Имаш открыл глаза. Через плотные занавески на окнах невозможно было понять, какое сейчас время суток. Он потрогал лоб: туго перевязанная повязка сдавливала голову и та жутко раскалывалась. Запах стоял отвратительный. Глухо, словно со дна колодца слышались незнакомые голоса.
— Говорю тебе, казнят. Дирт столько сделал для короля, а они так поступают. Имаша ещё зачать не планировали, а наёмники уже воевали за задницы королевской семьи!
— Ты что, обезумела такое говорить! А если нас услышат? Помалкивай! Наше дело принца на ноги поставить, а не приказы королевские оспаривать.
— Никто не слышит! Но если пойдут сомнения… слухи… То войско поднимет бунт!
— Помолчи! Лучше замешай свежую мазь.
— А что стая будет делать? Эта девушка не последняя для волков. Ходили слухи, что она ищет некого Эвана. Помешалась на нём, рассудок потеряла. Прошлый вожак из ревности её чуть не прикончил, а та, защищаясь, его и убила. Теперь брат волка в ярости, и девушку разыскивает. Как эту сумасшедшую в город только пропустили?
— Ты где этого бреда понабралась?
— Неважно! Главное, что маги к войску сразу же присоединятся. Все знают, что членов стаи имеет право наказать только вожак! А мы что будем делать?
— Лечить и тех, и тех. Хватит, сказал! Принеси ещё дров, становится прохладно.
Имаш попытался встать, но так и не смог. Он сразу же погрузился в сон.
***
Аваира в сопровождении членов Ордена Чёрной крепости, не давая отдыха лошадям, мчалась к воротам города Наёмников. Ролан недовольно сопел, но всё же послушно следовал за ведьмой.
Прошлой ночью, неизвестным почерком, воспользовавшись шкатулкой Дирта, женщине пришло послание о том, что происходит за стенами дома сирот. Помощи ждать было неоткуда. Глава Ордена, давно грезящий заполучить сердце Аваиры, сразу же согласился ей помочь, осознавая, что возможно, придётся пойти даже против короля. Ведьма всю дорогу продумывала план спасения, полностью отвергая мысль, что может пойти что-то не так. Проигрывать женщина не умела и не желала — это касалось абсолютно любой мелочи в её жизненных решениях.
Подъезжая к воротам города, путники остановились. Открывать им не собирались, но и обратного результата никто не ждал. Ролан подошёл к окну для стражников сам, когда попытки ведьмы не увенчались успехом.
— Я рыцарь Ордена, ты младше меня по званию и обязан послушать! Открывай! — твёрдо проговорил мужчина. На его квадратном, гладко выбритом лице, появилась злость.
Ролан нервно убрал короткие русые волосы со лба и громко ударил ногой в дверь. Результата не было. Аваира грубо оттащила его от ворот и приказным тоном указала рыцарям отойти как можно дальше.
— Вы, мерзкие, никому не нужные шавки! Открывайте, иначе я разнесу все стены в этом проклятом городе! — прокричала она, звонко стуча кольцами по бронзовому окну ворот.
Подождав всего минуту, она попятилась назад и достала из вещей, погруженных на её лошадь, странные мешочки. Аваира замахнулась и со всей силы швырнула сразу три в дозорную стену. Клубы пыли подняли булыжники, ветки, и щебень, в воздух. Аваира закашлялась.
За стеной послышался удар: камни, осыпавшиеся с толстой стены, повалились не только на сторону дороги, но и на стражников за воротами. С той стороны кто-то громко выругался и начал открывать дверь. Он выбежал навстречу стоящей впереди женщины, которую сопровождали около пятнадцати рыцарей.
— Идиотка! Ты что себе позволяешь? Пошла вон отсюда! «Никого не впускать, никого не выпускать!».
— Я разнесу весь этот город, если не попаду внутрь! — Аваира смело кричала на стражника, который был в два раза выше неё, и в три раза шире.
— Кем ты себя возомнила? Проваливай, иначе отдам приказ и тебя выдерут, как поганую козу, так и не спросив имени, — стражник развернулся, и направился к воротам. — Благодари Землю, что сейчас никому нет дела до твоих выходок.
— Меня даже сама смерть не остановит! Я Аваира Рокстер! Моя мать глава Крополиса, и я буду следующей, так что советую не наживать себе врагов среди ковена ведьм, — она говорила неправду, просто надеясь, что весть о смерти Гертруды пока не облетела всё королевство.
