожидании.– А сейчас поприветствуем, – проговорил ведущий торжественную часть директор школы, – еще одного бывшего фронтовика, – это наконец-то дошла очередь до Корявого, – нашего, ребята, школьного сторожа Чупырина Сергея Ивановича!
По залу пробежало оживление. Раздались смешки, выкрики, легкий гул, хохотки. Все прекрасно знали Корявого, и кто за глаза, кто в глаза называл его прямо по кличке и отворачивался, когда проходил мимо.Корявый поднялся. Зал замер. Установилась такая тишина, словно помещение было набито не людьми, а манекенами. Никто не дышал и не шевелился. Потом скрипнул один стул, другой, первыми стали подниматься учителя, затем ребята старших классов, потом остальные. Повернули головы назад и приглашенные гости-фронтовики, и… они стали подниматься со своих мест, не сводя глаз с груди Сергея Ивановича. А он стоял словно памятник – прямой, высокий и… красивый! И действительно, издалека всем казалось, что вот он какой настоящий герой войны – сильный, скромный и простой в панцире заслуженных наград…Через минуту зал взорвался аплодисментами.
В ту памятную осень сорок шестого к Полинке неожиданно приехал брат Борис. Молчаливый и сосредоточенный от природы на этот раз он был угрюм и непривычно рассеян.– Что случилось!? – испуганно прошептала сестра. едва тот появился на пороге.
Бориска не раздеваясь, молча прошел и сел за стол. Долго сидел, приглаживая ладонью складку на белой накрахмаленной скатерти, потом также молча вытащил из внутреннего кармана сверток, развернул его и положил перед собой нож. Тот самый, отцовский, что отобрал у Полинки щуплый бандит по кличке Патефон.У сестры округлились глаза. Она медленно подошла к столу и осторожно кончиками пальцев потрогала дорогой подарок, точно проверяя его реальность.– Рассказывай, – также шепотом проговорила она и села напротив.
Бориска начал не сразу. Он продолжал молча рассматривать узоры на скатерти, не глядя на сестру. А Полинка, зная особенности брата, который пошел весь в отца, устроилась поудобнее и стала терпеливо ждать.– Ну, это.., в общем, в середине лета к нам на Лысую приехал молодой следователь из района, старшина Поляков.., Валентин Поляков, – начал медленно Борис. – Ты конечно слышала, что там пропали геологи и наш Василий Плаксин, – он поднял глаза на сестру.
Полинка догадалась, что Бориска имел в виду долину, и опустила голову.– Так вот, этот Поляков уговорил меня пойти с ним проводником…
Бориска встал, разделся, затем снова сел на стул и, взяв в руки нож, продолжил свой рассказ.Когда он дошел до того места, что в этом ужасном чудовище узнал Фролку, Полинка вздрогнула и остановила брата.– Погоди, это же Нюркин сын! Фролка! Я его помню! С такими длинными руками, волосатый, еще лоб…
– Он, он, – сердито сказал Бориска. – Я связал ему руки и связал вроде крепко… Туго закрутил шнур на ноге, чуть выше отсеченного места, чтобы кровь унять и густо засыпал рану пеплом. Кровь улеглась. Подобрал нож, вот этот, как он у него оказался…, странно.., – Бориска пожал плечами, – железную лапу, что у входа валялась, ну и побежал к Полякову. Уже подбегал, и озеро вот оно блестело между деревьями, когда сзади жахнуло!.. Земля подпрыгнула!.. Смотрю назад, а над склоном серое облако растет, точно гриб-дымокур. Вернулся назад, а скалы-то и нет, одни развалины. Из под камней дым белый, на туман похожий и пахнет кисло. Как Фролка смог запалить эти ящики, до сих пор ума не приложу!? Хотя здоровьем-то он не обижен, силы в нем, что у медведя, – глядя на сестру, немного задумчиво проговорил Бориска. – Что думаю делать, как говорить Полякову!? Поверит ли? Обратно к озеру пошел. По дороге подобрал вторую лапу, потом маску. А Поляков точно и взрыва не слышал, сидит над милиционерами серый весь и головой все качает. Увидел меня, смотрит плохо, потом упрекать стал, говорит, что мол накаркал… – Бориска встал, прошелся по комнате, закурил, долго смотрел в окно, потом опять сел.