— Да хоть сама королева! Приказ есть приказ! — он развернулся и пошёл обратно. — Стены выдержат твои иллюзии.
Аваира достала ещё пять таких же бомб. Она замахнулась прямо в идущего спиной мужчину, и уже успела бы совершить задуманное, как из города послышался крик.
— Ваше Высочество! Он очнулся! Хвала Земле! Воспевайте, благодарите Её!
Стражник побежал внутрь, за ним рванула ведьма и рыцари Ордена. Теперь уже никто их не сдерживал.
Имаш стоял на площади, опираясь о столб с факелом. Синяки под глазами придавали его яростному взгляду и без того устрашающий вид. У ног принца лежала голова Гиссария. Дирт склонил свою, а палач, стоящий над наёмником, медленно убирал топор как можно дальше. Зигмунт склонился перед принцем и покорно ждал приказа. Амалия испуганно посмотрела в глаза Аваире, после чего медленно подняла голову к небу.
— Ваше Высочество! Вернитесь в постель! Я требую! Послушайте меня! Прошу, — лекарь держал принца за руку и легко тянул обратно в дом.
Наследник махнул рукой и Зигмунт последовал за ним. Имаш обернулся и твёрдо произнёс:
— Представление окончено! Все расходитесь.
Аваира бросилась к Дирту через толпу улыбающихся воинов. Один из стражников снял повязки с рук пленников и последовал за уходящим палачом.
Дирт распахнул руки, навстречу бегущей к нему ведьме. Амалия села на землю и дёрнулась от удивления, услышав громкий шлепок. Вместо крепких объятий Аваира влепила наёмнику сильную и громкую пощёчину.
— Подлец! Как ты мог? Как ты посмел? Будь ты проклят! — истерично прокричала женщина.
Дирт потёр щёку.
— И я рад тебя видеть. Кто тебе сказал?
— Не ты! Я тебе этого никогда не прощу, — она яростно била его по чему достанет. Наёмник же спокойно и аккуратно убирал её руки от себя. — Эгоист! Ты готов был умереть, оставить меня одну. Ради чего? Тебя не собирались казнить! Ты сам пошёл! На! Смерть! — она снова и снова попыталась ударить его ладонью после каждого произнесённого слова.
— Всё, успокойся, — он притянул Аваиру, и, против её воли, сильно прижал к себе. Та что-то пыталась сказать, но одежда мужчины заглушала любые её пререкания.
— От тебя воняет! — ведьма скривилась, отодвигаясь от наёмника. Она повернулась к Амалии и опустилась рядом с ней. Женщина провела пальцами по лицу девушки, отлепляя волосы от ресниц. — Идти сможешь?
Амалия кивнула. В глазах всё ещё стоял туман. Родной запах Аваиры успокаивал и заставлял почувствовать себя как дома.
— Тебя кто-то тронул? — тихо спросила ведьма.
Амалия покачала головой.
Дирт остановился у тела друга и попросил одного наёмника из толпы похоронить Гиссария как воина, а не как преступника. Медведь размялся и тяжело вздохнул. Его взгляд только сейчас зацепился за стоящий у ворот Орден.
— Я говорил тебе, что если ещё раз встречу, то убью. Помнишь? — прорычал наёмник.
— Уймись. Я вообще-то тебя спасать пришёл, — равнодушно проговорил Ролан.
— Оба заткнитесь, — Аваира помогла Амалии подняться, — мы уходим сейчас же, быстро заберите все свои вещи. Отмоетесь в ближайшей деревне. Оставаться тут нельзя. К нам направляется сам Сигурд.
***
После смерти Ирмы прошло две недели. Кира не смогла пережить утрату и присоединилась к дочери. Их похоронили в один день. Отец Ирмы, получая постоянную поддержку и ободрение от близких друзей, продолжил помогать стае с вылазками и проводил много времени со своими внуками.
Марк продолжил тренировать подростков, что только обрели свои дары Земли. Их встречи с Амалией становились всё реже. Постепенно девушке перестали требоваться тренировки, и она справлялась одна, но если у магички оставались вопросы, волк всегда был готов помочь продолжать ей осваиваться в законах стаи.
Грегом собирал разбросанные стрелы и забивал новые мишени для следующей группы детей. Амалия медленно шла на опустевшую поляну.