– Рассказываю ему, а он вроде как и слушает, и не слышит. Я не договорил, а он мне, ты, мол, не видел людей на озере!? Я говорю: «Каких людей!?» А он, ну дескать, людей, которые прямо по воде ходят, все в длинной, черной одежде и безглазые… Тогда я еще не догадывался, что всем, кто потом погибал на озере, вот эти люди-то и виделись, что они в их глазах вставали перед смертью-то, что это сама смерть к ним и приходила таким вот образом… Это потом я догадался, а в тот раз ну думаю, лучше пока Полякова в покое надо оставить. А вот, что делать с милиционерами?.. Если их нести на себе – это дня четыре, если не все пять и то в лучшем случае. Но кроме трупов еще Фомин этот неладный, его тоже надо вести как больного… Короче говоря, не спрашивая Полякова, стал рубить сумьях (хранилище) из жердей. Выбрал две лесины, на которые потом и поставил его. По высоте он получился метра два над землей. Две лестницы изладил, чтобы покойников легче было поднять.
Закончил сумьях-то, Поляков подходит. Постоял, посмотрел, потом кивнул, все правильно, говорит, и не донести нам их, и в землю нельзя, дескать, следователь прокуратуры должен прибыть и посмотреть.Подняли милиционеров, сверху накатник из жердей да плах положили, а уж вечер. С утра, говорит Поляков, ступай до ближайшего жилья, вот тебе записка, куда звонить и что говорить. Я стал собираться, потом лег, а он так и остался у костра, все лапы эти страшные разглядывал.Проснулся, солнце еще не встало, а Поляков, вроде как, и не ложился. Я стал прощаться, а он не глядит в мою сторону. Потом, когда я уже пайву одел на плечи, он и говорит: «Странно, почему же люди ходят по воде и не проваливаются!?»Я тогда еще подумал, что надо торопиться, а то как бы Поляков не того, не спятил, пока я бегаю туда-обратно… С тем и ушел. А вот когда вернулся.., – Бориска опять поднялся, подошел к окну, закурил. Жадно затягиваясь, он глядел куда-то пристально, точно высматривал далекое озеро.– Когда вернулся.., – тихо продолжил Бориска, так и не отводя взгляда от чего-то там за окном, – Поляков был мертв. Он был весь разорван на части… И голова… как и у милиционеров отрезана… лапой. Обыскали весь берег – ни единого следа… Экспертам и следователям я тогда рассказал про Фролку, даже показал развалины той скалы, где он прятался. Но они, как мне показалось, не очень-то поверили, что раненый и безногий, да еще связанный мог спастись. Я и сам, если честно, не очень-то верю… Но лапы-то вместе с маской пропали…
Полинка слушала брата, а сама все время думала, когда же он скажет главное. Хотя конечно все, что он рассказал было ужасно. Она помнила и непутевую Нюрку, и ее сыночка-уродца Фролку, которые как-то враз пропали в начале лета того, сорок второго, когда они с Бориской собирались на поиски Черной деревеньки. Помнила и Плаксина Василия…Закурив в третий раз, Бориска осторожно перешел к рассуждениям.– Мы затопили прииск, – задумчиво, глядя на гаснущее окно, проговорил он, – и наводнение застало врасплох всех, кто там находился.
– Почему ты так думаешь? – осторожно спросила Полина.
– А вот посуди сама, люди все лето рыли землю, добывали золото, а когда случилось наводнение, они чуть ли не в открытую пошли в ближайшие села и деревни. Подумай, что бы ты сама стала делать, если бы у тебя было с собой золото, много золота. Ты бы как можно быстрее и дальше уносила ноги из этих мест, а не пошла с толпою в окрестные села. Да, они лишились крыши, еды, но вместе с тем и золота. Золото осталось там, на прииске…
– Подожди, Борь, а почему все золото, что они собрали, не уволок кто-нибудь один ловкий и хитрый, как, например, тот, что напал на нас, черный и огромный!? Или вдвоем, втроем с напарниками?
– Тогда бы бандиты кинулись в погоню. У людей была бы злость. Да и вообще уголовники, я думаю, четко следили за общаком, как они говорят.
– Ну ладно, продолжай, хотя я сомневаюсь.
– Ну так вот, слушай дальше, – Борис сдвинул брови. – Получается те, кто прятал общее золото, оказались ровно в такой же ситуации, как и все. Они со всеми остальными отправились к жилью, есть-то хочется. А вот когда Органы начали их отлавливать, у них хватило ума вернуться на озеро.
– Стой, стой, как вернуться, зачем!? – опять не выдержала Полина.
– Ну, во-первых, просто спасти свои шкуры, уйти от преследования по уже знакомой дороге, во-вторых, переждать и поразмышлять как достать золото. Они же знали, где оно запрятано.
– Ну ты даешь, как же его можно достать со дна-то.
– Я же говорю, предположим. Так вот, они возвращаются, а там, представь себе, бродит этот несчастный Фролка. Они еще раз осматривают каменный завал и приходят к выводу, что эту каменную запруду опять же можно взорвать и, таким образом, сбросить уровень воды или вообще осушить озеро. После чего уходят доставать аммонал, а Фролку оставляют сторожем. И строго наказывают ему всех, кто придет и будет рыть землю лопатами или нырять под воду, убивать. Для этого они изготавливают, а вернее заказывают какому-то искусному мастеру эти чертовы лапы. И Фролка выполняет их поручения.
– Вот это да! – Полинка с восхищением посмотрела на брата. – Борь, а как ты до этого додумался!? Ты говорил это старшине тому, Полякову!?
– Я сначала хотел сам проверить. Но не это главное… Главное то.., – Борис внимательно посмотрел на сестру, – что они, эти люди, в общем, должны искать… нас – меня, тебя и Павла…
– Что!? – Полинка аж встала со стула. – Как искать!? Зачем!?
– Сядь и слушай. Для них мы, то есть, те люди которые устроили завал, что-то вроде соперников или как это… конкурентов, вот. Они легко разобрались, что завал могли устроить только местные жители, охотники, рыбаки или еще кто-то, но только местные.
– Но как они могут нас найти!? – проговорила Полинка и тут же почувствовала холодок на спине, вспомнив Механика.
– Вот в том то и дело.., – брат опять поднялся и заходил по комнате. Было заметно, что он волнуется. – В конце октября меня призовут в Армию.
Полинка молча закивала головой в ожидании того, что он дальше скажет.– Меня призовут, а вы с Павлом останетесь…
– Да говори, что ты тянешь, – не выдержала сестра.
– В общем Поля, я не знаю… Я не знаю и вообще с трудом себе представляю, что Фролка мог тогда спастись, но кроме него больше некому… вот!
Наступила длинная пауза. Фиолетовое окно и глубокий мрак комнаты усиливал нарастающий страх. Он невидимым мохнатым уродцем с длинными руками и вдавленной в плечи головой выползал из всех щелей и обволакивал Полинку, забирался к ней под одежду, кожу, слегка сжимал сердце… Девушка не выдержала, вскочила и повернула выключатель. Тотчас окно стало черным, в нем отразился силуэт понуро сидящего Бориски. От этого, как ни странно девушке не стало легче… Она подошла к окну и задернула занавески. После чего резко повернулась к Бориске.– Стало быть, раз этот Фролка жив, то укажет на тебя этим бандитам!? – Полинка вся подобралась, она переступила через собственную слабость и, подняв подбородок, резанула своими темным взглядом брата. Теперь она стала походить на прежнюю отчаянную и смелую сестру-Полинку, которую Бориска бесконечно любил и, не задумываясь, отдал бы за нее собственную жизнь.
– Поль, надо бы пойти туда и разобраться. Отпусти Павла со мной.
Вот оно, то главное, ради чего приехал брат. Полинка сразу вся обмякла и устало опустилась на стул. Она знала упорство брата, знала, что он не успокоится, пока не разрешится эта страшная тайна, связанная с их озером. Он не успокоится, пока не будет уверен, что они с Павлом в безопасности… Она понимала, что если оставить все как есть, то люди будут пропадать и дальше… И в какой-то степени это будет на их совести.Вдруг под сердцем мягким комочком шевельнулось начало новой жизни – второй Полинки. Шевельнулось, перекатилось из одной стороны в другую и затихло. У нее перехватило дыхание и сладко закружилась голова.– Да, да идите, – почти шепотом проговорила она и закрыла глаза.
А что она могла сказать!? Иди, мол, брат один и оставь нас в покое!? А что, если повторится то, что было ночью в проулке!? Тогда чудо в виде бывшего фронтовика Корявого спасло ее от верной смерти. И если еще раз.., тем более теперь, когда она не одна!?.. Нет, Борька прав, чтобы не трястись в ожидании, надо самим, первыми разобраться во всем этом, связанным с озером.– Идите, идите… – повторила она и пошла растапливать печь, чтобы брат не увидел ее слез.
Павел с Полинкой поженились неожиданно. После того злополучного вечера, придя в себя, Полинка подробно рассказала Павлу о случившемся. Она говорила, слегка посмеиваясь и как будто равнодушно, однако Павла это происшествие потрясло не меньше, чем ее саму.– Та-ак, – проговорил он, выслушав девушку, – паспорт у тебя где?
– Как где, в чемодане.
– Завтра возьми с собой. Я после обеда заеду за тобой, мы поедем и распишемся.
– Как распишемся!? А как же твои родители!? Не-ет, Павел, они же не признают меня.., то есть они не хотят.., они против.., давай подождем…
– А что ждать!? Ждать, когда беда случится!? Нет, все, я сказал завтра, значит завтра…
На следующий день, крепко держа Полинку за руку, Павел со страхом переступил порог родительского дома.Мать Елизавета Александровна по локоть в муке раскатывала сочни на столе, брат Михаил, зажав коленями ружье, чистил ствол, а отец ладил пыжи из голенища старых пимов.Едва молодые вошли, все трое повернули в их сторону головы и замерли.