— Помогу? — предложила она.
Марк кивнул.
— Как чувствуешь себя? — спросил мужчина после нескольких минут тишины.
— Скучаю. Понимаю, что смерть Ирмы была неизбежна. Она хотя бы перестала страдать. Да и все мы когда-нибудь перестанем… А ты как?
Волк грустно улыбнулся и кивнул.
— Ребята веселят. Иногда что-нибудь скажут, или вытворят. С ними как-то просто. Забываешься. Сначала думал, что приношу мало пользы для стаи, когда торчу тут, вместо вылазок. Теперь даже рад. А когда замечаю успехи, или сопровождаю очередного выученного мной лазутчика в его первый патруль, то чувствую… Гордость? — он аккуратно, но с силой, выдернул стрелу из мишени, но та всё равно сломалась.
— Ты любишь детей. Это часто высоко ценится девушками.
Марк улыбнулся, прищурился, и посмотрел на Амалию.
— Ладно, ладно, я лично это ценю! — она повторила его выражение лица в ответ, и сразу же выпалила: — Ты воспитывал Йена с пелёнок, так что находить подход к детям для тебя не проблема. Кстати об этом… Расскажи о матери. Я давно не решалась расспросить тебя о ней.
Волк остановился. Он перестал улыбаться и отложил всё собранное на поляне. Сначала Амалия подумала, что он Марк не ответит, но тот присел на траву и пригласил её сесть рядом.
— В детстве у меня были жёлтые волосы. Ровесники обзывали цыплёнком, — он замотал головой. — Мама, её звали Эванна, целовала меня в нос и называла лучиком солнца, когда я в слезах жаловался на своих обидчиков. Отец всегда повторял, что нужно дать сдачи, что никогда не нужно терпеть унижений. Конечно, он был прав, но только в моём возрасте я не ждал советов и нравоучений, — Марк тряхнул головой, возвращаясь к ответу на вопрос. — Мама рассказывала сказки и много пела. Её голос для меня самый прекрасный, из тех, что слышал за всю свою жизнь, — он развернулся к девушке. — Артур никогда никого не любил, кроме неё. Но и не полюбить её было невозможно.
Амалия внимательно посмотрела в глаза волку.
— Вы так не похожи друг на друга. С Йеном. Как имея одних родителей, можно быть настолько разными?
— Если бы она осталась жива, я верю, брат вырос бы другим.
— У него был ты.
Марк улыбнулся.
— Неужели ты думаешь, что я способен заменить мать?
Девушка вскочила на ноги, пытаясь сменить больную тему и развеселить собеседника.
— Знаешь, ты вот любил песни матери. Просто не слышал, как пою я. Правда! Вот, послушай. Сейчас ты изменишь своё мнение, и мой голос станет для тебя подобен благословлению Земли.
Она специально фальшиво затянула одну из деревенских песен, что не раз слышала в Мельниках, когда росла с Корнелией. Марк рассмеялся и демонстративно закрыл уши.
— Ты обидеть меня хочешь? Дослушай, это я просто распевалась, — Амалия убрала руки мужчины ему за спину, и, сдавливая смех, продолжила петь во всю глотку.
— Остановись, ты намеренно дурачишься, я слышал, как ты поёшь. Там, на реке. Сейчас ты просто издеваешься, — Марк встал и легко тряхнул девушку за локти.
— Да ну! Я просто хотела сделать тебя немного счастливее! — она перестала сдерживать смех.
— Тебе необязательно петь, чтобы я стал счастливее, — парировал волк и резко замолчал.
Амалия издала нервный смешок и перестала улыбаться. Она освободилась из его ладоней и переставляла руки с талии на бока, не зная, куда их деть.
— Прости, если я смутил тебя, — он сделал шаг назад.
Магичка внимательно вглядывалась в его лицо. Она решительно сделала шаг вперёд и легко поцеловала Марка. Невесомо, ненавязчиво и очень быстро. Девушка отстранилась, чтобы увидеть его реакцию. Мужчина замер на один миг, взглянул Амалии в глаза, после чего сразу же накрыл её губы своими. Прижимаясь друг к другу, они позволили себе дать волю чувствам всего на несколько секунд. Марк запустил руку в волосы девушки и те распустились, спадая волнами по загорелым плечам.
Бронзовая заколка навсегда затеряется в траве, как маленькая плата за первый, трепетный и настоящий поцелуй Амалии.